«Вина, что производит компания Цзин, официально признаны в числе лучших вин Лиреи. Такие сортовые вина, как «Лунянь» и «Ню-най», встречаются исключительно на аукционе Sanctify’s – одном из самых престижных аукционов девяти планет».

Взгляд задумчиво скользнул по хорошо знакомым строкам. Палец легко взмахнул над экраном, пролистывая открытую страницу вниз, где был один из многочисленных «лучших портретов божественной красоты» его господина.

«Великий князь Наньнина, двоюродный брат Императора империи Торис, – гласила подпись. – Владелец одной из крупнейших виноделен Лиреи».

Так как же Лани занесло на Алькор? Начать следовало с того, что сайт, открытый в планшете, был относительно дешёвой – в плане затратности – но вполне себе убедительной калькой на его собственный, в самом деле продвигающий вина его светлости, а закончить можно тем, что это было и не поручением вовсе. Помощник князя в данный момент пребывал в отпуске, однако единственный известный ему вид отдыха – это работа.

Фальшивка, появившаяся с пару месяцев назад в интернете, уже здорово намозолила дархату глаз, но всё не доставало времени проверить лично, в самом ли деле кто-то пытается подделать благородные напитки господина или нелегально сбывает купленную у них партию по своим каналам. Неизменные приятели с академии по просьбе Лани смогли установить физическое местоположение возможного фальсификатора, взломали почту и окольными путями добрались до банковских счетов, чтобы отметить сам факт прохождения выплат, соответствующих заявленным на сайте цифрам, но их оппонент был крайне осторожен, чтобы размещать лишнюю информацию в сети. Товар он отдавал только в руки, а все вопросы решал при встрече. И единственной имеющейся у юноши серьёзной зацепкой было, собственно, предложение таинственного продавца пересечься с ним в одном из ночных клубов города Элизий.

– ...и тут Лани понял, что попал.

– Заткнись, Коннор, – беззлобно ответил дархат и в назидание стукнул по гарнитуре пальцем, послав по ней лёгкий магический импульс.

Трагичный голос в наушнике сменился обиженным шипением, а Лани уже в сотый раз за последние полчаса изучил неоновую вывеску вплоть до прилипшего на стену позади неё птичьего помёта, горестно вздохнул, ослабляя узел галстука, и опустил взгляд в планшет. В небольшом окошке поверх сайта виднелись лица двух его лучших друзей и общажных товарищей по койкам, которые в этот безусловно важный в его жизни день – когда нога Кохолы впервые переступит порог святая святых с точки зрения Райта и Джей-Ви и маленький филиал жесточайшей пыточной Коалиции для Лани – собрались здесь не поддержать его, но навеки запечатлеть это лицо...

– ...преисполненное без сомнения благодати, суеверного экстаза и животного восторга...

– Ещё одно слово, и я отключаюсь.

– Кончай ломаться как деканатский принтер и пиздуй уже! – не выдержал Дженкинс, выронив из зубов отвёртку, которой до сих пор сосредоточенно ковырял ножной имплант, пытаясь зачем-то впаять в него биомеханическую матрицу каракатицы.

– Я забыл, какая у нас ставка, – потеряв к объекту обсуждений всяческий интерес, зевнул Коннор, между делом отмахиваясь вилкой от тянущихся в его тарелку механических щупалец.

– Яфык пыва, фо он не фротянет и фяти минут, – откликнулся Джен, возвращаясь к своему занятию.

С превеликим смирением Лани возвёл очи к небу. Года идут, меняются десятилетия, их статус и социальное положение, но есть ещё в этом мире островок непоколебимой стабильности. Два дебила, очевидно, как были ими, так навеки и останутся.

«А ты? – ехидно поинтересовался внутренний голос, отдавая морозной хрипотцой. – Всё тот же напуганный маленький мальчик?»

Левиафан глубоко вдохнул, отгоняя непрошенный образ. В конце концов, они правы. Все они. Ему страшно, этого не отнять. Но Кохола не пошёл бы на столь отчаянный шаг, да ещё и по собственному устремлению, не обдумав всё как следует и не убедившись в самом себе. Он знал, что справится. Последние полчаса дурацкого и бессмысленного на первый взгляд разговора нужны были исключительно для того, чтобы набраться недостающей уверенности.

Это всего лишь работа.

Он сможет.

Поблагодарив друзей и покинув видеочат, юноша опустил планшет, удерживая его в одной руке, и отрешённо шагнул внутрь разверзшейся перед ним чудовищной пасти. В один миг его поглотило море запахов, цветов, вибраций, ощущений и звуков, совершенно дезориентировав в пространстве. Морально готовый к такому, Лани сделал несколько шагов в сторону наугад, прикрыл глаза и сосредоточился на выравнивании дыхания. Его вскользь задевали, толкали, оттесняли к стене. Почувствовав плечом опору, которая из-за непривычного грохота уходила из-под ног, дархат напоследок зажмурился, отыскивая в какофонии перекрикивающего друг друга звучания смутный консонанс мелодии, открыл глаза и осторожно «поплыл» на него, позволяя в большей мере людскому потоку нести себя, чтобы сберечь необходимые сейчас силы.

