[indent] Лире не нужно много навыков, чтобы пытаться банально выжить в мире, который, кажется, был готов её заглотить, не прожёвывая и растворить в кислоте здешних густых лесов. Девушка могла бы считаться бедной, ведь у неё совершенно не было средств к существованию – беловолосая не могла заплатить даже за жильё, пусть и знала, что может заработать, выполняя несложную работу, ведь магические силы имелись в достаточном количестве, чтобы расправляться с небольшими монстрами. Лира могла исцелять небольшие раны, творить магию, и её помощь, несомненно бы пригодилась простым жителям, но…

[indent] Она напугана и бежит прочь.

[indent] Шлёпает по улицам в рваном светлом платье, которое давно нуждается в обновлении, с диким затравленным взглядом всматривается в чужие лица и пятится прочь от тех, кто смотрит в ответ. Бродит по пустым переулкам, не разрешает себе спать, заставляет себя быструю работу в обмен за еду. У кого-то выпрашивает тёмную накидку, в которую кутается, чтобы скрыть волосы и лицо. Натягивает капюшон пониже, голову в пол – никто не должен узнать, понять, что она сбежала от хозяина, в чьих владениях провела несколько разрушающих душу лет.

[indent] Лира почти не помнит, как сбегала, что сделала. Казалось, она вообще не желала поначалу уходить – от неё не так много требовали, а жестокость и насилие, с которым пришлось столкнуться, со временем стали естественными, где девушка спокойно терпела всё, что нужно было. И всё же в несвободе было тяжело. Пусть и беловолосая активно искала положительные стороны и порой находила их в избытке – кров над головой, относительная безопасность, возможность отдыхать и даже время от времени проводить время так, как хочется ей.

[indent] О мрачных моментах Лира не думает – это было слишком. Слишком ужасным, чтобы держать в голове, чтобы помнить, пусть и порой в кошмарах снятся чудовища и те самые лица, которые издевались и заставляли делать то, что она не хотела.
Беглянка спотыкается.

[indent] Упирается руками в землю и поднимается. Замечает чужие взгляды и поглубже натягивает капюшон, меняя курс на лес, в котором планирует провести ночь. Этот город Лире не нравится… Слишком… Слишком, ей кажется, все смотрят за ней, следят, и девушка поджимает губы, выбираясь на лесную тропу, где, несомненно, её ждут монстры и иные опасности. Но вернуться назад, получить наказание страшнее. Ведь неизвестно, не решат ли её перепродать или лишить всех полученных за хорошее поведение привилегий. Лира видела, как может быть плохо, а потому, отсекая воспоминания прошлого, решает для себя одно: она не вернётся. Никакой ценой.

[indent] Лучше смерть.

[indent] Девушке не сложно потому скрываться в лесах, быть может, даже голодать и испытывать трудности с выживанием, но это всё лучше, чем в каждом незнакомце видеть потенциальную опасность, которая приведёт к хозяину.

[indent] «Бывшему хозяину», — решает твёрдо, для себя определив, что отныне она абсолютно свободна, пусть и несчастна. Лира кусает губы – осознание болью сжимает грудь, заставляет похолодеть. Спасая душу и обретая свободу, беловолосая обрела иные страдания и иной дискомфорт, который, как порой ей казалось, был всяко хуже, чем «там».

[indent] Поэтому мысль о возвращении невольно, но терзала душу, заставляя обдумывать возможные варианты, взвешивать плюсы и минусы и, пусть Лира отсекла прошлое, запечатала в сознании, она всё равно понимает, что вернётся в неизвестность.

[indent] Она поднимает голову – но не неизвестность ли сейчас пред нею? Не знает, что будет завтра, куда идти, что делать. Как выживать. Сможет ли кому-то довериться и найти помощь? Или придётся скитаться всю жизнь, пока монстры не разорвут её слабое усталое тело или ноги не приведут сами к пустоте у обрыва? Лира не знает. Но исправно каждый день даёт себе шанс, пусть и избегает большинства существ, которые потенциально могли бы пригреть и дать уют – беловолосая твёрдо решает, что, если вдруг к ней кто-то будет добр, то ей обязательно придётся платить. А кроме магии, которая нужна для монстров и собственного лечения, у неё есть только тело.

[indent] А себя, своё тело, Лира так просто не отдаст.

[indent] Вздрагивает, когда ветер тревожит верхушки деревьев. Беглянка оборачивается – ей видится чужое присутствие, но то лишь призраки былых страхов. Беловолосая выдыхает и снимает наконец капюшон, чтобы осмотреться и подумать, может ли она дойти до гор или стоит уже сейчас придумать себе еду и ночлег.

[indent] Вечер, а вместе с ним и темнота, постепенно ложатся на деревья, опускаются мерно по стволам вниз, лижут тьмой подступающей землю, пока беглянка, осматриваясь, ищет место, у которого может разбить скромный огонь, согреться в морозной ночи, холода которой уже заставляет дрожать, кутаться теснее в плащ и жалеть о том, что ей не хватило ни сил, ни решимости остаться в городе и снять хоть какой-то приют, где было бы и тепло, и относительно безопасно.

[indent] Сейчас же, оборачиваясь вокруг, серые глаза почти видят диких страшных чудовищ, изгибы их тел, форм. Девушка смаргивает – всё исчезает. Кивает сама себе, понимая, что ею движет страх, переживание, волнения, и потому лишь идёт набирать скорее веток и хвороста, чтобы, замёрзнув, наконец позволить себе развести небольшой костёр с помощью магии, у которого тут же садится и греет руки в тепле.

[indent] Возможно, Лира слишком недальновидна – ушла в лес, зная, что будет холод, зная, что, возможно, не сможет найти еду. Но девушка готова терпеть голод – не так страшно не есть несколько дней, главное лишь то, чтобы магии было достаточно, а в остальном беловолосой кажется, что она абсолютно как-нибудь справиться. Иначе нельзя. Иначе невозможно.

[indent] Ночь ласково забирает свет, оставляя Лиру наедине с тусклым огоньком. Девушка засыпает, понадеявшись, что его точно хватит до утра, а там обязательно поймается какой-нибудь зверь или найдётся пригодное к пище растение. Слишком уж девушка не рассчитала свой путь, и потому готова заплатить за оплошность собственным дискомфортом.

[indent] Она просыпается от холода, вся дрожащая и задубевшая. Встаёт, понимая, что костёр давно потух, а до рассвета ещё слишком далеко. Обнимает плечи, растирает их, затем вдруг замечает впереди яркую точку. Идёт на свет, надеясь всем сердцем, что там тепло, там жизнь, там помогут. Ступает с трудом, едва переступает, едва перешагивает препятствия, но наконец выходит на поляну бледных светящихся жёлтых цветков, что, пусть и не греют, но восхищают своей невероятной красотой.

