Предводительница драконьего клана Шаэракан и, таким образом, глава принадлежащей клану научно-исследовательской корпорации «Окулюс». Личное состояние весьма впечатляюще.

Как главный оплот Госпожа Железного Пика предпочитает, разумеется, этот самый Пик на Лирее, где выстроена настоящая цитадель клана. Тем не менее Махаллат не прочь посмотреть мир, а зарегистрированные владения в ключевых точках Вселенной – вопрос не столько предпочтения, сколько удобства, деловой потребности и, в конце концов, статуса.
Зарегистрированную лично на себя недвижимость Махаллат имеет на Лирее, Сабаоте, Проционе и Цирконе, а также на некоторых планетоидах. Чаще всего это просторные капитальные строения высоко в горах, расположенные так, что добраться до них непросто, – поскольку хозяйка, будучи драконом, не испытывает нужды в транспорте, а удобство прислуги сложно назвать её приоритетом.
Среди другого её значимого имущества несколько воздушных и звёздных кораблей на все случаи жизни, в том числе изысканно оформленный лайнер, и коллекция аэрокаров.

Корпорация Окулюс владеет, главным образом, научно-исследовательскими центрами и сопутствующей инфраструктурой, а также сетью торговых точек, в которых можно купить всякие диковинные штучки: от металлических резных изделий до каменьев, энергетических кристаллов и искусно изготовленных артефактов. Техномагические изделия в широкую продажу не идут, как, впрочем, и объём их выпуска пока наладить сколько-нибудь устойчивую торговлю не позволяет.

Основной объект, ради которого изначально устроена вся фирма, это одноимённый комплекс научных лабораторий на Лирее. Он состоит из двух станций, столь колоссальных, что они вместе с воздушным пространством между ними обладают статусом суверенной территории клана Шаэракан. Одна из них размещена на дне Океана Линкорс, а вторая, мобильная орбитальная, обычно удерживает позицию над глубоководным комплексом. Она же является единственным военным объектом корпорации в космосе и поддерживает небольшой боевой флот.

Кроме всего этого, корпорация Окулюс под отдельным брендом Oculus Airfleet строит звёздные и воздушные суда: от шикарных лайнеров, подобных небольшим городам между звёзд, до элегантных персональных флаеров и даже аэромобилей. Подход к выбору клиентов крайне избирательный.

Клан драконов Шаэракан ведёт свою летопись с седой древности этого мира, с тех пор, как о хуманах в Аркхейме ещё и слухов не ползло, некоторые расы, ныне широко распространённые, лишь начинали странствовать по свету, и Архей, возможно, светил чуть ярче, чем теперь. Лирее, во всяком случае. Архивы клана определённо свидетельствуют, что Шаэракан произошли с Лиреи, но касательно того, где именно гнездился клан, есть только указание, что в белых горах на севере, и краткий очерк геологии тех мест. По всей видимости, речь идёт о горах близ нынешнего города Сето.

Шаэракан до некоторых пор представляли собой классический клан драконов-аристократов – впрочем, аристократией это явление назовут позже. Какова их обыкновенная численность, неясно, но, следуя летописи, слишком много их никогда не было. Шаэракан не занимались облагораживанием горных массивов, поскольку предпочитали проводить жизнь в истинной форме, и также их мало интересовало земледелие, к которому драконы обратились лишь ограниченно и лишь тогда, когда в местах своего обитания обнаружили первых поселенцев. В то время, когда драконий клан нашёл в сфере своего интереса город, а сам город лишь зарождался, драконы открыли, что за долю своего добра могут нанять местных жителей, чтобы те своим трудом возместили им неудобства от своего появления. Например, ящеры согласятся, что не могут взять столько скота, сколько пожелают, не глядя, хозяйский он или бесхозный, дадут поселенцам безопасную дорогу к воде и, возможно, даже защитят от каких-нибудь угроз, а за то соседи обработают для драконьего клана столько земли, сколько потребуется, так, чтобы плоды оказались достойны драконьего одолжения, и удовольствуются небольшой платой. Ибо сокровищницы драконов всегда богаты, а нужда разрастающегося селения всегда велика.
Много позже селение эонов выросло до полноценного города, самостоятельного и с которым ящерам уже не получалось обходиться столь вольно. В целом сложилось так, что эоны стали жить сами по себе, а драконий клан – в стороне от них.

