[indent] Путешествовать по миру действительно изнурительно. Иногда хочется всего лишь закрыть глаза и представить, что она, Лира, не спасается бегством, не вынуждена переезжать с места на место и вечно оглядываться, а просто изучает мир и по собственной воли старается встретиться с каждым новым городом, осесть в нём. Хочется сделать вид, что этот образ жизни – не мучительная тоскливая история, а нечто важное, ценное. Так, держа монетку одним пальцем ребром, девушка смотрит то на одну, то на другую сторону, пытаясь понять, насколько много сил должно понадобиться, чтобы видеть свой мир исключительно в хорошем свете. Быть может, Лире просто стоит мыслить… по-особенному? Иначе? Возможно, в мире есть пути, варианты, которые она ещё не рассмотрела, но которые могут помочь облегчить жизнь?

[indent] Вздыхая, девушка откладывается монетку в сторону. Она знает, что это даже не монетка, а так, сувенир, напоминание об истоках этой местности. Надевает сапожки. Они протёрлись. Но не страшно, не страшно. Однажды Лира что-то найдёт, придумает, чтобы одежда не была такой старой и порванной. На теле платье тонкое, белое, почти ночнушка. И сверху тёмное плотное пальто – удалось обменять на работу, забрать чьё-то старое. Беловолосой почти не грустно, что она живёт так скромно и бедно – зачем ей средства, деньги, если вскоре придётся переезжать? Зачем обрастать связями, общаться с кем-то, если общение можно потерять, а каждый может оказаться предателем? Таким человеком, существом, кто обманет, обворует, отдаст на растерзание хозяину? Ох, Лира слишком хорошо знает, насколько страшны люди.

  [indent] Пальцы жмут на ручку двери, та подаётся со скрипом. Холодный воздух обжигает лицо, но беловолосая уверенно выходит из дома, захлопывает глухо дверь. Шаг. Ещё один. Промёрзлая дорожка хрустит под лёгкостью девушки. Путешествие не занимает много времени. Переулок. Улица. Покупка продуктов. Последние деньги. Улыбается печально, заворачивает меж домов и вдруг...

[indent] Удар в спину. Отшатывается вперёд, чуть не падает. Ойкает. Не успевает обернуться, как руки блокируют, девушку обхватывают вокруг, в шею ударяет что-то острое и, едва создавая звук, Лира постепенно обмякает. Из рук падает сумка, ноги едва удерживают, всё сознание меркнет, тормозит. Чужие возгласы, усмешки, запах табака. Девушка полусонно бормочет просьбы отпустить, но никто не слушает – лишь приподнимают над землёй безвольным существом. Пальцы грубые открывают глаза насильно – яркий свет слепит, следом вопросы неразборчивые. И дальше густая, непроглядная тьма.

[indent] Она открывает глаза в маленькой холодной камере, в клетке. Сумрак заставляет прищуриться. В голове вата, странно и дико. Перед лицом кромка миски, в ней – вода. Ужас мгновением захлёстывает девушку, она дёргается, но руки и ноги крепко связаны. В голове одна мысль – её вернут Хозяину. Вернут! А это страшнее всякой смерти. И потому беловолосая, не чувствуя себя от отчаяния, резко ударяется головой о пол клетки. Снова. Ещё раз. До треска. До тьмы в глазах. До скуления. Но крови, стекающей с белых волос.

[indent] Голоса. Мужчины ругаются на неё, дверь клетки со скрипом открывается. Лира с тихим скулением потерянно приоткрывает глаза. Её бьют по щекам, проверяют состояние. Она нужна живой. Следом долгие пересуды. Девушка в слабой истерике смеётся, булькает слюной, бессознательностью, едва соображает и видит мир. Следом её вытаскивают, наспех перебинтовывают голову. И вкалывают что-то ещё в изгиб локтя. Лира слабо мычит, но едва может сопротивляться – от сотрясения едва ли она может сделать хоть что-то. Только лишь шепчет одними губами бессвязность и тихо всхлипывает до тех пор, пока не теряется в бессознательности.

[indent] Проблеск сознания – она привязана к прутьям, на шее ошейник, он плотно тянет в сторону, под головой подушка, не позволяющая рыпнуться, причинить вред себе ещё. В руку стекает тонкая нить капельницы – лекарство? Яд? Вопросы не находят звука, не находят ответа – Лира тихо стонет, понимая, что её надёжно зафиксировали и вскоре куда-то будут нести. Она знает, что нужно попробовать сбежать, но руки едва ли слушаются.

[indent] Слышит тихие разговоры из другой комнаты.

[indent] — Девчонка умрёт – нам не поздоровится, — обрывок достаточный, чтобы понять, что девушка нужна живой. И потому Лира с усилием концентрирует все свои силы ради создания магии. Любой. Но пути блокируют упрямо. И тогда, в противовес ей, беловолосая старается усерднее. Ровно до тех пор, пока с носа, глаз и ушей не стекает кровь, и следом она закашливается алым, орошая подушку.

[indent] На кашель шаги становятся громче. Лира с мучением слабо улыбается. Мужчина в растерянности бьёт по прутьям, хочет даже пнуть несносную девчонку, но не смеет – умрёт ещё. Отпирает клетку, чтобы проверить состояние странной девчонки.
Лира обречённо усмехается - она знает, что умрёт здесь.

[indent] На самом деле было бы проще её убить.

[indent] Пнуть, лежачую, в живот, оставить содрогаться кашлем и задыхаться спазмами, пытаться вдохнуть липкий, свинцовый воздух. Или ударить чем-то тяжёлым по голове, так, чтобы от силы удара раздался странный, приглушённый хруст, а следом закатились глаза, задрожали ресницы, забилось бы судорогой тело. Можно было бы ударить ещё раз. Или обрушить силу на хрупкие рёбра, что при каждом вдохе обнажались на тонкой коже, спрятанной под одеждой. Тогда они бы сломались с почти оглушающим звоном, возможно, осколок ребра пробил бы лёгкое, заставил подавиться воздухом, ощутить, как внутри что-то торопливо сдувается, тонет в тяжести, как каждый глоток воздуха с трудом пробивается в порванные лёгкие. Или кто-то мог бы просто вколоть яд в тонкую нить капельницы – пусть корчится в агонии или же тихо умрёт, завершит свой последний вздох здесь.