[indent] Лира восторженно смотрит, замирает, шагает прямо в центр поляны, находясь в едва ощутимом свету.

[indent] «Как красиво», — всматривается в каждый цветочек, в каждое растение, затем, не выдержав усталости, холода, падает на колени, чтобы хотя бы на пару мгновений слиться с красотой и смирностью тихого леса. Она поднимает голову к небу, смотрит на россыпь звёзд, на блеск и сияние жизни, дышит холодом, восхищением, словно впервые в жизни действительно видит.

[indent] Она не замечает никого и ничего, пока в глазах горит космос, пока пред ней весь мир, пока мороз пронзает ноги и заставляет дрожать крупной дрожью. Капюшон падает с головы, обнажая водопад белых длинных волос до земли. Вмиг Лира ощущает чужой взгляд – ахает и ведёт голову в сторону, туда, где видит алое существо.

[indent] — Я… — тут же теряет голос и смотрит широкими серыми глазами. — Я… сейчас уйду, — извиняющимся тоном мяучит, пытаясь подняться с поляны светов и уйти куда-то, где она не будет раздражать и мешать собою и не будет, как ей кажется, в опасности.

[indent] Лира смотрит на алое существо, не понимая, чего ждать дальше. Её съедят? Уничтожат? Но никто из них первым не срывается с места, никто не уносится прочь, не двигается. Только белоснежная, выдыхая прохладный ночной воздух, пытается подняться, встать, но от страха, от холода ноги едва слушаются, не хотят двигаться, только искажают, искривляют тело, заставляя буквально раскачивать его, чтобы подняться с колен и уйти от взора пугающего гостя. И следом вопрос, заставляющий пискнуть, испуганно заморгать белыми пушистыми ресницами и, словно нет иного выхода, кивнуть крупно, задрожав волосами – её ищут, это правда. И врать нет смысла, потому что капюшон спущен, потому что длинные белые волосы водопадом по спине, и не убежать, не спрятаться, никуда не деться…

[indent] Но к счастью, незнакомка не порывается поймать, не бросается схватить, и немногим, но Лира расслабляется, справляясь наконец с ногами. Приподнимается и ступает осторожно, несмело навстречу на указанное место, почему-то до странного и обречённого чувства готовая тут же рухнуть и даться себя поймать. Почему? Потому что слишком устала. Потому что замёрзла. Потому что нет сил бежать, нет сил ничего делать – только сдаться и рухнуть тут же. Только руки слабые холодные снова накидывают поглубже на лицо капюшон, чтобы никто иной более не видел волос – их прячет внутрь плаща и опускает взгляд.

[indent] Она кивает, подтверждая голод. И послушно, молча разводит костёр – собирает несколько веток рядом, магией разламывает старое бревно, сводит его в своеобразный шалаш и зажигает. Всё донельзя странно получается резво, быстро, словно Лира ждала сделать это всё для кого-то, словно для самой себя не нужно было уметь, стараться, словно всё заранее обречено на провал. И тут неожиданно, пока костёр горит, пока языки пламени жадно поедают дерево, девушка понимает, что может больше, чем думала всегда. Пламя греет, согревает, и ручки тянуться ближе к огню, пока девушка отрешённо слушает пугающую собеседницу.

[indent] — У меня был хозяин… Но я не хотела, чтобы был, — отзывается потерянно, не поднимая головы. — Получается, питомец… бывший, — грустно пожимает плечиками, надеясь, что её не заставят вернуться в старую роль и не сделают снова ничей слугой, рабыней. То, что ей предложили еду – уже радовало, и Лира бессознательно проникалась чуть большим доверием, чем могла бы себе позволить обычно. — Лира… Да, — представляется, опускаясь на землю у костра и решаясь больше не колдовать, потому что сил не остаётся, и девушка даже не верит, что смогла бы как-то разделать и добраться до мяса бедного оленя, что было у гостьи. Поэтому беловолосая даже не берёт еду, вдруг решая, что развела костёр просто в помощь существу и заодно погреться. Не более. И неважно, что живот урчит голодом.

[indent] — А Вы… Охотник?.. — спрашивает обречённо, вдруг решив для себя, что, когда наступит рассвет, её точно вернут хозяину, лишат свободы и права на жизнь, на небо и солнце. — Я бы не хотела обратно, — признаётся беловолосая, палочкой копая землю, не пытаясь что-то сделать, но пытаясь всего лишь объяснить, что она, как и всякий живой человек, хочет быть свободной, иметь выбор в том, куда идти и как жить. Не на цепи. Не у кровати господина. Не в подвале тёмном и мрачном, не в одеяниях открытых, где важно показывать все свои формы и впечатлять навыками в постели. — Если бы можно, я бы попросила Вас, если Вы вдруг меня хотите вернуть за награду, чтобы Вы меня убили и вернули мой труп… Хотя, знаете... — смотрит на те самые цветы. — Больше всего я бы хотела умереть на цветочном поле, если можно.

[indent] Лира виновато улыбается, когда незнакомое существо задумчиво касается когтём подбородок, переспрашивает, клонит в размышлениях голову набок, пронизывает взором незримым насквозь, заставляя нервно кривиться, пытаться держаться ровно, не бежать, вопреки дикой мысли скрыться. И когда девушке отвечают, та тут же подбирается, кивает, вздымая волосы.

[indent] — Мы убираемся, помогаем по хозяйству, выполняем поручения хозяина – всё просто, — хлопнула в ладоши Лира, говоря с таким потрясающим оптимизмом, радостью и добрым голосом, что даже не замечает, как со щёк стекают слёзы водопадами. Ойкает и тут же торопливо утирает, пока собеседница не решила, что белоснежная больная или какая-то не такая. Она не говорит всей правды, концентрируется лишь на частичной – и правда убиралась, и правда помогала по дому, и правда выполняла поручения хозяина. Все.

[indent] В ответ на просьбу о смерти незнакомое существо лишь возмущается, и Лира жалобно сжимается в клубочек нервов: отказ как плетью по телу. Прячет серые заплаканные глаза, отводит взор на холодную землю – грустно, так грустно!

[indent] — Я просто слишком устала, — оправдывается беловолосая убитым мёртвым голосом, признаваясь в том, что ей осточертело вот так вот скрываться, не иметь собственного места, ненавидеть себя, ненавидеть то, что она делала в прошлом и на что соглашалась. Ненавидеть себя за слабость, за внешность, за неспособность справиться со всем так, как хочется. Если бы Лиру спросили бы искренне и честно, что в ней не так, она бы перечисляла бы до заката солнца, до севшего от говорения голоса.

