Генри вступил в темный лес, его шаги звучали приглушенно на опавших листьях. Плотный полог деревьев загораживал свет закатного солнца, и теперь сквозь листву просачивались лишь редкие лучи Архея, создавая игру света и тени на земле. Время приближалось к вечеру, небеса окрашивались в теплые оттенки оранжевого и фиолетового, подчеркивая приближение ночи. Демиург продолжал свой путь, направляясь к тому месту, где, как ему казалось, упал неопознанный объект с небес с огромной скоростью. Он медленно пробирался сквозь запутанные и изогнутые тропинки леса, оживленный внутренним беспокойством и любопытством. Вдалеке над деревьями виднелся светлый шлейф, оставленный чем-то необычным, падая с небес. С каждым шагом, приближаясь к этому загадочному месту, он чувствовал, как его внутренний мир наполняется волнением. Он представлял себе, что же это за объект и какие тайны он может скрывает. Окружающая его природа казалась давно забытой, заросшей и покинутой временем. Деревья, поваленные веками назад, лежали на его пути, но он лишь ловко обходил преграды, двигаясь вперед. Его ум был занят размышлениями о том, что его ждет по ту сторону этого загадочного путешествия.—Все будет куда прозаичнее, окажись это просто очередным хтоном...

—Tametsi bene sit aliena, est aliena via, plerumque in terra, non in fuga apparent.(Хотя это вполне может быть иномирец, странный правда способ приземления, обычно они появляются сразу на земле, а не в полете.)—Дреймор, сидя в своей уютной "комнате"—сознание Порядочного, в котором был замечен этот паразит—был полон решимости разгадать тайну того, что произошло. Он погружался в мир своих размышлений, теряясь в потоках мыслей и идей. Его поток был сосредоточен, а потенциал работал на полную мощность, исследуя каждую возможность.—Вероятнее всего...—Он начал свою теорию с анализа всей доступной информации. Он изучил отчеты свидетелей, анализировал данные радаров, изучал архивы спутников и все, что только можно было найти о неопознанном объекте и его появлении. Он выявил общие черты в поведении объекта и попытался сопоставить их с уже известными явлениями в природе. Но ничего из этого не подходило под описание того, что произошло. Если рассматривать ситуацию с обыденной точки зрения.

Следующим шагом было исследование места происшествия — гигантского кратера. Дреймор долго изучал его структуру, рассматривая все происходящее глазами Демиурга, пытаясь понять, что могло вызвать такое разрушение. Он анализировал образцы почвы, камней и других материалов из кратера, пытаясь найти какие-либо необычные элементы или вещества, которые могли бы его привести к ответу. Затем начал рассматривать возможные сценарии происхождения объекта. Он предложил гипотезу о пришельцах из космоса, проведя анализ свидетельств очевидцев и исследовав данные о подобных явлениях в мировой науке. Он также рассматривал вариант с падением космического аппарата, анализируя возможные маршруты источника. На эту мысль так же наталкивали небольшие фрагменты, предпочтительно металлического состава.

Дреймор также учел природные катастрофы — взрывы вулканов, метеоритные дожди, землетрясения. Он искал свидетельства подобных событий в исторических записях и научных исследованиях, пытаясь выявить связи и общие черты. В конце концов, его теория начала принимать форму. Паразит предположил, что объект, возможно, был космическим аппаратом из другой цивилизации, который потерпел катастрофу и упал на Землю. Это объясняло бы странные следы и огромный кратер. Он также предположил, что аппарат мог содержать необычные материалы или технологии, что привлекло бы внимание исследователей и ученых. Генри, слушая внимательно, впитывал каждое слово Спутника в голове. Его ум был полон мыслей и идей, и он решил, что это было именно то, что ему нужно исследовать. Он собирался отправиться к месту катастрофы, чтобы самостоятельно исследовать и выяснить правду. Для него это было началом захватывающего и опасного приключения, полного загадок и тайн, которые он был решен раскроить. И вот он тут, но предмета исследования нет, только след, кажется, механическая жидкость? Она тянулась от пробоины в сторону леса, именно по этому следу и пошел Демиург, пустив магическую волну вперёд, на определение наличия живых существ впереди.