[indent] — Вы… от Хозяина? — слабый вопрос сквозь истерзанные губы. Странно, так тяжело говорить. Серые глаза с трудом различают сквозь белые ресницы чьи-то сапоги. Носок болезненно тычется в щёку. Её не слышат? Поворачивают голову, рассматривают, словно проверяют, дышит ли, жива ещё? И следом под нос железо заточенного ножа – на нём остаётся след дыхания. Мужчина удовлетворённо выдыхает, платком влажным вытирает девчонке лицо, поправляет волосы. Усмехается даже, что-то говорит – Лира не слышит, едва воспринимает, едва видит. Грубые руки расстёгивают ошейник, отсоединяют ремни. Лира с трудом поджимает ручки и ноги к себе, скулит, когда конечности сводит спазмом. Руку дёргают, девушка сжимается, боясь, что случится новое мучение, насилие, но вместо этого с неё снимают иглу капельницы. Мужчина помогает подняться.

[indent] — Вставай уже, — ворчит, ругается под смешок второго. Лира с трудом поднимается на ноги, чувствуя, как тело потряхивает от дикой слабости. — Иди...

[indent] Девушка едва слушается. Опирается руками о прутья, выбирается из клетки. Приходится поддержать беловолосую за руку, чтобы та не упала на негнущихся ногах.

[indent] — Что вы мне вкололи? — вопрос хриплый, горло саднит следом от полоски кожи.

[indent] — Просто слабый наркотик, чтобы не шалила. И лекарство, когда ты решила коньки отбросить. Уж извини, целителей нет, — хохочет высоченный амбал, пока Лира по стеночке бредёт дальше, пытается понять, где выход. Хмурится, но лишь кивает в благодарности, когда со вздохом тяжёлым охранник взял девушку под руку и повёл к её знакомому.

[indent] — Куда мы? Кто меня освободил? Хозяин? — удивлённо спрашивает, от силы мужчины едва перебирает ногами, чувствуя, что идёт почти по воздуху.

[indent] — Какой Хозяин? Бредишь? Вот твой Хозяин, — усмехаясь, впихивает Лиру в комнату к Хоглану и к другим людям, считая, что его дело закончено. — Она едва может идти. Выкинуть её на улицу или к дружку? — уточняет у Виктора, толкая девчонку мешком вперёд. Беловолосая прошагивает по инерции несколько шагов, а затем падает на пол, больно ударяясь коленками. Поднимает голову на свет, удивлённо уставившись на Хоглана. Упирается ладошками в пол, но не поднимается, боясь, что своим поведением сделает что-то не так.

[indent] — Хоглан? Почему ты здесь?

[indent] Спрашивает дико, потерянно. Лицо всё измазано в крови, волосы частично тоже. Платье сияет кровавыми разводами. Девушка торопливо моргает, вздрагивает всем телом, сглатывает страх. Оглядывается дико, затравленным взглядом. В голове звон, дикая боль, мучение, страдание. Хочется спрятаться, куда-то деться. Но вместо этого Лира лишь внимательнее вчитывается в лицо Хоглана, пытаясь понять, что делать дальше – пытаться подняться или ждать его команды и атаковать?

[indent] Она видит блеск железных наручников на руках Хоглана. Сердце падает. Он что-то сделал во вред себе? Он… Решил спасти её ценой себя? Лира ошарашенно моргает, едва ли понимая то, что происходит вокруг. Это правда? Это же не сон? С носа алым капают капли, пол, платье – всё в грязи, в разводах. Голова трещит. Но это не имеет значения здесь, это неважно. Сердце сжимается, когда девушка наконец замечает, осознаёт, что мужчину избили и достаточно сильно. С губ срывается жалобное скуление, почти плачь – нет, не должен был Хоглан страдать за неё, не должен был вот так подставляться! Лира бы без сомнений предложила бы поменяться местами, пусть уж лучше его отпустят, пусть мужчина сам идёт на свободу, пусть только будет в порядке! Насколько же невыносимо смотреть на чужие страдания, боль! Девушка склоняет низко голову, осознавая, что это всё её вина. Всё, что случилось, всё, что происходит сейчас – это она, она виновата. Лира уверена, что если бы только она умерла в самом начале жизни, то ничего, без сомнения, не было бы… Ведь все несчастья, что происходят в мире… Они из-за неё. Да. Такова истина в глазах Лиры. Девушка прячет лицо в руках, едва вслушиваясь в диалог между мужчинами. О чём они? Не имеет значения, неважно. Она не понимает. Не хочет.

[indent] И вздрагивает только лишь тогда, когда слышит глухие удары. Звуки потасовки. Поднимает голову, не веря в то, что Хоглан в наручниках предпринимает попытку борьбы. Ему даже удаётся что-то выхватить, но всё затихает, как только Виктор, огромный человек, схватил знакомого Лиры за шею. Девушка ахает и тут же порывается подняться, но падает, когда на мгновение пред глазами мелькает тьма. Она видит, как Хоглану пробивают рёбра. Слышится ужасающий треск, хруст – беловолосая слишком хорошо знакома с этим. Рёбра. Сломанные рёбра.

[indent] Мужчина безвольно обмякает и падает на пол без сознания. Крик режет уши. Лира не верит, что это вопит она. Ползёт в сторону Хоглана, чтобы помочь, спасти, ведь видит, чувствует, что человек едва дышит, что вот-вот умрёт. И, не отвечая на вопрос, не желая говорить, девушка кладёт тонкие ручки на грудь старому знакомому, чтобы исцелить его. Белоснежная магия окутывает их, давит кашель из груди раненого существа. Ах, Лире впору потерять сознание, но она не смеет, не может. И держится из последних сил.

[indent] — Я останусь, — строго произносит девушка, не узнавая свой голос. Взгляд холодеет. — Я останусь здесь. Ему нужна помощь, — заключает механически, бесцветно. Едва держится, чтобы не заплакать. — Я целительница. Я могу быть Вам полезна. Так что Вы можете меня оставить. И в обмен на безопасность этого человека я могла бы дать Вам свои способности… — тянет тихой птицей, пока рука исцеляет гематомы и ушибы, пока убеждается, что лёгкие и рёбра в порядке. — Я не боюсь смерти… Так что Вы можете меня убить в любой момент, — сообщает запросто, чувствуя, как внутри что-то обрывается, рвётся нещадно. И хочется тут же просто взять и сбежать. Но нельзя. И Лира не смеет следовать своему порыву.