[indent] Собеседница магией передаёт большой сырой кусочек мяса, и беглянка с трудом ловит тяжесть.

[indent] — Спасибо большое, — мяучит с глубокой искренней благодарностью, подносит поближе к огню кусочек, стараясь поджарить дальнюю от пальцев часть. Навыки выживания, хоть и немногим присутствовали у девушки, но сильное стеснение сковывало все попытки что-то предпринять, чтобы мясо жарилось на огне само, без необходимости его держать и обжигать кожу.

[indent] — Давно, да… — отзывается невесело, не представляя, сколько уже прошло дней и сезонов с того момента, как она сбежала. Казалось, что вечность, что это длилось настолько долго, что Лира не может поверить, что все эти дни справлялась и выживала. — Он кормил меня. Он хороший. Я ела ровно столько, сколько мне нужно, — бесцветным голосом бормочет выученные слова, то, что ей внушили за все года пребывания в плену. Включается, смотрит, как существо ищет камни, подкидывает к огню и греет на них пищу. Лира осторожно кладёт на камушек рядом свою порцию, гадая, обо что можно вытереть потом руки. Вздыхает тяжело. Устала. Слишком устала.

[indent] «Умереть было бы милосерднее», — думает в тоске, пока греется у огня потерянным котёнком. Она слушает собеседницу, кивает, чувствуя глубокое облегчение оттого, что её ищут не для того, чтобы вернуть Хозяину. А просто, как понимает Лира, из любопытства.

[indent] — Как Вас зовут? — робко уточняет, пока палочкой отодвигает кусочек мяса себе поближе, чтобы он остыл. — Мой план просто в том, чтобы выжить…  и не вернуться к Хозяину. Я знаю, он меня любит и дорожит мною, заботится обо мне, но я больше так не могу. Я устала. И я хотела скрываться до тех пор, пока меня не перестанут искать, но меня всё ищут и ищут. Я не думала, что так будет на самом деле, но вскоре я стала встречать объявления о себе и… Пришлось скрываться в лесу. Но я очень устала так жить, бегать, скрываться… Я, пусть и чувствую себя лучше, не могу никому доверять. Даже Вы… — смотрит задумчиво на собеседницу. — Если честно, я даже пойму, если Вы меня обманываете в своём нежелании меня возвращать. И пойму, если Вы из тех, кто решил съесть меня. Я… Мне кажется, я готова ко всему, пусть и знаю, что в конце буду сопротивляться. И…  Мне сложно осесть в городах, сложно не вот так, но мой план – это просто стараться жить, а не существовать. Пока что не очень получается, если честно… Но есть добрые люди, существа, которые мне помогают, — пожимает плечами девушка. — Но я всё равно боюсь кому-то верить – я знаю, что каждый способен на жестокость. И я тоже. Поэтому стараюсь не пересекаться с людьми. Мне грустно, что мне кажется, словно каждый меня хочет убить или ранить… — голос дрожит, и беловолосая сжимается. Она почти плачет, но замечает кусочек мяса свой и берёт в руки, чтобы откусить. Тяжёлый. Но Лира из всех сил держит и откусывает.

[indent] — Ох, спасибо, это так вкусно… — мяучит довольно, с яркой дикой благодарностью, не замечая, как с глаз снова текут грустные слёзы из-за того, что кто-то добрый поделился с ней куском мяса. — Я ведь должна буду что-то сделать за мясо Вам, да? — уточняет, не сомневаясь в том, что собеседница захочет её использовать в обмен на пищу. Лира готова. Это было бы честным, она знает.

Отредактировано Лира Мирлесс (2023-12-28 16:53:21)

[indent] В ответ на грустное хныканье Лира слышит у себя в голове понимание. Девушка грустно улыбается, качает головой и смотрит на существо – это так потрясающе грустно и одновременно прекрасно, что её кто-то может… понимать? Лира опускает взгляд, облизывает грязные от еды пальцы, жалея, что выглядит настолько жалкой и слабой, что незнакомка видит её настолько… никчёмной.

Беловолосая слишком хорошо помнит, как сильно её любил Хозяин. Или говорил то. Девушка не знает. Но знает одно – она должна думать и говорить, что Хозяин её очень любил. Иначе быть не может. И любит сейчас, ведь охотится, ведь она ему нужна. Лира знает, что поступила плохо, гадко, ужасно. Но ничего не может сделать с собою – вернуться страшно, поддаться врагам – тоже. Что она может? Лишь бежать, бежать в надежде, что однажды удача ей обернётся, и девушка найдёт себе место. А если не найдёт, то…Она всегда может закончить свою жизнь. На губах тянется печальная улыбка – в голове эхом ласковый заботливый тон существа рядом.

[indent] — Очень приятно познакомиться, Рау, — мягко мяучит беловолосая, протягивая руку. Затем ойкает и хихикает, немного нервно. Могла бы юная эон когда-то представить, что жизнь так повернётся, что она будет греться у костра рядом с алым монстром? Лира едва верит собственным глазам, но картина эта почему-то больше не пугает. Уже нет.

[indent] — Спасибо, — отзывается после. Мясо за честность? Достаточно ли Лира честна пред Рау? Взгляд блуждает по земле, по клокочущему огню — все ли слова правдивы, а не выучены дрессировкой и болью? Беловолосая хочет сказать, стать по-настоящему честной, но с губ не срывается ни звука – выученные правила, законы напрочь засели в голове девушки. Лира слышит в разуме вновь голос Рау, и кивает печально в ответ.

[indent] — Должно быть, я должна пойти в горы или куда-то ещё, чтобы меня не нашли… Интересно, они идут уже сейчас, и мне стоит скорее бежать или я могу переночевать у костра? Ох, хоть бы он не привлёк много внимания! — расстроенно произносит девушка, гадая, чем бы затушить источник тепла, чтобы грели только угли. Глаза прикрываются, жмурятся, беловолосая слабо поскуливает, не выдерживая эмоционального давления от осознания, что нужно скорее торопиться. Она бы заплакала громко и надрывно, если бы не боялась напугать Рау.