Вынеся его из коридора в просторный зал, поток распался. Юноша ослеплённо заморгал, когда по глазам резанул свет лазера, тут же оступился и налетел на кого-то, задохнувшись алкогольными испарениями вперемешку с ядрёным запахом одеколона. Архей всемилостивый, как здесь вообще можно выжить и не лишиться разума? Сдерживая порыв зажать уши ладонями, Лани почти беспомощно огляделся по сторонам и попытался отыскать чуть менее людное и чуть более безопасное место, если тут таковые вообще имелись. Ему хватит и минуты, чтобы вернуть себе внутреннее спокойствие; вся проблема была в том, что мир этой минуты предоставлять ему не собирался.

Наушник требовательно загудел. Лани сбросил вызов, но когда это останавливало его приятелей? Они сами собирали его планшет, знали в нём все лазейки, и уже через секунду в ухе зазвучал бодрый голос Коннора:

– Семь минут, полёт нормальный!

– Он до сих пор там?

– А ты не слышишь? Я вот слышу: нежный перезвон двух десятков бутылок. Лани, я знал, что ты меня не подведёшь!

– А он вообще живой? – засомневался Джен. – Молчит что-то.

– Этого мы не узнаем, пока не откроем коробку. В смысле пока он не скажет «мяу».

«Да чтоб вам так хорошо было», – хотел проворчать Лани, еле увернувшись от пышногрудой дамы подшофе и её любвеобильных объятий, тут же угодил в крепкие мужские руки и напрочь растерял все остатки своей концентрации.

– Мяу?

Осознание ситуации медленно накатывало волнами. Оглушительная для того, кто привык ориентироваться на слух, музыка перебивала привычный порядок мыслей. В ухе продолжали трещать неуёмные приятели. Пол ходил ходуном, а за спиной протискивались люди. Незнакомец смотрел на него с немым вопросом.

Закашлявшись, Лани нервно поправил воротник рубашки и поспешил исправиться:

– Прошу прощения. Надеюсь, моя неосмотрительность не доставила вам излишних неудобств. Со мной всё в полном порядке, не стоит волноваться. Я... Думаю, мне и в самом деле не помешает помощь. Я ищу некоего господина Ля Мильё. Мы договорились встретиться в...

Глаза за круглыми очками, всё ещё ослеплённые вспышками света и цвета, наконец «нащупали» в пространстве своего собеседника, а рядом с ним... Юноша поперхнулся воздухом. Взгляд загнанным зверем заметался по округе, изо всех сил избегая того, что предстало перед ним, а рука взметнулась к предательски покрасневшему лицу. Жаль только, алеющие уши так легко не укрыть.

Не то чтобы Кохола всё ещё стеснялся и избегал женщин. Нет, к своим годам пересекаться с прекрасным полом и ничем не выдавать внутренней скованности в рамках деловых отношений он уже почти привык. Но он также привык, чтобы на леди было несколько больше одежды, чем...

О чём он вообще сейчас говорил?

Не сказать, чтобы веер так уж сильно помог – просто перегонял удушливый воздух туда-сюда, но за заботу Лани был признателен и почти что тронут. В целом мужчина ощущался на удивление располагающим к себе. Не из тех, кто своим нарочитым вниманием и льстивыми речами вынуждает раскрывать перед незнакомцем душу, но искренним в своём несовершенстве. Кроме того, Лани нравились люди, которые умеют улыбаться так, чтобы улыбка резонировала со взглядом. А этот человек умел.

Схватившись за протянутую соломинку, чтобы не выпасть из уходящей из-под ног реальности, юноша выбрал сосредоточиться на его лице, собирая из цветастых вспышек-оттисков цельную мозаику. Взгляд художника выхватывал приподнятые внешние уголки глаз и губ, чуть задранный кончик носа, зачёсанные назад волосы, его мимику, пока незнакомец возился с телефоном. Когда последний шлёпнулся на пол, Лани даже почти улыбнулся. Сколько раз он вот так ронял собственный планшет…

И тут же отшатнулся, будто ошпаренный, вновь заалев до кончиков волос. Быть может, в подобных заведениях дамы всегда так себя ведут, но Лани к такому обращению был совершенно непривычен. И не готов. Вцепившись свободной рукой в галстук, юноша чуть было не придушил себя. Отпустил, только когда без сомнения прекрасная, но столь испугавшая его леди всё же соизволила удалиться.

– Лани Кохола, – коротко пробормотал дархат, пожимая протянутую руку. То, что его собственная ладонь не тряслась в этот момент, можно было считать маленькой победой. А то, что он всё ещё стоял на ногах, – целым достижением.

Затянувшееся рукопожатие несколько обескураживало – почти также, как ослепительная улыбка, но Лани предпочёл списать это на «люди в клубах странно себя ведут». Запоздало и несвоевременно в голову пришла мысль, что стоило поподробнее разузнать у Дженкинса и Коннора не только о здешней атмосфере, но и повадках местных обитателей.

Лани ощущал себя рыбой в воде в среде деловых отношений, в рамках которых каждый жест, взгляд и прикосновение были отмерены до миллиметра, а слово – до буквы, был вполне привычен к свободной манере общения студентов, где кинутый в тебя носок означал примерно следующее: «Уважаемый мсье, не соблаговолите ли вы мне поднести мою баночку пива, что пребывает в пространстве аккурат напротив вашей кровати?» (недаром его учителем был сам Коннор Райт, гений, полиглот и тот идиот, что сейчас в наушнике переругивался со своим товарищем на чистом матерном о недопустимости пребывания чужих тентаклей в его тарелке), но, как оказалось, совершенно не представлял, как должен вести себя и реагировать на происходящее теперь.

