В Удаче Поселенца пахло пылью и отчаянием. Кажется собирался дождь, ветер разбрасывал по земле пожухлые сухие листья, неожиданные в середине лета, стремительно темнело, гроза как будто подходила не с одной стороны, а словно тяжелые серые тучи сползались во всех сторон света в точку где-то на окраине поселения. Бздашек поёжился, кутаясь в летнюю джинсовую куртку. Они с родителями прибыли в поселение сегодня с утра, сгрузили со спины кентавра и из повозки, в которую был впряжен Бздашек, мешки со шкурами и травами в небольшой пристройке возле рынка. Мама о чем-то всё утро взволнованно разговаривала с хозяином гостиницы, в которой они должны были остановиться. Судя по услышанным обрывкам фраз, мальчик понял, что им придется задержаться в городе, возможно, на несколько недель, мамины целительские умения очень пригодились бы в сложившихся обстоятельствах. Отец ушел в ратушу на собрание жителей для обсуждения упавшей тяжелым прогнившим одеялом на город хвори, уничтожившей посевы и забиравшей с собой человеческие жизни одну за другой.

Бздашек не вполне понимал серьезность беды, свалившейся на город. Оставленный наедине сам с собой на неопределенный промежуток времени - не в первый и не в последний раз - он задумчиво ходил по опустевшим улицам, заглядывая с высоты своего роста за заборы и в окна первых этажей. Раньше по прибытию в город его облепляли местные детишки с настойчивыми просьбами покатать с ветерком, и Бздашек с удовольствием устраивал на вымощенных булыжником улицах поселения атракцион "покатай-меня-лошадка", в котором один счастливый и сосредоточенно вцепившийся в одежду кентавра ребенок ехал на трясущейся лошадиной спине, а десяток ребятишек с визгом преследовали всадника бегом. Сейчас же появление кентавра в городе не вызвало ажиотажа. Улицы опустели, случайные прохожие уныло спешили по своим делам, не поворачивая головы в сторону диковинного существа, ставни на окнах были заперты или окна были плотно занавешены тканевыми шторами. Во дворах проходили приглушенные скорбные дискуссии, отдаленно кто-то рыдал с неразборчивыми причитаниями, на перекрестках горели, испуская в небо облака едкого дыма, мешки с испорченным урожаем.

Бздашек остановился на краю улицы, пропуская похоронную процессию.

Жизнелюбивые сердца подростка сжимались от неясного ощущения отчаяния и печали, которыми были пропитаны все поверхности. Кислый запах гнилых овощей преследовал повсюду. Еще эта погода дурацкая. Солнце зябко укрылось черными тучами, короткие всполохи прорезали плотное как кисель небо, концентрируясь впереди, как будто бы прямо над головой, как будто бы где-то рядом, вот прямо на окраине города. Копыта сами принесли кентавра к Полуденной обители - единственному храму в этом поселении - как раз к моменту, когда молнии одна за другой начали разбиваться о крышу святилища в одной, не видимой отсюда, точке. Бздашеку стало любопытно такое редкое погодное явление и он, неловко извиняясь, стараясь не оттоптать прихожанам ноги, протиснулся вглубь толпы, возвышаясь на несколько голов над собравшимися возле портала поселенцами.

Из храма выбежал человек, возбужденный, утомленный, счастливый, выдохнул "Наши молитвы услышаны!", вызвав этим благоговейные овации собравшихся возле храма граждан, толпа оживилась, люди потоком хлынули в открытые ворота Полуденной обители, увлекая за собой кентавра, впрочем, мальчик не сопротивлялся, любопытство было слишком велико, чтобы идти ему наперекор. Так же стремительно, как собирались, тучи начали расползаться по углам небосвода, освещая внутреннее убранство храма. Это было маленькое здание, с большими витражными окнами, из маленьких разноцветных стеклышек складывались простые образы: человек, возделывающий землю ручным плугом, а над ним - солнце; мать наливает сыну в стакан домашнее молоко из глиняного кувшина, а над ними - солнце; целая семья в составе пожилой пары, маленькой девочки, кошки, собаки и мышки пытаются вытащить великолепно созревшую репу из земли, а над ними - солнце; человек в золотистом одеянии взмывает в небо, а голова у него - солнце. Здание было лишь пропускным пунктом на территорию истинного храма. Где под ногами плодородная земля, а над головой - ну, вы поняли.

Короткое перетекание толпы через узкое здание окончилось вторым порталом, люди веером разошлись в разные стороны окружая устройство, установленное на крыше часовни, устремившее в небо свой сияющий шпиль. В существующих декорациях портальный маяк выглядел одновременно и архаично, и излишне современно, но эффектно, и Бздашек не мог отвести глаз от сияющего латунного узора на его поверхности и величественного, словно рог единорога, серебрянного стержня, упирающегося в небо. Наверное поэтому подросток прослушал речь проповедника и не услышал обращение: "Сделавший шаг вперед удостоится чести стать проводником и спутником демиурга в наших землях, - он просто шел вперед и вовремя не остановился.

А когда наконец остановился, обнаружил обращенные в свою сторону изумленные и изучающие лица, чего-то от него ожидающие. - Ээ... - замялся он, лихорадочно соображая, по какому поводу внимание и что стоит сказать, перебирая в голове все рассказанные родителями и местными жителями истории, имеющие хоть какое-то отношение к храму. - Да придет Идиллия в Удачу Поселенца?

