– Скамандер, подстригись! Выглядишь, как девчонка!

Стайка задир с шумом проносится мимо, и в затылок прилетает скомканный кусок пергамента. Не столько больно, сколько обидно.

– Сами вы!.. – кричит им вслед мальчишка в ярко-жёлтом шарфе, запуская пятерню во вьющиеся патлы. Длинные локоны оплетают пальцы, путаются и топорщатся ещё упрямей, чем прежде. И впрямь оброс, да только подстричь его совершенно некому: отец всё лето провёл в Норвегии, наблюдая за сельмой-альбиносом, маму опять вызвали в МАКУСА, и Курт не имел ни малейшего понятия, зачем. Сам же он был оставлен вместе с Банти присматривать за отцовским зверинцем – мечта сотен, если не тысяч детей. Но желал ли этого сын самого известного магозоолога столетия? Если бы. Если бы он только мог хоть на чуточку больше побыть вместе с родителями. – Сами вы… – уже не голосит, бормочет, шмыгая носом. Вот вечно они. Вечно он. И почему, спрашивается? Ну да, внешность смазливая, личико уж больно, как говорит тётя Куинни, «миловидное», голос высокий, совсем по-девчачьи, отсюда и нападки. А ещё он ничего – совершенно ничегошеньки – не может им ответить. – Яйца глизней и то симпатичней, – ворчит вслед далеко убежавшим спинам, разбрасывая носками ботинок палую листву. Представляет, как дерзко мог бы сказать им это в лицо. Мог бы… Мог? Не мог. – Да чтоб вас всех единороги облобызали! – взрывается в сердцах, стискивая до жгучей рези кулаки, и спугивает со скамейки нечаянную первокурсницу – та спархивает совсем как птичка и спешно скрывается в замковых дверях.

Курт злится. Злится на самого себя, до тех оболтусов уже нет дела. Трусливый, бесхребетный, слабохарактерный. И держать-то себя в руках не держит. И – взгляд рассеянно-невидяще скользит по цепляющим облака башням – книги свои так и не вернул. Куда те хулиганы их запрятали? И будут ли ругать мама с папой, что он в очередной раз посеял все учебники ещё до Рождества, или?.. Мальчик ёжится от пробирающегося под мантию стылого осеннего ветра и со всей обречённостью (опять эти идиоты будут тыкать в него пальцем и гоготать, безвкусно изображая лекротту) намеревается вернуться в стены школы, но вдруг резко тормозит – с высоко поднятой ногой – низко наклоняется, едва не падая, и застывает в затейливой позе. «Чудила», – ёмко бросает одна девочка своей подруге, когда они проходят мимо. Курт не смотрит на них, даже не слышит. Всё внимание сосредоточено на земле.

– Хэй, малыш… а ты как тут оказался?

Прямо перед ним – крошечный морской конёк. Вытянутый носик судорожно и уже почти бессильно тянет воздух. Этот из тех, что летают и водятся в глубинах Чёрного озера. Их можно выловить, разумеется, но кому это могло понадобиться? И для чего? Нет, сперва нужно спасти, а после уже раздумывать.

Мальчик решительно помотал головой, одним махом присел на корточки и с чрезвычайной осторожностью поднял существо на ладони. Длинный витой хвостик незамедлительно оплёл указательный палец. «Агуаменти» – шепнул Скамандер, наставив на конька конец палочки, и легонько облил его водой. Дыхание крохи выровнялось – хорошо, но что-то по-прежнему было не так. Одно крыло, кажется, надломано – не хорошо, придётся на время оставить его у себя. Хаффлпаффовец внимательно осмотрел находку со всех сторон, прикусил губу и неожиданно высоко вскинул брови.

«Самец! У них ведь самцы вынашивают потомство… Вот-вот вылупятся…  Ишачий помёт! И что мне с ними делать?! Лессон? Кауп? Джордан и Эверманн?..»

