- Пускаем только по пропуску, - вот и все, что сказал охранник. Тучная фигура в униформе цвета хаки и с жетоном на поясе вновь отвернулась и, сцапав из замасленного бумажного пакета пончик, уставилась в газету. Пропуска у Хеля не было.

У него была трость, черный потертый плащ, под которым тело изнывало от жары, и дорожная сумка через плечо из плотной коричневой кожи. В сумке нашлись бы блокноты, записная книжка с пометками, дорожная карта, несколько документов, похищенных из архива ближайшего города. Писчие принадлежности, компас, забытый и испортившийся бутерброд с тунцом. Но ничто из этих, кстати, весьма полезных вещей, не могло помочь ростовщику пройти за ограждение и сидящего в будке рядом охранника. Тот откусил от пончика чуть ли не половину за раз и активно заработал челюстями.

- Но я специалист… - голос потонул за шумом проехавшей фуры. Облако пыли из-под колес заставило прикрыть лицо ладонью. Пальцы правой руки нетерпеливо вцепились в трость. Гиблое дело — понял ростовщик. Договариваться с людьми он не умел. Даже единственная в его жизни попытка умилостивить законника чуть не завершилась тюремной камерой.

Он отвернулся, задрал голову, выискивая в небе вспышку насыщенной синевы. Шагнул в сторону от дороги — и поморщился, когда стопу закололо от попавшего в обувь мелкого камня.

- Ну что? - поинтересовался с ехидством Корвус, когда ростовщик дошел до угла каменной стены. Ограждения были видны и отсюда — как и громада утопающего в скалистой породе храма.

- Нужен пропуск, - отозвался Хель, - попробуем пройти так. Ты нашел брешь?

- В стене. В миле отсюда. Пока дойдем, не помрешь? - птица всей своей тушей обрушилась на плечо товарища, ощутимо сквозь плотную ткань плаща сжались массивные когти. Ростовщик не ответил и зашагал в сторону, указанную синеватым крылом.

В отдалении шумел город — видно было его окраину за скалистой грядой с правой стороны. Алели торговые шатры. Даже сквозь толстую подошву обуви ноги обжигал жар песка. Все это навевало воспоминания — о другом, затерянном близ вулкана городе, о пепле, забивающем легкие. Споткнувшись, Хель удобнее перехватил трость и почувствовал, как разжались когти птицы на плече, снимая с ростовщика часть веса.

Брешь в стене действительно была, скалясь осколками камня. За ней виднелся засохший занесенный песком двор, высохший бассейн с одинокой мерой скульптурой. Бок храмовой стены, плавно утопающей в скальной породе. Окон, похоже, не было, их заменяли узкие футовые трещины в стенах, из которых щерилась темнота. Хель прикрыл глаза, ласково скользнул магией вдоль провала в ограде…

Защитного поля не было. Похоже, кроме одинокого охранника и, может, патруля во дворе, никто это место не охранял. С другой стороны, едва ли было много желающих погулять на руинах близ Палладия. Тем более, казалось, из этих руин местные уже вытаскали все, что могло бы представить ценность.

Ростовщик стянул с плеч сумку, забросил ее в брешь в стене, затем не без труда пролез сам — ожидаемо в последний момент потеряв равновесие и свалившись на колени уже в присыпанном пылью дворе.

- Молодец! - съязвил Корвус, подхватывая сумку в клюв. Хель усмехнулся и торопливо огляделся по сторонам. Собственный поступок казался по-детски глупым, тем более, что ростовщик даже не был уверен, что искомый артефакт находится здесь. Да и если здесь — предстояло еще немало поковыряться в подземных ходах, пока найдется нужный проход. Радовало одно: времени это явно займет немало. Пальцы привычным жестом мазнули по шее — вдоль незаживающей ссадины.

Попасть внутрь храма представлялось едва ли сложнее, чем в заброшенный двор. Еще поворот за угол, касание пальцами по излому каменных плит… можно было воспользоваться главным ходом или поискать трещину в стене, в которую удастся пролезть.

Случай решил все еще скорее: один из камней под ладонью шевельнулся, беззвучно сдвигаясь вглубь массива, а под ногами разверзлась дыра.

- Убьется. Вот точно убьется, - выдохнул Корвус, выплюнув сумку в провал вслед свалившемуся товарищу. А затем нырнул под землю сам — и проход закрылся, будто его и не было.

