Время имеет свойство истекать.
Незаметно, на втором плане, словно кошка, живущая рядом с тобой и не желающая попадаться на глаза. Ты его фиксируешь вспышками, вехами, отмеряешь открытиями, разочарованиями, встречами или свиданиями, выныриваешь в осознанный поток, когда больше нет сил созидать.
Когда ты пуст, когда ты ждешь новое вдохновение.
Не нужно обольщаться: состояние пустоты присуще всем живым и живущим, связано оно со многими факторами, не обязательно с комплексами, заключенными или приобретенными мыслящими индивидами. В конце концов обыкновенную усталость никто не отменял.
Энигма устал. Последний эксперимент вымотал его и его помощников, но ничего толкового в результате не вышло. В расчёты на первичном уровне закралась ошибка, потому в приложении к физическому миру гипотеза не сработала. Слишком большой допуск получился, другими словами заложенная на стадии разработки идеи ошибка пустила под хвост несколько лет исследований.
Эн не злился. Такое положение дел, на его взгляд, было вполне рабочим, обычным, даже будничным, оттого и не стоило разоряться. Что толку? Так даже лучше вышло, теперь есть базис доказанных допущений и результатов, значит работа пойдет в разы быстрее, а пока можно отдохнуть, а лучше совместить необходимое с приятным, ибо дела звали божество на Аберрат, а там есть где отдохнуть.

Острова Ли, принадлежащие дархатам, интересовали Энигму постольку поскольку, он тут периодически бывал. Но существовало одно место, куда он отправлялся периодически, в моменты серьезного истощения творческой энергии – утес Лиэйры, длинным языком нависающий над проливом между Ли и Лорьяном, такой высокий, что виден был массив вулкана Укс. Тут он сидел, свесив босые ноги в бездну, пил вино и наблюдал за сменами дня и ночи, за путешествием светил и круговоротом собственных мыслей. Тут его никто никогда не искал и не трогал, это место было создано для него одного, для его раздумий и его одиночества.
Вот и теперь Эн сидел на своем любимом месте – на самом краю узкого скалистого выступа, не спеша пил вино и смотрел на море. Он ни о чем не думал сейчас, ему было.. никак. Сейчас пустота под ногами перекликалась с его внутренней опустошенностью, создавая гармоничное спокойствие, уравновешенное отдаленным шумом волн и слабым движением воздуха. Был приятен свет звезды, прикосновение воздуха к оголенным ногам и лицу, белое вино в обыкновенном без изысков стакане, переплетённая ивой бутыль с белым вином и нехитрая снедь в такой же плетеной корзинке: белые пышные лепешки, виноград, сыр.
Он вина божеству было очень хорошо, состояние спокойствия приправлялось красотой мира, переливающейся извне вовнутрь и обратно, как дыхание, как медитация, как сама жизнь. Такое странное чувство, когда нет желания заниматься построением теорий или структурированием, или каким-нибудь исследованиями. Впрочем, красота – штука очень своеобразная. Энигма смотрел на крошечный росток одуванчика, и под его начинающим приобретать заинтересованность взглядом растение принялось видоизменяться, потихоньку превращаясь в чудесный благоухающий пион. Эн наклонился к прохладным лепесткам, осторожно вдохнул, отстранился, сделал еще глоток вина. Перевел взгляд на далекий вулкан, подумал некоторое время.
Пион приобрел золотистый оттенок, в его аромате проскочил запах огня. Божество улыбнулось: так ему нравилось гораздо больше.