Но и по сей день Шаэракан не отошли от своих принципов обращения с партнёрами, даже при том условии, что теперь сфера их интересов распространилась далеко за пределы родной планеты. В структурах под их началом всегда есть небольшое число драконов, которые контролируют, в военной ли иерархии или в деловой, гораздо большее число нижестоящих из иных рас, причём драконы делают это открыто, как само собой разумеющееся. Древняя, быть может, излишне демонстративная система, которая в некоторых современных обществах порождает сопротивление, – да, пожалуй. Но она до сих пор работает. И она будет работать до тех пор, пока у разумных рас не переведётся тяга к наживе, а уж эта-то тяга, Шаэракан могут быть уверены, не исчерпает себя никогда.

Период, когда Махаллат пришла к власти, проще всего назвать постепенным выходом из многовекового застоя. Времена меняются, и драконы меняются вместе с ними. Даже если медленно. Однако нынешние драконы – отнюдь не те, что раньше, судя по всему... Махаллат с тех ещё пор, как она была малым птенцом, готовили к её теперешней роли. И в ней не было ни капли протеста, не находилось даже малого побуждения изменить судьбе. Нет. Дракон есть первородная сила, внушали ей старые и мудрые, наиболее могущественное существо, за исключением тех, кто вовсе подобны богам, – но тех именно поэтому не стоит брать в расчёт. Дракон – вот тот, кто стоит над всем в этом мире. Так должно, так было, есть и пребудет. Но что же видела Махаллат в свете? Драконы-контрабандисты. Драконы-наёмники. Драконы... солдаты в армиях иных народов. Это низко. Это подло. Шаэракан порой истребляли таких, когда в том был смысл и хоть условная польза. Бывало, они организовывали многолетнюю операцию и вырезали до единого какой-нибудь пиратский клан или уважаемую в узких закрытых кругах... семью, как это называется в теневом мире. На вид – беззаветная помощь местной власти, иногда особенно благородная, поскольку инкогнито. В действительности – месть за пятно, оставленное на чести благородных древних рептилий. Честолюбием вообще проникнуто всё семейство Шаэракан с самой основы его, как можно уже догадаться. Они сражались с вторжениями хтонических сущностей на разных мирах, порой не призывая на помощь других, только из чувства долга. Старые змеи должны показывать клыки. И они должны делать это чисто, чтобы заслуга не была никем смазана. Так было при дальних предках Махаллат, при её деде, отце. Так осталось потом при ней. Старые сети связей, ячейки агентов из числа иных рас, отличие коих от многих иных заключалось в том, что они точно знали, на кого работают, и только исключительно острые дела драконы проворачивали, оставаясь в тени совсем.

Когда в мир явились хуманы, Шаэракан не восприняли их всерьёз, как и многие иные. В то время. В первое время. А затем всё стало рушиться. К моменту, когда Махаллат пребывала в сознательном возрасте, птенцам, и в том числе ей, о хуманах рассказывали уже как о растущей угрозе. К моменту же восшествия Махаллат на престол... Драконы Шаэракан пытались противодействовать экспансии человечества с тех самых пор, как она стала достаточно значительной, чтобы обратить внимание, и началось это ещё при прадеде Махаллат. На Сабаоте и Элериме Шаэракан стремились развернуть сети сопротивления, как они привыкли делать, использовать старинную стратегию, основанную на превосходстве в магическом искусстве и стратегическом мышлении. Драконы стары, хладнокровны и очень хорошо умеют ждать. Их ловушки срабатывают не раньше, чем нужно, и могут строиться поколениями краткоживущих. Но хуманы не дали столько времени. Придя к власти и обнаружив, что ни тайная война вокруг чего-то, явно нужного людям, на Сабаоте, ни противодействие колониальным корпусам, ни даже новое противостояние с людьми на самой Лирее не приводит, в сущности, ни к чему и теперь у неё, уже самой Махаллат, по соседству возведена передовая крепость человечества, предводительница клана вначале пришла в смятение, смешанное, откровенно говоря, с долей восхищения таким упорством, а затем изменила стратегию. Стремительно, в ущерб финансовому здоровью подручной корпорации, по её прямому приказу на строительство объекта «Окулюс» бросили все свободные ресурсы. Его закончили всего лишь за десятки лет, и он стал средоточием техномагических изысканий клана. Военизированное подразделение корпорации – его ещё сложно назвать вполне военным – во-первых, было в авральном темпе создано параллельно станции своего базирования, а во-вторых, получило приказ отойти от чисто магических машин настолько, насколько это сейчас возможно. Грубыми методами, примитивными, какими угодно – пусть, главное, чтобы было положено начало. Если раньше драконы развивались не спеша, с осознанием собственной почти полной неуязвимости, то Махаллат привела в полную силу все части этого древнего механизма, какие смогла. Последним этапом плана стало жесточайшее противоборство с любой сколько-нибудь заметной организацией, которая открыто пыталась бы рассорить старые расы между собой, а тем более прямо угрожать хуманам. Это недопустимо ни в какой мере и ни в каком виде. Сама эта идея должна быть уничтожена вместе с носителями её, пока она не заразила столько разумных, чтобы привести к войне.