Подпись автора

→ don't worry, i'll be gentle ←

За кратким мигом падения следует вполне ожидаемая боль… а за ней — боль, ожидаемая куда меньше, когда чей-то острый локоток врезается Хелю в солнечное сплетение. На него, неуклюже распластавшегося по дну ямы — или колодца, или что бы то ни было, - валится еще и матерящийся Корвус и нечто живое.

Хель успевает подумать, что если и есть вещи, которых не ожидаешь на дне темного колодца, то это чтобы на тебя сверху свалился кто-то еще, тем более что помимо них с Корвусом в непосредственной близости от храма никого и не наблюдалось. Ну, право, не грузный же охранник успел в секунду нагнать их?

Совсем не охранник — потому что упавшее сверху тело кажется субтильным и хрупким. Хель поспешно одергивает руки, торопится метнуться в сторону, как только незнакомец шевелится — тому вполне могло показаться, что свалился на гору костей или труп какого-то бедолаги, залежавшийся в колодце. Хель же шарит пальцами вокруг себя, едва ли что-то иное доступно ему в темноте — но он помнит, что в сумке был фонарик.

- Твою мать! - слышится недовольный вскрик пернатого друга, который в темноте, похоже, умудрился впечататься в стену. Правда, это не сильно отвлекает Корвуса от возмущения, - какая тварь на меня свалилась?! Какая…

С щелчком вспыхивающего фонарика темнота рассеивается.

- Эмм… Хель, а откуда здесь блондинка?

Ростовщик задается тем же вопросом, сжимая фонарик в дрожащих пальцах. Падение, как обычно, плохо сказывается на координации тела — боль волнами раскатывается по телу, стремящемуся как можно дальше уйти от ощущения чужих касаний, пусть даже ненамеренных. Желтоватый свет фонарика ползет по плечам незнакомки, скатывается на пол — старомодно каменный, но присыпанный пылью и песком. Затем срывается выше — по камню пологих стен, на высоте примерно пяти футов сменяющемуся скалистой породой, - устремляется вверх, чтобы отыскать провал, через который и не повезло исследователям свалиться. Но далеко над головой не пробивается даже тонкой полосы света. Не менее безнадежно выглядят стены, очерчивающие пространство квадратом захлопнувшейся ловушки.

- Вы кто? - нервно срывается хтоник, щурясь, и свет фонарика поспешно возвращается к чужой фигуре. Корвус же срывается ниже, машет крыльями, облетая девушку, рассматривая ее, как неожиданно найденное в руинах сокровище. Тени от птичьих крыльев зловеще мечутся по стенам, вторя каждому его движению.

- Девчонка. Прикинь, Хель, девчонка! Слушай, ты тоже ее видишь? А нехило нас шибануло, а? - хриплый, совсем не подходящий птице, смех вырывается из клюва, пока птица срывается еще ближе к девичьему лицу, чуть не касается перьями светлых волос.

Хель же замирает, неуклюже прижавшись спиной к стене, держа фонарик перед собой на манер оружия, пока свободная рука его слепо шарит по полу в поисках трости.

Подпись автора

→ don't worry, i'll be gentle ←

Хель ничего не может с собой поделать: во взгляде, обращенном к незнакомке, смешивается опаска и недоверие. Разум еще не успел вернуть себе власть над телом, а тело стремится лишь спастись от возможной опасности, слишком хорошо помнящее, как было когда-то — постоянное бегство и боль, пронзающая каждую клетку тела.

Сейчас — иначе. Взгляду ростовщика предстает девушка с гривой светлых волос, облаченная во что-то, наподобие униформы. Судя по всему, она подобной встречи ожидала не больше, чем сам хтоник. И Хель едва заметно расслабляется. Пальцы наконец находят на полу спасительную опору трости и смыкаются на набалдашнике. Трость может быть оружием, но сейчас, когда хтоник поднимается, неловким движением фонарика едва не ослепив самого себя, служит лишь для опоры. Хель нервно сглатывает, уже увереннее ведет лучом света по стенам каменного мешка и выгадывает себе отсрочку в ответе, чтобы перевести дыхание.

— Я настоящая. Вы ,кажется тоже. Вы часть испытания? Дейри Анейра Эстрингет. Группа Ин-017. Вы что-то НПС, которые должны помочь отыскать артефакт? Или наоборот помешать и запутать? Как к вам обращаться?