Отредактировано Бздашек (2024-03-19 20:19:36)

Бздашек был очень далёк от религии. С раннего детства приученный рассчитывать на собственные быстрые ноги и меткость выпущенной стрелы, он тяжело представлял себе, что бывает иначе. Что некоторые разумные существа предпочитают обвинять во всем каких-то воображаемых или недосягаемых существ в различных бедах, предпочитают рассчитывать и на их помощь во время бедствий и неудач. Что уж тут говорить, людям свойственно перекладывать ответственность за собственные успехи или провалы - но чаще, конечно, провалы - на других, просто чтобы не сталкиваться с последствиями своих решений в одиночку. А так ты вроде свалил часть ответственности на другое существо - и не один страдаешь от ее тяжести. Такое поведение было простительно неразумным существам: собака, привязанная к хозяину, обожествляет его, зависит от него, бросается в бой ради него. А люди же как будто по умолчанию существа свободные. Или нет?

Священник приблизился, так что Бздашек мог чувствовать боком прикосновение материала его свободной рясы, прошептал какие-то ободряющие глупости и мотивирующие нелепости, которые при всём их красноречии не могли ни ободрить, ни мотивировать. Бздашек не жалел, что так получилось, и не боялся, он просто всё еще был немножко растерян и не вполне понимал и осознавал, что происходит. Горожане шептались о чем-то возвышенном, но звучали для кентавра не более осмысленно, чем шелест кроны осеннего дерева. Отражение света в наполированном латунном корпусе портального маяка тем временем приняло человеческий облик, вот только если Бздашек - это на одну половину вполне себе человек, а на вторую - вполне себе лошадь, то появившийся незнакомец был примерно на три четверти человек, а на остальную четверть - лампочка. Подросток сузил глаза, чтобы рассмотреть лицо явившегося из портала незнакомца, но потерпел в этом сокрушительное поражение, в глазах только заплясали зайчики от света и от излишнего перенапряжения.

И вот насколько Бздашек был удивлен и растерян, настолько же незнакомец чувствовал себя абсолютно привычно и по-деловому, как будто он прожил в Удаче Поселенца всю жизнь и уезжал на несколько дней в командировку. Он начал раздавать указания и делиться новостями и обещаниями, словно был боссом этого города: то ли боссом мафии, то ли губернатором. А Бздашек мог абсолютно точно сказать, что ни разу еще за свою долгую шестнадцатилетнюю жизнь не видел этого персонажа в окрестностях города - опустим тот факт что сам кентавр появлялся тут раз в сезон - он бы точно запомнил человека с такой ослепительной внешностью. Незнакомец сказал прихожанам расходиться, и те с благоговейным послушанием послушались, Бздашек недоуменно поворочал головой, провожая взглядом спины стекающихся в сторону входа в здание - выхода из церкви, обнаружил рядом с собой оставшегося священника и немножко успокоился. Всё-таки ему чуть больше нравились люди, у которых, присмотревшись, можно было увидеть лицо.

Проповедник заметно нервничал, когда обращался к незнакомцу, и даже зачем-то назвал Бздашека "отважным юношей", что одновременно вызвало у подростка и внутреннюю гордость за себя, и желание обернуться и встретиться с "отважным юношей", о котором говорил мужчина. И волнение священника было заразительным, кентавр почему-то тоже начал нервничать и заикаться, и на вопрос незнакомца о его имени, мальчик неловко икнул: - Бздашек, сэр, меня зовут Бздашек, а вас? - прежде чем заметил пугающий взгляд проповедника и послушно прикусил язык.

Нескольких стремящихся к выпрямлению извилин в кудрявой голове подростка хватило, чтобы на ходу сориентироваться: незнакомец прибыл сюда, чтобы помочь жителям города с болезнью неизвестного происхождения, скорее всего он был какой-то очень сильный маг - возможно даже как мама Бздашека. Откуда он прибыл - было неясно, но очень интересно. Интересно, там у всех вместо лица - прожектор, или есть нормальные люди? Кентавр не очень понимал, чем он может оказаться полезен, но он очень хотел помочь. Да, он нечасто бывал в Удаче Поселенца, но до ближайшего отсюда города было еще двое суток рыси (или около того), поэтому было бы неприятно, если бы город вымер из-за непонятной хвори. Да и детишки, которые катались у кентавра на спине, вызывали у мальчика теплые чувства, они ему нравились и ему не хотелось, чтобы дети продолжали грустить. Очень неправильно, если грустят дети.

- Я должен сообщить о Вашем, - заметное придыхание. - явлении, мой святозарный повелитель, в городе. Вам окажут достойный приём, - проповедник поклонился, едва не ударившись лбом о землю, и скрылся за воротами церкви, оставив пару - человек-конь и человек-лампочка - в центре импровизированной наружной молельни: полукругом были вытоптаны многочисленными коленопреклонениями лысые от похужлой травы пятнышки молельных мест, в центре была установлена ажурная стрелка солнечных часов. С изменением времени дня, тень от стрелки переползала между лысыми пятнышками на грунте, одаривая благословением молившихся. Бздашек коротко взглянул на часы - едва перевалило за полдень.

