Роан артистка. Она изгибается, танцует каждым шагом, каждым движением, стараясь для единственного зрителя. В этом и удовольствие, и слабость. Удовольствие видеть, как поддается броня — такую не возьмешь булавой, но можно поразить хитростью, игривой лаской. Как арбалетные болты выискивают прорезь в кольчуге. Роан игриво улыбается, смеется, звенит колокольчиком.
Слабость — в том, как легко заиграться. Обмануть даже себя. Притвориться, что в предвкушении собственного коварство не таится обида за изначальное равнодушие. Роан легче смириться с искренней ненавистью, чем с пустотой отсутствия чужих чувств. Она отдается игре… и сама не замечает, как улыбка превращается из ловушки в подарок искренности.
Мужчина отвечает на вопрос, хотя ответа вампирша и не ждала. Отвечает… словно прекрасно понимает, что все их знакомство — удивительный спектакль, зритель которому — разрушенный город. Роан скользит взглядом по плоскости маски, моргает… и заглядывает в глаза. Дрожь пробирает до костей, кажется, будто чужие глаза сплетены из пламени. Только руки протяни — обожжет. И поэтому протянуть руку отчаянно хочется.
Роан чувствует себя мотыльком, избегая очередного касания, скользит кругом демиурга, оттягивая момент контакта, тихо смеется, тайком упивается запахом, исходящим от нового знакомца. Этот запах пробирает так же — до самых косточек, заставляет голову закружиться, а глаза — затянуться поволокой недоступного удовольствия.
- Только если быстро…
Роан моргает и замирает. Всего на один миг, но ее собственные щиты трескаются, с губ срывается почти испуганный вздох. Она не ожидала согласия, не ожидала победы в маленьком раунде этой почти невинной игры. Но когда мужчина останавливается так близко, напротив, клонится вперед… Роан моргает и вскидывает голову. Ей кажется: победителей просто нет, потому что ей не хочется пользоваться чужим доверием сейчас. Не тогда, когда оно кажется таким трогательным. Таким… излишним. Она моргает и улыбается шире — так, что поблескивают клыки, они лишь немногим острее, чем у эона или хумана. Небольшая особенность, выдающая хищника.
Девушка мягко движется вперед, хотя ближе — еще опаснее. Теперь она прячется от дождя за силуэтом склонившегося собеседника, руки сами тянутся выше.
- Я буду осторожна, - шепотом обещает вампирша, но поторопиться не обещает. Слишком приятен момент, слишком сладок. Она прекрасно знает: предвкушение делает поцелуи слаще. Укусы тоже.
Ее ладони упираются в живот загадочного знакомца, пальцы в перчатках лишены особой чувствительности, а потому прикосновение становится ощутимым. Руки скользят выше, через ткань плаща, по очертаниям мужского торса. Вся эта одежда кажется такой же броней. Роан мысленно уверяет себя, что лишь ищет в ней зазоры. Но руки уже касаются чужих плеч, ощутимо ласкают сквозь ткань — кожа к коже такое прикосновение было бы развязным.
Вампирша всем телом льнет ближе, находя опору в чужой фигуре. Руки теперь соскальзывают по мужским плечам, останавливаются на сгибах. Эти руки могли бы двинуться еще ниже — к запястьям, к краю рукавов, чтобы поискать под ними чужие тайны или сокровища. Вместо этого Роан приподнимается на мыски сапожек, движением плавным и быстрым приближает свое лицо к чужой маске. Мажет касанием — не пальцев, губ. За трепетное доверие кажется достойным отплатить поцелуем. Но едва ли это поцелуй — мягкая ласка губ, влажных от дождя, прижимающихся к металлической маске. Эхо чужого вздоха замирает на них, и Роан прикрывает глаза, позволяя себе миг откровенной слабости. За уязвимость отплачивает собственной уязвимостью — сейчас и она сама словно раскрытая книга.
- Ты пахнешь вареньем, - шепчет вампирша, почти не отрываясь от чужого лица. Мерещится вкус дождя и диких ягод, за опущенными ресницами скрываются расширившиеся зрачки.
Но миг проходит. Девушка отстраняется, разрывая контакт рук, любопытно клонит голову набок. Тишина давит на нее, словно глыбы обрушившегося храма, и Атеран торопится заполнить ее перезвоном своего голоса.
- Мне было интересно, останется ли след от помады, - полушутка-полупризнание. Девушка поспешно отводит взгляд в сторону, выверенным движением поправляет волосы. Ей мерещится, будто на миг удалось не просто коснуться чужой маски, но…
Она отгоняет наваждение и целую крошечную вечность жалеет об упущенной возможности обшарить чужие карманы.
- Подпись автора
→ кусь ←