- Эй, ты чего обзываешься! - тут же возмущается Корвус. Он не обладает сдержанностью товарища, а еще — не стремится держать дистанцию и снова летит ближе к девушке, - сама ты энписи! Я Корвус! Между прочим, орел, единственный в своем роде! Посмотри, какие перья, какая стать! Много ты видела орлов, как я?! Какой я тебе ниписи! Сама такая! Скажи ей, Хель!

Ростовщик опирается на трость, другой рукой возвращает луч фонарика к незнакомке — запоздало понимает, что девушка выглядит юной, почти хрупкой, и никого с подобной аурой он тоже еще не встречал. Не дархат, понимает Хель, когда глаза привыкают к освещению и удается различить лицо Анейры, - и не эон. Он достаточно хорошо знаком с отличительными чертами расы. Роствощик выдыхает и напоминает себе, что явился разгадывать совсем не эту загадку.

- Корвус, перестань, она не руга…

- Да? А! Я вспомнил! Ниписи — это какая-то штука из игры… эй! Ты думаешь, что я какая-то штука?! Как тебя…

- Дэйри Анейра Эстрингет, - подсказывает ростовщик, лихорадочно собирая с пола выпавшие из дорожной сумки блокноты и инструменты. Боль неудачного падения раскатывается по телу, но у хтоника даже мысли не возникает прибегнуть к исцеляющей магии.

- Какие стринги, Хель, ты о чем вообще… А! Это фамилия. Ладно, бывает, сочувствую, - подмигивает птица, хотя по ехидному взгляду легко догадаться, что Корвус расслышал правильно, просто еще свежа боль от слов, принятых за оскорбление. Ростовщик только вздыхает и наконец берет переговоры в свои руки.

- Прости, - обращается он к Анейре, - мой друг не очень вежливый. Я Хель, специалист по артефактам и аномалиям, - наверное, стоило бы протянуть руку для рукопожатия, но это то правило знакомства, которым хтоник всегда пренебрегает, благо сейчас у него есть оправдание в виде занятых рук, - у меня лавка артефактов на Хароте, в Тульпе. Здесь из-за взятого заказа. А это Корвус. Он…

- Он не ел весь день. То есть я. У тебя есть еда?

– Извините, я чувствую, что причинила вам боль, когда рухнула сверху. Позвольте помочь.

- Все в порядке, - пытается отмахнуться ростовщик, но слишком поздно — чувствует, как по телу его прокатывается волна исцеляющей магии, стирая боль и дискомфорт. Мужчина выдыхает и чуть морщится. Касание чужого волшебства кажется ему столь же неприятным, как и прикосновение рук — но объяснить это хтоник не может, а потому лишь отшатывается назад, словно физическая дистанция смоет возникшее ощущение. Но все же разумом ростовщик понимает: ему пытались помочь, а потому ни к чему вести себя как придурок. - Спасибо, - выдыхает он. Тем временем девушка оглядывается и...

— В пещере мы одни. В этой стороне чувствуется какой-то мысленный фон, но очень далеко. Не то что слова, эмоции считать трудно. Может попытаемся вместе найти выход из той ловушки?

- Подожди, я проверю, - спохватывается ростовщик.

Магия разливается по стенам, сканируя на ловушки, но последних нет — в этом можно быть уверенным, и Хель чуть выдыхает. За плотными стенами он чувствует что-то живое, где-то далеко… но концентрацию, к сожалению, сбивают.

- Эй! Я все видел! Ты его вылечила! - вскидывается Корвус, - а меня?! Между прочим, ты на меня тоже упала! Сколько в тебе? Килограмм восемьдесят?! Я еле лечу, у меня адски крыло болит! - показательно птица всем своим весом обрушивается на плечо девушки.

Подпись автора

→ don't worry, i'll be gentle ←

Боль неудачного падения тает, но приходит другая: пульсирует в висках раздражением, а каменная яма несмотря на всю свою высоту кажется чересчур тесной для троих, когда один из них беспрерывно болтает, а двое других пытаются найти выход. Корвуса, впрочем, смутить нелегко — он во всем дополняет товарища. Против костлявого Хеля гибкое туловище птицы, молчание одного дополняется болтливостью другого.