***

[indent] Они оказываются с Хогланом в тёмном помещении. Вдвоём. Мужчина всё ещё не приходит в себя, когда Лире тоже надевают наручники и обещают убить обоих, если каждый что-то выкинет. Как только дверь закрывается, а девушке кажется, что напарник пробуждается, она с усилием тянет кисть через дыру в железной хватке, чтобы освободиться. Тщетно. Только девушка украдкой осматривается и использует краткую вспышку магии. Железка со звоном ударяется о пол. Приходит очередь и наручников Хоглана.

[indent] — Ты в порядке? — голос тихий, приглушённый, мрачный. И следом тяжёлый вздох – Лира снова берёт всё на себя. Нужно выбраться. Спастись.

Отредактировано Лира Мирлесс (2024-04-24 23:33:41)

[indent] Руки вздрагивают, когда оскорбление незримой пощёчиной режет воздух. Лира кивает, сжимает зубы. Указ не лечить она воспринимает здраво, пусть все тело и дрожит мелко, сотканное из страха. Магия ослабевает.

[indent] — Не буду, — цедит хмуро, когда сквозь боль пытается наконец утешить страдание Хоглана, но не излечить настолько, чтобы он очнулся или был достаточно в порядке. Что им стоит взять и перерезать ей горло или оттащить от мужчины, словно она слабая кукла?

[indent] Или, быть может, окружающие видели и ощущали некий потенциал от девушки? В любом случае, ради Хоглана Лира надеялась смочь вытащить его и даже сразиться с остальными, лишь бы все стало в порядке. Лишь бы они все были в порядке. Самый главный из них, светловолосый, кажется, смягчается. Сквозь длинные белоснежные волосы девушка видит его лицо, внимает каждому слову. Светлые бровки хмурятся. Лира теперь понимает всё точнее и яснее: Хоглан отдал свою жизнь им, чтобы спасти людей. Её? Знает ли, что вряд ли эти наёмники, мужчины не захотят отловить всех обратно или набрать новых жертв?

[indent] «Ох, Хоглан-Хоглан, не стоило, совсем не стоило…»

[indent] Они берут её под руки, оттаскивают от знакомого, хотя она и не сопротивляется особо. Сама ранена, истощена, изломана по-своему. И все силы отдала на лечение, и изнурена настолько, что магией пользоваться более лишь в ущерб себе.

[indent] И вот они в тесной камере, в темнице. Хоглан просыпается не сразу. Лира внимательно следит за его состоянием, всматривается внимательно, хмуро, следит за каждым вздохом, за каждым ударом сердца. И вот кашель. Болезненность. Девушка виновато сопит, сжимается, почти ощущая чужой дискомфорт на себе.

[indent] — Ещё болит? Прости… — звенит шелестом тихим, робким. Голос как тонкая нить, едва слышен, едва ощутим. И вот он узнаёт её. Замечает. Лира робко улыбается. Поправляет тревожно, беспокойно волосы. — Я не могла уйти без тебя, — поджимая к себе коленки теснее, расправляет белое окровавленное платье. Долго. Тщательно. Отвлекается, разглаживает каждую складочку, затем, боясь, что увидит злость на лице Хоглана, поднимает взгляд. — Всё в порядке. Ты бы умер, вероятнее всего, если бы я тебя не исцелила, — с поразительной для себя простотой произносит, даже не считая этот момент чем-то таким, что стоит обсуждений. Расцарапывает место вхождения капельницы. Слизывает выступившиеся кусочки крови.

[indent] Хоглан облокачивается на стену, тянет руку, кажется, чтобы погладить, и Лира доверительно, с улыбкой подаётся ближе, принимая поглаживая, усаживается рядом, стараясь и согреть собою и согреться тоже. Он тёплый. Хотя если бы у неё не получилось, он бы умер.

[indent] — Зато сейчас всё в порядке, — осматривая тесную камеру-темницу, из которой они не знают пути, мяучит по-доброму девушка. Она хочет утешить напарника, а потому сдерживает все свои эмоции, порывы разбить голову и страдания, что могли бы биться агонией в голове, если бы только Хоглан взял на себя, как ей показалось бы, ведущую роль. Трётся щечкой об одежду мужчины, стараясь придумать выход. В прошлом ей доводилось в качестве наказаний быть в подобных местах, поэтому это даже не пугает столь сильно, как могло бы. Главное, спасти Хоглана. Главное, чтобы он был в порядке.

[indent] «Ах, как красиво было бы подставиться под удар!»

[indent] — Он твой… друг? — заглядывает потерянным котёнком в глаза мужчине, стараясь понять сразу и тут же всю ситуацию. — Друзья так не поступают, — произносит с долей назидательности, пока в голове с трудом сходятся все мысли и ощущения. — Как ты с ним связан? — голос звенит стойкостью, строгостью. Вздыхает тяжело. Нужно подняться. И разобраться с охраной. — Я могу немногим использовать магическую энергию, но что он и его люди могут противопоставить мне? Я не смогу принять бой лоб в лоб, — размышляет грустно вслух, теребит край платья.

[indent] — Мы постараемся освободиться, — произносит уверенно, смотря куда-то в пустоту. Странно, но, когда нужно кого-то спасти, Лира готова очень на многое. Она не обращает внимания на свою боль, на усталое, изломанное тело. Голова звенит. Но это неважно. Кивает Хоглану, наблюдает, когда он пытается вытащить из кармана устройство. Ждёт. Ждёт. — … позволь? — произносит, быстрой лапкой опуская руку в карман и аккуратно достаёт мобильник. Живой. Не разбитый. Протягивает в ладони мужчине. — Ты сможешь вызвать помощь? Или у нас отнимут это прежде, чем мы что-то сделать полезное? — уточняет, заправляя за уши волосы. — Я могла бы выбить магией дверь, но не думаю, что меня хватит на нечто большее, — произносит, надеясь, что Хоглан поможет спланировать побег. Лира не хотела бы никому причинять вред. И знает, что придётся стараться никого не убить. И не позволить мужчине умереть самому.

[indent] Лира мягко улыбается в ответ, когда ловит слабую добрую эмоцию на лице Хоглана. Но затем девушка обеспокоенно всматривается в мужчину, когда тот резко закашливается.