Генри продолжал свою прогулку по узкой тропе, заметно выбившейся между густой зеленью вековых деревьев. Каждый шаг заставлял его осторожно ступать на неровную почву, избегая запутывания в корнях, высовывающихся из земли. Его старательность говорила о знании этого места, о может быть, прогулках по этой тропе, которая не изменилась с момента создания планеты, ведь здесь мало кто был. Ведя свою дугу рукой по крепким стволам, Порядок ощущал грубость коры, неровности и тугость деревьев, словно пытаясь соединиться с живым миром вокруг него. Он опирался на стволы с нежностью, будто почти коснулся естества каждого дерева, которое простиралось в вечности этого места. Через контакт с природой он восстанавливал свою внутреннюю энергию, соединяясь с силой, которую только долгожители могли предложить. По мере того, как солнце начинало исчезать за горизонтом, на его стезю нависала густая, готическая тень. Свободной рукой, Порядочный щупал влажность, впитанную в воздух от истекающего дня. Он чувствовал, что вечер становился все более угрожающим, а ночь прокладывала себе путь сквозь густые лиственные крыши над его головой. Другую руку он вытянул перед собой, держа ее слегка приподнятой. Не для того, чтобы нащупать путь, ведь он знал каждую неровность здесь по памяти, а чтобы выпускать волнующие магические эманации в окружающий мир. Волны равномерно касались его ладони, словно слабые пульсации, освещая его путь. Магия, которую он высвобождал, была тонкой и едва уловимой. Она распространялась сквозь ветви и листья деревьев, вливаясь в атмосферу этого загадочного места. В мраке наступающей ночи стало сложно различить окружающие контуры. Туман зловеще устилался вокруг деревьев, а шорох листвы становился все более загадочным и пронзительным. Однако, благодаря его магическим волнам, Генри испытывал уверенность в своем направлении. Они создавали видимость, где иначе было бы только пустота и непроницаемая тьма. Так, шаг за шагом, Порядок продвигался по тропе, своей волшебной симфонией звуков и волн наполняя окружающую мглу. Его сердце билось медленно, настроенное на ритм природы, а ум отдавался прохладной тишине и магическим воззваниям этого уединенного места. По крайней мере так могло показаться.

Генри, напряженный и полный вопросов, решил использовать свою магическую силу, которая проявилась в черной, густой субстанции, покрывающей поверхность его вытянутой руки. Начиная от кончиков пальцев и тянущаяся вверх до локтя, эта необъяснимая сущность учащала пульсацию, и будто притягивала к себе все внимание. Черный массив, в котором проявилась магическая энергия, манифестировался через многочисленные глаза, которые расползлись по всему периметру. Они выплыли из густой субстанции, образуя зрительные органы схожие с кошачьими. Яркий, первосортный цвет рубинов сочетался с черной окраской склеры глаз, придавая им выразительность и пугающую привлекательность.

Эти хищные глаза, иск о неудовлетворенности и алчности, неистово двигались вокруг создавшегося черного мессива. Каждый глаз обладал своей собственной орбитой, которая казалась бесконечным миром, способным улавливать самые мельчайшие изменения вокруг. Они были похожи на стражей-хранителей, бдящих над этим магическим процессом. Искривление пространства вокруг черной жижи было неотъемлемой частью его сущности. Глаза, подобные бесконечным космическим червоточинам, непрестанно искривляли простотранство вокруг. Магические потоки, словно плясали под властью этих глаз, искажаясь и создавая причудливые вихри и спирали. Представить ярчайший танец света и тени, наложенный на это магическое проявление, было просто невозможно. Черный густой непонятный вид жидкости, с хищными глазами искажал не только пространство, но и время, создавая авангардную и динамическую картину явления в своих орбитах. Демиург, сосредоточенный и полностью погруженный в свое магическое творение, мог почувствовать и видеть каждое малейшее изменение вокруг через эти глаза. Они служили ему не только инструментом, но и источником информации, отлавливая самые тонкие энергетические потоки и изменения в окружающей среде на ближайшие сотни километров. Что касается этого странного явления, то ему так же подверглось и лицо сидящего. Половина маски сменила цвет с белоснежного на чернильно-черный. Покрытая такими же глазами, а там, где раньше была кроваво-красная черта, теперь зияющая дыра того же цвета. Сами же глаза Порядка оставались закрыты, сейчас его зрение было бессильно для таких больших массивов площади, даже если и было довольно сильным, потому он положился на своего "друга"-паразита. В скором времени выйдя к подножию холма.

