Когда луна печально взошла на ночное небо и раскинула свой серебряный лоск над веками, взор Демиурга пал на разрушенный город, в котором время, словно разъяренная ветряная гроза, неукоснительно сбивало со счета серебряные часы у его руке, сгущая тьму и глотая веки изнуренного сна. Безнадежное топографическое полотно разбрасывалось перед ним своими жалкими обломками, пораженными безумием кровавого бунта. Почерневшие фасады зданий высились как передатчики зла, стонами мрачных эпох пронизанные. Улицы, истерзанные судьбой, мертвыми мостовыми уровнями трещали на помелом языке древних камней, вызывающе взывая к творцу. Однажды цветущий исторический город утратил свою прежнюю красоту и величие, успешно утвержденные годами и кованные бесстрастными руками великих архитекторов. Места, где веками витала музыка резонирующих шагов в танце с эмоциями, теперь пронизывались похоронным молчанием погребенных надежд, замещая радостные аккорды жизни скорбным ревом.

Горький ветер, плененный в цепи времени, проникал сквозь полуразрушенные окна, выстланные пылью и тяжестью погибшего прошлого. Боль углублялась в каждый глаз явственнее, изрыгая очередную порцию отчаяния на напуганные фасады. Оголенные кривыми улицы несли немыслимую историю, их повороты, словно заблудшие души, скитались в поисках выхода из оков забвения. Ходя по картинам разрушения, когда-то сладострастно дышавшим жизнью, трудно не потеряться в мыслях о прошлом. Стены душевных трагедий, побед и поражений, отступлений и наступлений, словно боевые рубежи между временем и историей, переплелись в исповедальную сеть. Окутанный дымом пылающих костров, рушащимся камнем и расколотым кирпичом, тихий город стал свидетелем жестокости революции, бесконечного цикла обратимости. Стрелы времени роняли хрупкое, замерзшее сердце каменных строений, проникая в самые заполненные углы его сокровищницы, окутанной паутиной памяти. Сотрясаемый вихрем событий, он стал водружать на своих истерзанных башнях флаги идеалов, словно ликующие на его могилах хладнокровные разрушители добра и свободы.

"О, разрушенный город! Ты твердил историю в легендарном строе своих дерзостных фасадов. Борьба ворвалась в твое бытие, но в душе сохранилась искра надежды. Ты по-прежнему идешь своим путем, распластавшись на миллионах фасеток как осколок на поверхности бездонного озера. Созерцая твою разрушенную красоту, я верю, что ты восстанешь из пепла, вольно простирая руку в будущее, где цветы снова распустятся и замирают шумные взрывы..."—Процитировав какую-то классическую литературу уходящих в небытие Эпох, Порядок тяжело вздохнул, смотря на то, как город сотрясает ещё один взрыв, а после другой. Земля ходит ходуном, здания осыпаются, а огонь, словно из недр земли, вспыхивает ярче.—Киллиан Иврин считается без вести пропавшим уже Хтон знает сколько времени...Стало быть...Он может быть вполне себе мертв...

Преданная в своей устойчивой однообразности, словно олицетворение мигает одутловато-серой пастелью, архитектурная мозаика живописного мрачного города сметается безжалостной стихией - революцией. В этом разбросанном по капризу фальшивого судьбоносного случая, забылось лишение заботливого Демиурга. Как будто потерял своего младенческого проявления, он обрел новое воплощение - пыточником революционного духа, стремительно разрывавшего ткань общего сознания. Это было предначертано, словно он руководил городом сверх своих возможностей, чтобы не позволить ему выплеснуться в лавине глобального насилия. Однако, казалось бы, могущественный Демиург забыл о своей изначальной роли - его твердое и неуклонное присутствие теперь так же включало в себя новую, неожиданную профессию - полевого медика и эпидемиолога. Какой удивительный противоречивый характер! В мыслях его сохранялись мысли, чтобы сохранить и охранить этот выжженный остаток человеческой сплоченности.

Отправившись на самую окраину всеобщего смятения, в сострадании и всеобъемлющем отношении, Генри превратился в благодатное и утоляющее лекарство для этой страдающей, окрашенной бунтом душевности городской пандемии. Он приносил в жертву собственное комфортное время, склоняясь над телами, новыми алтарями боли. Своими золотыми руками, покрытыми пылью от улиц беспокойства, заботился о своих пациентах, нежно, как признание перед их невероятной стойкостью. Глаза его были заполнены искрами сострадания и мудростью, обещающими исцеление, в то время как его душа, как кристалл глубоких чувств, блеснула надеждой перед усталыми подопечными. Холодные, но заботливые руки, нежно касались горячих лиц, принося с ними искупление и облегчение. В его поступках таились тысячелетние знания, приобретенные опытом и истиной, предрасполагающей и осознающей возрождение после болезней, извлекая из них скрытое благо. Но не было той самой важности в сочувствии к этим людям. Он делал что должно и все.

—Эй...—Слабо крикнул куда-то вниз. В сумрачных замыслах Генри, промелькнул у края глаза знак содержимого — плутаящаяся меж зданий аномалия. Издали, контуры ее тела смутно проступали в обжигающем полумраке, сливаясь с окружающей городской пеньюарностью. Ах, эти украденные взгляды безжалостно заметили парадокс: изумительные пряди волос манящего создания, струящегося цветом свежей зелени, но притягивающее изумрудные тонкости в увертюре. Как эти вьющиеся клубки шали ветра, черпая вдохновение и изящество призрачного танго, ощетинили морщины времени и преображались в шедевральное искусство на голове славного создания. Она, этот персонаж, искала убежище от мирских суетных обрывков, поглощая их внутри себя, ища затерянные частички собственного существа.—Здесь небезопасно для прогулки, вам лучше уйти отсюда в лагерь для выживших...—Вот и Генри участвует в настоящем представлении. Богиня Смерти открывала нежные насыщенные цвета в тонах городского ночного нагромождения. В мгновение ока, с мастерством обученного артиста, он спрыгнул с разрушенного строения, с крыши, запечатлел в трепетном взгляде, и вдохнул атмосферу новой встречи.—Что вы здесь делаете?..Бродить среди руин опасно для людей...

Приближаясь к незнакомке, Порядок не мог не заметить ее удивительную внешность. Волосы, словно живые витязи, играли ярким зеленоватым оттенком, напоминая безоблачный и бескрайний луг, простирающийся под открытым небом. Глаза же, как два больших изумруда. Они были стильно, но в то же время криво обрезаны, создавая неповторимый шик и загадочность. Именно эта несовершенная симметрия придавала ей особый шарм и чарующую привлекательность. Темно-синий плащ, созданный из благородной кожи, словно укрывал ее пышную фигурку, подчеркивая каждый изгиб линий. Он плотно облегал ее тело, словно созданный специально для нее. Под ним притаилась тайна украшений - бирюзовые камни, пленяющие глаз своим сиянием, украшали горлышко плаща, придавая ему высшую элегантность и роскошь. Ступая с достоинством, новая знакомая Демиурга обрамляла утонченные формы своей фигуры, словно воплощая в себе идеал женственности и изящества. Ее движения были столь легки и плавны, что казалось, будто она ступает по воздуху, принимая на себя все восхищенные взгляды окружающих. В целом, эта незнакомка была воплощением загадочности и стиля, которая непременно привлекала внимание всех вокруг. Генри, несмотря на свою целеустремленность и дисциплинированность, не мог устоять перед магической привлекательностью этой новой знакомой. Он ощутил сильное желание познакомиться с ней поближе и раскрыть все тайны, которые скрывались за таинственной маской ее очарования, словно цветок, распустившийся в пустыне, эта девушка олицетворяла выжившего в аду человека.

Когда Демиург ближе рассмотрел странную особу, его взгляд от сразительной красоты ее бледной кожи не мог оторваться. Она выглядела так, словно вышла из отпуска на островах Шпицберген, где солнце редко и скупо озаряет лица людей, придавая им сказочно бледный тон. Но это была не просто алабастровая бледность, это было нечто большее, аристократически бледное лицо, которое дарило искусственную неприступность и высокомерие. Молочный оттенок ее кожи придавал ей своего рода светопроницаемость, словно она была покрыта тонким слоем кристаллов, которые пропускали софт-свет, придавая ей нежный и загадочный вид. Белесая аура особы была такой мягкой и нежной, что несмотря на ее бледность, она не казалась болезненной, а, наоборот, раскрывала ее истинную природу и красоту. Волшебство ее молочного оттенка прекрасно сочеталось с другими чертами лица — изящными, почти идеальными чертами, они подчеркивали особый характер ее кожи. Бледное лицо было источником гордости и деликатности, словно ее кожа лила из себя свет, создавая атмосферу какого-то тайного мира, в котором она великая госпожа.—Постойте, не уходите, там опасно...—Генри схватил незнакомку за ее тонкое запястье.—Абсолютно весь город лежит в руинах, здесь негде спрятаться и никого из жителей не осталось, вас не стоит идти туда, тем более в одиночку...