[indent] — Тебе больно? — уточняет тут же осторожно, заглядывает в глаза потерянно, тревожно. — Если хочешь, я подлечу тебя ещё немного, если они не заметят, — шепчет тише, украдкой посматривает на запертую дверь со светлыми прорезями, в которых могли бы появиться тени, предзнаменующие опасность. Они молчат некоторое время. Лира закусывает губу, чувствуя глубокую вину за то, что она сделала всё так, а не иначе, как хотел Хоглан. Но если бы она ушла, если бы была в другом состоянии, то разве у неё бы вышло спасти его? Или, быть может, его бы так не ранили?  С мокрыми от слёз глазами девушка глубоко и сдавленно выдыхает, затем тянется поправить волосы и осмотреть саму же себя на предмет сильных ран. Да. Многое болит. Она слаба. Не уверена, что получится быть достаточно сильной и оперативной для побега.

[indent]— И всё же стоит тебя подлечить, — грустно решает беловолосая, но дожидается дозволения, ведь, по сути, Хоглану виднее,   есть ли смысл его восстанавливать до конца или приберечь силы для сражения. Лира кивает в ответ на пояснения насчёт Виктора, задумывается глубоко о том, почему мужчина стал таким и чем обусловлена его такая необычная жестокость. Явно не от хорошей жизни, и явно не всё так чисто, как кажется сейчас. Серые глаза опускают взгляд на пол, рассматривают тёмные трещинки, пока в голове проносится рой мыслей – должно быть, Хоглан и сам не чист и точно есть в его деле нечто тёмное и мрачное. Но сейчас это не имеет никакого значения, пусть в светлой головке и появляется понимание, что что-то не так. Лира закусывает губу сильнее, до крови. Боль отрезвляет.

[indent] Телефон едва ли подаёт признаки жизни. Горит пару мгновений и тухнет после. Лира обречённо вздыхает. Слушает с печалью размышления товарища по несчастью, укладывая голову на коленки. Он прав. Они не справятся вдвоём. Но кого они могут позвать? Беловолосой было бы страшно просить знакомых подвергать себя опасности, да и вряд ли кто-то вообще захотел бы тратить на неё своё время. Личико девушки становится ещё грустнее. Она кивает. Полученная информация не обнадёживает, но нужно что-то делать.

[indent] — Получается, нужно средство связи? — уточняет, сдаваясь от звука кашля и создавая магией ещё одно лечение, которое должно облегчить Хоглану дыхание и убрать хотя бы на недолгий срок этот ужасный звук. Лира поднимается по стеночке, замечая, как всё мутится пред глазами и насколько же ей сложно держаться вот так. Приходится привалиться к стене.

[indent] — Притворись мёртвым, — просит, оборачиваясь на миг. И следом девушка, едва двигаясь, приближается к двери, чтобы дважды в неё постучать.

[indent] — Эй? Кто-нибудь? — зовёт слабо, гадая, насколько её уловка должна сработать. — Мне кажется… он умер…и… Если честно… Я очень боюсь… Заберите меня к себе, пожалуйста, — просит жалобно, грустно, всхлипывает почти совершенно искренне, позволяя всем диким эмоциям выйти наружу, выплеснуться сдерживаемому страху и переживанию. — Я… отплачу… Я умею...— обещает, слыша приближающиеся шаги. Дверь со скрежетом отворяется. Один из охранников грозно смотрит на беловолосую. Лира испуганно отступает назад, утирает светлые слёзки.

[indent] — Простите, я правда очень-очень боюсь, я просто… — вдруг рука резко хватает девушку за волосы, тянет наверх, заставляя Лиру повиснуть в хватке. Девушка пищит от боли. Мужчина входить внутрь камеры с усмешкой.

[indent] — Я тут займусь девчонкой, — кричит остальным, пока дверь движением слабой магии беловолосой медленно тянется закрыться.

[indent] Лира действительно не задумывается о том, насколько с ней будет сложно, когда она истратит все свои и так маленькие силы, когда не сможет передвигаться и быть хоть как-то полезной, не обузой. Беловолосая вздыхает, гадая, насколько её в таком стрессе хватит. Пусть ей и удаётся собраться с силами, пусть она, кажется, и предпринимает попытки держаться и быть сильной, всё равно внутри что-то медленно обрывается, рвётся потерянно, словно вот-вот случится переломный момент, и кукла белоснежная перестанет двигаться.

[indent] Тыльной стороной ладони утирает нос, всматривается в тёмно-кровавый след. Улыбается тепло, когда Хоглан снова треплет макушку, пытается поддержать. Воробушком суетливым девушка кивает, сглатывает тревогу. Действительно, то, что происходит – её вина лишь отчасти.

[indent] «Была бы я сильнее, была бы мудрее и была бы выносливее, я бы не только не далась, но и смогла бы спасти всех и не допустить этого ужасного насилия…», — мрачно думая, ожидая от себя как минимум всемогущества и решения всех проблем. Но что она может сейчас? Ничего. Только скулить, плакать… Лира держится. Не сходит на истерику. Держится. Не плачет, не всхлипывает горечью, хотя в груди всё сжимается, хочется вдруг отпустить себя и позволить опасть безвольным существом. Но Хоглан. Нужно его спасти. Нужно его выпутать из этого места.

[indent] Лира действует быстро. Непозволительно быстро. Кажется, она живёт порывом, торопиться сохранить относительную трезвость ума, пока сознание снова не упало в бездну, пока оно снова не стало всё настолько слабым и истеричным. Сколько она сможет играть в «спасателя»?

[indent] Когда охранник проходит внутрь, Лира игриво улыбается, прячет страх и тревогу, но позволяет в глазах блуждать волнению. Играет, старается, ведь помнит, как нужно, как правильно. Прошлое всё ещё вьётся за ней красными окровавленными нитями. Хоглан вовремя – он сбивает охранника с ног, ударяет головой о пол. Лира встревоженно смотрит на мужчину – он мёртв? Лишь бы был в порядке!

[indent] — Хорошо, — кивает тихо, тяжело дышит, осознав, что, если бы напарник не помог бы, то она бы точно была бы в беде. Конечно, потерпела бы, конечно бы, ничего плохого не случилось, но…  Всё тело мелко дрожит. Беловолосая приподнимает ладонь к лицу – вся дрожит, трясётся, словно не удержит даже и карандаша, не то, что сможет создать магию.
Она смотрит, привалившись к стене, как Хоглан достаёт телефон. Стекает медленно вниз под его разговор с кем-то и торопливые объяснения.

[indent] Значит, у них получилось? Она покорно сидит на полу, расправляет платье, словно это дело стало вдруг самым важным в мире. Ловит его взгляд и потерянно, неловко улыбается.