- Я хорошо знаю здешние места, и могу рассказать, что случилось, но похоже, что вы уже знаете, - кентавру было неуютно молчать, поэтому он заполнял образовавшуюся паузу бессмысленным разговором. - Это из-за Вашего прибытия так погода поменялась? Я никогда не видел до этого, чтобы тучи приходили с разных сторон, - эмоционально спросил Бздашек. - Вы умеете управлять погодой? - это было бы очень круто. Может быть, он бы даже научил подростка каким-нибудь фокусам. - А вы уже знаете, от чего болезнь в городе появилась? Вы звучали очень уверенно, когда тут было много людей, я подумал, что знаете.

Имя - это хорошо. Имя - это удобно. Когда у собеседника есть имя и оно тебе известно - не приходится в голове выдумывать всяких сравнений и эпитетов, чтобы в разговорах с самим собой обсуждать его. Поэтому когда лампочкоголовый назвал своё имя, Бздашек заметно расслабился. Нимрод - это хорошее имя, легко запоминаемое. Он назвался богом тепла и света, и Бздашек с сомнением вспомнил, как прибытие бога тепла и света собрало тучи со всего Климбаха и здорово испортило хорошую погоду, которая держалась в этих местах уже несколько недель. Впрочем, сейчас уже погода снова наладилась и солнце радостно припекало Бздашеку в макушку, поэтому наверное действительно виноват был древний маяк.

Они вышли с территории Полуденной обители и оказались в городе, городе весьма небольшом и вполне обычном для здешних мест. Несколько пересекающих друг друга улиц, вымощенных для удобства передвижения пешком, верхом, на повозках и более современных транспортных средствах, несколько сотен жителей, а может быть тысяч - Бздашек был плох в математических расчетах - проживающих в разнокалиберных домах, одна ратуша, один рынок, один храм. Более мелкие деревушки обычно сдавались на растерзание стихии и местной фауне, а такие поселения как Удача Поселенца держались неплохо, плодились, размножались, торговали, процветали. Сейчас, конечно, о процветании не было и речи. Улицы опустели, зеленые насаждения в городах пожухли, недозрелые фрукты сгнили и осыпались, редкие встречные были или зеленые от недомогания, или уставшие от свалившейся внезапно работы.

- О, я знаю Исайю, - обрадовался Бздашек, хотя, наверное, это было не совсем кстати. Исайя держал возле рынка небольшой овощной магазин, где реализовал продукты производства своих полей и садов: овощи, фрукты, ягоды, зерно и муку. - Его ферма стоит на самом берегу Хеллы, у него мельница с водяным колесом, ее видно... - они с Нимродом прошли еще несколько десятков метров до перекрестка и Бздашек указал ровно на север. - Вот прямо отсюда, - и они повернули по дороге в направлении показавшейся из-за холма крыши мельницы.

- А я думал, если вы бог, вы можете просто щёлкнуть пальцам, - Бздашек щелкнул пальцами. - И всё станет хорошо... ну, или плохо, если вы злой бог. Разве боги не всемогущие и не могут сделать здесь - хорошо, чтобы там не стало плохо? - искренне поинтересовался кентавр, когда Нимрод рассказал о последствиях изменения погоды. - И мне казалось, что у вас должно быть бесконечное количество сил и времени, и вы одновременно можете быть во всех местах, где в Вас нуждаются, - и когда бог посоветовал Бздашеку не трогать артефакторное устройство, у подростка появилось почти непреодолимое желание вернуться и потрогать отполированный латунный бок портальной башни. Но он сдержал порыв, потому что они уже приближались к ферме Исайи, огибая холм. Здесь дорога сменяла покрытие, мостовой булыжник пропадал, и на смену звонкому цоканью копыт по брусчатке пришел мягкий глухой топот копыт по сухой земле. Грунтовая дорога упиралась в небольшое, но аккуратное каменное двухэтажное здание с красивыми ажурными занавесочками на окнах, чуть поодаль возвышалась водяная мельница, отражавшаяся в блестящей воде канала, рождавшегося из Хеллы, и в Хеллу же чуть дальше впадавшего.

- Мои родители очень ценят свободу передвижения, жизни и самовыражения, потому я... довольно мало ограничен в своих действиях. Но если вы переживаете, я могу вас познакомить, хотите? Моя мама - отличная целительница, я уверен, она уже вылечила два десятка местных жителей! А папа сильный, ловкий и умный, он пошел в Ратушу, наверное, сейчас помогает с чем-то, - они приблизились к двери Исайи и Бздашек, не дожидаясь действий бога, подошел и подергал дверной молоток. - Мы остановились в гостинице возле рынка, они будут рады, что я наконец-то в компании бога, а не провожу все дни напролет беседуя с рысью, - Бздашек фыркнул очень невовремя, потому что дверь открылась и на пороге возникла бледная и уставшая Флора, жена Исайи. У Бздашека похолодело в груди от неясного предчувствия.

- Всё в порядке, мэм? Мы хотели поговорить с Исайей, - кентавр отошел в сторону от прохода, открывая замученной женщине вид на Нимрода.

Лицо Бздашека не было недоумевающим, скорее задумчиво озадаченным. Всё божественное поднимало в нём ворох неотвеченных вопросов, и вполне развернутый ответ Нимрода - почему он вообще не отослал мальчишку подальше и не занялся всем самостоятельно, раз такой могущественный? - не принес желанных ответов. Впрочем, некоторые вопросы Бздашек задавать не стал. Да и у него было некоторое время обдумать слова Нимрода, пока бог разговаривал с Флорой.