[indent] — Я бы не хотела Вас напрягать, — мяучит тоскливо, когда серые глаза всматриваются в огонь. — Но, кажется, мне и правда нужна помощь, и… Если Вам не сложно, я бы хотела попросить Вас сопроводить меня… Но я не знаю, что я могла Вам дать, чем заплатить, — бормочет тоскливо, грустно, отрешённо, поправляет волосы, платье, приобнимает себя за плечики и затем прикрывает ротик рукою, зевая от желания уснуть и отдохнуть. — А Вы… тоже держите путь в соседние города…? Город? Или… Вы… Просто хотите помочь? — последний вопрос Лира задаёт с большим напряжением, подозрением, словно в её мире помощи не существует. Девушка приподнимается и робко пятится назад, ненамного, но этого хватает, чтобы понять, что беловолосая испугалась. Лире, конечно, помогали на её сложном пути, но девушка многократно также нарывалась и на тех, кто хотел ею воспользоваться или тех, кто желал ей зла, обманом заставлял верить… И потому отныне беловолосой сложно принимать помощь, пусть она так и необходима. — Вы не обманываете? — с мольбой в дрожащем голосе мяучит беглянка, чувствуя, как всё хрупкое тело трясёт.

[indent] И вот алая небольшая ручка касается ладони Лиры. Беловолосая привычно вздрагивает, словно пронизанная током. Но это нормально. Так бывает. Необычно, но лапка у существа тёплая, даже девушка бы сказала, что нежная, несмотря на шероховатость и такой странный вид. Тихая улыбка касается бледного личика, когда запуганная путница ощущает толику заботы и осторожности по отношению к себе. Другая ладонь девушки тоже касается ручки алой знакомой, чтобы объять в ответ теплом. Лира боится. Это правда. И её прикосновения сотканы изломом, дрожью, но желанием подарить хоть малое тепло в ответ.

[indent] Рау меняет положение тела. Лира предусмотрительно отходит, даже пугливо всматривается в движения существа, чтобы, если что-то вдруг изменится в настроении, быть готовой ко всему.

Хочешь спастись – жди удара от каждого.

[indent] — Понимаю, — кивает девушка. Закусывает губу. Беспокойно. Тревожно. К Рау действительно не каждый бы подошёл. Да и едва бы Лира рискнула бы. Если бы не была такой уставшей и обречённой. Да и то, беловолосая не удивилась бы, если бы новая знакомая тут же её решила съесть. Но… кажется, внешность обманчива? И даже светлая девчонка была по-своему обманчивой в том, что иногда могла творить и думать плохое, совершать злые и жестокие поступки. Но Лира предпочитает об этом не думать. Никогда. Девушка слабо улыбается, когда слышит в голове Рау заботу. Она права. Лира бы быстрее бы замерзала и чувствовала бы себя ещё тяжелее, даже если бы исправляла бы ситуацию с помощью магии.

[indent] Лира заглядывает в лицо существу. Доверительно. Тревожно. Беспокойно.

[indent] — Правда не нужно? — уточняет слабым котёнком, чувствуя, как на глазах появляются слёзы. Торопливо вытирает. — Спасибо, — кивает, когда расценивает жест алой как приглашение лечь под бок. И беловолосая действительно ложится, сворачивается кулёчком рядом, касается плечом и спиной тепла. Трётся щёчкой о шершавость, чтобы следом прикрыть глаза и приобнять ручками.

[indent] — Расскажете мне о том, какие самые разные места Вам больше всего понравились? — спрашивает тихонько, пока ёрзает на месте, чтобы устроиться ещё удобнее. — Знаете, я тоже однажды хотела бы повидать весь мир… Но… — бормочет сонно, устало. — Но я не думала, что я его увижу вот так, вынуждено. Бежать, спрятаться, скрываться и видеть сотни новых цветов… Людей… Существ… Это всегда так страшно и так прекрасно! — делится, не открывая глаз. Улыбается тихонько, мерно, дышит едва-едва.

[indent] — Знаете, я так грущу, что это случилось со мной. Но я рада, что я встретила Вас и очень надеюсь, что… всё будет в порядке, — шепчет, урчит тихонько. Гладит мерно ладонью бок Рау, когда чувствует, что засыпает. Сквозь сон бормочет что-то невнятное, не соображает, выдыхает тяжело.

[indent] Ей снится поле. Свет. Нечто яркое, тёплое, уютное. Девушка сквозь сон улыбается, мурлычет что-то под нос, выдыхает умиротворённо. Снится свежий воздух, морской бриз. Чьи-то бережные объятия, прикосновения. Чёрная волчица. Красные глаза. Лира обнимает существо. Теряется во мраке, тонет, и вскоре расслабляется.

[indent] — Мм… Привет… — шепчет, когда открывает глаза. Не понимает, где они и что они, но вспоминает резко, что сейчас она с Рау, и нужно точно стараться и держаться, чтобы всё было хорошо. — Я… долго спала? Всё… нормально? Я… Я не мешалась? — бормочет, дрожит ресницами, ёрзает на месте и кутается в плащ теснее, прижимается к боку алой, чтобы не терять драгоценного тепла. — Ещё пять минуточек, прошу… — прикрывает глазки.

[indent] Беловолосая с уютом слушает рассказ алого огромного существа. Улыбается краешком губ, задумываясь о том, что ещё недавно она думала, что её съедят или отправят Хозяину, а теперь почти без тревоги слушает рассказ о том, где новая знакомая побывала и что успела увидеть. Слушая голос в своей голове, Лира представляет бескрайнюю пустыню, что ветрами и песком резала бы лицо. И огненное солнце, что даже заходясь за горизонт, всё равно бы жгло бы кожу, заставляло бы обжигаться ступни. А кроны деревьев на Сабаоте…? Серые глаза видят пред собою огромный влажный лес, где она, среди волков, пытается забраться на дерево, что мокро настолько, что ноги то и дело соскальзывают. Но вскоре страшные картинки беловолосой сменяются на более мирные, светлые, чужие. Это Рау. Девушка кивает самой себе, осознавая вторжение в разум, но она никак не препятствует ему, позволяя новым образам расцвести пред закрытыми глазами. Лира видит озеро. И мягко смеётся, когда разглядывает рыбок. Красивые. Блестят чешуёй, жизнью. Солнечные зайчики резво играют на глади воды, яркие догонялки вызывают смешок у девчонки. Она видит красивый средневековый город.  Образ сменяется тёмной пещерой, но сознание беловолосой уже мутится – засыпает крепким сном.

[indent] Лире тепло. Давно, очень давно костлявое изнурённое тело юного эона не чувствовало такого уюта и тепла. Дыхание сонное сходит на мерный, тихий ритм, холодная, бледная кожа касается алой, горячей. На ветру мелкие прядки волос спокойно покачиваются, беглянка даже не ощущает больше холода – забылась сном. Личико словно кукольное, спокойное, лишь немногим подёрнутое болью и печалью. Бровки светлые почти теряются на коже, ресницы мелко подрагивают, словно сон всё ещё тянет в тревогу, волнение.

[indent] Распахивает глаза. Мотает головой, как только слышит голос Рау в голове.