—"Supra! Sonus de cacumine huius collis venit, est certus ibi aliquis aliquis inanimatus. Verisimile vel immortuum vel elementatum, fortasse aliqua constructio.(Сверху! Звук доносится с пика этого холма, там определенно кто-то есть, кто-то неживой. Скорее всего либо нежить, либо элементаль, может быть какой-то конструкт.)"—Генри сделал резкий выпад вперёд, с лёгкостью преодолевая пространство между им и холмом. Воздух свистел от его стремительного движения. Он был одет в темную одежду, которая идеально сливалась со сплошным покрытием земли холма. Затем Демиург цеплялся острыми когтями своей руки, которая покрыта странной субстанцией, напоминающей металлический покрытый диоксидом титана песок. Когти вонзались в землю, обеспечивая ему прочное сцепление. Каждое касание сопровождалось скрипом и треском, создавая звуковой эффект напряжения между ним и окружающей средой. Порядок неустанно толкался вниз своей второй рукой, выбивая углубления в плотной земле. Крупные комочки земли летели в стороны от ударов, из-за невероятной физической силы данной расы. При каждом ударе он набирал мощный импульс, который отталкивал его вверх. Такой процесс продолжался снова и снова. Сосредоточившись на своей цели, искал каждую возможность для опоры, чтобы подняться выше. Когти его рук оставляли уязвимые следы и царапины в земле, а углубления, которые он создавал, стали своего рода ступенями на его пути. Напряжение и сила во время его движений отражали решимость и неукротимость его стремлений. Наконец, Генри поднялся на самый верх холма. Он стоял на краю, взгляд охватывал заросли вокруг. Высокие травы колебались под легким ветерком, создавая гипнотическую игру света и тени. Он осматривал окружающий пейзаж с небольшой высоты, вливаясь в природную гармонию.

Последние лучи солнца проникали сквозь покров деревьев и кустов, рассеивая золотистые лучи по лесной чаще. Он, стоя в тени могучей чащи, поднял свою руку и запустил в сторону густых зарослей волну энергии. Волна мощной силы метнулась вперед, создавая мерцающие кольца, плавно двигающиеся по воздуху.  Несмотря на то, что он не мог видеть то, на что направлена его волна, он четко почувствовал, как она нашла свою цель. Его способность ощущать энергию в окружающем пространстве позволяла ему улавливать присутствие скрытых существ, даже если они были невидимы для глаз. Демиург медленно выпрямился, придавая своему телу уверенную позу. Стальной осанкой он проникся вниманием к просветам между толстыми ветвями и пушистой листвой. Легкий бриз нес запахи влажной земли и соснового леса, добавляя атмосферу таинственности и ожидания. Его взгляд упал на просвет, где внезапно скрытое существо проявило свое присутствие, пытаясь сжаться до размеров мыши. Между щелями стволов деревьев, свет проникал в заросли, рассекая их темноту. Существо было непонятной формы, его очертания исказила растительность, но Генри мог ощутить его слабую энергию и пугливый настрой. Волна, которую он направил, надежно уперлась в это существо, вызвав тихий шум и глухой стук.