Бздашеку была знакома концепция "эффекта бабочки". Если в это лето ты убьешь на охоте слишком много оленей, скажем, вырежешь несколько крупных стад, то в следующем году олени скорее всего мигрируют, например, севернее, через Хеллу. Волки, оставшиеся без основного источника пропитания, или уйдут за ними, или не дадут достаточного потомства и постепенно пропадут из леса. На из место встанут бесконтрольно размножающиеся зайцы и кролики, которые сгрызут весь древесный молодняк и подкопают крупные деревья, что может привести к оскуднению лесной растительности. Рано или поздно лес поредеет, это неизбежно приведет к смене одних видов деревьев и кустарников на другие, привлечет других животных. Реки и ручьи, пробиваясь через неукрепленный лесной растительностью грунт проложат себе новые русла. Может смениться климат, могут начаться пожары на месте засыхающих древесных массивов. И так далее до бесконечности. Эта концепция была проста и понятно.

Но почему-то Бздашеку казалось, что боги - или демиурги, как сказал Нимрод - они обитают где-то вне этого круговорота вечно изменяющейся природы. Ведь однажды они создали планеты, жизнь на которых работает именно таким образом, значит, наверное, зачем-то это было нужно? Зачем демиурги вообще создали человека - ну, любое разумное существо - ведь этот проект трудозатратный, малоэффективный, до сих пор, даже спустя многие многие годы требующий внимания, разрешения конфликтов и проблем? Приносят ли люди какую-то пользу демиургам, или доставляют только неприятности? Наверняка приносят. Как питает магией Бздашека его природа, его внутренний потенциал, так и боги, наверное, берут силы, магические и физические, из веры поклоняющихся им людей. Стоит ли одна маленькая деревня на границе с ничем внимания целого бога, когда наверняка есть проблемы серьезнее? А может, нет проблем серьезнее, и богу просто скучно? Всё-таки человечество - масса по большей части самостоятельная и большую часть своих проблем с радостью создают и решают тоже самостоятельно. Бздашек задумчиво взглянул на Нимрода, который держался с Флорой за руки и смотрел изможденной женщине в глаза. Кентавр не мог знать, о чем бог говорит своей последовательнице, но холодное чувство в груди начало как будто бы отступать.

Одно кентавр усвоил точно: появление бога приносит надежду людям. Даже шанс на появление бога такую надежду поддерживает, как стекло уберегает огонек лампадки от порывистого ветра снаружи.

Они отошли от жилого здания и углубились на территорию фермы. - Вам - богам, да и вам лично - нравятся люди? - неожиданно спросил Бздашек у Нимрода, когда они отошли на достаточное расстояние от здания, так что Бздашек перестал чувствовать лопатками цепкий взгляд Флоры, выглядывающей из окна. - Они, ну, мы, довольно противоречивые существа, у нас много проблем, многие из которых мы, - сейчас Бздашек немножко споткнулся о слово "мы", потому что дальнейшее ему было не свойственно. - Они... не хотят решать, в надежде, что прилетит какой-нибудь волшебник в голубом звездолете и внезапно решит все проблемы за них. Я не говорю, что болезнь в Удаче Поселенца - это такой же вид проблемы, мы еще не знаем, что произошло, но такое ощущение, как будто тут тоже... постарались боги. - кентавр немножко помолчал, глядя себе под ноги, его копыта оставляли полукруглые углубления в мягкой вскопанной земле, на которой сейчас ничего не росло. Свекольные поля, покрытые изъеденными хворью - или паразитами? или вредителями? - листьями сменились на поля картофельные, в такое время года им было бы свойственно стоять высоким плотным зеленым кустарником, но умело окученные кусты съежились и скрючились, скрутились сухими лозами и опали на промежутки между рядами. В полях стояли пугала. На первый взгляд обычные пугала, которыми только ворон пугать. И здесь их было еще не так уж и много, видимо, Флора настояла на том, чтобы из окон их дома этой мерзости она не видела.

- Среди богов нет таких, которые не любят людей и поэтому делают им всякие пакости и наблюдают за тем, как люди будут выкручиваться из непростых ситуаций? Или, может быть, есть какая-то внутренная демиуржья, - новое слово неохотно ложилось на язык. - Междуусобица, которая приводит к ситуации, когда один бог пакостит, а другой разгребает за ним последствия? - это была бы очень некрасивая глобальная игра в шахматы, где шахматные фигуры - это люди, или даже целые общества людей или других разумных существ.

Чем дальше они отходили от фермерского домика, тем больше пугал становилось. Кукурузное поле распростерлось до самого горизонта, отсеченное с одной стороны покатым берегом Хеллы, река блестела под летним солнцем и извивалась огромной змеей, придавая кукурузному полю с северной стороны причудливую изогнутую форму. Кукуруза лежала, словно всё поле целиком устало и прилегло подремать после обеда, не успевшие вызреть початки мохнатыми комочками сохли в земле. И над всей поверхностью прижатой к земле кукурузы возвышались пугала. Пустые глазницы человеческих подобий глядели со всех сторон, солома и сухие кукурузные листья пробивались сквозь одежду, под напором легкого летнего ветра они накренялись, шатались, как будто бы шевелились, кукурузное покрытие шелестело под тяжестью кентавра, отдаваясь в ушах неразборчивым шепотом.

