1. Имя и фамилия персонажа
Нюль, Чжу Юнь, Июль. Иногда Джули.
Настоящее имя: Логос. Лимос
Прозвища: Железный Конь, Черная Гадина, Веспинова тварь, Козлоногий, Ржавый червяк и множество прочих нелицеприятных производных.

2. Раса и год рождения
Демиург III поколения. 2025г. (3000 лет)
Олицетворяет: Власть[слава/аристократизм], удовольствие[счастье], красоту[эстетику], воинственность, эволюцию.

3. Место проживания, род занятий и состоятельность
Космический линкор Буцефал, головной дом на Проционе, а в остальном, где пришвартуется.
Демиург ныне несуществующего ордена «Эгида», так же имеющего неофициальное, но нашумевшее в свое время название «Черный орден».
Род деятельности ордена был в основном сосредоточен на поддержке и всестороннем развитии металлургической промышленности. Занимался образованием, как в стезе кузнечного и ювелирного дела, так и во владении холодным оружием. На закате своего существования разрабатывал детали и корабли на стыке техники и магии, для межпланетных путешествий и исследований труднодоступных объектов и зон, но поставить производство на конвейер так и не вышло.
К настоящему времени орден прошел жесткий путь «ребрединга», стал обособлен и более всего напоминает собой мафиозную семью с клановой структурой. Разрастаясь не вширь, а вглубь, Веспа, он же в простонародье Дом Шершня, первостепенной своей задачей избрали собственную безопасность, благополучие и надежность для всех членов семьи и ее же процветание, нежели «пожирание» и конкуренцию за место под солнцем с прочими орденами и демиургами. Продолжает свою деятельность на поприще металлургии и разработок, как небольшая частная организация, лично занимается исключительно уникальными и не имеющими аналогов в своем роде вещами за баснословные деньги.
На Проционе имеет долю в бизнесе смежного «улья» по сбору и обработке сока арганвьера для последующей передачи на рынок, хоть и непосредственно сам Демиург этим не промышляет.
Террористической организацией не считается, но и вразумительной информации о нем у Коалиции Рас критически мало.
Более чем в состоянии позволить себе содержание семьи, полное техническое обслуживание Буцефала и стаканчик Айриш Крим из ближайшей кофейни.

4. Ориентация и цвет магической энергии
Гомо. Марун и нави.

5. Биография

♬ pyrokinesis - легенда о богине гроз

Меня поцелует Мама, открытой оставит дверцу
Спустя пару сотен шрамов, почувствую губы смерти.

Июль не снискал среди людей почета и любви, да и слава о нем если некогда и ходила, то лишь противоречивая и злословная. Таким как он ныне не возводят ни величественных храмов, ни прекрасных алтарей. Его удел лишь капища с жертвенниками, да разрушенные и заросшие мхом каменные идолы в самых забытых местах обитаемых планет – найдешь один и отплюешься, осенишь себя защитным символом, чтоб ничего дурного не приключилось, да убежишь не оборачиваясь. А если не боишься ни проклятий, ни гнева демиуржего, так и вовсе доведешь начатое кем-то до конца, доломаешь безобразную конскую статую, потому что это правильно, благостно и хорошо.
Таких как он должно было сжирать первыми, чтоб не успели окрепнуть, сил набраться и осознать в себе очередную божественную сущность. Порожденный на закате Дикой охоты обезумевшей богиней в отчаянии, безответной любви к другому демиургу и ненависти к миру, он хорошо запомнил первобытный страх своей родительницы, хоть и мало что мог понимать и знать в то время об игрищах своих родственников.

Логос. И мысль, и слово, и причина. Посредник меж двух миров. Одновременно и божество и человек. Для ребенка сложно было осознать всю обширность этого имени, смысл и послание, которое заложила родительница в его будущее с самого момента наречения. Может в помешательстве она просто понимала этот мир гораздо ярче, больше, чем неразумный комок бушующей энергии и плоти.