По всей видимости, с подобной «базой» все его попытки подступиться к тому самому Ля Мильё будут заранее обречены на фиаско. Но не успел Лани как следует прочувствовать обречённость нынешнего положения, как его тут же захватили в полуобъятия и принялись бесцеремонно мять плечи. Дархат так и застыл на месте самому себе надгробным изваянием, на пару секунд напрочь позабыв, как дышать и что это такое вообще.

Нет, ему определённо надо было ознакомиться с правилами этикета здешнего контингента. Желательно в доступной печатной форме в виде многотомного издания. И с маленькой пометкой внизу заглавной страницы: «Для чайников».

Когда его потащили к бару, Лани уже смирился с неизбежной судьбой и покорно плёлся следом с почти отобразившимися на лице строками: «Похороните меня с миром. Всё своё завещаю господину и арморацию с маслом – лучшим друзьям». Нет, ну если так подумать, его полжизни куда-то тащили и вели, пользуясь абсолютной безропотностью «хорошего мальчика», а сколько раз вот так без лишних объяснений и церемоний хватали? Вспомнить хотя бы Дженкинса, Вильяма или Элки Гатта… Но те разы объяснялись исключительностью их характеров и напрочь отсутствующей в словаре фразой «чужая зона комфорта». Быть может, сейчас тот же случай? Или в клубе действительно принято вешаться на едва знакомых и даже вовсе незнакомых людей? Лани мельком оглядел проходящих мимо персон в столь тесных объятиях, что уши вспыхивали по новой, вспомнил формистую даму, которая едва не поглотила его своими формами перед знакомством с Дэниэлем, и невольно поёжился.

И… что, Архей всемилостивый, этот человек сейчас сделал? В перечень пунктов «и это тоже?» и содержания предполагаемой книги добавился подзаголовок «Как удержать лицо, если вас только что обнюхали. Следует ли вам обнюхать этого человека в ответ». 

Получив долгожданную свободу у барной стойки, Лани поспешно сделал лишний шаг в сторону от чересчур тактильного нового знакомого, получил в лицо чьими-то волосами, содрогнулся от раскатистого смеха над самым ухом и, проведя тщательную математическую оценку ситуации, выбрал из двух зол ту, что количественно превалировала поменьше и смотрела на него самым обворожительным (почему-то вдруг захотелось погладить его и почесать меж ушей, как одну из тех несчастных животинок, что в студенческие времена сердобольный дархат пачками тащил к себе) и честным взглядом.

«Быть может, он и впрямь хороший парень», – со вздохом подумал юноша, делая шаг обратно. И тут же вскинул брови от внезапно пришедшей в голову здравой, как ему показалось, идеи: что, если попросить этого славного человека помочь?

– Воды будет достаточно, – хрипло откликнулся Лани, чуть ослабляя узел на галстуке, который мешал внятно говорить, и немного прокашлялся, возвращая свой привычный голос. – Буду премного благодарен. Что касается клуба, боюсь, я не смогу дать вам объективную оценку по части интерьера, поскольку в подобном заведении я нахожусь впервые. Однако же, полагаю, если ваш клуб обладает немалой популярностью и достойной посещаемостью, судя по количеству людей, а также их, в целом, радостным лицам, можно заключить, что… с ним всё в порядке? Меж тем, позвольте выразить восхищение тем фактом, что вы являетесь владельцем сего без сомнения впечатляющего заведения. Мне жаль, если я каким-либо образом оскорбил вас своим ненадлежащим и несоответствующим данному месту поведением…

Как и всегда, чем сильнее юноша нервничал, тем высокопарнее становились его формулировки.  На взгляд Лани это было намного удачнее трясущихся прежде рук, вечно валящихся из них предметов, заплетающихся ног и языка, скачущего заикающегося голоса и прочих социофобных моментов, но на разом переменившийся взгляд Дэниэля юноша, видимо, хватил лишку.

Силой заставив себя замолчать, Лани глубоко вдохнул, мысленно сосчитал до пяти, выдохнул и, максимально осторожно подбирая слова, почти обречённо пояснил:

– Я не знаю, как должен себя вести и что мне надлежит делать. Дэн, вы… не могли бы мне с этим помочь? Я был бы вам премн… очень признателен.

Внезапно установившуюся полутораминутную тишину в наушнике нарушил оглушительный вопль: «МАТЬ, ОТКРЫВАЙ ШАМПАНЬ, НАША СЫНОЧКА ПОЧТИ ПОВЗРОСЛЕЛА!»

«Почему его согласие мне помочь звучит, как что-то не вполне...»

Очень медленно Лани настигало осознание. Гораздо дольше, чем задержавшаяся на плече рука, которую он отметил краем глаза и себе в своём воображаемом перечне. И слишком долго для того, чтобы затаившие на той стороне дыхание Коннор и Дженкинс, внимательно прислушиваясь к каждому прозвучавшему слову, не выдержали и...

«Грянул гром», – как позже напишет в дневнике Лани.

– Колоха, да он к тебе яй...

– Кхм.

– ...подка...

– КХМ-КХМ, – ака чахоточный раскашлялся Райт и сдавленно прошипел: – Архея бога ради, Джен, завали хлебало!