Между некоторыми из кукол с нечеловеческими пугающими лицами были натянуты тросы с колокольчиками - так загоняют волков. На каких же монстров охотится Исайя, если прибег к таким средствам? Кентавр поёжился, оглянулся, он хотел было озвучить Нимроду мысли о местном музее соломенных фигур, но потерял бдительность, поэтому неосторожно шагнул, и через мгновение стальные зубья капкана сомкнулись на его бабке, заставляя его вскрикнуть и заметаться на одном месте. К счастью это был капкан на мелких хищников, он лишь напугал, поцарапал да добавил синяков, не повредив кость, но также приковал кентавра к месту, потому что закреплен был надежно. Возможно у Исайи и не было инструментов для охоты на кентавра (а может Бздашеку посчастливилось переступить через более опасные ловушки), но было большое желание удержать жертву на месте.

Подросток развернулся, подергал ногой... и замер, уставившись прямо в дуло старомодной винтовки, когда одно из пугал, стоящих в некотором отдалении повернулось в его сторону и взвело курок. Бздашек не видел, был это Исайя или его сын, они и так были похожи, а в гриме и на таком расстоянии различить их не представлялось возможным, поэтому кентавр на время забыл как дышать, только широко открытыми глазами глядел на прицелившееся в него пугало.

Если это Исайя и у него с головой действительно так плохо, как говорила Флора, ожидать можно было чего угодно, он мог пристрелить и кентавра, и Нимрода. Вроде как боги бессмертны, а если нет? Было бы обидно прожить много тысяч лет и случайно умереть от пули человека, к которому ты пришел на помощь.

Вот так и помогай после этого людям.

Отредактировано Бздашек (2024-03-25 01:16:51)

Если бы Бздашек был чуть более социализирован, если бы он прошел школу... школы, с сопутствующими ей школьными бандами, осуждением, отчуждением, буллингом, социальными группами и так далее, Бздашек бы наверняка в ответе Нимрода почувствовал бы фальшь. Ну знаете, как будто от тебя хотят отвязаться. Да, да, мы тебя любим, Бздашек, и уважаем, и ты вообще не такой, каким себя чувствуешь, только отвяжись от нас, ладно? Но к сожалению или к счастью Бздашек этой школы не прошел, он воспитывался по законам леса - выживает сильнейший, быстрейший, тот, у кого острее стрела и быстрее реакция. Но Бздашек не имел такого глубокого сомнения в честности окружающих его людей, поэтому ответ Нимрода показался ему вполне всеобъемлющим. Он приходит на помощь людям потому что люди ему нравятся, он положительно ответил на прямой вопрос Бздашека, разве может это означать что-то другое? Да, может быть, Нимрод немножко снисходителен к кентавру-подростку, но имеет право, ведь так? Когда за твоими плечами многие, многие годы начинаешь иначе относиться к неудобным и неуместным вопросам от детей, с детства не приученных к твоему существованию.

О существовании злых богов Бздашек был осведомлен. Может быть поверхностно, скорее всего он заблуждался, но они существовали, как существовали злые люди. Вот только сравнение богов с людьми подростка совсем не радовало, ему не нравилось ассоциировать себя с богами, ему не нравилось ассоциировать богов с собой. Ему хотелось оставить фантомную непреодолимую границу между собой - лесным мальчишкой с луком в одной руке и свободой в другой - и демиургами - бесконечно могущественными существами с безграничными возможностями и неисчерпаемыми силами. Ведь если думать, что у бога могут закончиться силы и он не сможет прийти к тебе на помощь в час нужды, можно и потерять надежду? Не то чтобы Бздашек хоть как-то рассчитывать на божественное вмешательство во времена каких-то собственных неудач, но небольшая надежда, что сам случай может встать на сторону подростка в нужный ему момент была приятной и согревающей. А случай почти равно божественному вмешательству? Или нет.

Похоже на то, что Бздашек окончательно запутался в роли богов в своей - и общечеловеческой - жизни. Может, оно и к лучшему. Как говорится, на демиурга надейся, да сам метко стреляй.

Живые пугала размножились, их очень скоро стало два, когда второе пугало, привлеченное восклицанием попавшего впросак - и в капкан - Бздашека тоже повернуло голову в сторону бога и его рыцарского скакуна. Бздашек начал более или менее дышать только когда Исайя - то самое второе пугало - приблизилось, и всё внимание переключилось на бога. Нимрод, по наблюдениям подростка, всеми силами пытался убедить Исайю и его сына в опрометчивости их поступков, в том, что они зря ставят капканы и пугала, что они зря наряжаются в карнавальные костюмы - качество исполнения который Бздашек оценил - потому что их земли не были отравлены неизвестными паразитами или вредителями, сама земля была больна и взывала о помощи, выплевывая из своих недр расползающиеся в пальцах сгнившие клубни и заплесневевшие и зачервивевшие недозрелые плоды, зловонными бомбочками разбивающиеся о землю.

Бздашек в примирительном жесте поднял вверх пустые ладони, демонстрирую мирность своих намерений. Нет, конечно, он мог схватиться за лук, выстрелить на удачу, возможно, пристрелить кого-нибудь (если шальная пуля не настигнет - а она по закону подлости, разумеется, настигнет - его быстрее), но ему было по-кентавриному жаль Исайю, всё дело жизни которого понеслось в бездну вместе с пропавшим в этом году урожаем, и его сына, который не мог ничего противопоставить одержимому отцу. Смог бы Бздашек пойти наперекор своему отцу, если бы ему в голову ударила... какая-нибудь недружелюбная зловредная и зловонная жидкость? Маловероятно.