[indent] — Спасибо, — шепчет тихо, поглаживая бок алого существа. — Вдруг…. Иногда мне снятся кошмары, и я кричу. Надеюсь, этого не было, — всё ещё методично поглаживает, но затем, считая, что пользуется добротой слишком долго, всё же поднимается. С кряхтением и пыхтением, Лира отряхивается и потягивается, выпрямляя ручки и ножки. — Спасибо. Я боялась, что случится нечто плохое, — искренне делится, когда отряхивает платье и плащ. Всматривается в образ существа, улыбается смущённо и кружится медленно, позволяя себя осмотреть со всех сторон.

[indent] — Я в порядке, — не говорит о том, что тело затекло, потому что это и неважно. Она жива. И кажется, знает, что ей есть куда идти. — Не хочу тратить магию, — шепчет украдкой. Опускает взгляд на платье и рассматривает дырки, рваные куски, моменты, где ткань совсем обветшала. Жаль, а когда-то оно было красивым и не таким грязным.  Лира кивает на слова знакомой. — Хорошо. Я… надеюсь, что всё в порядке, — мяучит грустно, пока мелко проводит носком грязной обуви по земле, касается травы. Вздыхает, суетится робко, не зная, отчего в груди так тяжело – наверное, нужно чем-то отплатить, чтобы стало спокойнее, но чем? Беловолосая не знает, и потому просто с тоской смотрит на спасительницу, кутается сильнее в плащ, осознавая, что, кажется, замерзает. Но вместо озвученных мыслей лишь улыбается с бликами слёз на глазах – волнуется, переживает, гонимая робостью, чувствует себя почти парализованной в том, что не может ничего дать или предложить.

[indent] — Может быть мне набрать рядом каких-то ягод? Веток? Или… чем я могу быть полезной? — жалобно уточняет, скашивая голову набок.

[indent] Лира потерянно кивает, надеясь, что она не помешает более своими кошмарами и переживаниями причинять неудобства. Чужой вздох вызывает беспокойство, девчонка напрягается, всматривается в силуэт новой знакомой, пытаясь понять, нужно ли что-то сделать, чтобы исправиться или же… Или же всё правда в порядке? Тем не менее, Лира улыбается, когда понимает, что существо положительно реагирует на поглаживания, на тёплые ласковые прикосновения.

[indent] Не без восхищения и толики страха беловолосая смотрит, как алое нечто выпрямляется во весь огромный рост. Внушительно. Девушке кажется, оно может настолько запросто кого-то уничтожить, что ей, белоснежной, действительно повезло не вызвать негативные эмоции, не стать врагом. Лира покорно принимает с лапы сумку, кивает, рассматривая новый груз.

[indent] — Красивая птица, — улыбается сероглазая, внимательно всматриваясь в сумку. Ведёт пальчиком по линиям, до жути заинтересованная изображением. Кожа такая мягкая. Надевает себе на плечо сумку, чуть пошатываясь от слабости прошедших дней. 

[indent] — Хорошо, — Лира задумчиво кивает, хмурится, отряхивает платье и шагает в сторону леса, надеясь не отдаляться от Рау, но найти что-то… Беловолосая не совсем понимает, о каких подарках шла речь, но она не решилась уточнить, полагая, что, должно быть, стоит собрать побольше чего-то красивого и милого, что могло бы понравиться алоцветной. Быть может, говоря том, что люди любят, она имела в виду и себя? Не зная верного ответа и не желая уточнять, Лира суетливо набирает в ручки несколько красивых цветочков с поляны, набирает и парочку ягодок, надеясь, что они не ядовиты. Сплетает осторожно и немногим нелепо косичку из трав, закругляет, делая небольшую корону. Довольная, девчонка возвращается к Рау и протягивает ей наскоро сделанный лёгкий веночек из цветочков.

[indent] — Вот! — протягивает, а некоторые веточки скидывает в костёр. Дожидается, когда разведётся огонь, восторженно, счастливым котёнком греет лапки. — Как же тепло! И как хорошо тут! — мяучит довольно, улыбается лучезарно вдруг. — Спасибо! Я чуть-чуть, — принимает кусочек мяса, кушает торопливо, быстро, словно в любой момент могут отнять. Старается не задерживать никого, а потому доедает свой кусочек почти не глотая.

[indent] — Хорошо. Я бы не хотела заходить в города и к жителям, если можно… — опускает взгляд, меняясь в лице. Подрагивает. — Я боюсь, что меня ищут, и что меня могут узнать, как-то опознать, словом, будут проблемы… — бормочет, сжимаясь в жалобный комочек. Тревога сковывает грудь, сдавливает, напрягает, дышать труднее. Но Лира встряхивает головой, сморит на спутницу, моргает серыми округлыми глазками. Шагает торопливо, перебирает ножками, боясь, что существо рядом с нею будет скучать или будет недовольным скоростью. Беловолосая хмурится и задумывается, гадая, может ли она как-то ускорить свой шаг.

[indent] Лира поправляет платье, посматривает на небо – солнце то скрывается за облаками, то появляется, греет лучами солнца.

[indent] — Смотри, а это похоже на кролика! — указывает пальчиком на облачко в подобной форме. Медленно они забираются на холм. Лира, как ни старается, всё равно замедляется, и, даже если бы с ней кто-то шёл такого же роста, он был бы быстрее. Часто она спотыкается, хромает, путается в ногах, словно ночного отдыха ей было слишком мало. Быть может, многие месяцы побега настолько сильно изнурили тело беловолосой? Девушка тяжело дышит, приваливается к боку существу, слушая пояснения.

[indent] — Да, хорошо… — кивает, готовая пройти любой путь. Вслушивается в звуки природы, надеясь отыскать хоть малейшие признаки того, что их преследуют. Но нет. Пусто. — Я быстро устаю, но всё нормально, я готова идти ровно столько, сколько нужно… Я переживаю, что меня нагонят, так что ради Вашей безопасности я бы поторопилась… Я бы не хотела, чтобы Вы попали в беду, — мяучит грустно, медленно спускаясь с холма и желая в этот раз идти ещё быстрее. — Я готова, — ухает воробушком.

[indent] Лира смущённо улыбается, довольно поглядывая на прилаженный к телу алого существа красивый веночек из небольших полевых цветочков. Длинноволосая закладывает ручки за спину, выгибается, потягиваясь. Она знает, что путь будет нелёгким и что, без сомнений, ей придётся постараться в том, чтобы не пришлось бороться с томительной слабостью. Ещё важно не встретить никакую опасность и не прийти к тому, что Рау откажется от общения и помощи. Меньше всего на свете Лире хочется сейчас остаться одной, хотя в душе скребётся осознание гиблое, гнилое – она не заслуживает ничьего доброго общества.