Безупречный в своем превосходстве момент, всего через несколько мгновений после произнесенных слов, внезапно прокатился грохот взрыва, которой сразу же пришла на помощь ударная волна. Его разрушительная сила с неистовостью ворвалась в окрестности, испуская разрывающие ухо звуки и создавая поток извилистой воздушной волны, которая затягивала все на своем пути. Порядок, всецело отдаваясь своему призванию, молниеносно отреагировал на происходящее, словно воплощая в себе героическую силу. Быстро и четко, он подхватил незнакомую особу, позволяя ей забыть о своем испуге и предавшись заботе о ее безопасности. Силой и решимостью, он взял ее на свои крепкие руки, словно подпоясал свое рассудительное тело крыльями орлиными, и унес ее вне досягаемости всех опасностей. В ее глазах отражалось смешение - ужас от взрыва смешался с ощущением спасения и странной благодарности перед спасителем-Порядочным. Каждый его шаг был уверенным и решительным, словно весь мир подчинялся его воле. В моменте его подвига переплелись силы добра и мужества, создавая мощное поле, защищающее и уносящее в безопасность. Источник скрытой мощи Порядка растворился в темпе его бега, когда он уносил незнакомую красавицу в свое надежное объятие. В этот грозный момент проблескнуло истинное предназначение Демиурга — быть неотъемлемой частью спокойствия и защитником в любой давке событий.

С изящностью мастера-волшебника, Генри осуществил легкий взмах своей изящной кисти руки, словно разрывая ткань пространства перед собой. Невероятная сила его дара проявилась в этот миг, когда время и пространство дрогнули, раскрывая проход в новый мир. Открытая дверь была обречена на мгновение и внезапно схлопнулась за их спинами, затвердевая перед новым, воистину потрясающим пейзажем. Ударная волна взрыва, лишь отдаленное эхо происходившего, унесла за собой все зловещие следы и шрамы битвы, но парочка оказалась вне его власти, в окружении чистоты и невинности земли. Исчезнувший шум городской суеты уступил место тишине и гармонии, словно природа приветствовала их прибытие своим величественным спокойствием. Причудливые цветочные поля, простирающиеся далеко за привычные пределы пригорода, встретили их с радостью и пленительным чаром. Роскошная поросль зелени расцветала на полянах, создавая феерическую симфонию оттенков и запахов, которые деликатно проникали в каждое дыхание, наполняя их свежестью и новой жизнью. Вдали показались заснеженные вершины гор, подчеркивающие величественность местности и придавая ей некую загадочность. В этом чистом поле, отдаленном от городских суеты, каждый момент приветствовал их присутствие, словно природа сама олицетворяла их новую дорогу и принимала в свой сказочный мир. И в этот миг, когда Порядок и его спутница оказались на свободе от границ и обязанностей, они осознали, что великие приключения и новые возможности ждут их дальше, в живописном объятии этого непокорного пластика пространства.—Что же...

Поддерживая нежным прикосновением спасенную девушку, Демиург оказал ей почтительное внимание, проникающее созерцательностью. Его глаза, словно колдовские зеркала, проникли в самые глубины ее существа, оценивая не только чудесную форму, но и то, что скрыто за ее молодым лицом. И вот, в его взгляде что-то зацепилось за нависшее над ней проклятье, окутавшее ее судьбу темным покрывалом. Своей ладонью, исполненной мудрости и благородства, Порядочный прикоснулся к ее лбу, собирая в себе потоки энергии и вдыхая в свое существо магическую силу. Шепот его слов был едва слышным для ушей пострадавшей девы, но сущность его магии была столь сильной, что переполнила весь воздух вокруг них. Маленький, но грациозный толчок, вырубил из ее негодовавшего тела само проклятье, ставшее перекрывающей тенью на ее красоте. Болезненные цепи, которые держали ее пленницей, в их волшебной схватке были разорваны и превратились в пыль, уносящуюся на ветру. Порядок осознал, что его дар и сила действовали на благо, освобождая ее из пут темного недуга. Он вздохнул с облегчением, видя, как прекрасная незнакомка, освобожденная от искушения тьмы, снова озарилась светом и радостью. Его протомагическое вмешательство не только изменило ее судьбу, но и стало залогом новой главы ее жизни.

—Все кого-то ищут...—Порядок, уставший от ношения ответственности на своих плечах, на мгновение замер. В его умах зародилось привычное вихревое движение мыслей, словно они танцевали под мелодичную музыку. Небольшим наклоном головы в сторону, он старался уйти от реальности, скрыться от забот, которые дрожали в его нутре. Увядающий свет под его маской, облаченный в огненные оттенки оранжевого, словно отражал болезненную дыру, скрытую за густыми тенями. Его внутренние очи, замкнутые на себя, мерцали неуверенными вспышками, словно человек, схваченный моментом перед наступлением смутного сна. Среди беззвучного поля, что тянулось перед ним на несколько верст, отстояв от воющего воплем города, Демиург деликатно обнимал нарядную девушку. Ее нежные руки, словно пятно в море кипящих страстей, дарили ему немыслимую теплоту. Он ощущал ее тонкую трепетность, словно в своих объятиях держал чистейший и хрупкий цветок.

—Это работа медбрата — спасать жизни людей...—Порядочный, словно вышедший из страницы модного журнала, облачен в строгий брючный костюм, символ величия и элегантности. Белоснежная рубашка выступала в роли хрустальной основы, на которой расцветали чарующие шедевры из темных нитей. Черные брюки, словно ночные облака, покрывали его ноги, приобретая статус атрибута силы и власти. Высокошнурованные сапоги, словно дворцы из темного бархата, придавали его шагам стойкость и уверенность. На его плечах, словно верховный знак его неприступности, позволявший нести тяготу вселенной, небрежно свисало пальто гардеробная сияющего цвета. Как страж величественного льва, он подчеркивал его непоколебимость и надежность. Под плащом, в ореоле мужества и набожности, гордо возвышалась надпись на повязка — "Целитель". Она словно музыка, звучащая в ночных беспробудных головах, дарила обещание спасения и исцеления. Символ был эпитафией его предназначения, свидетельством его исключительности. За стеной рубашки, как затаенные внутренние чары, располагались темные перчатки из натуральной кожи, тщательно проработанные. Длинные и грациозные, словно хитиновые щупальца морского жителя, они придали его рукам мощь и эстетику неукротимости. Металлические вставки, едва осязаемые на поверхности перчаток, украшали их, как причудливые картины в разных оттенках серебристых снов. Эти вставки, исполненные с довершенностью ювелирного произведения, сияли искрами энергии, имитируя горячие когти рождающегося под покровом ночи хищника. Они были символом его силы и непреклонности, готовые примирять несоответствие мира и восстанавливать правопорядок среди хаоса.—Кто же мог вас контролировать?..Вернее, для чего это кому-то было нужно?..—Руки совершенно нежно и ласково опустил девушку на ее ноги, пока Генри присел на одно колено.

Демиург, воплощая в себе силу и власть, изогнул свою фигуру, словно художественное произведение на тему гармонии и самопроявления. Он отряхнул рубашку, словно древний артефакт, пробудившийся от долгого покоя, и благородно упёрся руками в бока. Мускулы его тела, словно стремительные реки, наполняли его существование силой и энергией. Шумно выдохнув, его дыхание зазвучало в воздухе, словно мелодичная серенада, достигшая души каждого слушателя. Взгляд его, словно зенитное освещение, блестел и взыграл в направлении разрушенного города. Он видел в нем не только разруху, но и возможности для возрождения. Город, страдающий от войны и разрушения, вызвал в нем смешанные эмоции. У Порядка в глазах дрожал отблеск грусти, но искра решимости и настойчивости не погасла. Он понимал, что возможен новый рассвет, что с помощью можно преодолеть тьму и сделать город снова процветающим. Руки, стоящие на боках, словно колонны, подчеркивали его мощь и державу. Они были символом его непоколебимости и готовности принять все вызовы, бросаемые судьбой. Демиург стоял твердо, словно скала в бурлящем океане, готовый с готовностью броситься в битву за возрождение и преобразить этот разрушенный город в его блистательную и восхитительную столицу.—Вот твой Джастур...—Демиург качнул головой в сторону города.—Все жители эвакуированы, город полностью разрушен, практически до основания...Местный лорд, Киллиан Иврин, пропал без вести ещё до начала гражданки, а я тут за всех отдуваюсь и попутно стараюсь не вмешиваться в конфликт двух сторон...Мирные то ни в чем не виноваты...Потому я лично без понятия...Что ты там собралась искать, но я отправляюсь в ближайший мирный оплот, там нужна помощь целителей позарез...А не бродить по руинам и выслеживать мародеров...