Уже спеша в замок и путаясь в собственной мантии, Курт вспоминал все фамилии авторов, которые могли хоть где-то упоминать летающих морских коньков. Жаль, что отец не рассматривал данную тему столь подробно. Быть может, в библиотеке отыщется несколько маггловских зоологических книг? Порой, они выручали не меньше, чем труды волшебников, а то и больше. Магглы в принципе отличались куда как более пытливым умом, нежели исконно магическое сообщество, с незапамятных времён живущее своими консервативными устоями, передающимися из поколения в поколение традициями и  многовековым «работает – не лезь, кусается – не трожь, есть инструкция – делай, как положено, зачем выдумывать что-то ещё?» А как же жажда знаний, потребность понять, как именно это работает, любовь к экспериментам, творческая жилка, в конце концов?

И такое совершенно естественное, ни капельки не обдуманное, абсолютно нелогичное – желание помочь.

Новообретённого подопечного Курт поместил в широкую колбу, одолженную у одного из сокурсников, и прямо с ней помчался в библиотеку, водрузив сосуд рядом с собой на полку, чтобы проходящие мимо ученики не задели умышленно или ненароком. Сам он забрался на невысокую стремянку и в текущий момент беспечно раскачивался на ней, силясь дотянуться до самого верха шкафа. Из-за стеллажа задира Герберт показывал язык и аляповатый рисунок Скамандера в юбке. Курт только закатил глаза – не до того было – и ухватил несколько книг разом. На очутившегося рядом ученика он по первости даже не обратил внимания.

– Да-да, конечно знаю, единороги просто падают ниц перед моей женственной красотой, – пробормотал мальчишка по привычке, не задумываясь, как обычно ворчал вслед давно ушедшим обидчикам и в своём воображении ставил их на место.

И передал куда-то вниз увесистый талмуд «Пятиязычного словаря названий магических животных».

– Будь другом, подержи, пожалуйста!

Сверху опустился толстенный «Глобальный пересмотр морских тварей: таксономия и биогегорафия с рекомендациями для будущих исследований» и изрядно потрёпанная брошюра «Новые способы применения летучих морских коньков в зельеварении». Курт ещё разок прошёлся рукой по корешкам, похлопал ладонью по самому верху шкафа, будто там могли запрятать пару-тройку нужных ему книг, сбивая годами накопленную пыль, закашлялся и, прихватив колбу, спустился следом за своими находками. Отрешённый от всего мирского взгляд скользнул по решёткам запретной секции (а может?.. да нет, хватит с него наказаний на эту неделю), затормозил на ядовито-зелёном подкладе чужой мантии и уже чуть более осмысленно сфокусировался на лице – прямо напротив.

– С-с-с… – совершенно точно известная ему фамилия никак не желала поддаваться онемевшему с перепугу языку, и Скамандер сам поневоле зашипел или скорее – засипел, широко округлившимися глазами и позой пойманного с поличным нюхля больше напоминая добычу, оробело застывшую перед змеёй. – С-снейп! – наконец, выдал он с заметным трудом и не менее явным облегчением от того, что ему удалось хоть что-то произнести. А попробуй наберись смелости открыть рот, когда на тебя смотрят, как на прилипшего к ботинку бундимуна! – П-прости… м-можно… можно я заберу свои книги, пожалуйста? И-и-и… т-ты что-то хотел?

Неловко переминаясь с ноги на ногу и сжимая в побелевших от волнения пальцах колбу с морским коньком, Скамандер лично больше всего на свете сейчас хотел дематериализоваться подобно пухленькому неуклюжему диринару или как минимум провалиться сквозь землю. Хотя нет, сквозь землю не стоит, там подземелья, и слизиринец в считанные мгновения его отыщет. Но спасение живого существа было всяко важнее жалких остатков его самоуважения, и Курт – бледнее белого речного монстра – остался стоять на месте.

А ну как его не пустят на нарезку для зелий сразу же? Нет, да, точно да?

Подпись автора