Жестокие времена, а они, безусловно, настали, требуют соответствующего подхода. Драконы должны выжить. Они должны сохранить своё место. И так будет, чего бы это ни стоило.

Двадцать метров сверкающей брони и агрессивного изящества.
И почти четыре в холке.

Махаллат есть то, что получается, когда сама природа воплощает эстетику механического. Железный дракон – в полном смысле этих слов. Скелет её набран из мириадов отдельных стержней, пластин, шестерён, собранных в ажурные несущие фермы исключительной гибкости; несчётная тьма штоков, зубчатых колёс, колечек облекают остов в механическую жизненную форму; пластинки брони, слоями прикрепленные к остову и друг к другу, сочленённые в гибкое подобие бронеплит, придают образу законченные черты.
Тело металлического дракона неоднородно, а форма его деталей непостоянна. Даже глядя с почтительного расстояния, легко заметить, что масса мельчайших деталек, из которых состоит дракон, всё время в движении. Крупные пластины брони кажутся цельными, но внимательному наблюдателю станет ясно, что и они состоят из множества мелких лепестков всех оттенков жёлтого и оранжевого, и лепестки эти непрестанно колеблются в такт работе потайных машин, давая на свету причудливые блики и создавая впечатление, будто тело дракона подёрнуто рябью. Иные части панциря тонки, прозрачны взору и открывают сплетение внутреннего устройства тела, сложные связанные между собой механизмы, что испускают голубоватый свет и без конца вертятся, переключают сочленения, стрелки, вентили в различные положения, – хотя, кажется, не эти машины даруют железному существу жизнь. И всё же они никогда не останавливаются. По всем составным частям механизмов, от крупных пластин до мелких шестерней, змеятся вязью письмена. Тот, кто умеет читать старые языки драконов, почерпнёт в них многое о логике и науках чисел, но строки постоянно меняются. Крылья Махаллат составлены из резных трубчатых конструкций и покрытых филигранными узорами листков жёлтого с багровым сплава, местами сложенных в плотный слой, а местами тонких до полупрозрачности. На ветру и при движении может казаться, что отдельные железные чешуйки колышет воздух, но на самом деле они, как и все другие, просто иногда меняют положение, и из-за этого цвет крыла от секунды к секунде или в разных точках может видеться различным.
Голова дракона змееподобная, покрыта множеством зубчатых металлических пластин, шипов и отдельных гребней. Здесь металл особенно насыщенного жёлтого цвета с едва заметным багровым отливом. Венчают голову четыре изогнутых назад рога, а от основания черепа до кончика хвоста идёт трёхрядный гребень из шипов разного размера.
Цвет глаз – льдисто-голубой. Это не живые глаза, а, по сути, две точные оптомеханические машины, и цвет их формируется внутренним магическим свечением механизма, а не окраской оболочки.