Зато внимательности у них поровну, и Хель тайком благодарен другу: пока Корвус отвлекает новую знакомую, можно самому перевести дух. Не тратить силы на поиск слов — в этом ростовщик не силен. Не силен во многом, и он догадывается, какое впечатление сложилось у Анейры: эдакий доходяга, маг, но едва ли опасный, едва ли серьезная угроза. Тем лучше. За спотыкающейся развалиной трудно разглядеть хищные повадки хтоника. Хтоником здесь, собственно, и не пахнет.

Но в пространстве каменного мешка вдруг разливается холод — безжалостный мороз, исходящий от крыльев огромной птицы. Величественной и определенно прекрасной. Хель ничего не может поделать с противоречивыми чувствами: противный, липкий, как дурной сон, страх сменяется восторгом исследователя. Он никогда не видел таких созданий — массивный и в то же время изящный силуэт словно вырезан изо льда талантливым скульптором. Гордая голова с прочным клювом, крылья…

- ЭТО ВСЕ МНЕ?! - восхищается вдруг Корвус и подрывается ближе. Клюв его то и дело пытается поймать отливающие синевой перья феникса — поймать, чтобы зажевать. Хелю на целый миг становится любопытно: что будет? Расколется ли лед под давлением чужого крепкого клюва? Но здравый рассудок оказывается сильнее любопытства — ростовщик делает шаг вперед, набалдашником трости, словно крюком, ловит товарища за шею, оттягивает подальше от массива льда.

- Оставь ее в покое.

- Не, ну ты видел? Видел?! - продолжает восхищаться хтоническая птица, даже когда девушка возвращается к прежнему внешнему виду. Трость ростовщика мешает Корвусу преодолеть возникшее расстояние, но не мешает рассыпаться в комплиментах.

- Красивая! Слушай, в тебе, оказывается, масса достоинств! Я имею в виду, масса — не потому что ты огромная, хотя ты прямо ВАУ! Вот это громадина! А ты, часом, не ищешь партнера для… эээ… ну гнездо свить? Знаешь, типа, когда папа-орел и мама-орлица…

- Корвус! - в голосе Хеля слышится сталь, и птица наконец замолкает, хотя довольной совсем не выглядит. Может даже показаться, что пернатый товарищ пытается отомстить, когда обрушивается на плечи хтоника, но вот птичьи когти едва ощутимо, совсем не больно сжимают плечо мужчины, и Хель едва заметно кивает. Они оба получили что хотели: узнали, на что способна новая знакомая и что осторожность не помешает.

Хотя быть враждебными смысла нет — для нее еще может прийти время, если вдруг им нужна одна и та же вещь. Корвус продолжает тихо ворчать, но больше все-таки оглядывается, когда Хель следом за своей случайной спутницей ступает в коридор. Взгляд опытного теомага тут же цепляется за детали: тонкие руны, вырезанные у металлических скоб, поддерживающих факелы, затхлость воздуха в каменном тоннеле, выдающая горькую истину: выход на поверхность едва ли найдется близко.

А теперь нос улавливает и еще один аромат — сладковатый флер разлагающейся плоти.

- Это лабиринт, - поясняет Хель. Он успел провести некоторые исследования, вот только не ожидал, что изучать катакомбы под старым храмом будет именно так, на практике, блуждая в них, словно крыса в лабораторном эксперименте. Он вновь чувствует, как сжимаются птичьи когти на плече: пусть девушка идет первой. Какой бы доброжелательной она ни казалась… для доверия еще рано.

Подпись автора

→ don't worry, i'll be gentle ←

Повисает гнетущая тишина: Корвус на самом деле спутник безупречный, по малейшим жестам считывающий настроение товарища. Он видит: Хель напряжен, широкие брови сходятся на переносице, губы кривятся в тревожной гримасе. По всему видно, что он не испытывает удовольствия — ни от прогулки, ни от свалившейся на голову спутницы.

В каменном коридоре царит почти пугающая тишина, и собственные шаги в ней кажутся грохотом невиданного чудовища: глухой стук трости превращается в буханье колокола, шаркающий неровный шаг — в движения раненого зверя. Хель беззвучно выдыхает и оглядывается: стены убегают вперед, тают там в кромешной тьме, факелы лишь с каждым последующим шагом — а затем гаснут за спиной, создавая иллюзию вечно сужающегося пространства. Хель идет у самого края, едва не касаясь плечом старого камня, пористого от времени, местами тронутого трещинами и рытвинами. Местами — трещины образуют рисунок, похожий на след чьих-то когтей.