Порядок, словно танцующая эстрадная звезда, изящно выполнил полуразворот к молодой девушке, что стояла рядом с ним. Его движения были пропитаны изяществом и грацией, словно пара, исполняющая партнерский танец на главной сцене. Ловким поворотом, словно крылатый балерон, он отвернулся от девушки и двинулся в сторону покрытого мистической тайной леса. Над его изящной фигурой, словно во время магического ритуала, приподнялась его рука, словно символ вселенского влияния и мудрости. Она притягивала взгляды своим блеском и достоинством. В этот момент, волшебный и окутывающий, он немного замедлил шаг у самого порога леса. Его остановка была лишь мельком, словно фугато, и снова он двинулся вперед, вглядываясь в густые зеленые глубины и небесные узоры листьев. Пара пройденных метров, словно нота в мелодии, оставили лишь слова и ощущение его присутствия. Зная смысл каждого шага и каким путь пронизан, он продвигался вперед с уверенностью и настойчивостью, словно странник в бескрайнем просторе. Его уверенный ход передавал намерение и волю к исследованию неизведанного. Так, он шел, вписывая свои следы в землю, словно следы великого искателя исцеления. Вглядываясь в запутанные корневища и испытывая ветра, призывающие его к приключениям, Генри продолжал свое путешествие, исчезая среди вечно дремлющих древних деревьев.—Если пойдешь в город, то можешь помолиться своему богу, чтобы пережить эту ночь...Потому как будет жарко...—Он говорил абсолютно спокойно и без единой нотки ехидства в сторону Ри, больше в сторону бога, которым от нее веяло, пускай и очень-очень-очень-...-очень слабо.—Только если ты не хочешь пойти со мной...

—Ну вот так вот пропал...Раз и нету...Днём с огнем не сыщешь...—Порядок, как незыблемый ореол, остановился на своем неменяющемся месте. Мерцающие мысли, словно танцующие точки, неуклонно прокручивались в его голове, окутывая его повествованием о бескрайних просторах существования. Вздохнув тихо и глубоко, он медленно повернул лицо, глядя в сторону, где сияла элегия женской красоты. Внезапно, время ошеломленно замерло и притихло, как декретом Немезиды. В эту безмолвную часовню врывалась она – неутомимая нимфа, настоящая воплощение энергии и страсти. Шальные волосы плыли в воздухе, смешиваясь с розовой синей сумрака, а глаза загорались как звезды, предвещая надвигающуюся бурю. С невероятной скоростью она мчалась к нему, словно разъяренный вихрь, и вечность свершилась в одно мгновение. Мягкие губы девушки с нежностью и силой погрузились в его грудь, как лепестки розы мечтающей об объятиях. Неосторожный контакт лиц разбудил сотни пробудившихся эмоций, и весь мир вздрогнул от этой встречи двух судеб, созданных для притяжения друг к другу. Они, словно космические тела, столкнулись в просторе бескрайнем, и их переплетающиеся тела, проникнутые жаждой и страстью, растопили покрытую льдом декорацию мироздания.

Окрыленные мощью своих чувств, они распалились в огне, который возжигал их души, затмевая все остальное. В танце страсти и наслаждения они потеряли счет времени, теряясь в бездне вечности. Их дыхание стало единым, объединяющим две жизни в одном ритме, словно мелодия древней лиры, исполняющей симфонию любви. И каждый миг, каждый вздох, каждый легкий шепот стали частью этого драгоценного мгновения. Они несомненно знали, что в этом запредельном объятии неба и земли они сливаются воедино, обретая полноту бытия. Сближение двух судеб было олицетворением сильных чувств, способных перевернуть весь мир с ног на голову. Таким образом, именно в этом впечатляющем эпизоде судьбы, две души, как две звезды волшебного неба, соединились в вихре случайности, превращаясь в светляк, который пройдет через века, оставив свой след в сердцах будущих поколений. Генри упал на спину чуть поодаль от Ри.

—Ничего...Ничего страшного...—Демиург поднялся медленно с плодородной почвы. Прежде чем отделаться от своего миротворческого творения, он приложил сверкающую пядь к земле, окутывая ее своей волшебной силой. Пыль и земля, остающиеся на его теле, мгновенно обернулись в небытие, символизируя утрату и обновление. Пройдя несколько шатких шагов в сторону девушки, он, словно гигантская гроза, сиял величием и мудростью, которые заключались в каждом из его движений. Великолепье его олицетворяло силу и благородство. Широкие плечи и устремленная грудь делали его фигуру колоссальной, словно скульптуру, созданную самими богами. Сияющие глаза Демиурга, полные мудрости и доброты, скользили по очаровательной фигуре девушки, воплощающей нежность и изящество. Его рука, столь сильная и могущественная, щедро протянулась к ней, словно звездное сияние, обещающее защиту и поддержку. Волшебным прикосновением, девушка ощутила поддержку и силу, распространяющиеся через всю ее сущность. Она восстала из пыльного праха, словно феникс, возрождающийся из пепла, и повернулась к своему скромному спасителю, его рука притаившись в ее ладони.—Ты в порядке?..—Составленные из бесконечной силы и сострадания сильные персты Порядочного твердо удерживали ее, придавая устойчивость и веру в себя. Внутри девушки возникло чувство безопасности и защищенности, словно мощный щит, окутывающий ее от любых невзгод. Волшебство встречи Демиурга и девушки переплелось в магическую симфонию, где мощь и красота соединились с нежностью и утешением. В этом эпическом моменте времени две судьбы совпали, обретая смысл и цель, проникнутые силой и величием авторитетного сотворца, и теперь они продолжат свой путь вместе, волею природы и направлением их сердец.

—Когда целительницы...начали на голову сваливаться?..—Порядок слегка поступил взгляд, не отпуская руки новой знакомой.—Ты в таком случае помогаешь не мне, а простым людям, так что все на одном лишь желании, а не в плане искупать долги...которых и нет собственно...—Генри взял Лаириэли под руку и ведет за собой вглубь леса, как бы это не выглядело со стороны.—Не думаю, что кто-то кроме самого Киллиана знает о том, где он сейчас находится...—Генри, воплощение мужества и доблести, уверенно вел Лаириэли за собой в мир древних деревьев. Темные силуэты могучих стволов создавали потустороннюю атмосферу, словно они сторожили вход в таинственный лес. Шаг за шагом, Демиург проникал дальше в глубь историй, которые рассказывали призрачные ветры и шум листьев. Каждый его шаг, точно мысли, в которых проникали множество чувств и эмоций, был обрамлен дыханием леса, его тайнами и загадками. Лагерь выживших, безопасное пристанище от ужасов гражданской войны, вставший в противостояние с безумием времени, медленно показывался на горизонте. Пламя костров сияло, словно звезды на земле, огонь превращая в тепло и защиту. Как факел, подносимый богиней света, лагерь был оазисом во мраке смерти и разрушений.

—Мы кстати так и не представились друг другу...Генри Волхайм...Архиватор сети частных Архивов"Жажда знаний" и Ордена Демиурга Упорядоченности...—Генри, вооруженный добротностью и призванием помогать ближнему, ступал по тропе, составленной из благородных намерений и надежды. Лаириэли следовала за ним, словно муза, вдохновляющая на новые подвиги и чудеса. Ее глаза, прошедшие сквозь водоворот мрачной судьбы, были наполнены благодарностью и верой в близость спасения. Таким образом, он и Лаириэли вместе проникли в объятия леса, в поисках покоя и силы. Их сопровождали шелест деревьев и пение птиц, создавая мелодию обновления и возрождения. Вступив в лагерь выживших, они стали частью единства и сплоченности, надеясь на то, что с укреплением и храбростью каждого сердца можно одолеть даже самые темные испытания.