Вполне типичная неко, только без хвоста. Рост – чуть меньше ста семидесяти при весе в шестьдесят кило. Лёгкая и гибкая женщина с очень достойными формами. Плавные линии тела, идеальная осанка, заметная грудь. Три сотни лет жизни магически сотворённому облику не помеха, поэтому на вид – и на ощупь – Лата сойдёт за даму лет тридцати – тридцати пяти в самом расцвете. Чистая кожа без малейших дефектов бледного и чуть сероватого оттенка, по спине, бёдрам и рукам до плеч змеится ненавязчивый узор чёрных линий волшебного происхождения, и им же исчерчены щёки. Глаза карие, цвета, близкого к оранжевому, чуть заметно светятся в темноте. Волосы пепельные. Вдоль позвоночника проходит еле заметная полоска светло-серого пушка. На голове, как положено, пушистые ушки, очень нежные к прикосновениям, при этом пара человеческих также в наличии. В одежде Махаллат весьма дотошна. Она не нагромождает на себя бессчётные ожерелья из золота и каменьев, зато каждая деталь одеяния непременно будет подобрана по обстановке и, в первую очередь, с учётом того, с кем предстоит иметь дело, выходя в свет. У Махаллат нет костюма на все случаи жизни, и она совсем не склонна к показной простоте, а даже напротив: она – дракон, и её одежды неизменно демонстрируют достаток и статус. Чистейшие металлы в украшениях, ткани столь превосходного качества, что с ним согласились бы и людские сканирующие машины, и то, как подобрано одеяние, всегда что-то говорит об отношении к оппоненту. Для разных культур характерны разные традиции – Махаллат отлично это известно, у неё найдётся гардероб для любого случая, если она пожелает, и она может как подобрать одежды безупречно к моменту, так и подчёркнуто проигнорировать местные обычаи, когда нужно нанести визит чужой земле. Собственный её вкус отчасти теряется за образами, продиктованными дипломатической надобностью, и всё-таки до конца он не стёрся. Сама Махаллат склонна выбирать одежду простую и лёгкую, но от того не менее изысканную. Это будет облачение аккуратно закрытое, строгое, лишённое избыточных украшений, и скорее всего струящееся до пола платье, если речь всё ещё идёт о деловом общении. Кроме того, Лата оставляет непокрытой голову лишь потому, что на голове у неё ушки, которые неприятно укрывать, однако символически голову её всегда венчает хотя бы скромная диадема или тиара. Она может сделать и погорячее. Может - намного. Наивно предполагать, что три с хвостиком сотни лет следования церемонным порядкам не зажгли в душе драконицы огонька взять и составить себе образ настолько вызывающий, насколько можно. Только он не для посторонних глаз.

Дракон есть вершина всего и господин над сущим. Подчини несогласных. Истреби тех, кто против. И даруй малую милость тому, кто клянётся смиренно следовать.

Философия Махаллат построена вокруг культа безграничного собственного достоинства и непреклонной силы, долженствующей либо подчинить всё, что мешает её проявлению, либо сокрушить. Дисциплина есть основа силы и основа порядка, а воля есть основа личности. В ком нет воли, – прямолинейной, ощутимой – нет и личности. Не имеет значения, идёт ли речь о страхе или о скромности: то и другое ничтожно, не должно находить у дракона ни понимания, ни терпения. Многие драконы ныне отошли от этих идей. Кто-то вовсе ушёл в подполье и смешался с обществом иных рас, кто-то подался у них в солдаты или наёмники. Прискорбно. Дракону не пристало полагаться на иных существ, не пристало подстраиваться под них. Напротив, дракон есть вершина эволюционной цепи этого мира, дракон есть образец совершенства как формы, так и сущности, средоточие чистой силы природы и безупречного магического искусства, и он должен всячески демонстрировать это. Если же дракон не таков, то он лишь жалкое подобие. Если дракон намеренно отказывается от этой стези, быть ему навеки забвенным, ибо есть он проклятие своего рода.