[indent] — В городах много ушей и много врагов, — грустно тянет беловолосая, вспоминая, как на очередной улице её чуть было не попытались схватить и куда-то увести в подворотню. Лира знает – это Хозяин, Хозяин её искал, преследовал. Он, жаждущий, чтобы всё было так, как нужно, как правильно, не захотел бы так просто отпустить её. Не возжелал бы, чтобы она ходила по земле, топтала мир своими тонкими ножками, которые, как и она сама, он напоминал, принадлежат всецело ему. Лира очень хорошо помнит его уверенья, убеждения, что ей никуда и никогда не деться. Стоит только отступить от правил, нарушить хоть малейший запрет или условность, девушка прекрасно помнит, что будет плохо. Очень плохо. И если за малейшую невинность он её наказывал, мучил и пытал, то что будет за побег? Смерть, она знает, самое лёгкое из всех наказаний. И он никогда, никогда не допустит того, чтобы его игрушка так просто умерла. Лира знает.

[indent] — Я не уверена, что я даже имею право и возможность так просто умереть, — размышляет беловолосая, поглядывая из стороны в сторону, словно как раз в этот миг из деревьев мог выйти тот самый всесильный хуман, который мог заставить эон делать сделать всё, что он пожелает. У него было такое особое право. Слово. Девушка никогда не смогла бы объяснить так просто, что именно он такого делал, говорил, из-за чего она не смела противостоять ему. Никогда.

[indent] — Не заяц? — недоумённо переспрашивает, прикоснувшись пальчиком к губам. — Наверное, кролики просто милее…. Я их, конечно, ем, но я не… Люблю видеть момент смерти. Это тяжело. Я не люблю, когда кому-то больно, — мяучит тоскливо, посматривая на красную кожу существа рядом. Ей льстит, что Рау всё ещё остаётся рядом. Что её голос, кажущийся теперь очень приятным, звучит в голове и напоминает о неком давно ушедшем тепле.

[indent] — Я бы хотела верить, что ты будешь в порядке, — поникнув, отвечает Лира, но затем неуверенно улыбается и, пошатываясь, преодолевает сложное препятствие. — Очень страшно, когда те, кто протягивают руку помощи, потом страдают по моей вине… — вздыхает, огибает куст. С восхищением смотрит на то, как длинный змеиный хвост поднимает сотни красочных бабочек.  Лира восхищённо ахает и хохочет, пытаясь догнать ярких насекомых.

[indent] — Хорошо, — покорно кивает, не желая думать о том, как сильно будут болеть ноги в конце пути. — Главное, чтобы я потом не была слишком медленной, — мяучит, посматривая на солнце. Щурится, моргает белоснежными пушистыми ресницами. Вопрос обжигает уши и заставляет замедлиться. Потерянный взгляд обращается в пустоту, лицо не выражает ничего кроме пустоты. Девушка вздыхает, механически шагая рядом с Рау.

[indent] — Мне нельзя. Нельзя сражаться. Но я нарушаю это правило. Но мне сложно так. Я стараюсь не отсвечивать, — безжизненно бормочет, вспоминая, как когда-то за магию получала по рукам. Приобнимает себя за локти, морщит носик, отводит взор. — Потому что, если меня захотят забрать, я лучше умру. И я последние силы потрачу на смерть, — улыбается жизнерадостно, представляя, как однажды её жизнь оборвётся. — А Вы о чём мечтаете? — мурчит под нос, напевает мелодию, поглядывает на небо с лёгким прищуром глаз от яркого неба.

[indent] В ответ на размышления уши слышат лишь недовольное ворчание. Лира получает небольшой, лёгкий щелбан по лбу. Пальчики сразу недовольно трут место ушиба. Девушка дует губки, кусает себя, чувствуя, как на глазах появляется влага обиды – это ведь просто её мысли и чувства, почему её обижают? Впрочем, с психикой беловолосой всё сложно всегда – если бы её ударили сильнее, повалили на землю, то она бы, без сомнений, восприняла бы это также недовольно, возможно, даже более сдержанно. Она слишком привыкла к насилию и боли. Но не привыкла к подобным жестам, когда можно расслабиться. Лира молчит, только сиротливо обнимает себя ручками за плечи, ощущая себя до ужаса неуместной и неловкой, какой-то не такой, неспособной к нормальному построению диалога.

[indent] — Извини, — привычно мяучит тоскливым котёнком, вздыхает и поправляет длинные волосы, боясь, что она своими словами разочарует или сделает что-то не так.

[indent] Но когда речь заходит о еде, то сероглазая вдруг оживает и даже с благодарностью улыбается, радуясь, что ей не придётся видеть смерть существа, а только принимать неизбежное, которое она увидит только на костре. Лире слишком необходимо было быть слепой.  — Спасибо, для меня это многое значит, — мягко отвечает беловолосая, протягивая руку, чтобы погладить тёплый бок Рау и хоть как-то выразить свою признательность за подобную уступку. Взгляд натыкается на шрам на шее Рау, и укол боли тут же зудит в груди – невыносимо думать, что это мощное существо успело пострадать и получить свою порцию боли.

[indent] — Было плохо, да?.. — голос укрыт сочувствием и глубоким сопереживанием, тоской и печалью.

[indent] Лира хихикает, когда слышит, что Рау обещает кусаться и злиться.

[indent] — Если хочешь, ты можешь укусить меня, — предлагает легкомысленно, помня, как её приучали к боли и к терпению. Теперь некоторые виды… подобного опыта могли принести даже тихое удовольствие.  Лира тихонько заламывает пальцы, но покорно слушает про то, что видов магии бывает несколько. Беловолосая с тоской кивает, помня своё далёкое обучение в школе. Она и тогда была не самой лучшей ученице, а сейчас… И подавно. Но девушка всё же не так проста, и магией она тоже умеет пользоваться. Быть может, не так активно и правильно, как все остальные. Чаще всего она экономит заряды магии и… старается выжить.

[indent] Благодарит за помощь, когда нужно перебраться через овраг и ей помогают с этим.

[indent] Слушает с удовольствием про мечту, рассматривает силуэт Рау и представляет таких же красных чудовищ, но поменьше – её семью.

[indent] — А твоя семья – это какая? — спрашивает с глубоким любопытством, кивая на речь о сострадании. Хихикает, не представляя, как алая со своими лапками будет иметь свой летательный аппарат. Но Лира уверена, что та если захочет, то точно обзаведётся таковым рано или поздно.