Но воспитанный в любви и понимании подросток не мог всё оставить, как есть, ему было почти физически необходимо попробовать договориться, возможно,  безуспешно, возможно, зря потраченные слова и ресурс голосовых связок, но он бы не простил себе, если бы не попытался, поэтому поняв, что разговор семьи фермеров и демиурга зашел в тупик, Бздашек поспешил привлечь внимание к своей копытной, пленной персоне: - Сэр Исайя, это же я, Бздашек, вы меня не помните? - он обратился сначала с Исайе, с ним он виделся чаще, чем с его сыном, и в его лице он видел больший контроль над ситуацией и большую перспективу узнавания. Если Исайя признает в нем безобидного лесного подростка, сына эльфов, которые уже многие годы посещали Удачу Поселенца и закупались в его лавке продуктами питания, может быть, есть шанс пробудить в нем остатки здравомыслия? - Мои родители, Каэль и Ситта, мы закупаемся у вас зерном и овощами каждый сезон, - отчаяние звенело в голосе подростка бронзовым ловцом ветра, размещенным в беседке. - Вспомните, пожалуйста, я кентавр, я катал ваших племянников этой весной по городу, они смеялись и радовались, как же их звали... - он пробежался взглядом по лицу и одежде фермера в поиске маячков-подсказок, которые помогли бы ему вспомнить имена племянников Исайи, но потерпел сокрушительное поражение. - Мальчик рыженький такой, похож на солнышко, и... тоже мальчик, со светлыми волосами, его мама еще называет "Моя кукурузинка"! - Бздашек вперся взглядом во взгляд Исайи, выискивая в глазах того хоть толику понимания и узнавания.

Бздашек раньше увидел, чем понял, что Исайя, кажется, начал прозревать. В обрамленных паучьими лапками морщин выцветших глазах фермера промелькнуло удивление и ужас, борющийся с безумием, и некоторое время было неясно, что победит с большим шансом - соперники были равны и в равной степени беспощадны. Исайя помедлил, но опустил ружье и поднял руку в коротком жесте, не отводя от Бздашека глаз, отправляя безмолвный сигнал сыну "не стреляй". - Со мной Нимрод, демиург Идиллии, бог тепла и света, мы хотим помочь, - тихо почти прошептал Бздашек. - Знакомьтесь.

Было неожиданно неловко стать проводником бога в сердца людей, которые всю жизнь учились верить и почитать единственное божественное существо, известное в этих краях, но Бздашеку стало теплее - насколько это вообще актуально чуть за полдень в середине лета - и как будто бы легче, и как будто бы светлее в груди, и оба сердца затрепетали от успешной миссии... и тут же ухнули оба в пропасть, когда краем глаза Бздашек уловил короткое движение и ледяной взгляд Тобиаса, стоящего в отдалении за спиной отца. - Лжец, - донесся до кентавра незнакомый бесцветный голос, почти заглушенный грохотом выстрeла, когда мальчик падал на землю, уворачиваясь от пули, выпущенной из хорошо настроенной старой пра-пра-пра-пра-пра...-дедовской винтовки.

Тобиас был чуть старше Бздашека, но он прошел школу школы, и он был из той группировки, которая пользовалась наибольшей популярностью. Высокий спортивный мальчик из состоятельной семьи, чемпион региона по магическому футболу, обладатель титула "Лучшая школьная улыбка 5021 среди мальчиков", ему было не впервой ходить по головам, подставлять, стрелять на поражение - пусть и в эфемерном, нереальном смысле. Он отрастил себе броню против обаяния мальчиков-подростков, даже если у них было весьма привлекательное каурое лошадиное тело с задорным кудрявым вполне себе лошадиным хвостом. Он услышал всё, что сказал Бздашек, но, выращенный в социуме, удобренный жестокостью детей и подростков по отношению к сверстникам, он не поверил ни единому слову.

На его максималистический отроческий взгляд было всё очевидно: - С твоим появлением в наших краях всё пошло по бразде, копытный,  привел мага, чтобы отравить наши земли? Тебе мало того, что ты уже сделал? Ты пойман с поличным, - он еще готов был поверить в слова человека, чье лицо было сложно различить за каким-то магическим головным убором, светящимся издалека теплым мерцающим светом, человек со светящейся головой казался старше, авторитетнее, мудрее, но когда инициативу перехватил копытный подросток - его решимость стала каменной. Они околдовали отца, свели его с ума, его лучшие друзья лежали по домам за закрытыми ставнями и блевали собственными легкими. И им мало. Они хотят окончательно уничтожить из жизнь и их поля. Зачем? А разве нужны отчавшемуся и отчаянному юноше, едва переступившему порог совершеннолетия, объяснения?

Бздашек был прикован к земле, поэтому лучшее, что он мог сделать в сложившейся ситуации, это упасть на бок, благо под ногами - мягкая сухая листва кукурузы. Он упал и ударился плечом, но пуля просвистела мимо и прокопала землю в нескольких метрах позади, организовав малюсенький кратер. - Мы пришли помочь, а не навредить! - с надрывом повторил Бздашек, принимая более или менее устойчивое лежачее положение, пока не выстрелили опять.