- Так себе, - хрипло замечает Корвус, чуть кивая головой — на земляном полу местами выделяется рельеф округлых следов, ритмично парных, придавливающих сухую почву, в которой никогда ничего не росло. Воздуха кажется мало: он с хрипами царапает горло, душный и сухой.

Хель опускается на корточки, приглядывается к следу, явно оставленному исполинским копытом — оно почти что с голову ростовщика, замечает: неровный слой пыли, время лишь слегка надкусило недавний след. Чудовище прошло здесь недавно — около недели, пожалуй, назад.

Спустя шагов пять коридор делает первый резкий поворот: когда-то здесь была развилка, но теперь правый коридор завален, в расщелины меж камней не просунуть даже наконечник трости. Здесь же Хель замечает на стене рисунок, изрядно поеденный временем, высеченный на камне: силуэт чудовища с рогами и идущих к нему гуманоидов, кажущихся вдвое меньше. Надписи сколоты, едва различимы.

- Письмена какие-то, - окликает ростовщика спутница, и он подходит ближе: те же знаки и символы, но сохранившиеся чуть лучше, зато рисунок над ними сплошь перечеркнут рытвинами. Так двухлетний ребенок портит картинки в книге, беспорядочно ведя пером.

- Узнаю некоторые символы, - признается Ростовщик, щуря глаза. Их жжет от неровного пульсирующего света факелов, - вот этот означает жертвоприношение, а эти вместе значат… - он чуть призадумался, - что-то вроде «ради общего блага».

- О, как в Гарри Поттере! - хихикает Корвус, когтями цепляясь за плечо хтоника. Хель невольно морщится, когда плотная ткань плаща поддается, и острота лезвий впивается в голую кожу ключицы, - может, здесь Гриндевальд? Эй, блондиночка, читала «Гарри Поттера»? Правда же Беллочка там огонь? Уверен, в анимагической форме она была бы горделивой орлицей!

Хтоник отступает, идет дальше, ведя взглядом по рыхлому камню стен: вот здесь снова следы когтей, а здесь — слишком высоко для рук или лап, слишком глубоко, словно скрежетнули рога огромного быка. Минотавр, - вспоминает Хель. Легенды о полулюдях-полузверях попадались ему часто, но впервые сейчас оживали перед глазами: если здесь и обитал подобный зверь, то… относительно недавно. И, судя по запаху разложения…

Очередная развилка — Хель выдохнул и чуть покачнулся, всем весом опираясь на трость. Корвус сильнее сжал когти, до коварной боли и свежих ссадин — но помогая товарищу удержаться на ногах, готовясь, если что, поддержать. Воздух не был излишне свеж — им тянуло слабо, но даже так разница казалась существенной. Легкие с жадностью его поглощали, уже уставшие от душности каменных пещер.

- Думаю, нам все-таки в эту сторону. Как вы думаете? - вновь окликает Анейра, и Хель неприязненно дергает уголком рта. Но незаметно для феникса — и к лучшему, ведь он, в самом деле, не чувствует к ней неприязни. Просто тревожно, что у его слабости окажется свидетель. Не хочется выглядеть совсем доходягой.

- Да, туда, - кивает ростовщик, отворачиваясь от столь искушающего потока воздуха. Темнота впереди послушно вспыхивает огнями горящего кислорода. Хтоник делает шаг следом за своей спутницей…

...и земля содрогается.

Каменный коридор урчит, словно нутро хищной голодной твари, плиты над головой ненадежно и угрожающе скрипят — Хель рефлекторно делает еще шаг, почти спотыкается, цепляет феникса за тонкое запястье — и тянет в сторону, еще дальше во тьму, пока над головой трещат камни. Спустя миг ростовщик ударяется плечом о стену — больно, шероховатый камень оставляет некрасивую ссадину, Корвус ворчит…

С грохотом за спинами хтоника и Анейры коридор обрушивается, отрезая путь.

Отредактировано Хель (2023-06-08 16:32:53)

Подпись автора

→ don't worry, i'll be gentle ←

Боль по-своему прекрасна, когда зарождается под ребрами, судорогой прокатывается по всему телу, затихает на кончиках пальцев. Хель морщится, против собственной воли прижимается к шершавой стене лбом, делает жадный вдох, за ним еще один. Пальцы дрожат и скребут по камню. Хуже всего — хтоник не уверен, реакция ли это на боль удара или на чужое прикосновение. Корвус спасительно бьет крыльями вокруг, отвлекая внимание, давая другу столь драгоценное сейчас время. Птица прекрасно знает: Хель не любит внимательных взглядов.