[indent] Рау предупреждает, что они подошли слишком близко к лесничим. Лира напрягается и замирает в ужасе. Они в опасности? Да? Да ведь?! Внезапно чудовище превращается в миниатюрную красивую красноволосую девушку. Серые глаза недоверчиво смотрят на голое тело. Щёки вмиг краснеют. Ладошки закрывают лицо, чтобы не видеть чужую обнажённость. Раздвинув пальчики, беловолосая нехотя подглядывает. Но она видит, что Рау уже в одежде.

[indent] — Д-да… — растерянно бормочет, хлопая глазками. — Вы очень красивы… Очень… — смущаясь, шепчет. Старается не смотреть на девушку, кивает торопливо, принимая чужую шутку. Почти что не плачет от иллюзии обмана – если бы Рау показалась таковой пораньше, то ей было бы проще.

[indent] Рау хихикает и тащит смущённую девушку к дому лесника. Лира покорно следует, ощущая, что рука тёплая и нежная. Хватает ладонь и другой ручкой, удивлённая таким прикосновением. Смотрит восторженно на алые волосы, на взгляд чужой.

[indent] Дом лесника издали кажется полузаброшенным и очень уютным. Руки даже тянутся невольно стряхнуть грязь со светлого платья. Внутри, кажется, от ветра скрипит крыша. Лира чуть стопорится, напугавшись тому, что внутри будет кто-то недоброжелательный.

[indent] — А… Нам точно туда надо? — почти хнычет, перепуганная мыслью, что там, возможно, преследователи.

[indent] Рау кажется даже несколько горделивой - шрам для нее словно украшение, награда, доказательство того, что она выжила. Лира тоже когда-то имела много шрамов. Но благодаря регенерации и собственным навыкам исцеления, каждый шрам, каждое сломанное ребро и разорванный орган оставались возвращены практически к первоначальному виду. Иначе эон была бы немыслимой энциклопедией различных методов пыток. Едва ли у неё было бы хоть один живой клочочек кожи. Но сейчас Лира выглядит практически в порядке – на теле только несколько ранок и шрамов, что приобретены были в пути. Когда ей удалось вырваться от хозяина, то девушка практически в первый месяц залечила все следы владения собою, желая смыть с себя кожу и мясо, всё, до чего добиралась рука хумана.

[indent] — Это здорово, — задумавшись, отзывается беловолосая. — Мне тоже было трудно дышать, — болезненно вспоминает, как многократно её душили и как мучилась в панической атаке, не имея возможности вдохнуть тугой свинцовый воздух, словно лёгкие переполнились настолько, что вот-вот лопнут. — Но мне казалось, что если меня это не убило, то это просто сделало слабее, — усмехается беловолосая. — Иногда мне кажется, я попросту сошла с ума, — раскрывает ручки в сторону и беззаботно кружится в высокой траве, наслаждаясь одобренным собою же сумасшествием.

[indent] На вопрос Рау отзывается остановкой у дерева, указывает когтём на вереницу муравьёв.  Лира заинтересованно склоняется рядом, волосы почти падают на землю.

[indent] — Получается, это как большой приют с твоими детьми, часть из которых ты нашла и приютила? — уточняет, пытаясь представить особый мир в горах, где, возможно, и ей нашлось бы место. Но нет. Лира слишком хорошо знает, насколько же она может быть ужасной и неприятной, чтобы жить с кем-то. Тем более что у неё вечные преследователи, а это значит, что ей точно-точно нельзя нигде надолго задерживаться. Было бы ужасно, если бы хозяин демонстративно причинил другим вред за то, что она сбежала. Нет.

[indent] Рау поправляет волосы, смеётся, когда ловит взором смущение Лиры.

[indent] — Нет-нет, — взмахивает ручками беловолосая, — я просто… ты невероятная, — выдыхает, объясняя одно из чувств. Вскоре девушки стучат в дверь, юная эон ощущает себя донельзя грязной и неловкой. Дверь отворяется, на порог выходит невысокое красивое существо. Лира пугливо отшатывается и кланяется. — Здравствуйте! — мяучит, посматривая на невероятно красивую девушку с рожками и с цветами и растениями на голове и в платье. Угольный вид, светлый фартук, банты… Ох, Лира краснеет вновь, впечатлённая до глубины души внешним видом существа.

[indent] — Я… Мы… Вы не позволите у Вас немного помыться? Мы ненадолго, правда, просто… путь был очень сложным и далёким, — поясняет с тревогой, посматривая на аловолосую. Лира тихонько цепляет пальцы о пальцы, суетится. Незнакомка кивает на соседнюю пристройку, баню. Беловолосая хлопает глазками, пытаясь понять то, что именно ей стоит сделать. Кажется, им разрешают пройти в отдельное помещение? — Спасибо! — пыхтит испуганно, направляясь к другой двери. Тянет на себя, открывает и неуверенно, всё ещё посматривая на красноволосую, входит внутрь бани. Дерево пахнет сосной. Половицы тихонько скрипят под весом девушки.

[indent] — Надо растопить печь, да? И… Ох, нужна какая-то шторка, комнатка, чтобы помыться… — пугается беловолосая, осознавая, что в банях нужно именно мыться. И без одежды. Получается, они должны сделать это по очереди? — Вы пойдёте первая? — вдруг переходит вновь на формальную часть общения, боясь, что делает всё неправильно и сейчас получит дерзкое замечание.

[indent] Беловолосая тихонько кивает в ответ на мысли Рау. Сама задумывается глубоко и сильно, хмурит белоснежные бровки, гадая, насколько она нормальная в том, что является сама по себе ненормальной. Взять ту же алошкурую, она выглядит устрашающе и дико, но по общению кажется вполне себе обычной. Добрая, заботливая, приятная и даже не съела Лиру, не причинила никакого вреда. Стоит ли говорить, что Раургатейя кажется теперь беловолосой вполне себе, за исключением чудовищной внешности, обыденной? А сама девушка ощущается себе столь… больной, ужасной, некрасивой, неправильной, что хочется попросту размазаться по земле, сгинуть, перевариться.

[indent] Улыбка Рау в человеческой форме кажется столь милой и тёплой, что невозможно не ощущать глубокий трепет в маленькой груди юной эон.

[indent] — Если Вы монстр, то тогда я не знаю, кем был мой хозяин, — грустно отвечает, но на губах тоскливая улыбка – вряд ли кто-то по степени ужасности мог бы сравниться с этим хуманом. От мыслей о нём в сердце сразу судорожно сбоит, всё тело непроизвольно напрягается.

[indent] Лира недоверчиво смотрит на красивую дриаду, что позволила им просто так взять и принять душ. Беловолосая недоумённо хлопает белыми ресницами, ощущая, как всё идёт слишком хорошо. Настолько, что всё буквально пронизано чем-то нехорошим. Девушка опасливо жмётся к новой знакомой, к спасительнице, смотрит на неё пугливо.