Но к своему несчастью и по двадцатилетнему опыту общения с этими двумя Лани уже понял, что ему пытались донести, и менял цвет стремительнее хамелеона на дискотеке, а столешница, в которую вцепилась побелевшая дархатская рука, не вынесла установившегося в воздухе напряжения и с надрывным хрустом прекратила часть своего существования.

В этот миг красный аки рак в борще Кохола возблагодарил всех конноровских святых за то, что Дэниэль то ли не заметил его неловкого жеста, любуясь залившим его ярким светом, то ли вежливо сделал вид. Но на всякий случай Лани прижался к образовавшейся выемке – аккурат по форме его пальцев – укрыв её за своей спиной, и попытался тайком прилепить кусок дорогой древесины на место. Как назло, чары в такие моменты никогда не удавались.

– Я, э, да, буду вам, э-э-э... крайне признателен за помощь любого, эм, рода, то есть...

Треклятый кусок категорично не хотел становиться, как надо, в наушнике Коннор в красках обещал Лани, что Дженкинс своей смертью не умрёт и его любимую отвёртку он этому альтернативно одарённому киборгу в гроб не положит, разве что в зад, а Дэн, кажется, выглядел не менее... «озадаченным?» неоднозначностью создавшейся ситуации.

Кажется, только благодаря последнему обстоятельству юноша смог взять себя в руки и постарался сделать так, чтобы выдох прозвучал не слишком облегчённо, когда чужая ладонь исчезла с его плеча. Впрочем, передышка была совсем мимолётной, и починить честно сломанное он так и не успел – прямо перед глазами вновь нарисовалось улыбчивое лицо. Закрывая собой возникшую неприятность, Лани не осмелился отстраниться и как мог – по-деловому изящно, по-детски мило – улыбнулся в ответ. Быть может, если вести себя схожим образом, его n-ное число раз поруганную зону комфорта быстрее оставят в покое?

Странным образом это сработало.

Или же Дэниэль попросту отвлёкся на напитки. Уткнувшись в свой стакан со льдом, Лани медленно цедил воду, меланхолично слушая шумную потасовку где-то на другой планете, отзвуками пустой металлической ёмкости («Головы Джена?») доносящуюся сквозь наушник, да отрешённо наблюдал, как вертится в чужих губах погрызенная трубочка. Даже смешно, что все эти детали, обычно отталкивающие людей, только располагали кита к себе. Слишком хорошо знакомая тональность чужой неловкости, несообразности обществу и его мнимой «идеальности», отзвуками прошлого проигрывалась в нём самом.

А в текущей перипетии судьбы, в которую он угодил, кажется, не только – прошлого.

Возникшая из ниоткуда – для зазевавшегося от переизбытка впечатлений дархата – особа женского пола чуть не стала причиной пролитой на себя воды. Лани почти акробатическим жестом удержал стакан в вертикальном положении, возвращая его на место, сунул с перепугу кусок столешницы в карман брюк и взял предлагаемый ему планшет, одновременно вежливо склоняя голову в знак приветствия и признательности. Хотя вышло скорее комично, как тёмные кудри чересчур поспешно дёрнулись и опали в обуявшей его нелепости – слишком уж ощутимо дышали на ухо, не давая собраться с мыслями.

С третьей попытки у него наконец-то получилось. «Камеры в коридоре? – взгляд цепко перебегал по строкам и цифрам, по привычке со студенческих времён моментально запоминая все промежутки времени, когда Ля Мильё бывал здесь. – Постоянный посетитель?» Юноша нахмурился и искоса глянул на нового знакомого. Так просто предоставлять конфиденциальную информацию по сути первому встречному? Без задней мысли выдавать не только клиентские данные, но и корпоративные? К Амелии вопросов не было, она всего лишь подчинённая, равно как сам Лани для своего господина, но чем он заслужил такое расположение владельца сего без сомнения выдающегося заведения?

Разве что... от него что-то хотели взамен?

В голову очень некстати полезли пошлые шутки Джена, и Лани, устыдившись собственных догадок и получив в довесок окончательно выбивающий из колеи вопрос, неуклюже отшатнулся назад, совсем позабыв, что Дэниэль подкрался незаметно. От неожиданности врезавшись в него плечом, юноша залился краской и капитулировал на чуть более безопасное, как ему казалось,  расстояние, силясь, не сбившись, сосчитать в уме до пяти.

Да что с ним сегодня?

Взгляд, взметнувшийся из-под опавших на лицо тёмных прядей, на мгновение стал совсем жалобным, но уже через несколько секунд Лани поправил очки, глубоко вдохнул, возвращая администратору планшет, и заговорил почти спокойно:

– Нет, не «наркоту», – слово еле заметно дёрнулось надорванной струной. Дархат всё ещё сомневался, стоит ли ему самому вот так доверять едва знакомому человеку и не может ли это всё быть ловко подстроенной ловушкой, но было в Дэниэле что-то совершенно искреннее и настолько же несуразное, дабы подобное предположение могло соответствовать действительности, а самого Лани всё же несколько сильнее задевала озвученная тема, чем он сам того хотел. – Вина торговой марки Цзин. Незаконно.

Кинув быстрый взгляд на собеседника, юноша повернулся к стойке, на которой оставил собственный девайс, и ловкими отточенными движениями тонких пальцев продемонстрировал молодому человеку свой – официальный – сайт по продаже княжеских вин, его почти точный клон с изменёнными контактными данными и короткую переписку с самим Ля Мильё, где тот указывал лишь фамилию, место и «все подробности при встрече».