Нюль. Облако. Но, конечно же, больше грозовая тучка, шебутная и гремящая всем, что под руку с игрушечным мечом попадется, зло выстукивающая маленькими копытцами, когда что-то идет не так как того желает. Нюль сложный ребенок и его нужно оберегать от всех бед, не позволять уходить далеко от дома в лирейских горах, защищать от собратьев, отца, слишком любопытных эонов, да и всего мира в целом. Он все еще маленький, но уже прекрасно понимает, что когда глаза родительницы похожи на штормовое небо, а он слишком далеко уходит от дома, заигравшись в воителя из сказок – жди беды. Не выпустит больше, запрет в подполе в назидание и откроет дверь только когда перестанет нашептывать свои странные слова и страшные проклятья. Будто от глубокого сна проснувшись, кинется, зацелует, прижмет к груди и успокоит, расскажет, что скоро все будет хорошо, обязательно будет. Только вот Нюлю все дольше сидеть приходится, все тише голос родительницы над головой и торопливее ее шаги из стороны в сторону. Будто запертый дикий величественный зверь ищет выход из западни, кидается на стены в ярости и отчаянии, но никак не может его найти.

Чжуюнь. Чжу значит красный, кровавый, а еще киноварь. И пишется не очень сложно, но мудреные палки Нюлю кажутся забавными. Он просто хотел представиться своему новому знакомому, а тот ударился в какие-то свои пространные думы, рассуждения, одним словом, лирейцы очень странные ребята.
Юнь это облако, что и правда на облако начертанием похоже… Или просто рука знакомца так сильно трясется, а все прямые черточки начинают плясать дождевыми кругами на луже. Нюль стирает кровавую влагу с лица и убирает свое оружие. Раздробленная туша напавшего животного мало напоминает хоть что-то знакомое, но он улыбается искренне, потому что все будет хорошо.

Спасенный оказывается кузнецом и так охотно благодарит Чжуюня за свое спасение, тянет в гости, будто и в самом деле не смог бы отбиться и сгинул бы в голодном зверином желудке. Для мальчишки это очень странно, ведь он и взрослее и выше его самого, а с такой пустяковой проблемой не в силах разобраться. Он фыркает самую малость презрительно, топает и осматривает с интересом кузню, многие вещи он видит впервые и не взять их в руки просто не может. Вопросы сыплются из мальчишки один за другим. Что это? А для чего вот оно? Неуемное любопытство готово душу из молодого кузнеца вытащить в обмен на крупицы информации о новом, неизведанном и таком интересном.

Домой он возвращается с закатом, не поздно для того чтобы не гневать родительницу, вовремя. Женщина сидит в своем плетеном кресле, с задумчивым взглядом рассматривая горизонт, будто несет сторожевую вахту и высматривает опасность в каждой подозрительной тени на небе. Нюль садится у ее ног, по привычке подставляясь под тонкие ласковые пальцы головой и довольно жмурится, когда они, вздрогнув, оживают и начинают нежно порхать в его волосах. Он молчит, все еще переживая свое приключение снова и снова, и снова, а потом неосторожно задает тревожащий его более всего вопрос:
- А кто такие демиурги?

Июль. Безумие родительницы уводит ее все дальше от этого мира, дальше от собственного ребенка, а его самого толкает все ближе к людям. Она все чаще воет раненым зверем по ночам, но больше не запирает его, не стремится защитить от видимых только ей угроз и Нюлю видеть ее такой бесконечно больно и очень страшно. Она становится собой, той грозной и властной богиней, гордой воительницей, пережившей бессмысленную кровавую бойню со своими братьями и сестрами. Он видит, как порой ее истинная природа смотрит на него, родительского в этом нет ни капли, только безграничный голод и жажда.
И на утро каждый раз, стоя на коленях, она умоляет его о прощении, просит остаться с ней и больше никуда не уходить. Она защитит его от всех бед и все будет хорошо, обязательно будет. Нюль слишком устал от всего этого. Смиренно улыбаясь, он помогает ей встать и отводит в плетеное кресло, заботливо укрывает шерстяным одеялом. Он хороший сын и очень любит свою родительницу.