Наблюдая за происходящим, Порядок ощутил адреналин, полный ожидания и возбуждения. Он мгновенно принял решение и шагнул вперед, тихо перебирая ногами по покрытому мхом грунту. Он двигался осторожно, не хотя чтобы лишний шум помешал ему. Когда он приблизился к месту, где заросли расступились, то остановился и на миг задержал дыхание. Через просветы он увидел существо - оно было гораздо больше, чем он ожидал. Изгибы его тела легко сливались с окружающей растительностью, делая его почти незаметным. Но несмотря на свою незаметность, механизм не смогло избежать волны, которую вызвал Генри. Генри медленно поднял руку, приготовившись к возможной схватке, но существо, казалось, не представляло непосредственной угрозы. Вместо этого, оно просто сидело на месте, исследуя окружающую среду своими яркими глазами и сжимая что-то на подобие оружия. Напряжение в воздухе было плотным, и Генри чувствовал, что в любой момент что-то может произойти. Его сердце билось сильнее, его мысли были наполнены ожиданием и волнением. Но он стоял там, среди зарослей, готовый к тому, что последует, глядя в просветы с непоколебимой решимостью.—Кто ты и что здесь делаешь?..—Он не был уверен, что найденный субъект понимает по местному языку, потому сразу же говорил с использованием псионики, чтобы Клокер понимал его.

Огненно-оранжевые огоньки, как зажженные угольки от костра, в черных глазницах металлической маски, словно танцевали перед глазами Мехи. Каждый из них сверкал и мерцал, создавая впечатление живых искр, играя в свете и тени. Эти огни казались живыми, будто магические сущности, прячущиеся за темными доспехами. Медленно, как в замедленной съемке, они плавно перемещались к переносице маски, следуя невидимому пути, намеченному на металле белоснежного артефакта. Острое лезвие, которое простирается перед его лицом, было блистательным и холодным, готовым разрезать казалось бы, что угодно. Постепенно глаза Генри начали менять цвет и форму. Оранжевая пылающая страсть угасла, уступив место нежному тускло-желтому¹ свечению. Они стали похожи на небольшие четырех конечные звёзды, мерцающие тусклым золотистым светом. Их сияние казалось мягким и загадочным, кажется, что магия сокрытая внутри металлической маски ожила. Обреченные на свое собственное приключение, эти маленькие звезды после лезвия вдруг метнулись в сторону мехи, рассматривая его с любопытством и чрезмерным спокойствием. Подмечая и сломанную конечность и напуганный, насколько это возможно, вид и то, с каким страхом он направляет оружие на неизвестного ему противника.—Что же...

—Я не собираюсь тебя трогать...—Все так же в мыслях, но уже потише. Демиург неспешно отклонился назад, плавно опускаясь на землю. Медленно и грациозно он присел рядом с Клокером, подогнув под себя ноги, чтобы найти удобное положение. Его руки уперлись в землю за спиной. К этому времени абсолютно вся черная жидкость, ранее покрывавшая его, исчезла, как будто поглощена тьмой ночи, и теперь лишь два огня под его металлической маской более или менее освещали происходящее. Пока его рука медленно убирала оружие в сторону, лезвие которого направлено на него. Острие косы блеснуло в лунном свете, создавая бледное отражение на металлической поверхности маски.—Спокойствие...только спокойствие и попробуй ещё раз ответить на мои вопросы...—Он медленно перебирал в голове слова, словно аккуратно раскладывая их на воображаемой полке перед собой. Рассматривая своего нового собеседника, Генри уделял внимание даже мельчайшим деталям, будто бы вглядываясь в каждую неровность, каждую черту этого немного странного существа.

Не сказать, что он никогда не видел гуманоидных механизмов - ведь в мире современных технологий они не были редкостью. Однако этот механический собеседник значительно отличался от всех предыдущих, с которыми ему приходилось встречаться. В нем было что-то нечеловеческое и одновременно человеческое, что вызывало у него эффект зловещей долины, но он быстро отмел его в сторону. Черты этого гуманоида были не совершенно идеальными и симметричными. Он имел выразительные глаза, которые, казалось, загорались электрическим светом, и взгляд этого существа был глубоким и в данной ситуации напуганным. Электронные микросхемы, покрытые, возможно, металлической оболочкой, словно притворялись человеческими формами, создавая иллюзию живого существа. Но что делало этого конструкта настоящим загадкой - это его эмоции. Он был способен выражать их настолько живо и естественно, что это порой казалось даже более настоящим, чем эмоции некоторых живых существ. Его лицо могло переходить от одной эмоции к другой достаточно быстро, оно настолько тщательно исследовало человеческую природу, что стало частью нее? Вопросов слишком много, ответов куда меньше. И вот он продолжал молча рассматривать собеседника, пытаясь понять, что скрывается за его немного странным видом и человеческой искусственностью. Он чувствовал, что перед ним не просто машина, а нечто большее, что переходило грани между технологией и человеческой душой.—Успокоился?..