– Я помощник князя Наньнина, что расположен в империи Торис, планета Лирея, – выдохнул Лани, указав на фотографию господина. – Мне было поручено выяснить обстоятельства возможной контрабандной торговли винами Цзин и по возможности пресечь её, но, как ни стыдно это признавать, очевидно мне не хватает компетенции в подобном... деле. Как вы могли заметить, я идио...

Лани поперхнулся воздухом, когда в ухе, перебив его собственные мысли, прозвучало едва не повторённое протяжное конноровское «идио-о-от» и следующее за ним: «Ну какой еблан в первые шестнадцать минут знакомства будет перед хз кем все карты раскрывать? Лучше б и правда штаны сня...» Дослушивать юноша не стал, только как-то совсем уж порывисто и остервенело выдернул наушник и сунул его в карман.

В тот самый, где находился злосчастный кусок барной стойки. Разумеется, он не замедлил с грохотом вывалиться на пол, а дархат, перестав прикрывать локтем образовавшуюся его силами дыру, с почти таким же грохотом обречённо рухнул лбом на столешницу. Видимо, он и впрямь идиот. А сегодня просто не его день. Вообще никогда, если честно.

– Я за всё рассчитаюсь, – сдавленно промычал Лани и зачем-то воздел указательный палец, не отрывая лица от стола.

Как это могло прозвучать и восприниматься, его сейчас волновало менее всего.

Не то чтобы Лани было впервой сгорать со стыда. За свою относительно недолгую жизнь он успел проделать это по самым скромным прикидкам около пятидесяти тысяч раз – примерно столько он попадал во всевозможные неловкие ситуации, делал глупые вещи и произносил неуместные слова. При том, что 99% времени левиафан сидел на одном месте, молчал и не отсвечивал.  
 
Коннор говорил, что когда Архей сотворял дархатов-китов, то и массу их невезения высчитывал пропорционально габаритам дикого создания. «Никто ж не знал тогда, что они внезапно отрастят мозги (у Джена, например, до сих пор не вышло) и схлопнутся вот… – высокий хуман проводил горизонтально повёрнутой ладонью от своего подбородка в сторону Лани и как раз доставал до верхних концов торчащих во все стороны кудрей, – до такого вот».
 
Повзрослев, дархат перестал разделять его точку зрения: хтон бы с ними, с дикими сородичами, которых кто-то там создал или нет, но разумные существа сами вершат свою судьбу, исходя из собственных вводных данных. К примеру, если раньше он не мог пройти по широкому коридору, не уронив по пути пару шкафов, цветочный горшок и себя за компанию, то долгими тренировками координации и вестибулярного аппарата эту проблему удалось устранить почти окончательно. Если в критичные моменты научиться разговаривать пулемётными очередями, как Райт, то никто не заметит, что ты перепутал слова местами или в принципе понятия не имеешь, что сказать.
 
И если тебе казалось, что ты просчитал все риски, наступая в лужу по лодыжку, но внезапно ушёл в неё с головой, глупо отказываться от протянутой руки помощи. Даже если протянута она вполне буквально. И зачем-то мнёт его ладонь. А другая, словно пытаясь засунуть его в это болото ещё глубже, ласково треплет по голове.
 
Моргал Лани медленно. Очень. Казалось, ещё немного, и во вспыхнувших на мгновение синим экраном смерти глазах появятся натуральные искры системы, которую на этом моменте окончательно закоротило. Пока ресницы неторопливо опускались, а затем поднимались с почти слышимым скрипом (или так звучали его попытки осознать ситуацию в полной мере её непостижимости?), Дэниэль с Амелией успели переглянуться, последняя послала их по двусмысленному адресу, уже знакомая широкая улыбка появилась в поле зрения, занимая собой всё видимое пространство, и исчезла, и теперь дархата с неумолимостью той самой руки, что некогда отсыпала на его долю китовьего объёма неудач, тащили сквозь столпотворение человеческих тел и изредка попадающиеся на пути предметы мебели. Которые Лани к своей скромной гордости и чести того, кто его тащил, даже не снёс мимоходом.
 
Мало-помалу сознание возвращалось в реальность, а разум приходил к единственно устраивающему его объяснению: с социально-бестолковым китом вновь обращались или как с домашним питомцем, или как с ребёнком. Не то чтобы такое устраивало самого Лани, он ведь только-только начал избавляться от этой своей роли, как от ставшей малой одежды, но, быть может, просуществовав в ней почти три десятка лет, так быстро прежнюю «шкурку» не сбросишь? А с другой стороны, происходящее и впрямь странным образом… успокаивало. В памяти мутной дымкой всплывали образы того, как князь водил его – совсем ещё мальчишку – за руку и гладил по голове, чтобы осиротевший вдали от дома и самого себя ребёнок не терялся в избытке окружившего его мира. Или как позже, уже в академии, его, всего в соплях и слезах после очередной травли сокурсников, схожим образом таскал за собой Дженкинс с намерением «бить морды тем, кто обидел мелкого». Лишь потом Коннор разъяснил им обоим, почему так над ними смеялись ещё больше и что мальчики за ручку не ходят.
 
Или всё-таки ходят?