—Не стоит сыпать извинениями в том случае, когда ничего особенного не произошло...—Порядок ненадолго остановился, вытащив из кармана платок, которым вытер небольшую полоску грязи с миловидного личика его новой знакомой.—Со мной можно на "ты"...—В мерцании ночных лучей, затерявшись в бездонной глубине смущенной души, Демиург под ночными звездами обратился. На самом краешке мира, где встречаются небо и земля, он неудержимо притягивался к благодати Лаириэли, чьи черты лица распускались, словно самоцветная россыпь. Его пальцы, подобно нежным лепесткам лилий, как бы слегка касались кожи её лица, растворяя в своей невесомости пылинки повседневной суеты. Вместе со своей грязью, она слетала вниз, словно листочек осенний, уставший от своих приключений на склоне крутых обрывов жизни. Гребни золотистых волн, отражаясь в изумрудных глазах Лаириэли, создавали неповторимую сагу о сказочной красоте. Где каждый взгляд, словно эманации молний, проникал глубже в сердце, оставляя там отпечаток веков. Никто и ничто не могли оставаться равнодушными перед этим величественным образом, ибо она была лишена обыденности, воспаряя на крыльях своей простой и естественной красоты.

Прекрасная Лаириэли, с её роскошной россыпью волос, словно пламенем, поражала воображение. Эти волны, словно брызги океана, оплетали её лицо, встречаясь с изумрудными глазами, которые со своей нежностью способны растопить ледяные сердца. Вместе, в приподнятом волшебном танце, они существовали полотно, отражая всю благодать мира. С каждым движением платка Генри, нежность сливалась с заботой, создавая образ ласкового волшебства. Он вытирал грязь не только с лица Лаириэли, но и от её души, чтобы её свет ярче ослеплял в этом холодном мире. В его руках сквозь пространство и время проникало волшебство, которое, кажется, становилось видимым наверняка только для них. Преданная красота Лаири стала свидетельством власти Порядка над хаосом жизни. Он стал заклинателем, переплетающим души, чтобы создать мир, где красота будет править навсегда. И каждое нежное движение, каждый миг тайны, раскрывался всей его силой преданности, только чтобы сохранить эту уязвимую красоту от прогнивания времени. И в тишине и почти невесомости, между ними эпос о красоте и гармонии, который продолжал писаться на все протяжение их существования, никогда не кончался.—Судя по твоему...несколько миловидно-злому выражению личика...травмы там действительно серьезные...иначе не объяснить причину такого негодования...

Капли росы трепетали на листьях, отражая блеск нежной тьмы, тающей в зарослях лесной чащи. Ухоженные тропинки, обронившие по шелесту своё покрывало из багровых кленовых листьев, простирались перед ними, словно дорожные артерии в их непредсказуемом путешествии. Перебирая ноги, точно ловкий фельдшер, Порядок ввёл их в ритм гармонии, скользя между ветвей, которые свесились над тропой, словно охраняя нежную связь. Прикосновение его пальцев, смыкавшихся с её рукой, было теплым и искусно поглощало тревожные мысли Лаириэли, позволяя ей осмыслить все великое между двух миров. Листья, оплетая её пряди волос, почти счастливо вздрагивая от взмаха девушки, прорубающей себе путь вперед, вслед за ведущим в лице нового знакомого. Лесная чаща предстала перед ними, словно завеса из восхитительного зеленого цвета, за которой скрывались тайны и чудеса. Их ноги проносились по мху, создавая хоровод опавшей листвы, где играл свой тихий вальс ветерок. Воздух был насыщен пышной зеленью, ее аромат проникал в каждую клеточку их существа. Шёпот листвы, будто призраки в ночи, сопровождающие их передвижение, шелестел в унисон с их шагами. Генри впереди, рука держащая нежную Ри, словно маленькую принцессу, проникшую сквозь дебри загадочного мира, открывая ей двери в новое чарующее путешествие.Ямки и корни, как ловушки для усталых путников, напоминали о том, что в таком пути трудно удержаться. Но они двигались вперед, испытывая каждый миг их зрелого смелого риска. Важность их взглядов обретала силу, словно стражи бессмыслицы и непредсказуемости. И в темноте гущи лесной заросли, среди заслоняющих крон сосен, они продолжали своё путешествие. Взгляды их волшебно переплелись, словно мантии магов, обрели настоящую свободу, проделывая свой путь сквозь гущу неизведанных троп. Идя рука об руку, они устремились в глубины леса, сотканные нитями исполненных желаний и неуёмной отваги.—В том-то и дело, что не понимаю и надеюсь на то, что ты меня просветишь...ведь за этими прекрасными глазами я вижу нескончаемые терзания в твоём естестве, что-то тебя гложет и ты не можешь это отпустить...

Наклонив голову набок, Демиург с любопытством погрузился в глубину глаз Лаириэли, словно исследуя забытые древние артефакты. Его взгляд, благородный и проницательный, проникал сквозь завесу ее пышных ресниц, оставаясь замершим на мгновение, словно скульптор, подбирающий идеальную форму. Металлические веки маски немного приподнялись, оттеняя его вопросительный взгляд. В этих мгновениях он смог уловить тайную магию, скрытую в ее глазах — прекрасный мир, исполненный надежды и мечты, погрязших в тенях сомнения. В такой простоте и силе пламени, он находил ответы на свои собственные вопросы, словно ключ к разгадке был сложен перед ним. Словно маленький мозаичный камешек на запутанной картине, Порядок заметил что-то бликнувшее в глазах Эль. Проницательность его взгляда неуловимо заглянула в ее существо, читая мысли, скрытые за покровом изумрудных глаз. И он увидел – частицу истины, летающую там, словно золотистая пыль воспоминаний. Но ненастье глубин прекратилось, когда Генри рассеял свои обманчивые размышления. Его взгляд снова стал ясным, пронизывающим, смотрящим вперед, вновь сосредоточиваясь на тропинке, которая их вела вглубь леса. В этот миг, словно павлин, распускающий свои яркие перья, он ощутил силу момента и ответственность за безопасность своей спутницы. Вздрогнув от ветра, пробивающегося сквозь древние деревья, они вернулись к реальности. Их путь продолжался, словно томная песня, зазвучавшая после мгновения замирания. Демиург, снова направив взгляд по тропе, несущей их дальше, проникся решимостью и силой, чтобы пробудить этот глубокий мир вокруг них. Вновь продвигаясь вперед, рука Демиурга сжала ее пальцы нежно и поддерживающе. И в этом простом жесте лежала его верность, заложенная в каждом пальце. Ведомый своей преданностью и неослабевающим интересом, он взял лидерство на себя, продираясь сквозь живой путь по лесным тропам.

—Лаириэли...Воистину красивое имя...—Взгляд огненно-оранжевых огней мельком пробежался по девушке.—...для не менее красивой особы, хотя, Идриль Калисто, отдает аристократизмом...для простой целительницы...—В глубине ее глаз светился игривый интерес, словно звезда, пробившаяся сквозь затянутое облаками небо. Порядок, искусно улавливая эту мимолетную искру, понимал, что она желает узнать больше о нем, о человеке, который оказался рядом в момент, когда она так сильно нуждалась в поддержке. Пылкое желание удовлетворить ее любопытство, чтобы подарить ей частичку своего мира, трепетало в сердце Порядочного. Он бы хотел поделиться своей историей, раскрыв ей свои мотивы и цели. Однако, нежелание отвлекаться от грядущего приюта, от лагеря, куда они семенили, заставило его сдержать слова на самой вершине губ. Они приближались к лагерю, месту, где люди, усталые и покинутые войной, нашли убежище от бушующего хаоса. Лесная чаща рассеивалась, словно занавес, открывая перед ними пейзаж сделанный из хижин, покрытых тканью надежды и надломленных судеб данными внутри. Голоса и смех слышались издалека, призывая к себе, словно распахнутые объятия под ласковым солнцем. Лагерь был воплощением последнего убежища для многих, уставших от гражданской войны и разрушений, которые она принесла. Их глаза, прожженные слезами и потерями, щипануты мириадами эмоций, насыщали его воздух тяжёлой печалью и нежеланием отпускать прошлое. Среди разрушенных судеб, горящих домов и покалеченных мечт, лагерь представлял собой точку надежды.