[indent] — Хорошо. Нам нужно, чтобы ещё не скоро пришли за этим охранником. Когда он очнётся, может быть, есть смысл, тебе и дальше притвориться мёртвым, а я отвлеку его до конца, сделаю вид, что это всё сделала я? — гадает девушка, на четвереньках подбираясь к охраннику. Магией считывает его состояние, прикидывая, через сколько времени он раскроет глаза.

[indent] — Или мы можем держать тут оборону, но тогда этот человек не должен нам мешать…  — осторожно поправляет волосы на голове охранника. В жесте даже видны осколки заботы и беспокойства – он ведь тоже человек, да? И они даже не знают его историю и судьбу. Беловолосая растерянно поглядывает на Хоглана. — Они придут через минут пять, если он не выйдет. Останется двадцать пять минут. Я могу им даться, чтобы они трогали только меня. Затем у тебя останется минут… десять или пятнадцать продержаться, — гадает, почёсывая кончик носа.

[indent] Лира затравленно смотрит на охранника. Кажется, он разбил голову? Какой ужас! Страх сковывает всё тело девушки, хочется спрятаться, убежать, не признавать, что своей выходкой она причинила ему такую боль. Быть может, у него дети, котята, а работает он на такого плохого человека лишь потому, что ему не хватает денег, чтобы прокормить ораву детей и животных? Беловолосая закусывает губу, решая, что отныне она не будет об этом. Сначала им нужно выбраться. И лишь потом она будет задумываться о том, какой была жестокой и неправильной.

[indent] — Да всё будет хорошо! — нервно хихикает Лира, готовая, если нужно, действительно отдаться и сделать всё, чтобы спасти Хоглана. Он не виноват, что она такая слабая и он, девушка уверена, просто обязан жить. А она что? Ей было бы нормально умереть, наконец распрощаться с тяжёлой жизнью. Да, конечно, Лире пришлось бы непроизвольно сопротивляться смерти, но какая разница? Беловолосая всегда, когда находится на краю гибели, отчаянно порывается жить, хотя всё сознание и разум за мгновение до этого жаждали обратного. Серые глаза потерянно смотрят в пустоту. Смогла бы Лира допустить издевательств над собою, чтобы мужчина спасся? Конечно. Возможно, она даже нашла бы в этом нечто правильное и нечто такое, что потребовало бы от неё даже вовлечься в процесс.

[indent] Это могло бы быть просто наказанием за никчёмность.

[indent] За невозможность решить всё иначе.

[indent] — Не волнуйся обо мне, — сжимает кулачки. — Прости, — вздыхает после, вспоминая, что они её поймали, и что это именно из-за неё они сейчас здесь. Опускает взгляд на спящего охранника.  Выслушивает Хоглана внимательно, нервно улыбается, не находя в себе сил придумать нечто иное.

[indent] — Он правда захочет, чтобы ты на него работал? Он же тебя готов был убить! — удивлённо шепчет Лира, заглядывает в глаза мужчины, не веря в то, что он действительно имеет нечто, что не позволит Виктору причинить ему боль. — Это опасно, — выдыхает обречённо, не представляя, как вообще можно провести диалог так, чтобы этот страшный мучитель не сделал что-то плохое. Чужой тяжёлый вздох заставляет всхлипнуть. Пальцы торопливо утирают слёзы. Лира обещала себе держаться. Она требует это от себя сейчас. Девушка не совсем понимает то, о чём именно говорит Хоглан, но она потерянно кивает и вздыхает шумом тоже, осознавая, что силы постепенно выходят из неё, а всё сознание наполняется непроглядным отчаянием.

[indent] — Но… — теряется, но послушно отходит в сторону, не зная, что именно хочет сделать напарник по несчастью. Она прижимается к холодной стене. — Ты ведь будешь в порядке? — спрашивает грустно, смотрит ему в спину, надеясь, что он не умрёт. Она не хочет этому позволить случиться, но едва ли справится сейчас.

[indent] Лира жмётся в угол, когда дверь открывается. Четыре охранника. Это много. Очень много. Она трусливо сглатывает. Хоглан берёт на себя весь разговор. Девушка закусывает губы до крови.

[indent] — Не обижайте его, пожалуйста, — просит наивным зверёнышем, не зная, может ли подойти ближе или ей лучше остаться. — Это я… Это всё я… — объясняет, когда чужой взгляд падает на лежачего охранника. Тот слабо кряхтит и открывает глаза. Пытается сесть, и Лира, не ведая, что творит, помогает ему найти опору, сесть. Мягко залечивает его боль, утешает, смотрит испуганно на Хоглана, осознавая, что в качестве мести охранник может вцепиться в неё тут же. Как только проблеск осознания касается взгляда некогда пребывавшего без сознания мужчины, как тот хватает Лиру, сидящую рядом, за волосы на макушке и тянет вверх, в сторону. Девушка жалобно скулит, закрывая лицо руками. Пора платить за свои ошибки.

[indent] — Ты! Тварь!

[indent] Лира тоскливо кивает в ответ на объяснения. Девушка утомлённо отводит взгляд в грязный пол, в котором, кажется, сгустилась вся грязь мира – едва ли этот пол хорошо оттирали магией. Кажется, тут до сих пор ощущается запах плесени и крови. Но беловолосая привычна. Не страшно. Бывало и хуже. Она лишь шокировано моргает, слыша, что Виктор не из тех, кто хорошо контролирует свою силу. Неужели он так просто может убить? Нет… Лира не хочет в это верить. Но она знает, что такова правда. Знает, что иначе быть и не может.

[indent] Хоглан обещает быть в порядке, но перед серыми глазами всё ещё горит красным картинка того, как сильно мужчину ударили в грудь и как тяжело он дышал и кашлял, когда она его лечила. Неужели он думает, что у него есть защита от вспыльчивости и от эмоций убийцы? Есть нечто особое, что не позволит быть таким злым? Нет, Лира не верит. Она сглатывает, ощущая, что нужно срочно что-то придумать такое, что, несомненно, поможет им выбраться. Телепорт? Что-то иное? Были бы тут не ограничивающие на это стены!

[indent] Когда вылеченный охранник бросает на Лиру, беловолосая ахает и скулит. Шум отвлекает от происходящего, Хоглан пытается вырваться из плена других мужчин, что предусмотрительно его схватили. С невиданной силой он справляется с охранниками, применяя настолько необычные и хитрые приёмы, что девушке кажется, что это, без сомнений, магия. Она ахает, когда все три человека валятся на охранника, схватившего её. Она едва отползает в сторону, и Хоглан помогает, отталкивая груду тел прочь. Он силён.

