После душного темного трюма яркое солнце ослепляло. Ямато зажмурился, поднявшись на палубу. Тяжелая цепь, сковавшая руки, натирала кожу и вызывал глухое раздражение.
Но стоять и привыкать к свету ему не дали - гортанный окрик заставил пленников торопливо двинуться к трапу. Пришлось кое-как промигиваться на ходу. Глаза немилосердно слезились - здесь было куда ярче, чем на его родных берегах. Их повели сквозь шумную портовую толпу в сторону приземистых глинобитных зданий, крытых широкими листьями местных деревьев.
Угораздило же его сунуться в ту расщелину... Сидел бы сейчас на берегу, жарил выловленную в море рыбу или пойманного в прибрежных камнях скалистого рябчика...
В длинном сарае сидели и лежали несколько десятков таких же бедолаг. Кто-то в цепях, кто- то просто так... Некоторые стояли снаружи, под жарким южным солнцем и оценивающими взглядами покупателей. Плакали дети, кто-то из женщин тоже вытирал слезы. Другие просто молчали, опустив головы.
Котенок зло прижал уши, когда его и еще двоих остановили у дверей. Одноглазый пират толкнул парнишку к тем, кто выстроился у потрескавшейся стены - мол, твое место здесь.
Хоть бы воды дали, поганцы. Пить хотелось до скребущей боли в горле, губы пересохли и потрескались. И цепь с него не сняли, хотя тем двоим руки освободили почти сразу. Это вызвало кривую ухмылку - боятся... Следы от плети, оставшиеся после того, как он пытался бунтовать на их грязной посудине, еще напоминали о себе.

Он появился среди праздных гуляк как-то незаметно... если, конечно, может незаметно появиться тот, кто так разительно отличается от всей этой толпы зевак. Но у этого - получилось.
Котенок напрягся. Незнакомец вел себя по-хозяйски. Похоже, его тут боятся и уважают... вон как торговец залебезил перед этим красавчиком.
На тычок рукоятью плети в живот котенок оскалился, выпускай когти на скованных руках. Сейчас бы полоснуть от души по этой мерзкой роже... Незнакомец неожиданно вступился за юного неко, причем, с такой яростью, словно парнишка был ему, как минимум, племянником.
Несмотря на свою неграмотность, Ямато сумел худо-бедно научиться южному диалекту за то время, пока его везли в Джахилию. Как известно, нет лучшего учителя, чем вынужденная необходимость. И вопрос красавчика котенок понял сразу. Что ж, подобное заступничество заслуживало ответа... хотя, этот тип нравился пареньку не больше, чем пленившие его пираты.
- Ямато, - прошипел неко, дерзко глядя в глаза мужчины. За такое поведение легко было схлопотать очередную порцию плетей. но котенок не желал сдаваться без боя. Лизать чужие руки за черствую корку его никто не заставит.
А незнакомец-то непрост... Внутреннее чутье вовсю кричало о смутной опасности, исходившей от него. Что-то в нем было такое... непохожее на трусливых толстых обывателей, которые намочат штаны при одном упоминании об акуле или гигантском кальмаре из северных морей.