—А как по мне, очень красивое имя...А что за храм, если не секрет?..Где он располагается?..Какой веры придерживается?..Чем занимается в общем?..—Лагерь, окутанный обнаженной стеной из мрачного частокола, возвышался величественно в окружении дремучих лесных просторов. Смотрящие на него со стороны, он обещал загадочность и тайны своих внутренних долей, которые притягивали непокорные взоры со страстью и любопытством. Построенные с любовью и аккуратностью, палатки и деревянные постройки были как островки цивилизации в зачумленной стране. Дома, преимущественно склады и лазареты, выступали своим обликом скромных хранителей жизни и надежных стражей заботы. Ритмичное дыхание этого места знало, как встретить честолюбивых и ребяческих энтузиастов, которые рассматривали каждый пустяк и стенали, клокоча от страсти к новым приключениям и к успеху. Внутри обозначенного периметра, ловец цивилизации звучал громко и гордо, несмолкающим хором смешанных голосов настойчиво напрашивающихся на прослушивание. Жизнь сверкала разноцветными пятнами радости и кипящего волнения, которые переплетались в гуще энергии и напряжения. Смех и разговоры пронизывали воздух, превращая его в бурлящее озеро всеобщего общения. Палатки, словно золото, очаровательно спалились под огнем, делая их цвета ещё более яркими. Тоненькие ткани, шурша от прикосновения ветра, хранили сокровенные сновидения обитателей. Под их тонкими покровами люди возобновляли свои силы, забывая обо всем осязаемом мире вокруг. Но весь этот оживленный танец, не был полон безграничной радости. У людей было место для своих отражений тоски и грусти в этих хрупких укрытиях. Ведь даже среди бойцов, благородных и отважных, были добрые и покорные сердца. Они дарили ласку и лечили раны в своих сердцах и передавали спасительный нектар жизни в лазаретах своей души. Этот лагерь, чудное видение в сердце дикой природы, становился знаком не только трудностей и триумфов, но и занятий и сожалений. Здесь не было места гневу или ненависти, ведь шум и суета разрушали даже самые болезненные чувства. Это было место, где души соединялись и обнаруживали удивительную прелесть сотрудничества и понимания.

—Обязательно...Только если после этого пообещаешь мне хорошенько отдохнуть...—Генри, выглядевший суровым и непроницаемым в своей черной  ткани, ощутил, как его сердце смягчилось при прикосновении к спутнице. Ее нежная талия, такая хрупкая, словно стебель цветка, спрятанная под его защитным плащом, вызвала в нем неподдельную заботу. Это была та, настоящая девушка в беде, для которой он готов был сражаться и защищать. Руки Порядка, пронизанные теплом и нежностью, обернулись вокруг ее тела, словно они были созданы именно для этого мгновения. Он ощущал ее голову прислоненную к своей груди, слабые дрожи ее бедра, отражающих страх, который она пыталась скрыть. Он видел, как она, бледная и немая, прижалась к груди, отпуская волны своего волнующего дыхания в воздух. В то время как Генри с интересом наблюдал за стражем, готовящимся открыться перед ним новыми тайнами, путаясь в своих подозрениях, попытался выведать у Порядка, кто это нежное создание, которое он привел с собой в лагерь. И Порядочный, сокрушая тщетные попытки стража, рассказал, что эта девушка — целительница, способная исцелить душевные раны сильного воина своими ласковыми словами и нежными прикосновениями. И в этот момент Демиург, с наслаждением погружал свою голову в благоухающие изумрудные волосы своей спутницы, понимал, что никакие слова не смогут передать всю магию этого мгновения. Он ощущал, как каждый ее волосок, словно тончайший волшебный шнур, переплетался с его сознанием, неразрывно связывая их между собой. Порядок и целительница остались в объятиях, погруженные в свой маленький, но непостижимый для других мир. Это был настоящий магический танец двух душ, которые нашли друг друга в этом опасном, жестоком мире. И теперь, глядя друг другу в глаза, они знали, что никакие испытания и невзгоды не смогут разлучить их, потому что они были сильны лишь вместе.—Поверь мне, Роберто, руки лишними не бывают, тем более, что я сам за нее ручаюсь...

Перелистнувшись в следующую главу повествования, Порядок совсем легким движением взял теплую ручку своей спутницы в свои руки, словно удерживая нежнейший цветок, который только что расцвел. Его пальцы, наслаждаясь мягкостью ее кожи, обвили ее руку словно тонкий шелк, оставляя ощущение легкой касательной нежности на каждом плече. Оставив позади стража, который, сделав щелчок плащом и долив в песни звуки своего доспеха, полез вереницей ко входу в лагерь, Демиург, не изменяя положения, но приподняв голову, аккуратно направил свою спутницу следом за собой. Его глаза, блещущие огнем решительности, пронзали мгновенно темноту, а лицо выражало спокойствие и уверенность в своей дороге. Ветер, играя с их одеждой, распутывал волосы Ри и нежно танцевал вместе с ними, словно пытаясь исполнить их самую нежную мелодию. Черный плащ Порядка развевался на ветру, словно машущие крылья полуночной совы, готовые высвободиться из объятий ночи. И под этими крыльями они продолжали свое путешествие, шаг за шагом, вперед, к настоящей свободе. Ни одно слово не было произнесено, но их взгляды служили их языком, их вздохи сливались в откровенные разговоры без слов. Это были два рыцаря, два блюстителя порядка, которые общались на уровне естества. Их движения, их тепло и их горячее дыхание, они все говорили о неизмеримой силе и привязанности, которая объединяла их. Они шли в никуда, в неизведанный путь, но было ясно, что они не боятся потеряться. Вместе они были сильны, и ничто не смогло бы остановить их.—Местные не сильно жалуют незнакомцев, так что прости мне этот спектакль...А ещё, после того как закончим, я заберу тебя к себе в дом, чтобы не возникало вопросов, где можно переночевать...Возражения не принимаются...

—Никаких возражений...—Взгляд Порядка пробежался по изумрудным локонам Ри, которые словно живой поток сползали по ее плечам, укачиваясь на каждом вдохе. Чудесные волосы пышными волнами обрамляли ее лицо, словно танцующая зеленая радуга, играя в сладкую мелодию ласкающих прикосновений. Она перебирала их между тонкими бледными пальчиками, словно завороженная незначительными таинственными заклинаниями. Каждый локон, сияющий изумрудной яркостью и излучающий нежный блеск, словно был маленьким подарком от самой природы. Ри нежно ощупывала их мягкость и пыталась собрать весь этот зеленый огонь в одну пучину, чтобы унести его с собой, чтобы пронести его сквозь пыль и суету мира. И все же, ее мордашка все еще была залита краской, словно художник оставил на ней следы своей творческой ярости. От самых щечек и до кончиков ушей, тонкий слой краски покрасневшими чертами говорил о безудержной стеснительности и непреодолимом стремлении к смущению. Розово-красные оттенки играли в капризной и смешанной гамме на ее лице, словно волны моря, омывающие песчаный берег. Каждая капля краски - это глоток жизни, усиленный импульс, жаждущий воплотиться в творении.

Ее взгляд, отраженный в зеленых волосах и покрытом пунцом лице, был искренним и пронзительно чувственным. В нем зрела иссушающая страсть, голос, который не мог найти слов для своего выражения, и поэтому решил рассказывать историю через стремительные мазки кисти и запахи разбросанных красок. Он был полон того самого магического гения, который является источником непререкаемой красоты. Лаириэли - это гармония между изумрудными волнами волос и розово-красным пламенем скованной души. Ее искусство предоставило миру нечто особенное, создание, которое как будто оживало на глазах. И вот, когда она свободно взмывает над людским миром, облака красок и искорок ее творчества следуют за каждым ее шагом, зажигая путь и вдохновляя сердца счастливых наблюдателей.