1. Спокойствие — цвет глаз Демиурга Упорядоченности имеет свойство отображать его настроение, куда подробнее можно посмотреть в разделе анкеты "внешность".

—Генри Волхайм...—Внимание привлекла рука нового знакомого. Лёгкий взгляд метнулся в его сторону, и Генри заметил, что тоты усердно прикрывал ее накидкой. Однако, несмотря на его усилия, по металлической поверхности руки непрерывно стекала машинная жидкость. Было заметно, что это не обычная смазка или мазут, а что-то, вызывающее тревогу и говорящее о возможной поломке механизма. Металлическая поверхность руки была покрыта тонким слоем пыли и масла, свидетельствующим о длительном использовании. Как будто эта рука принадлежала к кому-то, кто проводит большую часть времени в окружении техники и занимается ее обслуживанием. Машинная жидкость, сочившаяся из-под накидки, имела металлический блеск и светилась капельками на фоне лунных бликов. Ее цвет был темно-коричневым с красноватым оттенком, что указывало на возможное присутствие масла или охлаждающей жидкости. Капли текли медленно, следуя кривизне металлической поверхности конечности, и образовывали маленькие лужицы на земле.—Ты не местный, тогда откуда ты?..Что за ИНОВА?..

Стекание жидкости вызывало волну вопросов и подозрений об условии механизма, который находится под накидкой. Возможно, что рука Клокера была частью сложной машины и сейчас она пришла в негодность. Может быть, это был признак неполадки в системе охлаждения, смазки или гидравлики. А может просто сломалась при эффектном приземлении. Под накидкой, защищающей конечность от любопытных взглядов, скрывались механизмы, соединенные трубками, клапанами и прочими деталями. При обтекании жидкостью эти элементы вместе образовывали сложную систему, которая требовала внимания и возможно, ремонта. По крайней мере, так он хотел думать, а как на самом деле он не знает, ведь для такого придется вскрыть меху, но вряд-ли это возможно, ведь существо разумное. Обнаружение стекающей машинной жидкости вызывало тревогу и неоднозначные мысли о знакомом.—До ближайшего населенного пункта далековато, но нам наверное стоит поспешить...

Ночной небосвод был застлан мраком, испещренным тысячами блистающих звезд, которые мерцали в своем спокойном танце на небесной сцене. В темноте появилась маска, полупрозрачная и загадочная. Эта маска была окутана оберткой источников света – огненно-оранжевых огней, испускающих тепло и мягкое сияние. Огни были яркими и пульсирующими, словно живыми существами, их пляска в воздухе создавала неповторимую атмосферу. Сначала они казались рассыпанными и без формы, легко сверкающими у маски. Но постепенно, волна тепла и яркости огней начала превращать их в определенные формы. Формы огней постепенно стали принимать очертания животных, растений и геометрических фигур, создавая невероятно сложные и красочные композиции. Огни походили на раскрашенные факелы, оживляющие ночной космический пейзаж. Медленно, но уверенно, огненные фигуры разливались по небу, словно жидкое золото, истекая прекрасными каскадами сверкающих искр. Изначально они были оранжевыми, но по мере своего распространения они перетекали в поблескивающие оттенки огня, от бледного янтаря до ярко-красного пламени. Небосвод стал пьянящим иллюзией, где звезды играли особую роль. Они словно вызывали воспоминания об ушедших временах, о прошлых эпохах, когда земля еще только формировалась, и жизнь была в стадии бурного развития. Такие замысловатые фигуры и живые цвета словно наслаждались ушедшими далекими временами, которые каждый раз, когда далекие звезды исчезали за линией горизонта, оставались зажженными в памяти небосвода. Плавно перетекая друг в друга, огни создавали эффект медленного движения в ночном небе. Их игра на фоне звезд и Луны создавала ощущение полета во времени, когда мгновенно перемещался в прошлое, наслаждаясь тайнами и величием прошлых эпох.—Что же...—Поднялся на ноги и отряхнув брюки медленно разминается.