[indent] И тут Лира ахает. Она бросается к свободному охраннику, самому главному, кажется, что остался стоять. Он не даёт мужчине подняться. Поддевает ногу запросто. Валит. Наступает на ступню. Раз. Другой. Слышится тяжёлый стон. Лира ползёт к ногам охраннику, обнимает их.

[indent] — Не надо! Пожалуйста! — мяучит, умоляет, плачет, хныкает.  Но он непреклонен – направляет пистолет на голову Хоглана. Лира с воплем дёргает мужчину, пистолет промахивается не то намеренно, не то случайно. От выстрела закладывает в ушах. Девушка кричит. Голос срывается на вой.  Сжимается в потерянный комочек нервов, думая, что товарищ по несчастью мёртв. Но нет. Она слышит его дыхание. Краткие диалоги. Охранник с пренебрежением отпихивает Лиру в сторону.

[indent] — Не надо… — бормочет убито, измученно поглядывая сквозь пелену слёз и прядей белых волос на мужчину. Она едва соображает, всхлипывает, воет, но не находит в себе сил успокоиться. Охранники медленно поднимаются, недовольно кряхтят, кидаются резкими фразами. Переговоры, переброски словами,  но те не трогают больше пленных. Хоглан связан, нога странно вывернута. Лира лежит белоснежным клубочком и истекает слезами под внимательным взором одного из охранников, который, если потребуется, хорошенько пнёт хрупкую эон. Лира слабо приподнимает голову.

[indent] — Прости, прости, прости, — не в силах смотреть на страдания, бормочет. С трудом поднимается на коленки, вся дрожит, всхлипывает, не знает, что предложить – сознание сбилось, спуталось, отчего-то всё горит огнём внутри и хочется только смерти. Но пока они оба в беде, Лира знает, что не оставит Хоглана одного.

[indent] Она вдруг слышит тяжёлые шаги и замолкает. Приваливается потерянно к ноге одного из охранника, не замечает ничего. Сердце суетливо и торопливо стучится.

[indent] — Пожалуйста, — умоляет едва слышно Хоглана о том, чтобы он был в порядке. Ему предстоит вызволить их отсюда путём особого диалога. Что же он скажет?

[indent] Она слышит глубокий вдох. Чужие добрые слова служат успокоением. Но сказать можно что угодно! На всякий случай беловолосая поднимает взор и с помощью магии сканирует состояние Хоглана, чтобы понять, в действительности ли он в порядке. Теперь уже выдыхает и девушка. Он не сильно пострадал. Какое счастье! Мужчина просит быть ближе к нему, охранник лениво отпихивает беловолосую в сторону. Лира покорно отползает поближе, но не касается, боясь, что её движения воспримут превратно – вдруг решат, что она хочет исцелить или сделать ещё что-то, что, без сомнений, повлияет на отношение сильных людей вокруг, которые, казалось, того и ждут, чтобы причинить боль, ударить сильнее, ранить, выбить крик…

[indent] После тяжёлого звука сапог в проёме двери появляется высокий и светловолосый блондин. Его лицо искривлено гримасой неудовольствия, словно этот вызов стал необходимостью оторваться от донельзя любимого дела. Лира отводит взор от пронзительных глаз врага, гадая, добр ли он с кем-то другим? Со своей семьёй, детьми, если они есть? Добр ли он хоть с кем-то? Его взгляд несколько задерживается на бледной девушке. На её испачканном кровью и грязью лице. На её детских чертах. Он складывает руки на груди. Ждёт чего-то? Лира слабо поскуливает, не в силах сдержать себя. 

[indent] Тень силуэта Виктора ложится на пленников. Девушка поджимает поближе к себе коленки, приобнимает себя, нервно теребит прядь волос. Мужчина не заходит внутрь, словно знает, что они всё равно не смогут ничего против него предпринять. Диалог режет слух. Лира напрягает уши, чтобы поскорее услышать то, что помогло бы им сбежать или как-то подстроиться под мужчину, задобрить его.

[indent] С губ рвётся испуганно бормотание, на Хоглана летят ручка и бумага. Ему позволяют писать. Серые глаза недоумённо смотрят на напарника, тот тихонько утешает.

[indent] — Что ты пишешь? — спрашивает торопливо, ведёт взор на Виктора. — Только… не делай себе хуже, пожалуйста, — мяучит тоскливо беловолосая, с печалью оглядывая беспристрастных охранников и холодный и сердитый взор мучителя. Вот бы как-то к нему подобраться, что-то сделать, как-то… попросить, чтобы отпустил так просто и сейчас? Нет… Нет…

[indent] Неожиданно Лира вдруг слышит в дальней части какой-то резкий звук, взрыв. Оборачивается в сторону. Стены вдруг резко дрожат.  С потолка сыпется мелкая крошка. Сигнал тревоги оглушает коридор. Лира взволнованно смотрит на Хоглана – что он скажет? Бежать? Или поддаться, быть покорными? Это его те самые друзья? Это они вызвали этот шум и этот сигнал сирены?

[indent] Один из охранников хватает Лиру за волосы, дёргает на себя, пытается удержать, но девушка торопливо вцепляется зубами в руку с жаждой отбиться, не дать себя пленить, вырваться и бежать, бежать, бежать быстрее…

***

Она распахивает глаза в абсолютной тишине. Давится вдруг кашлем из-за сухости во рту. Тихо сопит, тянет ручку коснуться лба. Она с трудом ловит окружающие её картинки, мебель.

[indent] — Хоглан? — слабо зовёт, сглатывает боль, снова кашляет. Улыбается, вспомнив, что также кашлял и её хороший знакомый. Она пытается найти взором его силуэт, но в глазах всё неизменно плывёт, кружится, пятна красок вызывают ощущение тошноты. — Всё закончилось? Мы в безопасности? — скулит, вдруг заливается слезами от пережитого стресса. Смеётся, вытирает влагу с глаз, затихает следом, затем вдруг приподнимается, вспоминая, что её всё ещё могут искать, а она не знает, где она в действительности находится.