- И мы можем помочь.

Отредактировано Бздашек (2024-03-28 00:35:28)

Когда прогрохотал второй выстрел, Бздашек невольно зажмурился на мгновение, мысленно встречая пулю лбом и прощаясь с прекрасной беззаботной жизнью, но, не дождавшись ее, разлепил глаза и успел краем зрения поймать отдернувшего руку Нимрода. Следующие несколько выстрелов тоже были подарены богу, но и Исайя, и его сын, были не самыми лучшими на свете стрелками, а может, божественная аура Нимрода уберегала его от прямых попаданий снарядов, вот только демиург остался невредим, но очевидно разозлен, потому вытянул руку вперед - и обезумевших фермеров начала засасывать в себя земля, как не очень этикетно образованный человек засасывает в себя длинную покрытую соусом макаронину.

Что ж, этого и следовало ожидать, из Бздашека получился отвратительный дипломат. Это неудивительно, учитывая лежащий за его худыми подростковыми плечами богатый опыт урегулирования конфликтов переговорами. Целых ноль перестрелок ему удалось предотвратить за шестнадцать лет его дипломатического опыта. Сейчас, наверное, можно считать, что минус одну? Очевидно, Бздашек зря понадеялся на сознательность и здравый смысл Исайи, зря рассчитывал на собственное обаяние. И как бы ни хотелось кентавру, чтобы все жили в мире и решали все проблемы разговорами, теперь уже стало окончательно ясно, что фермерами двигали отчаяние, страх и болезнь. Когда на ваших глазах рушится дело всей вашей жизни, удивительно, что вы в других людей стреляете, а не в свои собственные головы от безнадеги. А против страха и болезни любые уговоры бессильны.

Последний выстрел взорвался в отдалении - стрелял Тобиас - после чего наступила долгожданная блаженная тишина, нарушаемая только призрачным шелестом сухой кукурузы вокруг и хрустом корней, утаскивающих Исайю и его сына под землю. Бздашек бросил невольный взгляд на небо, внутреннее ожидая, что сейчас две божественные молнии - по одной на каждого стрелка - окончат страдания несчастных, но этого не произошло. Однако вспышкой молнии пронзил пространство раздраженный голос Нимрода, чьё божественное сияние плясало и слепило, грозившись выжечь глаза каждому, кто посмеет возразить ему в этот напряженный момент. Бздашек плохо понимал эмоции людей, но даже он догадался - в этот монолог лучше не вставлять своих пять копеек, иначе рискуешь оказаться рядом с фермерами. Гнев божественный обрушился на горожан, но даже он был... милосердным? В обычных условиях человека, направившего на тебя ружье и дернувшего за спусковой крючок предали бы суду, посадили бы скорее всего на какое-то время за "покушение на убийство", а Нимрод их просто обездвижил.

Удивительно, как Бздашек, который даже не вполне понимал значение слова Идиллия, с гораздо большим уважением и почтением отнесся к богу, которого даже не знал, чем люди, которые всю жизнь провели под его покровительством. Неужели эта болезнь... неужели хоть что-то в этом мире бывает сильнее, чем вера в бога? Выходит, что так, Бздашек никогда об этом не думал. Слепой ужас и ярость ставит фильтр на зрение, который не позволяет тебе рассмотреть в незнакомце бога, пришедшего к тебе на выручку. Хорошо хоть на кресте не распяли.

Ловким коротким движением Нимрод раскрыл капкан, сжимающий бабку передней ноги Бздашека и кентавр ловко встал на ноги. - Вы не ранены? - Бздашек успел задать вопрос, прежде чем обнаружил, что его собственная нога, зажатая до этого в капкан, не саднит и не ноет, как можно было бы ожидать, а совсем даже как новенькая. - А, спасибо, извините, - потупил он взгляд, глядя на собственные копыта, чтобы они не вступили снова в какую-то пакость. - Но если вы ранены, у меня с собой есть немного целебных трав... - Бздашеку было неловко молчать, он чувствовал, что Нимрод раздражен. А если бы он немножко еще подумал, и еще немножко был более социализирован, он, наверное, задумался бы о том, что Нимрод разочарован. И наверняка не в первый, и далеко не в последний раз. Каково это раз за разом разочаровываться в продукте собственных усилий?

Кентавру не хотелось возвращать разговор и мысли демиурга к отчаявшимся фермерам, может быть, он спросит он них позже, когда немножко уляжется пороховой туман, или когда они найдут, в чем причина болезни в Удаче Поселенца. Но идти до реки - хотя тут было три минуты прогулочным шагом - молча он тоже не мог. - А вот вы когда, - кентавр сделал паузу, подбирая правильные слова. - Запустили в землю пальцы, я видел краем глаза, вы разговаривали с землёй? Земля тоже умеет общаться, или как это ощущается? Я знаю, что животные разговаривают, я их понимаю, они меня тоже, у них смешной акцент и иногда они странно формулируют предложения, но с некоторыми можно очень мило побеседовать, - Бздашек неосознанно оглянулся на оставленное за спиной поле боя, резко хватился и снова обратился к Нимроду. - С землёй можно тоже поговорить? Что она рассказывает? - и это было смерть как интересно.

И только навязчивые непреодолимой силы мысли упорно лезли в голову. Получается, они подвели Флору? Или еще не всё потеряно?