- О нет! - вопит Корвус, лихорадочно взметываясь на все ширину коридора, - нас завалило! Мы здесь погибнем! Мы будем блуждать днями, неделями, месяцами, пока не сойдем с ума от голода и жажды! И тогда нам придется, чтобы продержаться еще хоть лишний день, тянуть жребий, кого из троих съесть! Какой ужас! Мне придется есть человечину! Есть… а я уже такой голодный! У кого-нибудь найдется немного хлеба? Рыбки? Может, бутербродик с курятинкой? С ароматной теплой… хотя где в это кошмарном месте найти плиту или микроволновку?! Хотя бы просто с курятнинкой… я так устал! Я устал!

Боль гаснет, затихает, как было поднявшаяся волна, Хель отстраняется от стены, оборачивается, чтобы тут же привалиться к камню уже спиной, выдохнуть, торопливо мазнуть пальцами у собственного лица, на всякий случай: не осталось ли следов промелькнувшей слабости? Горло рвет кашель, и Хель хмурится, сильно прижимая ладонь к губам. Потом украдкой заглядывает: не осталось ли на пальцах серой вязкости пепла. И выдыхает с облегчением.

- Хель! Хель! А я тебе говорил: это плохая идея! Каждый раз что-нибудь происходит. А помнишь те катакомбы, в которых ты чуть шею не свернул? Я даже знаю, в чем дело! Ты просто неправильно падаешь. Посмотри на девушку — вот она наверняка знает, как правильно падать. На задницу! Нужно падать на задницу! А ты… опять все плечо в крови, а мне волноваться. Ты меня доведешь! Сведешь в могилу! Я…

Птица устает и опускается на выставленную руку ростовщика, обхватывает когтями предплечье, словно браслетом, угрюмо оглядывается. Хель позволяет себе нервную улыбку и смазанную ласку пальцев под клювом у верного товарища.

- Все в порядке, Корвус, не беспокойся так. Анейра, вы… - он переводит взгляд на девушку, благодарно перехватывает древко протянутой трости. Пальцы ласкают набалдашник словно спасительную веревку. Хтоник делает еще один вдох и выдох — и улыбается уже с большей теплотой. В неразберихе обвала даже трудно было понять, кто кого спасал, но хтоник верит: если в момент опасности первым порывом человека является спасение чужой жизни, этому человеку можно довериться.

- Спасибо, - кивает Хель, замечает: магия уже стерла львиную часть повреждений с чужого тела. Девушка уже на ногах, уже готова двигаться дальше, даже накрывает их небольшую и шумную компанию защитным куполом.

- У нас есть немного воды, - отзывается ростовщик и поправляет ремень сумки на плече, - пойдемте дальше.

Мужчина делает шаг вперед, затем еще один, двигаясь впереди. Руки привычно лежат на рукояти трости, но та теперь опускается на земляной пол без прежнего шума: тревога заставляет вести себя тише. Обвал и без того принес много шума, а факелы в коридоры ведут себя по-прежнему, загораясь лишь в паре шагов перед пришельцами, чтобы затем погаснуть, когда они пройдут дальше. В душном воздухе отчетливо чувствуется аромат разложения, откуда-то издалека вдруг доносится шум: скрежет, словно что-то острое царапает камень стен, но звук этот гаснет быстрее, чем удается понять, насколько он далеко. Да и эхо, отражающееся от шершавого камня, позволяет легко обманываться.

- Анейра, я вынужден спросить, - спустя несколько шагов начинает хтоник, - какую вещь вы здесь ищете?

Не хочется узнать, что их конечной целью является одно и то же. Корвус опасливо сжимает когти на руке друга и перелетает выше, садится на плечо, словно следуя древнейшему из животных инстинктов: делает тень ростовщика больше, чтобы выглядеть опаснее и внушительнее. Вся эта хитрость, правда, и яйца выеденного не стоит.

Топорщатся в полутьме синеватые перья, Корвус нервно оглядывается на девушку. Это Хель может идти вперед, подставляя спину предательскому кинжалу. Корвус недоверчиво жмурит глаза, тихо щелкает клювом, будто без слов предупреждая: я тут тоже боец! Какой бы огромной птичкой ты ни была, я тебя все равно… съем! И гордо вскидывает голову.

Подпись автора

→ don't worry, i'll be gentle ←