[indent] Ей, кажется, снился кошмар о побеге, о том, как мучительно и дико приходилось куда-то бежать, как повсюду был дикий грохот, падали камни. Самоцветы, казалось, вырастали из скал, блестели, сияли, манили за собою. В полубессознательности беловолосая едва ли понимала, что именно происходит и чего ей следует ожидать в следующий удар сердца. Серые глаза распахнуты в ужасе, дыхание срывалось, путалось. Кашель от пыли и торопливого бега сбивал дыхание, рвал лёгкие, изничтожал сознание и все крупицы осознанности. Юная эон не верила, что у них получится выбраться. И даже сейчас, во сне, в кошмаре она кричит, мечется на диване, умоляет беззвучно Хоглана бросить её, бежать быстрее. Ох, если бы только он не тратил на неё своё время, если бы только не стремился вдруг спасти и помочь.

[indent] Не было бы гуманнее её убить?

[indent] Убранство дома кажется очень комфортным и приятным. В голову сразу бьёт мысль – Лира не заслуживает подобного. Мягкие тона, неяркие лампы. Всё говорило о нежности, уюте. Но беловолосая слишком хорошо знает, что любая безопасность временна и что за неё приходится очень дорого платит. Поэтому она с ужасом приподнимается и затихает. Вдруг к ней откуда-то подходит таинственный незнакомец, что чем-то напоминал того самого мужчину, мучителя. Серый взор напряжён, ресницы дрожат. Казалось, если бы только Лире дали бы шанс, то она бы тут же и сбежала бы. Но тело, как и всегда, предательски слабо. Оно, кажется, из-за многих дней, месяцев побега так и не успело оправить окончательно. И сейчас беловолосая столь слаба, что едва ли могла бы соответствовать стандартам своей расы.

[indent] Заботливое выражение лица заставляет немного расслабиться. Девушка сглатывает. Осознаёт, что всё это время не дышала. Ощупывает себя, понимает, что всё ещё в платье. Самого худшего не случилось. Лира скидывает с себя одеяло, бегло осматривает, пытаясь понять, не ограничена ли она никаким образом в своей подвижности.  Но всё в порядке. Мужчина кажется осторожен. Девушка осторожна в ответ.

[indent] — Здравствуйте, — бормочет, не отводя взор от незнакомца. Она выслушивает речь человека, кивает с пустым взором. Смотрит в стенку. Медленно поворачивает голову в сторону платьев. Сердце сжимается. Она должна будет за них заплатить? Или это искренняя забота? На серых глазах слёзы, девушка с благодарностью улыбается. — Нет, спасибо, — мотает головой в ответ на предложенную воду. О нет, она будет пить только то, что точно не может быть отравлено. Двойные формулировки Лиру напрягли, но не то из-за усталости, не то из-за общего состояния, она не смотрит с диким испугом на хозяина дома. Девушка медленно садится ровно.

[indent] — Я могу увидеть Хоглана? — «и убедиться, что с ним всё в порядке». Она знает, что грязная, что ей стоит помыться. Но Лира не намерена задерживаться в чужом доме, пользоваться их благами. Нужно бежать в другой город. Нужно найти работу. Нужно справиться. А там она снова сможет снять квартирку.

[indent] Не без труда, но ей удаётся подняться на ноги.

[indent] — Я только посмотрю, как он и сразу же уйду, — сиротливо кивает, ища взором свою обувь. Находит, спешно надевает, боясь, что незнакомец тут же вцепится в неё и оттаскает за волосы. Наконец хрупкая, худая и измученная беловолосая девушка выпрямляется. Набирает в грудь побольше воздуха. И осознаёт, насколько же сильно она хочет есть. В животе предательски урчит.

[indent] Лира настороженно смотрит на незнакомца. Затем обводит взором помещение вновь, будто бы там могло бы что-то успеть перемениться, измениться настолько, что придётся срочно бежать. Кто знает, может за дверью её поджидают те самые люди? Быть может, они вломятся совсем скоро в окно? Сердце сбивается с ритма. Кристоф говорит, что не хочет ничего плохого, даже в доказательство отпивает от стакана с водой, но Лире этого мало – совсем недавно она пережила дикий стресс, и сейчас более она не смеет мыслить здраво. Обувь приятно греет ноги. Тело покачивается от высоты и от слабости, но это неважно.

[indent] — Н-не надо врачей! — выдыхает тревожно, вспоминая, что в прошлом с ней делали в больнице. Все эти уколы. Шприцы. Мучения. Страхи. Переживания. Нет. Лира мотает головой, не смея даже думать о том, что было в прошлом. Слишком ужасно. Слишком тяжело. Слишком… — Я не останусь, — затравленно торопливо отвечает, приобнимает себя за плечики. Во рту сухо. Помечает, что обязана раздобыть себе воды. Слушает, что Хоглану вправили ногу. Кивает. — Меня они не смотрели? — тут же осматривает тело, сгибы локтей, словно тут могли бы остаться следы инъекций.

[indent] — О чём он хотел поговорить со мной? Я должна заплатить за спасение? — уточняет скороговоркой. Спутанные белые волосы похожи на паутину, а сама девушка – на запутавшегося в ней воробушка. Замечая состояние волос, Лира тревожно старается расчесать пальцами. Слишком длинные. Слишком спутались. Посерели местами, покрылись пылью и грязью. Ей бы и правда… помыться.

[indent] Вынужденно девушка шагает по лестнице наверх. Ей приходится опереться о стену, чтобы преодолевать лестницу за лестницей. Снова и снова. Шаг. Ещё один. Она отказывается от любой помощи, боится прикосновений. Подъём по лестнице изнуряет, испарина проявляется на лбу.

[indent] — Нет, спасибо, я не буду кушать, — всполохом беспокойства отзывается, пытаясь понять, куда нужно подойти, чтобы убедиться, что Хоглан в порядке и что они могут что-то обсудить.  — Хорошо, — вздыхает Лира, принимая слова Кристофа. Он говорит, что он друг, что никто не побеспокоит, но… Слишком очевидно, что всё может перемениться в любую минуту. Что всё может исказиться. Сколько нужно предложить Хоглану и Кристофу, чтобы они отдали Лиру и помогли её связать? — Спасибо Вам, — клонится, чуть раздвигая полы платья в стороны. Пошатывается и чуть не заваливается, но вовремя упирается ладонью о стену.

[indent] Девушка неуверенно шагает в комнату. Приоткрытая дверь тихонько приманивает собой.