—Оу...Я слышал про этот Храм, но совсем немного...От одной знакомой из прошлого, она его очень хвалила, прежде чем уйти по тем или иным причинам...А что касается...—Порядку казалось, что его вопросы были лишь предпосылкой для разговора с ней. Он наблюдал, как девушка ловко извернулась, увернувшись от его взгляда и заинтересованных слов. Ее движения были подобны грации танцующей балерины, когда она легко, словно переливаясь воздухом, плыла в сторону, увлекая за собой шелковистые волосы. Перекрещенные за спиной, руки Генри обрели новое значение, ибо его уверенность немного поблекла, и он потупил взгляд, словно пытаясь проникнуть в самую глубину своих мыслей. Он шагал в молчании, следуя за девушкой, которая уходила все дальше и дальше. В черном складчатом плаще он казался олицетворением строгости и постоянства, однако сейчас его поступки искрились загадкой и недосказанностью. Направление к лазарету становилось все более очевидным, где-то вдали, в туманном зареве, мелькали обрызганные желтой краской стены, словно мосты в мир медицины и исцеления. Порядочнфй несомненно следил за девушкой, несмотря на нерешительность в его поступках. Шаги его были быстрыми и тихими, словно призрак, который исчезает в тени между движениями, оставляя лишь тусклое отражение своего присутствия. Он всматривался в никуда, словно пытаясь проникнуть в самую суть происходящего. Его веки прикрывались, формируя на маске глубокие складки, а глаза переливались от сомнений к твердости и обратно. Взгляд его приобрел особый характер, словно большое волшебное зеркало, отражающее возможные сцены и вопросы вместе с паузами и тайнами. Таким образом, он продолжал шагать вдоль усыпанного интригами пути, медленно и рассудительно, сохраняя внутри себя непостижимую жажду понимания и исследования. Может быть, все его вопросы останутся без ответов, но его строгость, пусть и немного потускневшая, все еще сияла в объятиях надежды и поиска истины.

—Что?..—Он наклонил голову набок, пройдясь мимо и пожав плечами.—Да нет...Мы успели эвакуировать жителей до того, как случилось непоправимое, так что раненные тут в меньшинстве и большинство из них имеют довольно лёгкие ушибы, ссадины, синяки...Куда страшнее в Эпидемиологическом отделении...Но тебе туда нельзя, так что оставь эту работу для профессионала с высоким потенциалом и опытом...—Порядок, зная, что его специализация не связана с целительством, ступал по спокойному пути в лазарет, словно странник в неизведанных землях. Его шаги были расчетливыми и решительными, несмотря на отсутствие предыдущего опыта в этой сфере. Приступая к этой задаче, он осознавал, что его навыки, хоть и не были прямо связаны с медициной, все равно смогут оказать определенное значение и всплыть наверх в этот момент времени. Независимо от профессиональной непригодности в целительстве, Демиург не оставался равнодушным. Ведомый внутренним побуждением и носителем сильного чувства долга, он неустанно продолжал свое стремление. Под голубым небесным сводом, словно топор метался навстречу своей цели, он продолжал двигаться вперед, и будь то в лазарете или где-то еще, его способности обрели новый смысл и значимость. Медицинский центр, как островок спасения в бурной морской глади, маяк, манящий и обещающий долгожданную надежду, становился центром внимания Генри. С его горящими глазами и растопленным сердцем он вошел в помещение, загруженное ароматами лекарственных трав и надеждой на исцеление. Лица больных, уставшие от боли и испытаний, были подобны портретам, ожившим от волшебного прикосновения кисти.

Порядок осознавал, что может предложить здесь больше, чем просто свои руки. Его личность, его проницательность и способность видеть гармонию в суете и расстройстве проявлялись теперь на новом уровне. Он искал и находил сущность проблем, а его присутствие способствовало лекарственному эффекту, причиняя утешение и надежду. Таким образом, преодолевал свои собственные границы, проникал в непознанное и находил в себе силу, чтобы помогать и оказывать поддержку в самых сложных моментах жизни. Он стал целителем, хоть и по-своему, и его присутствие в лазарете становилось еще ценнее, чем это можно было представить на данном этапе его жизни.

—Если мы говорим про удачу...То лучше упоминать сразу Демиурга Удачи – Фортуну...—Говорить об Эпидемии ему не хотелось. Это как данность, там где Война, там и Болезнь. Генри, медленно и настороженно, подошел сзади к Ри и замер на месте, пристально наблюдая за всем, что происходило вокруг. Он не спешил и позволил девушке насладиться моментом, проникновенно изучая медицинский центр, его содержимое, размещенное на полках и в шкафчиках. Он был озабочен тем, чтобы не отдаляться слишком далеко от Ри, чтобы не потерять новую знакомую из виду. Ведь в таком незнакомом месте легко заблудиться или столкнуться с медицинским персоналом, который не особенно терпит посторонних, бродящих вокруг в поздний час. Демиург с любопытством разглядывал каждую деталь медицинского центра. Его взгляд скользил по металлическим инструментам, стрелкам на приборах и рядам стеклянных флакончиков с медикаментами. Он обратил внимание на небольшой столик, где разложены хирургические инструменты, а рядом с ним находится маленькая корзинка, наполненная чистыми перчатками. Порядок ощутил легкое покалывание в животе, осознавая, что находится в окружении предметов, которые используются для медицинских процедур. Не то чтобы, но он сколько раз уже лежал на операционном столе, что пора было бы уже привыкнуть к ним. В то же время, Ри была осторожна и не слишком отдалялась от него, чтобы сохранить контакт с ним и быть на виду.

—Не стоит благодарности, я просто сделал, что было должно, только и всего...—Парень ласково опустил свою руку на голову Ри, прикасаясь к ее мягким волосам. Его пальцы осторожно поправляли изумрудные локоны, придавая им еще большую гладкость и воздушность, немного опрятность после всех прогулок. Каждое движение было совершено с особой нежностью и заботой. Когда Генри ощущал почти шёлковое волокно между своими пальцами, он чувствовал, как теплота проникает в его руку. Это была теплота не только физическая, но и эмоциональная. Они делили между собой этот момент, и этот жест стал символом их близости. Глядя на Ри, Демиург заметил ее взгляд, полный невинности и чудесных открытий. В его глазах она была как маленький ребенок, и радость, которую она испытывала, рассматривая мир, заставляла его сердце трепетать. Ее глаза отражали чистоту и неоскверненность, что делало их особенно прекрасными. Он не мог не восхищаться этой невинностью, которая переполняла Лаириэли. Она была совершенно свободна от негативных предубеждений и опыта, и видение мира через ее глаза открывало ему новые перспективы. Он проникся заразительным чувством восторга, которое исходило от нее, и каждый ее взгляд наполнял его сердце теплом и спокойствием.—Сегодня уже поздно, пойдем...

Генри осторожно взял девушку за руку. Его пальцы обвили ее ладонь, обеспечивая надежную опору и создавая ощущение комфорта и своеобразной защиты. Стремительно и мягко, он вел ее за собой, неспешно продвигаясь в сторону выхода. Каждый ее воздушный шажок был хорошо продуман и направлен по уже известной тропинке. Порядок думал, что девушка была утомлена от тяжелого дня, и в этот момент его забота и преданность направляли его действия. Он понимал, что ей нужно отдохнуть и восстановить силы перед грядущим днем, который, судя по всему, будет требовать от нее много энергии. По мере продвижения, окружающая атмосфера начала меняться. Они подходили к выходу, и свежий воздух прикасался к их коже, даря ощущение свободы и возможности забыть о повседневных хлопотах. Он продолжал вести девушку, следуя тропинке, которую они ранее прошли много раз вместе. Каждый шаг был живописным и спокойным, создавая умиротворение.

Они медленно преодолевали расстояние, и Генри не торопился. Он обращал внимание на каждую ее реакцию, ощущая ее настроение и нужды. В его глазах было видно сострадание и забота, которые были безграничны и искренни в данный момент, не смотря на то, что больше ничего не выражало его эмоций. Наконец, они достигли места назначения - спокойного и уединенного уголка, предназначенного для отдыха и расслабления. Демиург мягко освободил руку девушки, чтобы она могла сесть или улечься по своему усмотрению. Он остался рядом, не нарушая ее пространства, и наблюдал за ней с теплотой и умиротворением. На этот момент Порядок полностью посвятил себя ее благополучию и покою. Он понимал, что завтра она будет нуждаться в своих силах и энергии, и ее отдых был его приоритетом. Без слов, его присутствие и забота говорили громче, чем любые слова могли бы сказать.