Отредактировано Энигма (2022-06-16 19:22:45)

Подпись автора

В свободное время она была джентельменом

Когда под ногами далеко-далеко внизу плещется море, а ты сидишь на выносе утеса, не используя магию, а лишь подчиняясь гравитационным законам – ощущение в полном смысле слова божественное.  Жизнь  «на краю» щекочет нервы новизной. Правда, через какое-то время и к этому чувству привыкаешь.
Демиург прищурился на гигантский вулкан, виднеющийся над далеким горизонтом. Синее без единой тучки небо и огромное синее же море, ветер тут, на высоте, холодный, чистый, свет и тепло, излучаемые звездой – все сущее, когда-то созданное им и его собратьями.  Простые вещи, входящие в живущих  незаметно, сама жизнь, проходящая силой света через тело, дыхание бытия.

Демиург вздохнул, не глядя нащупал и оторвал кусочек сыра, неспешно прожевал его, глядя на набегающие на берег волны глубоко внизу,  на тень утеса, накрывающую изрядную часть берега, его рассеянный взгляд видел рыбу на дне пролива и водяную взвесь над поверхностью, тени, скользящие в глубине. Где-то на дне небольшой осьминог охотился за муреной, или, скорее, мурена охотилась на осьминога, если учесть как бодро от головоногого отлетали части. Демиург находил это все справедливым, но фоном, ему было приятно, сонно и, в кои-то веки, скучно. Состояние не утомляло, вино дарило благодушную рассеянность, потому мысли Энигмы текли лениво и неспешно.

Он думал о природе любознательности, в корне отличающейся от праздного любопытства, о красоте слова, и так же о его обоюдоострости,   о том, что даже лучшие последователи слишком много говорят и часто не о том, о корыстных целях смертных, часто презирающих силу знаний и подменяющих ее рассуждениями ни о чем, на научных диспутах с пеной у рта вырывающих друг у друга истинное понимание вещей. Божество снова потянулось к корзинке, вытащило оплетённую бутыль, отломило кусок лепешки, продолжая думать о пустяках. Иногда полезно подумать о пустяках, хотя мысли такого низкого энергетического порядка изрядно засоряют энергетическое тело, но тем не менее. Создатель и создания в чем-то похожи, разве нет? Следовательно, логично предположить, что они наследуют качества своего создателя. А если создателей целая банда? Не этим ли обусловлена пестрота мира? В конце концов без даров Немезиды не было бы столько забавных казусов в психике, отклонения, наводимые эманациями братца Энтро можно изучать как детектив, да кого не возьми – у каждого свои забавные детальки.
- И я не исключение. – Уже в голос, хоть и негромко сказал дем. Пион наклонил в сторону бутон, слушая его, как любимое животное, или кого там сегодня любил Энигма. Без разницы.
Демиург рассеяно погладил внезапного питомца по нежным лепесткам, очень осторожно, дозируя энергию. Результат внезапного каприза божества получился изящным и очень странным, да и рос на самом краю, из чего можно сделать очередное заключение, что этот утес станет местом паломничества ботаников и любителей дарить своим любимым редкости.
Энигма улыбнулся и хлебнул прямо из бутыли.

Ботаники начнут гонять экстремалов, стараясь сохранить новый вид, те, в свою очередь, наплюют на мнение высоколобых – и вот, пожалуйста, маленькая карманная войнушка на ровном месте. И почему бы и нет?
Философия, пустое словоблудие и поиски крупиц истины там, где их не, остракизм инакомыслящих, доходящий до расовых чисток – чего только не придумают смертные, чтобы урвать кусок послаще. Скучно.  У бессмертных, создавших сами принципы развития бытия, другие задачи.
Всплеск очень знакомого магического фона привлек внимание Энигмы, выдернув его из блаженного ничегонеделанья.  Такой мощью мог обладать только сородич, кто-то из семьи. Оглядевшись Эни вычислил гостя, вернее гостью, благо сестра не пряталась.
- Удивлен, но рад. Составишь компанию?
Качнув одной рукой початую бутыль, вторую, на глазах обрастающую кожаным наручем предложил для посадки сестре. И ей удобно и рука останется целой, все-таки совиные когти – то еще «удоволствие».