[indent] — Можно? — голосок тоненький и неуверенный. Девушка толкает дверь дальше, входит нерешительно в комнату и видит сонного Хоглана. Она бросается, изнурённая и усталая, ему в объятия, не задумываясь о том, готов ли он к подобному взаимодействию. Она почти падает ему в руки, не в силах держаться. Вся горячая, жаркая. Отстраняется от мужчины, от его постели, прислоняется к стеночке, зажмуривается и мотает головой, чтобы взбодриться. — Ты хотел поговорить со мной? Ты в порядке? — уточняет, взором сканируя мужчину на предмет ран. — Нога сильно болит? Мне залечить? — бросается вопросами, поправляет спавшие на лоб волосы. — Мне… Мне нужно будет идти совсем скоро. Я не хочу доставлять Вам проблем. Так что я хотела бы решить всё поскорее. Если можно, то я хотела бы сегодня же покинуть ваш невероятный дом, — криво улыбается, с тоской вспоминая, что когда-то и у неё был свой собственный дом.  Семья. И те, кто о ней мог позаботиться. В этом было так много.

[indent] Лира тихонько кивает, но следом недоверчиво осматривается – вдруг всё же трогали? Вкалывали что-то? Насильно что-то впихивали? Дикий взгляд обшаривают комнату в поисках остатков медицинских штук, но серый взор ничего не находит. Она замечает чужой изучающий взгляд, краснеет и отворачивается. Ей немногим успокаивает то, что никто ни к чему не принуждает, но разум, отравленный стрессом, всё равно упрямо ищет подвох и нечто, что могло бы стать опасностью. Лира понимает, насколько она странная, насколько выглядит больной и нездоровой в постоянных страхах. Но она не может ничего сделать с собою, опыт прошлого вынуждает даже в обычных вещах искать повод насторожиться.

[indent] Хоглан уже встал, когда беловолосая бросается ему в объятия. Он не сразу, но отвечает на её объятия, сжимает маленькое тельце. Выдыхает с облегчением.  Лира слышит, что Кристоф оставляет их наедине, она провожает его напряжённым взором, и только когда шаги мужчины стихают, девушка немного расслабляется.

[indent] — Я рада, что ты в порядке, — трепетно хлопочет, отстраняясь и оглядывая Хоглана снова, будто он мог в одну же секунду заболеть или ощутить себя плохо. Но ничего кроме усталости и лёгких отголосков прошедшего дня не отзывается на теле мужчины. Лира с облегчением выдыхает и сжимает ручки в кулачки, чувствуя, что пришло время прощаться. Под недовольным взором она лишь виновато улыбается и отводит взгляд в сторону, зная, что он всегда может заставить её остаться силой, позаботиться о том, чтобы она поела и помылась, и Лира бы тут была бы вынуждена со слезами на глазах послушаться. И возможно в будущем ей действительно было бы плюсом покинуть этот дом в состоянии сытости и здравости, а не в состоянии грязи и дикого голода, слабости. Кто знает, выйдя она за границы города, смогла бы вообще куда-то добраться? Смогла бы снять квартиру, не показавшись отвратительной человеку?  Лира лишь потерянно и неловко кивает в ответ на вопрос Хоглана о помощи. Что с неё взять? Вот такая, не думает наперёд, не может себе позволить чужую помощь, словно что здесь, что на улице – всё одно.

[indent] — Хорошо, — улыбается мягко, отвечает эмоцией на эмоцию. Видит лёгкое смущение мужчины. — Ты спас меня, и я не хочу больше пользоваться твоей добротой и добротой твоих близких, — опустив голову, виновато выдыхает, чувствуя, что не может себя пересилить и заставить быть тут. Нет. Это случится только насильно, через уговоры, через отрицание. Хоглан выражает желание увидеться вновь. Сердце заходится в бешеном стуке. Щёчки девушки краснеют, сама она внимательно рассматривает носки своей обуви.

[indent] — Я бы тоже очень хотела бы, — мучит тоненьким голоском, пытаясь представить день, когда она в действительности смогла бы жить беззаботно и правильно, ходить по кафе и гулять. — Но пока что моя жизнь в опасности. И я не хотела бы никого никогда подвергать опасности в ответ, — объясняет, не поднимая взора.  Кивает, когда слышит, что от Кристофа не стоит ждать зла. Лира старается поверить. Но для неё было бы вполне логичным и даже правильным, если бы даже сам Хоглан мог бы вмиг её схватить, удержать, отправить мыться, затем не выпустил бы из-за стола, пока она бы не поела. Может, затем следовало бы нечто и худшее.

[indent] — Всё в порядке, — отзывается тихонько, поднимая голову. — У меня есть твой номер телефона, и он записан в моём блокноте, — поясняет, вспоминая, как при первой встречи он дал ей свой номер телефона в случае чего. Она переписала его заботливо себе в блокнот, не указала имя, затёрла некоторые цифры, чтобы никто никогда кроме неё не догадался позвонить на этот номер. — Знаешь, я думаю, было бы правильным, если бы я, когда вдруг… если вдруг буду в порядке, то могла бы просто позвонить или написать Вам, предложить увидеться просто так. Что думаете? — переходит на «Вы». Тихо набирает в грудь побольше воздуха и выдыхает. Ступает в сторону выхода из комнаты, чтобы продолжать диалог по пути на первый этаж. Она неспешно и с усилием спускается по ступенькам, не принимает ничью помощь, но чувствует, насколько же она до ничтожного слаба. Ощущает, как каждое движение приходится буквально просчитывать, а рукам необходимо снова и снова держаться за перила так, словно вот-вот упадёт. Но Лира сильная. Ей не нужна помощь. И потому девушка торопливо, по стеночке, добирается до входной двери, оборачивается на Хоглана, боясь, что он всё же настоит на том, чтобы она осталась. Она сможет вымыться с помощью магии, когда будет безопасно. Сможет найти еды. Взять работу. Переночевать, если понадобится, под мостом. Это же Лира! У неё ведь с навыками выживания всё отлично, а, даже если будет где-то не справляться, то она обязательно что-то придумает. И чаще всего беловолосая встречала на своём пути очень тёплых и приятных людей, которые могли уделить ей особое беззлобное внимание, предложить помощь.

[indent] — Спасибо, Хоглан, за всё, что ты для меня сделал. Я не смею пользоваться твоей добротой, — улыбается счастливо, в глазах блеск слёз от осознания необходимости расставания. Но так будет лучше. — Пожалуйста, береги себя. Если я выживу, то я обязательно дам тебе знать о себе, — сияет девушка, осознавая вдруг, что она обязательно справится.