Это старый порядок. Очень старый. Он старше цивилизации, старше того мира, который первым оставил о себе память.
Он постепенно перестаёт работать. Махаллат видит это. Шаэракан видят. Старые расы рискуют погрязнуть в своей древности, старые основы теряют твёрдость. Особенно в последние тысячи лет. Махаллат не видела, как это началось, она лишь оказалась перед фактом. Мир стал меняться слишком быстро для драконов. Это может привести к крушению. Если обобщать, если возводить в абсолют. Махаллат многое возводит в абсолют. Если не вообще всё. Зачем жить, довольствуясь лишь частью жизни... Частью ощущения жизни. Частью... ощущения вообще. Это не авантюризм. Авантюризм ей чужд, хотя есть в драконице горячность, иногда до опрометчивости в отдельных решениях, – и, быть может, это не лучшее качество для лидера, но она держит его под контролем. Она многое держит под контролем, такова уж её судьба, и ещё большее пытается, иногда так, что, кажется, ещё чуть, и разум начнёт разрываться на части. Но нет. Махаллат умна, расчётлива, хоть не безупречна в последнем, она видит далеко, она приучена выстраивать свою партию на многие ходы вперёд... Но даже этого иногда недостаточно.

Тому основная причина, как ни странно, хуманы. Совсем молодой народ, чьи жизни скоротечны, а помыслы не могут быть глубоки именно поэтому. Во всяком случае, иные так считают. Среди драконов, чьи века необычайно долги, распространённое суждение.
Махаллат разглядела в хуманах то, чего не усмотрели многие, – их живучесть и непреклонную целеустремлённость. Один человек – ничто. Люди хрупки и слабы, именно поэтому их притязания проще всего принять за глупость самоуверенных. Но хуманы никогда не одиноки. За их первопроходцами, за первыми робкими попытками освоить новые земли всегда следуют другие. Не дай хуманам освоиться мирно, попробуй прогнать, и за мирными поселенцами придут ударные армии, а за ними – полные экспедиционные корпуса, организованные порой лучше, чем воинства старых рас. Драконы попробовали людской порядок своей шкурой. То, что при отце Махаллат началось возведение крупной космической станции, а при самой Махаллат комплекс «Окулюс» завершили в его нынешнем виде, есть прямой ответ на экспансию человечества. Обращение к техномагическим устройствам – тоже попытка наверстать упущенное за тысячелетия.
Махаллат видит, как старый мир рушится. Приводит ли её это в ужас? Нет. Одни времена всегда сменяются другими. Но она постепенно свыкается с мыслью, что безраздельное господство старых народов уходит, ибо это факт, и только упрямство может подтолкнуть к иному выходу. Кто-то в этом новом порядке падёт и останется в безвестности. Но древние драконы сильны. И предводительница клана основной своей целью выбрала выживание, даже если ради него придётся обратить оружие на исконные народы этого мира, принуждая их к общему согласию во имя того, чтобы никто не перешёл черту, за которой только истребление и всеобщая гибель.
Способны ли ещё драконы на это? Самый любопытный вопрос. Покажет только время, но у Махаллат достаточно воли.

Уровень магического источника [УМИ] — VI

Опытный:
Защитная магия
Ментальная магия
Протомагия
Пространственная магия
Теомагия
Безоружный бой
Холодное оружие ближнего боя

Мастер:
Магическая вязь
Атакующая магия

Концептуальные умения:
Политика: управление государством и обществом
Военное искусство
Естественные науки
Артефакторика

Душа железной бездны [редкое] — рапира, откованная для Махаллат в глубинном сердце Железного Пика, цитадели клана Шаэракан, как говорят, из того же металла, из которого состоят сами драконы. По клинку идёт тонкий узор чародейских рун. Мрачное колдовство, коим пропитано оружие, не только поражает тело, но и разрушает саму личность жертвы клинка. Свойства: 1. Терзающее касание [ментальная магия + магическая вязь] — при удачном выпаде и если будет на то воля безгласных духов, что населяют бездны под Железным Пиком, тот, кого поразит это оружие, сознанием своим погрузится в прорву, где нет ни света, ни истины. Он окажется отрезан от сущего и потому лишится восприятия, а сознание его вместе с тем будет испытывать непреходящий многообразный ужас. 2. Пламя безрассудства [ментальная магия + магическая вязь] — порождает смятение в разуме жертвы и принуждает её напасть на своих друзей, начиная с ближайших по духу, а в отсутствие оных причинять вред себе. При этом жертва осознаёт всю неестественность творимого ею.