Над погибшим кукурузным полем возвышались неживые соломенные куклы, расставившие деревянные руки в стороны, над полем кружили живые чайки с острыми крыльями и клювами, наблюдающие за кентавром и богом свысока.

Отредактировано Бздашек (2024-03-29 02:35:14)

- А что может помочь вылечить демиурга? Вы скажите, я буду всегда носить это с собой, ну... знаете, на всякий случай, - голос звучал участливо и сочувствующе. Бздашек не понимал, почему универцальные целебные травы бессильны против ранений демиургов. У богов другая анатомия? Их божественная сущность отторгает всё инородное? - А можно демиурга вылечить целительной магией? Тогда я всегда буду с собой носить маму, - Бздашек фыркнул, не в силах сдержать разгулявшееся воображение и прогоняя от себя мысль, что если уж демиурга ранить, то ничто не в силах его спасти. Как будто бы ранить бога может только сила настолько могущественная, что никакими травами и магией уже не остановить последствия травмы. От этой мысли было зябко и тревожно.

Бздашек был убежден, что воздух с термометром разговаривает, вот только их язык был Бздашеку не знаком. О работе компаса Бздашек не задумывался, у них слишком сложное общение, отношения на расстоянии и всё такое. Было что-то такое пронзительно романтичное в том, что стрелка компаса неугомонно стремится сблизиться с магнитным полюсом планеты, чтобы, соприкоснувшись с ним, нервно закрутиться на одном месте, не в силах выдержать близости. Растения общаются между собой, растения, наверняка, общаются еще с землей и с насекомыми. Полиглоты, получается. Ведь язык химических процессов и реакций - это тоже своего рода язык общения, только неизвестный большинству. - А много времени нужно, чтобы выучить язык растений? - спросил кентавр, глядя на растительную руку демиурга. - Нужны ли для этого какие-то особые... предрасположенности? - он задумчиво потер руку об руку, потому что начал почти физически ощущать, как его пальцы тоже - после долгих лет обучения - превращаются в корни и или веточки с почками. Это удобно, захотел - можешь себе яблоко вырастить, захотел - подорожник. - Или для этого достаточно просто иметь магические умения и много свободного времени? Я вот умею... - кентавр изящно щелкнул пальцами, потом еще раз, чуть менее изящно, и еще - совсем не изящно. Щелкнул другой рукой и обеими - и красный как томатный сок от стыда и напряжения спрятал руки в карманы куртки. - ... умею, честно, просто, видимо, переволновался, - дальнейший путь до реки он стеснительно сопел носом, замалчивая свой конфуз.

Хелла сверкала под летним солнцем, облизывая берега и уходя в плавный поворот русла. Берег был относительно пустой и чистый, здесь не было высаженных деревьев, низкие кустики скопились маленькими группировками, пожухлые и скорчившиеся, как и вся растительность вокруг, мальков в воде не было видно, но может быть и не должно быть в это время года - Бздашек был охотником, а не рыбаком, поэтому сезонами нереста не интересовался. Река выглядела обычно, насколько он мог судить. Пахло тиной и мокрым песком.

Он подошел к краешку берега, опасаясь вступить в воду - Нимрод сказал, что подозревает реку в заражении земель вокруг Удачи поселенца, поэтому не хотелось бы, чтобы ноги растворились по самые бабки из-за того, что вместо воды волны Хеллы несут кислоту - и наклонился над водой почти горизонтально. Триста пятьдесят килограммов лошадиной половины позволяли ему совершать подобные акробатические трюки с воздушной лёгкостью. Подросток всмотрелся в воду. С поверхности воды на него смотрело привычное растрепанное кудрявое отражение, искаженное прибрежной рябью, в стянутых в хвост волосах застрял сухой кукурузных лист, который Бздашек достал и бросил в воду. Хелла подхватила подарок и унесла его с безмолвной благодарностью. Отражение криво улыбнулось, короткий порыв ветра растрепал волосы и смазал отражение. Бздашек выпрямился и взглянул на Нимрода.

- А у вас всегда было это сияние? Или вы можете как-то это отключать? - простодушно спросил подросток, не осознавая, что вопрос в высшей степени не тактичный. Грустно наверное, если сам не знаешь, как выглядит твое лицо. С другой стороны, наверное, за много тысяч лет перестаешь обращать внимание не только на собственное лицо, но и лица всех вокруг превращаются в одно - усредненное. В этом усредненном лице два глаза, один нос, один рот. Ни цвета кожи, ни ямочек на щеках, ни больших выпирающих ушей. У Бздашека была очень маленькая насмотренность на лица, он их плохо запоминал, потому что терялся в обилии деталей, возможно, у демиургов похожая проблема, только противоположного характера, когда перестаешь обращать внимания на лица из-за ненужности этого обилия деталей. Разумеется, Бздашек запомнит Нимрода хотя бы просто потому, что до этого ему не встречались существа со светящимся лицом. А если бы все люди вокруг него ходили бы с таким светом вокруг головы? Научился бы он отличать их оттенки? Перестал бы невольно щуриться каждый раз, когда хочет посмотреть на собеседника? Сложные риторические вопросы, которым никогда не суждено найти ответа. А может, этот ответ знает Нимрод? - Или там... откуда вы родом, у всех голова светится?

Отредактировано Бздашек (2024-03-30 23:41:12)