Ещё две недели минуло с начала гражданской войны, и за это время страсти вокруг города Джастур немного поутихли. Однако каждый день прерывали пейзаж громкие взрывы и земля, казалось, ходила ходуном под развернутыми боевыми действиями. Недавние сражения привели к полной разрухе города, оставив его в руинах, и сейчас вряд ли можно надеяться восстановить его до первозданного вида. Тем не менее, эти развалины служили ужасным напоминанием для людей о чудовищности войны и о том, что ее нельзя допускать. Генри, молча патрулировал город, перемещаясь по высотам разрушенных домов. Он был одним из немногих тех, кто выказал помощь в это тяжёлое время и представлялся последней надеждой для тех, кто остался в бедственном городе. Из-за постоянных опасностей, Демиург был вынужден действовать осторожно, передвигаясь по обломкам и осматривая каждый угол в поисках возможных выживших, припасов или потерянных вещей, больше таких как он в городе не было, потому что с Бессмертным то мало что может случиться. В его сумке находилось множество листов с записками. Эти записки были письмами от отчаявшихся людей, просивших парня найти их потерянные украшения, игрушки или фамильные ценности, все что угодно. С тех пор, как большая часть населения города покинула его, эти предметы приобрели ещё большую значимость для выживших. Люди надеялись, что он сможет вернуть им хотя бы небольшую часть их потерянных вещей, что будет символизировать оставшиеся у них связи с прежней жизнью. Среди разрушенных зданий и обломков Порядок продолжал патрулировать город, стараясь оставаться бдительным и готовым помогать людям, которые еще остались. С каждым днем хаос в городе приобретал все более тревожный вид, но еще не время сдаваться. Он был настроен помочь выжившим людям и постараться вернуть им хотя бы каплю надежды на лучшее будущее. Потому в лагере появлялся только ближе к вечеру, оставив свой небольшой дом-палатку для Ри, которая там проводит явно больше него самого.

Вот и сейчас, Генри возвращался из штаба командования, где расположился филиал Ордена Порядка. Штаб находился в здании, которое когда-то было правительственным складом зерна, но теперь было снято с использования и заброшено. Война беспощадно разорвала стены здания, и ветер проносился сквозь разбитые окна, принося с собой голоса и звуки битвы, которые никогда не исчезали полностью. Порядочный был измотан и опустошенным видом, отражающим тяжесть его собственного сердца. В штабе командования ему доложили об открытии ужасной вести — Киллиан Иврин, его знакомых и один из предводителей гражданской войны, с нынешнего дня считается мертвым вместе со своими родственниками. Тела некоторых из них нашли полностью изуродованными, свидетельствуя о бессмысленной жестокости, которая проявилась во время боя. Остальные члены семьи Иврин так и не были найдены, и по прошествии уже почти месяца вероятность их выживания казалась ничтожно малой. Генри прекрасно помнил свою последнюю встречу с Киллианом перед тем, как тот ушел в сражение, они что-то обсуждали, а потому Демиург пришел сюда, чтобы подсобить, но Иврина уже не было. Теперь, стоя на развалинах разрушенного штаба, Генри осознал, что уже слишком поздно что-либо изменить. Раны, которые Киллиан получил в стечении обстоятельств, были слишком серьезными, и даже если бы его удалось найти живым, шансы на его выживание были ничтожно малы. Парень почувствовал пустоту внутри себя, заливаемую горечью и сожалением. Генри понимал, что уже ничего не мог изменить, но он надеялся, что их смерть будет последней каплей в этой кровавой войне, что она приведет к прекращению страданий всех, кто остался в Джастуре. Тяжелой походкой, он вышел из полуразрушенного штаба командования в направлении палаточного лагеря, в центре которого толпились люди. Ветер продолжал свистеть у его ушей, но он не обращал на это внимания. В его душе стояла неосознанная решимость продолжать свою миссию — помогать оставшимся выжившим, вернуть им хотя бы каплю надежды на мирное будущее. Но вместо этого медленно остановился, смотря на Лаириэли в центре возле костра, на фоне играла красивая мелодия, а сама девушка была не менее прекрасна, чем эта самая мелодия, взгляд не отвести.

Он неспешно вышел из толпы вслед за девушкой, сделав пару шагов в ее направлении. Шаги его были расслабленными и размеренными, подчеркивающими его безмятежность. Он медленно шел за ней, наблюдая за ее движениями и сохраняя некоторое расстояние между ними, чтобы не привлекать излишнее внимание. Окружающие люди с переполненными эмоциями и волнением не могли удержаться от того, чтобы обратиться к нему со своими вопросами. И они задавали эти вопросы, уже ставшие насущными, по одному за другим: "Когда же эта война кончится? Как скоро они смогут уехать отсюда? Сколько раненых осталось? Сколько бойцов все еще находится на линии фронта?" Вопросы эти были постигнуты скорбью и сильной надеждой на лучшее будущее. Спокойствие и сдержанность, которыми он обладал, позволяли ему ответить на каждый вопрос без видимой напряженности. Он подошел к каждому человеку, который обратился к нему, и стал рядом с ними, чтобы выразить свою поддержку и взаимопонимание. Демиург внимательно слушал каждый вопрос и отвечал на них с вниманием и состраданием. Тем не менее, его ответы были лишены конкретики. Он избегал давать точные сроки и численные данные. Его слова были общими, передающими общие идеи о том, что происходит и что могло произойти. Это было частично вызвано ограниченными знаниями и информацией—так ли это?—которыми он обладал, а также желанием не создавать ложных надежд и не пугать людей. Его медленный темп ответов и задержка для каждого человека привели к тому, что Генри потерял Ри из виду. Он несколько раз повернул голову, пытаясь найти ее в толпе, но она уже была слишком далеко. Воспользовавшись этой возможностью, она неспешно исчезла из его обзора, оставив одного с волнующими вопросами и тревожными мыслями. Потому он как можно быстрее выскользнул из толпы в ее направлении.

Вскользь следуя за девушкой, он заметил, что на некотором расстоянии перед ним двигается молодой парень в санитарной униформе. Человек был привлекательным и энергичным, и, несмотря на то, что они только мельком пересеклись, Порядок ощутил что-то непривычное в его присутствии. Однако он решил не обращать на это особого внимания, поскольку его интерес всё ещё был сконцентрирован на Лаириэли. После их короткой встречи санитар, не замедляя шага, отошел в сторону, продолжая свой путь по дороге. Хотя Порядочный был немного любопытен о его назначении и сделке, которую тот мог выполнять в своей работе, он позволил себе не придавать этому большого значения. Ему хотелось побыть наедине со своими мыслями, погрузиться в размышления и ощутить окружающую природу. Постепенно отдаляясь от санитара, он продолжал свой путь, и через некоторое время дорога вывела его к живописному берегу ручейка. Ручей тихо шептал свою мелодию, и его вода блестела от отражения лунного света. Парень остановился, чтобы насладиться моментом и проникнуться спокойствием места. Стоя на берегу ручейка, он обратил внимание на покачивающиеся ветви деревьев, на тихое пенье ветра и шелест листвы под ногами. Его мысли начали бродить и плестись вокруг увиденного и ощущаемого в течение этого дня. Он неспешно подошёл со спины и встал рядом с Лаири.

—Добрый вечер, Ри...Я смотрю, ты уже подружилась с местными...—Он медленно, с нежностью и осторожностью, наклонил свою голову к личику девушки, ощущая приближающееся благоухание ее волос. Его глаза, исполненные умиления, с удивлением уставились в ее красивые, глубокие глаза, которые казались небесной бездной, зовущей его к себе. В этот миг он едва заметил, как ветер ласково играет с ее пышными изумрудными прядями волос, распуская их на ветру, словно они были живыми созданиями, танцующими в гармонии с окружающей природной силой. В то время как он наслаждался ее взглядом, она с легкостью слегка отводила свой взгляд, как будто подавленная этим глубоким взглядом. Она заливалась нежным смущением, которое неизменно сопровождало их встречи — это были моменты чистого искреннего общения, где слова казались излишними.—Даже ты ждала?..

Девушка ощутила пронизывающий взгляд огненно-оранжевых огней, которые покоились в пустых глазницах перед нею. Свет, излучаемый этими глазами, казался пылающим, наполняя воздух магмой, готовой взорваться в любой момент. Огни были такой насыщенной оранжевой окраски, словно сами по себе горели, их свет отливал золотым огнем, создавая ощущение дыхания пламени. Очищенные от человеческой плоти, эти глаза пронзали пространство и время, словно вселенная обратилась на них. Каждая искра внутри них поднималась и падала, будто живая, воплотившаяся стихия. Они были полностью лишены зрачков и радужной оболочки, что создавало ощущение того, что эти глаза видят совершенно иное измерение, не доступное обычным смертным. Внимательно погружаясь в ее мягкие черты, этот взгляд изучал каждую чёрточку ее лица, словно составляя невидимую карту нежных складок и линий. Он проникал в самые тайные уголки ее души, отражая все оттенки ее эмоций в своем пылающем свечении. Горящие огни наблюдали каждое движение, словно замедляя время, чтобы уловить мельчайшие детали. Однако они не ограничивались только лицом. Этот интенсивный исследовательский взгляд также проникал в тело девушки, прикасаясь к ее мягкой коже, проникая в каждую клетку, погружаясь в ее энергетическое поле. Он восхищался грациозной линией ее шеи, округлостью плеч, изяществом рук и стройностью тела. И все это время эти огненно-оранжевые огни не покидали ее. Они стояли, неподвижные, величественные и в то же время загадочные.