За этическим разбором социальных парадигм и погружением в пучины собственных воспоминаний Лани вновь слишком глубоко ушёл в себя и вынырнул, только когда перед его носом распахнулась тёмная лакированная дверь вип-комнаты.

– Джентльмены.

За небольшим столом у стены сидел астеничный, невысокий человек с аристократично бледной кожей и теряющимся в аккуратно собранной остроконечным клином бороде и закрученных усах возрасте. Пролёгшие у глаз морщинки выдавали его бесспорное старшинство над Кохолой и Дэниэлем, но в иссиня-чёрных, идеально подогнанных и щедро сдобренных лаком волосах не было заметно ни единого следа проседи.

Лани вежливо поклонился, как ему велели собственные приличия, утягивая за собой своего спутника и коротко представил их выдуманными на ходу именами, надеясь, что ему простят эту маленькую импровизацию:

– К вашим услугам, Фердинанд Лиф и Вальенте Раф.

Изящно вскинутая бровь, чуть повёрнутое в их сторону лицо и пристальный взгляд цепких глаз сопровождали каждое движение вошедших, пока они усаживались напротив. Всё это время Ля Мильё молчал, одним только видом насмешливо вопрошая: «Чем могу служить?»

Чувствуя себя как под обстрелом, Лани еле удержался от желания поёжится и аккуратно водрузил на стол планшет. Быть может, сделки с подобными господами, что склонны удерживать все свои намерения и мысли при себе, ему были не впервой, но совершенно точно дархат не имел раньше дел с теми, кто торговал «в тёмную» и в душе не представлял, какие уловки они могут применить. Возвращать наушник на место было уже поздно – это сразу вызовет ненужные подозрения, но Дэниэль был прям под боком, и его присутствие в какой-то мере успокаивало хотя бы тем, что уж он-то мог знать, что здесь к чему, как завсегдатай и владелец этого клуба.

– Мы хотели обсудить возможность приобретения одного небезызвестного вина, – осторожно начал юноша, открыв свободной рукой сайт.

Палец осторожно коснулся плашки, под которой значилось название «Лунянь». То самое, что уходило исключительно с элитных аукционов. В отличие от официального сайта, его копия сообщала, что возможность приобрести товар имеется, пусть и в цене, за которую можно купить небольшую квартиру в престижном квартале Ториса. Разумеется, таких денег у дархата не было – он даже в глаза столько не видел, но совершать покупку ему и ни к чему, требовалось лишь как-то добраться до бутылки, чтобы опознать подлинник или подделку.

Мужчина неопределённо кивнул, не проронив ни слова, а затем внезапно указал подбородком на их сцепленные руки, произнеся с едва уловимым акцентом:

– Господа Лиф и Раф – пара?

– Простите? – Лани дважды моргнул, прежде чем до него дошёл смысл сказанных слов.

Вместе с накатывающим подобно цунами осознанием уши заливало краской. Возможно, он так перенервничал, что по дороге вцепился в несчастного Дэниэля с силой, которой прежде разворотил ему столешницу, и у молодого человека просто не было шанса высвободиться из дархатской хватки. В любом случае, имей юноша опыт в таких ситуациях, он бы мог вежливо, но сухо отрезать, что это, собственно, не его, Ля Мильё, собачье дело, но Лани даже в отношениях никогда прежде не состоял, а потому излишне поспешно выдернул ладонь и вцепился побелевшими пальцами в планшет – слава богам, что протонно-укреплённому корпусу ничего не сделается, уж об этом его товарищи от души позаботились.

Губы Ля Мильё весьма причудливо изогнулись, но сам он происходящее никоим образом не прокомментировал. Тонкая кисть легко подозвала из бара три бокала и бутылку красного полусладкого. Всё также, не касаясь, мужчина вытащил пробку и разлил напиток, а затем в прежней изящной манере, отставив мизинец, пригубил вино. Осторожно наблюдая за ним, Лани ждал, что тот сперва потребует доказательств их платёжеспособности, прежде чем перейти непосредственно к сделке, но вместо этого загадочный торговец вкрадчиво произнёс:

– Давайте для начала узнаем друг друга капельку лучше. Скажем, чем вы занимаетесь?

Прикусив изнутри щёку, Лани качнул в руках планшет и потихоньку постучался Дэниэлю в голову: «Нужно найти бутылку, если она здесь. Кто-то из нас может развлечь его разговорами, пока второй обследует теомагией или ещё как-либо помещение. Либо можно попытаться убедить его показать товар, но я не силён в словесных манипуляциях». Подумал немного и добавил почти жалобно: «Если есть идеи получше, с радостью выслушаю».

«Я люблю всех божьих тварей, больших и малых, славных и не очень умн...»

Ладно, последнее было уже авторским произволом. Лани вдохнул поглубже и продолжил талдычить про себя, будто Коннор «отче наш», свои аффирмации: «Я легко и с любовью обращаюсь со всеми живыми существами. Я знаю, что каждый достоин защиты и любви». Не так чтобы это помогало, конечно. На скромный взгляд совершенно пацифичного дархата Дэниэль был достоин очень любовного, от всей широкой китовьей души пинка, пустышки в рот и дакимакуры в виде осуждающе глядящей на него акулы – пусть щупает и тискает сколько влезет, лишь бы отстал от кита.