—Дело полностью твое...Но недосказанности, они как огромный снежный ком, чем больше их скапливается, тем тяжелее будет в дальнейшем строить с кем-то отношения...—Генри стоял на краю холма, сутулив плечи и пожимая ими, в его позе было заметно смирение. Он смотрел вдаль, глаза сканировали горизонт, и он выдохнул небольшое облако черного дыма, прохладный летний воздух не смог заставить его дыхание конденсироваться в видимый пар, но вот дым, это от закипания крови. Пейзаж перед ним был бесплодным и пустынным, без каких-либо признаков жизни или цивилизации. Стоя там, Демиург не мог не почувствовать дурное предчувствие. До зимы было еще далеко, а суровая реальность ситуации заключалась в том, что шанс умереть от голода был выше, чем от холода. Эта мысль тяжело давила на разум, поскольку он знал, что выживание в этой неумолимой среде будет постоянной борьбой. Но над иномирцем нависла еще одна угроза – местные жители. Генри слишком хорошо знал, что монстры, населявшие эту землю, представляют значительную опасность. Их дикий характер и ненасытный нрав сделали их грозным противником. Одна только мысль о встрече с ними вызывала дрожь по спине. Он знал, что этих существ нельзя недооценивать. Они были хитрыми и безжалостными, способными охотиться на ничего не подозревающих путников. Перспектива встречи с ними наполнила глубоким чувством беспокойства.

И все же, размышляя об опасностях, окружавших их, он не мог не испытывать чувства мрачной решимости. Был Клокер, механическое существо, цель которого превосходила мирские заботы простых смертных, как ему казалось. Хотя маловероятно, что монстры будут питаться его механическими компонентами, они определенно способны играть с ним, обращаясь как с какой-то диковинной игрушкой. Несмотря на то, что шансы были против него, Генри знал, что нужно двигаться дальше, желательно к цивилизации. У него была миссия, которую он должен был выполнить, и ничто не могло помешать ему довести ее до конца. Обладая твердой решимостью, он приготовился к предстоящим испытаниям, зная, что ему придется положиться на каждую каплю своей изобретательности и находчивости, чтобы выжить в этой неумолимой местности.

—Я не могу давать гарантий, но могу сказать, что доверие строится там, где есть риск предательства...Если этого риска нет, то ты никогда и не узнаешь, заслуживает ли кто-то твоего доверия или он только ради него тебя не предал, чтобы потом всадить нож в спину...—Генри медленно опустился на колени на холодную твердую землю, его суставы при этом слегка неестественно скрипели. Он повернул голову в сторону Войта, его глаза сузились от настороженности и скептицизма. Он тяжело вздохнул, звук эхом разнесся по ландшафту вокруг них, и покачал головой из стороны в сторону, движение выражало одновременно неодобрение и понимание. Он слишком хорошо знал, что доверие — редкость в этом неумолимом мире. Это была роскошь, которую нельзя было себе легкомысленно отдать, поскольку она могла означать разницу между жизнью и смертью. Но в то же время он понимал присущую недоверию уязвимость. Как долго можно выжить, не создавая союзов, не полагаясь на поддержку и товарищество других? Противоречивые мысли кружились в голове, пока он размышлял о тонком балансе между самосохранением и сотрудничеством. Он знал, что проявление доверия, даже если оно было просто для видимости, иногда могло быть стратегическим ходом, средством достижения цели. Но в то же время он не мог игнорировать мучительное чувство упрямства и настойчивости, которое побуждало некоторых оставаться настороже, чтобы защитить себя от потенциального предательства.

Размышляя об этих сложностях, Генри не мог не почувствовать чувство смирения. Мир был суровым и беспощадным местом, и плавание в его коварных водах требовало деликатного танца осторожности и открытости. Это была тонкая грань, требующая тщательного баланса силы и уязвимости. С чувством решимости Порядок приготовился к предстоящим испытаниям. Он знал, что ему придется полагаться на свои инстинкты и интуицию, чтобы ориентироваться в мутных водах доверия и недоверия. И со стальной решимостью он поклялся выразить свое «фи», свою внутреннюю силу и решимость, чтобы пройти этот опасный путь и в конечном итоге достичь своей цели. А вот кто будет решать за Клокера? Только он сам.