Работа в кузне кажется ему отдушиной, спасением и если есть у таких выродков как он предназначение, хотя бы маленькое, то именно здесь он его и нашел. Кузнец Дзюн из молодого мужчины уже превратился в умудренного старца, но каждый раз не может перестать нахваливать своего уже давно не ученика, а полноценного помощника и коллегу. Чжуюнь просит его только о работе, хлебе и порой приходить с семьей помолиться у странного алтаря с кувшином и цветами. Но разве ж это равноценный обмен?
Слухи быстро спускаются с гор, как утренний туман в низину и в скором времени сплетни о деятельном демиурге захватывают небольшую деревеньку. Дзюн кажется, очень доволен своим проступком, отшучивается, говорит, что он старый дурак уже и любит языком почесать, но Чжуюнь внутренне в самой настоящей панике. Он не знает, что с этим вообще нужно делать, да и как ведут себя демиурги в их естественной среде обитания тоже. Хочется постыдно сбежать и спрятаться.

Люди из деревни оказываются на удивление понимающими, кто-то важно рассказывает о демиурге Войны и его подвигах, молодая девчушка со смущением упоминает демиургов Удовольствия и Жизни, а кто-то уже в летах с почтением упоминает демиурга Смерти. Но Чжуюнь все равно пребывает в потерянных чувствах, рассказы очень отличаются от родительских. Все говорят о божествах только хорошее и даже возникшие в итоге небольшие споры о большей значимости одного над другим, выглядят не иначе как дружеское бахвальство.

Но вот что странно, никто из них и не подозревал, что уже кучу лет и так близко в горах живет его личное безумное божество, для которого, он по крупицам просил веры. Никто из них не упоминает ее, не говоря уже о том, что она олицетворяет… Да даже сам Чжуюнь совершенно не в курсе и спросить ему в итоге не у кого.
И это его злит. Если все это время ему так нагло врали об опасности, пытаясь удержать обманом на этой горе, рядом с собой? Зачем? Неужели такое существование на обочине жизни во много раз лучше, чем быть демиургом, помогать людям открыто, а не побираться крохами с общего стола, стараясь урвать кусок пожирнее? Нюль долго бродит по окрестности, доводя себя своими же рассуждениями настолько, что возвращается домой взвинченный и безумный не меньше, чем встретившая его на пороге родительница.

Он не просит, а требует ответов. Она лишь рычит угрожающе, и прижимается к стене как животное чувствующее опасность, клацает зубами. Но Нюля это больше не пугает и даже в какой-то мере веселит, ее бесполезные попытки казаться страшной и опасной выглядят комично и жалко одновременно. Безымянная богиня, спрятавшаяся ото всех в самой дальней щели в которую успела забиться, как помойная крыса, разве так демиурги должны себя вести? Отвратительно!
Юноша хватает и вытаскивает ее брыкающуюся на улицу, под открытое небо и звезды, которых она боится, ведь это небо ей так напоминает ту безмолвную дыру, из которой они все вывалились когда-то. Женщина верещит, шипит и плюется проклятиями, как заевшая пластинка твердит одну и ту же фразу по кругу «Такой же… Ты такой же!» и голос у нее настолько восторженный, будто она отгадала величайшую тайну вселенной. Оказалась права. Ну, надо же!

Какой? Как кто? Нюль становится сосредоточенным, готовый вытянуть из нее каждое слово силой, если понадобится. Он не видит больше в заходящемся смехом существе перед собой свою родительницу, лишь больной рассудок в обессиленном теле. У него на самом деле множество вопросов, а ночь только началась.
Когда-то родительница учила его сражаться на мечах, пользоваться своим оружием не страшась его, а сделав продолжением собственной воли и руки. У них было много времени наедине друг с другом, чтобы отточить это мастерство и разбавить свой скудный быт. На самом деле в ход шло многое, даже безобидные столовые ножи оказались угрозой в правильных руках. Иронично.