Отредактировано Энигма (2022-06-16 19:22:24)

Подпись автора

В свободное время она была джентельменом

Глядя на ухищрения сестрицы Энигма думал о странных подарках, которые иногда подкидывает Мироздание. Придя сюда он и не рассчитывал встретить кого-то из семьи, и был чертовски рад случайной встрече с сестрой. В конце концов Неми отличалась сдержанностью и относительным спокойствием, так что можно было тихо-мирно посидеть, помолчать, посмотреть на море, утопая в волнах меланхолии. Если бы пришел Энтро про меланхолию можно бы было сразу забыть, встреча была бы гораздо громче, может быть веселее, и очень возможно, что закончилась бы или дракой, или походом в бордель. Не то, чтобы Энигма страдал комплексами или излишней агрессивностью, просто хаотичность брата его порой раздражала, и они, вечные антагонисты, таким образом сбрасывали пар. Им всегда было, о чем поговорить, оба любили авантюры, впрочем, и вся их семья не чуралась выкинуть что-нибудь эдакое. С другой стороны, Немезида, как божество справедливости, то есть фундаментального сохранения основ, была Эни гораздо ближе по структурам и, скажем так, профилю. Нежелание сестры разговаривать он принял как данность, лишь чуть прикусил губу, чтобы не рассмеяться, когда она неодобрительно рассматривала его скудный обед. Погладил по перьям, стоило ей вспрыгнуть на предложенный насест.
- Очень красивая. Всегда нравилась твоя птичья ипостась.
Сова прикинулась совой и удалилась в кусты, повозилась там какое-то время, видимо разоряя гнездо полевых мышей, и вскоре появилась с добычей. Прижав мышь лапой Сова вопросительно взглянула на Эна. Он, в свою очередь, рассмеялся в голос и отрицательно покачал головой:
- Нет, спасибо, я вегетарианец. По крайней мере – сегодня точно. Пообедаешь – милости прошу – рука мужчины  легла на камень рядом. Продолжая наблюдать, он отпил вина прямо из бутыли, отломил часть лепешки, уже слегка подсохшей, но от этого еще более вкусной и кусочек овечьего сыра, кисло-соленый, отлично подчеркивающий вкус хлеба и вина. Трапеза сестры, свежующей мышь, его забавляла, уж чем-чем, а зрелищем поедаемых кишок аппетит ему испортить было невозможно. 
Ветер трепал двухцветные пряди, обдавал еле доносимым снизу запахом гниющих водорослей и соли, обнимал кристальной высью небес. Звезда как раз перевалила на закат, цвет света чуть изменился, добавив к яростному желтому добродушный оранжевый и самую чуточку красного – скоро наступит вечер, но ничего не помешает остаться тут еще на какое-то время, разжечь костер, послушать ночь, треск насекомых в траве, осторожные шаги кроликов, крики хищников, выходящих на охоту, а где-то далеко в море будут вздыхать киты. Просторы накроет вышитый полог ночи.
Энигма сам себе усмехнулся, и, наконец отвернувшись от обедающей совы посмотрел на пион. Цветок нежно перламутрово переливался, словно играя всполохами на солнце, его тонкий ненавязчивый аромат поднимал настроение.
- От скуки создал афродизиак. – Пробормотал демиург. Протянул руку, хотел смять роскошный бутон, но в последний момент передумал, коснулся кончиками пальцев лепестков, погладил. Легкое магическое действие – лепестки по краям окрасились в лиловый.
Задумчиво поболтав босыми ногами, он снова обратился к сестре. Та внешний вид не меняли и вряд ли бы ответила, но он все равно спросил:
– Ты как тут оказалась? Я никому не говорил про свое секретное место, и сомневаюсь, что у кого-то есть ко мне столь серьезные дела, чтобы целенаправленно заниматься поисками. Мимо проходила, да? – в голосе светилась улыбка.

Отредактировано Энигма (2022-06-16 19:22:03)

Подпись автора

В свободное время она была джентельменом