—"Как бы тебе объяснить...Твое "приземление" нельзя было назвать мягким, а так же незаметным...А я пришел, потому что моя работа подразумевает соблюдение порядка в этом мире, потому мне нужно было проверить что за НЛО здесь объявился..."—Генри осторожно полез в сумку, тихий ночной воздух наполнился мягким шуршанием ткани. Его рука решительно высунулась вперед, сжимая потертый дневник, в кожаной обложке которого, казалось, хранилось множество секретов. Этот объект был не просто обычным блокнотом; он был солидным, своим весом и размером почти напоминая том какого-нибудь романа-эпопеи. Ручка, которой он владел, сама по себе была произведением искусства, выполненная в форме гладкого черного пера. Ее кончик легко скользил по страницам, оставляя за собой чернильный след, который танцевал замысловатым подарком владельца. Каждый штрих образовывал строки, несущие смысл за пределами простых букв, сопровождаемые схематическими иллюстрациями, которые добавляли глубины повествованию, формирующемуся на бумаге.

Для Немезиды этот акт письма в последнее время — редкое явление, он давно ничего не записывал. Но сегодня вечером, под пристальным взглядом мерцающих звезд над головой, он почувствовал себя обязанным задокументировать свои мысли и наблюдения в этой осязаемой форме. Его глаза, обычно сосредоточенные на мирских задачах повседневной жизни, теперь подняты к небесам, загипнотизированные красотой ночного неба. Звезды сияли с блеском, который, казалось, пронзил тьму, каждая из них была крошечным маяком света в бескрайних просторах Вселенной. Их ясность непревзойденная, не заслоненная ни намеком на облако или дымку, предлагая заглянуть в безграничные возможности, лежащие за пределами этого места. Пока Генри продолжал делать записи, его мысли уходили далеко за пределы физического мира. Писательство превратилось в медитативную практику, способ соединиться с чем-то большим, чем он сам. И в этот момент, окруженный тихой красотой ночи и далекими звездами, он нашел утешение в простом действии, когда положил мысль на бумагу, запечатлев мимолетные размышления и эмоции в осязаемой форме, которая сохранится еще долго после того, как звезды погаснут.

—"...мы находимся на Климбахе, если тебе это о чем-нибудь говорит..."—Пальцы Демиурга деликатно перелистывали страницы записей, каждая из которых тихо шуршала, пока он обнаруживал спрятанные внутри пометки. К обложке скобами прикреплены дополнительные листы-вкладыши, на каждом из которых карта отдельной планеты Аркхейма. Сложные детали этих карт завораживали, их закрученные узоры и замысловатые отметки намекали на мир за пределами воображения зодчих. На поверхности каждой карты были небольшие заметки, написанные Порядочным, дающие представление и подробную информацию об уникальных характеристиках каждой планеты. Заметки были подобны шепоту тайн, приглашая зрителя глубже погрузиться в тайны бескрайней системы. Немезида осторожно выбрал страницу с картой Климбаха. Он протянул открытую книгу своему новому знакомому. На странице растянулась карта Климбаха, ее яркие цвета и замысловатые детали отражали суть планеты. Генри указывал ручкой на определенные места на карте, указывая их приблизительное местоположение и значение в общей схеме ландшафта.

Порядочный стоял на краю обрыва, твердо упираясь ногами в скалистый выступ, над обширным лесом внизу. Скала не была очень высокой, возможно, всего три этажа, но почти прямой склон, круто спускавшийся с края, обещал коварное падение. Может быть оно не было фатальным, но острые камни и неровная местность внизу наверняка причинили бы огромную боль любому, кому не повезло упасть. Войт, находившийся рядом с Генри, казалось, нетвердо стоял на ногах, его равновесие на краю пропасти выглядело неустойчивым. Демиург, чувствуя уязвимость своего компаньона, протянул руку Клокеру в молчаливом жесте поддержки и утешения. Его прикосновение было крепким, но не твердым, спасательным кругом перед лицом опасности.