—Все хорошо, не переживай...—Робко и с детской искренностью она начала теряться в словах, пытаясь найти те, которые отражали бы ее чувства и эмоции в этот особенный момент. Ее губы трепетали от волнения, а руки мягко сжимали друг друга в признаке нерешительности. С каждым мгновеньем она все больше ощущала, как сердце ускоряет свой ритм, стуча своими сокровенными желаниями. В то время как он внимательно наблюдал за ней, улавливая каждое ее движение, он чувствовал, что слова становятся излишними — их связывала таинственная связь без нужды в обычном общении. Их силуэты сливались воедино, и время, как бы замирая перед этим безграничным чувством, состояло только из этого волшебного момента. Он, с полной преданностью и любовью, приподнял свою руку к ее щеке, лаская ее нежную кожу кончиками пальцев, словно изображая все свое отношение, закладывая выпавшую прядь за ушко. Но пришло время плохих новостей.—Семью Иврина, всю целиком обьявили мертвыми...Некоторых членов нашли убитыми в Джастуре, а все остальные пропали без вести почти месяц назад...Учитывая ситуацию, вряд-ли кто-то из них смог выжить...Мне очень жаль, зная, как Киллиан много для тебя значит...

—Я знаю, как это может звучать, но...—Огненно-оранжевые огни, похожие на звёзды, встретились с изумрудными глазами девушки. Эти глаза были глубокими и интенсивными, словно они сами излучали свет. В них читалась неописуемая смесь эмоций. На первый взгляд, казалось бы, что в них царила печаль всего мира. Это была та печаль, которая могла разбить любое сердце и проникнуть в самые скрытые уголки души. Глаза Лаири были как окно в её самые глубокие чувства и переживания. Но в этой печали также заметно проступало недоверие. Она смотрела на него с некоторой долей скептицизма, словно подвергая его слова суровой проверке. Это недоверие было щитом, за которым она скрывала свою уязвимость. Она не была готова просто так принять его слова, за чистую монету. Демиург медленно подошёл к ней чуть ближе, осторожно шагая, словно боясь нарушить это хрупкое равновесие. Его глаза тоже несли в себе смесь чувств — надежду, тревогу, искренность. Он пытался понять, что творилось в голове знакомой, и как можно проникнуть к ней через этот барьер из изумрудных глаз и печали, который она сама вокруг себя выстроила.

—Вряд-ли это ошибка...Будь это ошибкой, значит, об этом бы не говорили с такой серьёзностью...—Он медленно опустил взгляд в землю, словно каждый его шаг был тяжелой ношей, которую он нес на своих плечах. Его глаза, которые обычно сверкали ярким светом, теперь казались усталыми и грустными. Он был не в силах смотреть в лицо Ри. Ему было больно даже думать о том, в каком состоянии она сейчас находится. Его внутренний мир был полон беспокойства и тревоги. Все эмоции кипели внутри, словно живой огонь, горящий в груди. Он не мог представить, как Этнада переживает это, как справляется с потерей, которая так жестоко ударила по ней. Он не мог себе представить, как она сейчас смотрит на мир вокруг себя. Это было больно даже представить. Ему было легко понять ее чувства, ведь они были достаточно близки и объединены невидимой нитью, но тяжело наблюдать за ней, видеть ее страдания и слабость. И вот он стоял, с головой наклоненной вниз, его взгляд был утоплен в земле, и в этот момент он был внутренне нестабилен, отгораживая себя от её боли и горя.

—Хотелось бы, чтобы было именно так, как ты говоришь...—Он медленно поднял голову, ощущая каждое движение своих мышц и каждый момент, проведенный в ожидании. Взгляд его был настойчивым, он пытался проникнуть внутрь души той, кто стояла перед ним спиной. Его глаза были полны желания понять, понять ее чувства, разгадать тайну, которую она старалась скрыть. Девушка отвернулась от него, скрывая свои эмоции, и он ощущал тяжесть в воздухе, словно между ними висела невидимая стена недопонимания. Он видел, как ее плечи напряглись, как она сжала руки в кулаки, пытаясь удержать слезы и болезненные мысли. Она была как закрытая книга, чьи страницы он стремился раскрыть. Но резкие и нежданные порывы ветра закрывают неизведанные страницы обратно, заставляя начинать по-новой. Но он был настойчив. Демиург потянулся к ней рукой, чувствуя тепло ее кожи, но она ускользнула от его прикосновения, словно парящая птица, не готовая сложить крылья. Он не унимался, его воля была тверда, он хотел прикоснуться к ее миру, быть рядом, поддержать. Медленно и уверенно он тянулся в ее сторону, словно цветок, стремящийся к солнечным лучам. Его пальцы были на расстоянии миллиметра от ее кожи, и в этот момент он ощутил какую-то невидимую связь между ними, словно магнитное притяжение, не дающее ему отступить. Он готов был выслушать ее молчание, прочесть те эмоции, которые она старалась скрыть. Он был готов быть рядом, несмотря ни на что, и он продолжал тянуться к ней, надеясь, что она поймет его намерения, и они смогут разгадать эту сложную головоломку вместе.

—...ты абсолютно права...—Девушка, казалось, отдалялась все больше и больше. Ее движения были грациозными и легкими, она воплощала собой закованную в кандалы свободу. С ее белоснежными пушистыми крыльями, она взлетела в небеса и покинула землю, оставив его с пустотой внутри. Он стоял на месте, молча наблюдая за ее удаляющейся фигурой. Его сердце было полно смешанных чувств – тревоги, но и надежды на то, что он сможет догнать ее и достичь ее сердца. Но с каждой секундой она казалась все дальше и дальше. Порядок медленно опустил руку вниз, словно приземляясь после невероятного полета, который он не смог разделить с ней. В его руке оказалось одно из ее перьев, белоснежное и нежное. Оно было легким, как воздушный поцелуй, и он понимал, что это была ее часть, что она оставила его, чтобы он мог ее найти. Как бы не говоря приглашает его за собой. Собирая это одиночное перо, он ощущал связь с ней. Генри медленно шел вперед, следуя к месту, где она приземлилась между деревьями. Его шаги были мягкими и решительными, он был готов двигаться вперед, несмотря на все преграды и трудности. Демиург чувствовал, что должен найти ее, понять ее, вернуть ее. Его сердце билось в унисон с шумом леса, а перо в его руке было символом надежды и веры в возможность их встречи.

Наконец, он вышел на просторную поляну, где природа раскрывала перед ним свою красоту. Пройдя между деревьями, его шаги ступали по свежескошенной траве, и он ощущал, как под ногами травинки ласково шуршат. Эта поляна была как оазис спокойствия после долгого пути, и он двигался вперед с надеждой на встречу с Ри, чье присутствие его сердце так жаждало. С каждым шагом, дождь становился все интенсивнее, словно дождевые капли были слезами, которые небо проливало в ответ на внутренние бури девушки. Дождь обволакивал его, проникал сквозь его волосы и капал с его плаща, но он не обращал на это внимания. Его единственной целью было дойти до девушки. Генри увидел ее, сидящую на земле, и его сердце забилось еще сильнее. Она казалась такой хрупкой, как цветок, утопший в дожде. Он подошел к ней и накинул свой плащ, плотно завязав его вокруг нее, чтобы укрыть от ненастья. Дождь лил как слезы, и он хотел защитить ее от этой грусти. Потому прижался к ней сзади, обнимая ее плечи, словно пытаясь передать ей свое тепло и поддержку. Его руки были нежными и утешительными, и он хотел утянуть ее крылья под плащ, словно они оба могли бы найти убежище друг в друге. Этот момент был как объятие дождя и ветра, как объединение двух утраченных душ, и он верил, что они смогут пережить эту бурю вместе.—Пойдем...Не стоит сидеть под дождем...—Тихо шептал ей на ухо, неспешно подняв девушку на руки.

Отредактировано Генри Волхайм (2023-11-02 20:01:41)