Внешне всё это время юноша сидел с окаменевшим, застывшим самому себе похоронным изваянием, в край аху... фраппированным лицом. За те минуты, что Дэниэль вновь нашёл и взял его руку в заложники, вытворяя с ней неслыханные – Кохола был готов к чему угодно, но только не к такому – непотребства, Лани трижды сменил цвет кожи с выразительно-свекольного на мертвенно-бледный. Из последних сил сохраняя рассудок в трезвости, чтобы незаметно прошерстить теомагией комнату под этот цирковой аккомпанемент – кажется, даже Ля Мильё ах... был фраппирован их представлением – и чтобы не выскочить с воплями, трагично размахивая руками, сиюминутно за дверь, юноша медленно выдохнул сквозь приоткрытые губы и закрыл глаза.

– И хотим отметить как-то... особенным образом.

«Я С ЛЮБОВЬЮ НАСЛАЖДАЮСЬ ОБЩЕНИЕМ С ЛЮДЬМИ».

Пожалуй, сейчас он впервые в жизни с любовью хотел разве что кого-нибудь убить. Да хоть бы этот отвратительно лакированный стол случайно найденной при «сканировании» в баре вилкой и заодно свою гипертактильность. Вся боль происходящего плескалась молчаливым отчаянием утопающего в глазах: «Памагити» и упиралась в общем-то по сути даже не столько в необходимость принимать участие в совершенно несмешной клоунаде ради священной для него работы и благого дела, сколько в то, что Дэн ему и впрямь нравился – как человек, и в любой другой ситуации, будь на месте этого мужчины кто угодно иной, Лани бы попросту выскользнул из захвата, обратился льдом и дал вежливый словесный отпор. Но Дэниэля обижать не хотелось. «Он хороший. Он этого не заслужил. Он пытается мне помочь».

В отличие от всех прочих, последняя установка сработала: юноша решительно собрался с духом, выбросив из головы ненужные мысли о преждевременном самопогребении, и пристально уставился на собеседника. Аккурат вовремя, не чтобы узреть фееричный провал своего «подельника» и почти комичное разоблачение, но чтобы пройтись теомагическим импульсом по самому Ля Мильё.

И узнать, что здесь его... не было.

«Это иллюзия, – мысленно передал Лани, – и... зачем вам в баре столько ножей и вилок?»

Ответ пришёл в голову раньше, чем последовательная цепочка осознаний и логичных заключений, раньше, чем ему успели бы, собственно, ответить, и почти раньше, чем ловушка сработала. Не раздумывая, юноша вскочил на ноги, с несвойственной ему по обыкновению, нечеловеческой стремительностью рванулся к Дэну и неумолимо погрёб его под собой.

Все поднявшиеся в воздух острые столовые предметы, в один миг полопавшиеся и оскалившиеся зазубринами бутылки из бара просвистели над ними, дырявя на своём пути мебель, стены и растворившийся прямо на глазах силуэт с идиотической бородкой. Несколько осколков-таки задело юношу по касательной, небрежно оцарапав щёку, порвав на спине и плечах рубаху и оставив на коже пару глубоких борозд. Лани не придал им значения: на дархатах заживает быстро, в течение часа-другого не останется даже следов. Его налившиеся слепящей синевой глаза цепко вглядывались в лицо под собой, чтобы рассмотреть, всё ли с Дэниэлем в порядке, и чтобы с той же целью скользнуть по его телу лёгкой, зачастую вызывающей мурашки теомагической волной. Убедившись, что мужчина не пострадал, левиафан облегчённо уткнулся лбом в пол рядом с ним, из-за тесноты практически прижавшись к чужой скуле своей щекой. Горячий – от раскалённого адреналином и регенерацией тела – воздух тяжело выходил сквозь приоткрытые губы.

На столе весьма кстати завибрировал планшет.

Отшатнулся и поднялся на ноги Лани, кажется, ещё быстрее, чем повалил магистра на пол. Правда теперь уже в своей привычной манере натыкаясь на все найденные в доступной досягаемости углы мебели и в придачу к царапинам добавив себе для ровного счёту несколько нежно расцветающих синяков. Стараясь не краснеть так отчаянно и – пуще того – смотреть куда угодно, только не на Дэниэля, юноша осторожно прошёл по хрустящим под ботинками осколкам к планшету и смахнул вверх зелёный значок. На экране незамедлительно нарисовались Дженкинс и Коннор. Вздохнув, Лани задержал палец над кнопкой громкой связи и, не оставляя себе возможности передумать, стремительно ткнул в неё. В конце концов, ниже падать – во всех смыслах – перед новым знакомым, кажется, уже некуда.

– ЖИВО-О-О-ОЙ!!! – тут же заорал Джен, пока юноша экстренно снижал громкость на устройстве.

– И даже вроде бы целый, – скептически прищурившись, добавил Коннор, когда у его соседа всё-таки закончилось дыхание.

Лани только кивнул, решив не уточнять про спину, и вопросительно поднял бровь.

– Ты когда наушник вытащил, вызов-то не завершил, – ухмыльнулся Райт, поняв друга без слов. – Мы всё слышали и даже имели удовольствие наблюдать. К слову, позволь поздравить с помолвкой! Мы с Дженом уже разбанковали ящик пива за счастье молодых.

– ГОРЬКА, ЁПВАШУМАТЬ!