[indent] — Ты уверена? — вдруг передумывает на пороге бани. Дриада быстро скрывает в своём доме, вероятно, действительно решая поспать. Лира растерянно замирает, чувствуя, как волной накатывает страх. — Мне кажется, что всё слишком… идёт так, как нам удобно. Это неправильно, — тревожно выдыхает, ощущая, как сердце тяжело бьётся в груди.  Вместе девушки рассматривают инвентарь, но Лира неизменно оглядывается и осматривается, словно вот-вот должны ворваться чудовища. Или у них есть время хотя бы привести себя в порядок? Постепенно аловолосая и беловолосая разбираются в том, как растопить баню. Нехотя беглянка вздыхает и, зажмурившись, магией собирает воду, собирает дрова в приемлемый вид, разжигает огонь. Силой магии девушка делает всё, чтобы баня растопилась без их физических усилий. Сама же беглянка оседает на пол бани, понимая, что потратила некоторые силы. Но она не могла видеть того, как Рау бы мучилась и старалась бы разобраться со всем. А у беловолосой нет физической силы и хорошего опыта, чтобы с этим справляться.

[indent] — Но я не смогу больше использовать магию, пока не отдохну. Мне нужно экономить силы, — пыхтит она, давая понять, что на плечах Рау будет вся еда. Когда баня готова, то беловолосая, как и сказано, шагает за шторку с новой одеждой. Испуганно и суетливо она снимает с себя плащ, платье, бельё. Обнажённая, девушка снова и снова осматривает себя, не веря, что на ней больше нет никаких ран и шрамов.

[indent] Лира старательно моется, думая, что она бы могла бы почистить себя и магией, но не смеет так поступать с собою, зная, что каждая крупица силы ей понадобится для большего. Она не верит Рау, не верит дриаде, а потому у неё должно оставаться как можно больше сил на борьбу. Обливаясь водой и намыливаясь мылом, беловолосая думает о том, насколько же она бесконечно устала. Девушка нехотя ведёт плечами, вздыхает. Наконец с мытьём окончено - где она вела мочалкой слишком яростно и сильно, отчего остались следы. Но Лира кутается в тёмно-синие штаны, в серую кофту, надевает плащ, крепит на талию пояс, надевает и перчатки. Она чувствует себя слишком неуютно в \этих одеждах, но понимает, что не может противиться – прошлая совсем обветшала и не стоила той самой починки магией.

[indent] Тревожно выходя из баньки, Лира садится на скамейку у входа в здание и облокачивается на колени, сгибаясь. Мокрые волосы почти касаются земли. Беловолосая вздыхает. Когда Рау выходит, девушка принимает тяжёлое решение поговорить с ней:

[indent] — Как баня?... Я... хотела сказать, что со мной может быть опасно, ты не против, если мы разойдёмся? Я… не хочу, чтобы ты подверглась опасности, я не вынесу, если ты пострадаешь. Я и так слишком много пользовалась твоей добротой и, думаю, этой дриаде не нужны проблемы тоже…

[indent] Лира тоскливо кивает: возможно, Рау и права в том, что не всегда её будут преследовать неприятности, однако девушка попросту не представляет, что однажды наступит год, когда она сможет прожить его спокойно. Конечно, ей и сейчас везёт в том, что она успела сбежать, что встретила это существо, которое умеет перевоплощаться в красивую красноволосую девушку. Это есть хорошее, светлое, правильное. Но бывают ведь и ужасные события, так, например, прошлой ночью Лира почти не решилась свести счёты с жизнью, она даже была готова сдаться, лишь бы прекратить все эти мучения. Да и сколько раз она сдавалась вообще? Не счесть. Лишь благодаря случайным событиям ей удавалось вырваться от плена собственного нежелания жить. Беловолосая тихо вздыхает.

[indent] Возможно, она слишком много пользуется чужой добротой. Страх сжимает нутро, хочется отчего-то что-то сотворить, сделать эдакое, чтобы проявить настоящую картину мира. Хозяин много раз говорил, что Лира больна, что её психика нездорова, что она попросту не выживет в реальном мире. И сейчас ей везде чудится, словно вот-вот из-за деревьев выйдут враги, что что-то пойдёт не так и что обязательно все из-за неё пострадают.

[indent] — Не знаю, — обнимает саму себя теснее, словно хочет согреться, — куда глаза глядят, — пожимает худыми плечиками, ощущая, что она и правда не знает куда идти. А если бы придумала, то вряд ли бы сказала, ведь Рау может её выдать – нужно быть осмотрительной, пусть Лира и не всегда таковой и является. Странно, но её безграничное доверие постоянно путается с паранойей, словно разум настолько надломлен, что не может застревать в одном настроении. Беловолосая с улыбкой тоскливой смотрит на то, как спутница старается причесать свои огненные локоны. Они напоминают цветом не то кровь, не то помидор. В животе чувствуется голод, но Лира не смеет обращать на него внимание. Она встаёт и тихонько пытается помочь Рау расчесаться. Вздыхает, когда рука касается на белую макушу, а сама девушка её отпускает, позволяет принять решение самостоятельно.

[indent] Ох, знала бы Рау, насколько Лира несамостоятельна, насколько ей по-настоящему сложно выбирать собственные пути – а вдруг неправильно? Вдруг что-то пойдёт не так? Сколько её раз били за очевидно правильный выбор? Эон не смогла бы даже посчитать, но она знает, что каждый её путь – заведомо ложный, неправильный, тот, где она умрёт. И всё же, пусть сердцем беловолосая стремится остаться тут и поесть, не быть одной, разделять с кем-то и ночь, и дни, и тяжёлые пути, она знает, что было бы правильнее не быть никому обузой, не тяготить собою и уйти, оставить её. И тот факт, что Рау не настаивает, не требует, даёт понять Лире, что той действительно не так уж и нужно, не так уж и важно общество сероглазой. И тогда, поняв, что спутница уходит к костру, беглянка вздыхает вновь. Она набирается смелости попрощаться, но может лишь отступить назад.

[indent] — Прощай и спасибо, — едва шепчет в пустоту, не в силах выбрать путь. Она всё ещё верит, что Рау передумает, что вернётся, скажет, что нельзя так. Но беловолосая ничего для этого не делает. Только лишь медленно разворачивается и, сдерживая слёзы, неспешно уходит прочь, глубже в лес. В другую сторону от города, от гор. Бредёт, куда глаза глядят, но с каждым ударом сердце надеется, что спутница её остановит. Но если же нет, то Лира сорвётся на бег, обронит несколько слёз и забьётся под корни дерева проплакать о своём горе и своей глупости – разве она выживет одна? Может её решение – это всего лишь отложенный суицид?