Как всегда непонятно что намешавший вместе с пивом Джей-Ви был уже немножечко в хлам, салютуя на камеру проливающейся во все стороны бутылкой. «В своём репертуаре», – Лани лишь устало приложил руку к лицу, как ранее Дэн, слегка покраснев кончиками ушей исключительно приличия ради.

– Не ожидал, правда, что ты настолько спорый, – тем временем заливался соловьём Коннор, отпихивая от себя хмельную морду приятеля вместе с удерживающими ещё несколько бутылок тентаклями, – но это ничего, главное, чтоб в постели... Ладно-ладно, кончаю! – поспешно взвизгнул он, заметив, как Лани угрожающе занёс руку над планшетом, и резко преобразился, поправив на носу жёлтые очки: тощее лицо блондина разом повзрослело лет на десять. – А теперь давай серьёзно. У меня есть веские основания полагать, что этот твой Ля-Набейте-Мне-Ебло контрабандой занимается исключительно на досуге и от нехер делать, а первостепенная его цель – это ты.

– Я слушаю.

– Колоха, скольким покупателям и поставщикам ты насолил своей принципиальностью и неподкупностью? И не делай такое лицо, будто впервые слышишь. Я тебе биллион раз говорил, что в мире больших денег таким святошам, как ты, не место. Но ты же упрямый осёл.

– Кит, – на автомате поправил Лани.

– Нет, именно что осёл! Тебя, блять, развели как маленького ребёнка, положили в мышеловку леденец и подсветили со всех сторон неоновыми стрелочками, мол, «трогать тут», «подойди сюда» и «глупых рыбов ловят здесь», а ты, радостный такой, вприпрыжку и за ручку, и попёрся!

– ДА! – вставил своё веское слово Дженкинс и неожиданно почти внятно добавил: – Мать тут себе места не находила, уже даже семейники в дорогу собрала!

В подтверждение прозвучавшего в камере и впрямь появилось щупальце, размахивающее труселями, радостно пестрящими жёлтыми утятами. Через секунду картинка смазалась, послышались глухие звуки битвы и отбирания трусов, после чего на экране вновь появилось лицо Коннора и его палец, довольно прокручивающий за резинку «утят». На заднем плане сидел Дженкинс с нахлобученной на голову дорожной сумкой и торчащей изо рта бутылкой: судя по смиренному виду, его в целом всё устраивало.

– Вот что я думаю, – продолжил Райт как ни в чём не бывало. – Этот хер усатый всё ещё где-то неподалёку. Во-первых, чтобы так чётко и правдоподобно проецировать иллюзию, надо не только видеть и слышать всё происходящее, пусть даже посредством каких-то технических и/или магических примочек, но и быть достаточно близко к цели, а то тут как с вай-фаем в общаге: в туалет зашёл – сигнал проёбан. А во-вторых, предметы телекинезом, или что это, он поднял сам, никаких активируемых ловушек и сигилов в комнате не было, я прав? Ты ведь всё прочухал?

Лани отрешённо кивнул:

– Как и вина.

– Ну-с, в таком случае... Джен, звуки фанфар! Поздравляю с открытием сезона охоты на кита.

С тяжёлым вздохом Лани стянул с носа очки, оглядел мутным взглядом стол и задержался на чудом уцелевшем бокале с красным полусладким. Обычно он не потреблял алкоголь, что было при его работе и по мнению его друзей самым натуральным расточительством, но по долгу службы и настоянию его светлости разбирался во вкусах и сортах вин и легко мог опознать детище их виноделен не только по бутылке.

Сейчас, правда, им двигала совершенно иная мотивация.

– Что-то вроде «да когда ж это кончится» или, если быть точнее, «ебал я всё, тут без поллитры не разберёшься», – участливо прокомментировал Коннор, наблюдая, как дархат большими глотками опустошает бокал и резко меняется в лице. – Оп-оп, и с вами снова экспресс-переводчик с кохольского: «Блять, это ТО САМОЕ вино». Я прав? Я прав. А пока Лани переживает потрясение, магистр Дэниэль... Магистр Дэниэ-э-эль!!!

Не наблюдая его в обозримом с планшета пространстве, Коннор в своей природной беспардонности прилип к камере со своей стороны щекой, распластавшись лицом на весь экран, будто это как-то могло поспособствовать его цели, и воодушевлённо затараторил:

– Ваша милость, бесстыдство и изумительное в своём кринже бесподобие (за что от нас с Дженом несмолкаемые восхищения и вечный почёт), не соблаговолите ли вы быть так любезны и присмотреть за нашим дитятком, покамест его не насадили исключительно из извращённых кулинарных и гурманных пристрастий на гарпун?

– Коннор Райт и Дженкинс Джей-Ви, – смущённо хмыкнув в ладонь, представил их Лани, кинув на Дэна робкий взгляд. За последнее предложение, несмотря на всю его витиеватость (теперь становилось очевидным, что своим диванным красноречием кит пошёл в «мать»), дархат был Райту почти что признателен. Кажется, с такой заварушкой в одиночку ему и впрямь не справиться, а Дэниэль... Судя по последним событиям, на него действительно можно было положиться. Вот только... – Мои «любимые» одногруппники.

– ДРИМ-ТИМ!!!

– И те самые «два дебила», – ослепительно улыбнулся Коннор.

...тяжко чувствовать себя (а может, всего лишь казаться) в их компании единственным адекватным.

Отредактировано Лани Кохола (2023-07-13 13:48:21)