Июль добился всего, чего хотел и даже немного больше. Власть, удовольствие, красота, воинственность и эволюция. Какое забавное сочетание. Почему-то от осознания произошедшего стало легче дышать, его кровавое помешательство, ужаснувшись, стыдливо отступило в сторону. Как и ее… Но называть по имени свою безумную богиню, он все еще не мог, не смел и вряд ли когда-нибудь осмелится, после всего что натворил.
Июль бережно поднимает с пропитавшейся кровью и согретой теплом земли родительницу, уносит ее и усаживает в любимое кресло, устало приваливается рядом, как делал это уже тысячу раз. Пока она плаксиво хнычет, как маленький капризный ребенок, опять умоляет, просит съесть ее, поглотить и избавить от всех этих мучений, от этого проклятого мира, который они породили в бреду и алчности. Но Июль лишь спокойно качает головой потираясь щекой об острое колено и испачканный подол.
- Ты переродишься, и мы снова встретимся через сто лет, может быть двести... Кто знает? Боги ведь именно так и поступают, верно, мам?

Железный конь. Чжуюнь жил с деревенскими жителями, учился вместе с ними магическому искусству и работал. Вместе с ними радовался прибавлению в их семействах и хоронил с почестями близких. Даже когда деревня начала в итоге редеть, сдавшись под натиском цивилизации и возможностей – он не прощался и желал лишь успехов на новом месте.
Гора стала его домом и проклятием одновременно, что-то будто держало его там и не давало даже помыслить о побеге. Возможно, он слишком привык видеть перед собой стену и когда она, наконец, рухнула к ногам, с появившейся свободой и волей он просто не знал что делать. Он боялся ее, не был готов к большому миру.
Хваленая его воинственность, власть и эволюция жались у ног и скулили, как слепые щенки в поисках теплого бока и защиты, будто и вправду о чем-то подозревали. Беда, как и своеобразный толчок, пришли оттуда, откуда Их совсем не ждали.

Хтоны вполне оперативно согнали демиурга с его насиженного места, заставили, наконец, выползти из-под плинтуса бытия на свет божий. И это оказалось, пожалуй, лучшим и самым подходящим временем, для того чтобы пустить корни, основать свой орден и заняться чем-то полезным для общества. Пока все были заняты Хтонической катаклизмом, Эгида крепла, развивалась и окапывалась в новой, зачастую незаменимой, роли надежного соратника, производителя и поставщика, ведь какое сражение без оружия и хорошо натренированных бойцов, верно?
Июлю пришлось многому научиться, очень многому из того о чем он и помыслить не мог, и если бы ему кто-то сказал лет так сто или двести назад каким он в итоге окажется человеком и в частности демиургом, он бы тому шутнику в лицо заржал. Управлять целым орденом оказалось сложнее, чем быть на короткой ноге с единственной деревенькой в захолустье. Несравнимо.

Демиург честно пытался использовать уже знакомые ему паттерны поведения с последователями, не требовать слишком многого и того, что конкретные люди дать ему просто не смогут. Разбазаривал свое внимание на тех, кто по сути этого и не был достоин. Слишком доверился своим умудренным опытом собратьям, ведь они же ничего плохого не сделают племяннику. С пониманием относился ко всем человеческим особенностям, но в итоге все равно лишь хлебнул отборных помоев.
Изначально «Черным» орден начали называть из-за основной работы с железом и похожими металлами, далекими от благородных красивостей золота и серебра. Это не было чем-то плохим и все возможные параллели и ассоциации долгое время успешно обходили Эгиду стороной или же напротив, просто набирали обороты где-то вне поля зрения демиурга.
На исходе 3600 года наконец выяснилось, что кому-то орден все же сильно помешал одним своим существованием. Послабления со стороны хтонов многим позволили хапнуть былого воздуха относительной свободы и заняться чем-то более созидательным. Но весь шатко выстроенный орденский мирок демиурга Власти тем временем начал просто сыпался, аки карточный домик и найти виновника Июль попросту не мог, отчего становился все мрачнее, злее и агрессивнее, лишь закапывая собственную репутацию глубже в могилу.

Пиком мракобесия стало обвинение ордена в сотрудничестве и пособничестве Культу Чернобога, что само по себе звучало, как очень плохая шутка, юмора которой Июль не разделял. Доказательств своей невиновности у демиурга не было, как и вразумительных обвинений у второй стороны. Но люди даже из его собственного ордена, к его огромному удивлению, в эту ересь охотно поверили, подхватили и раздули пожар до таких температур, что пресловутый Железный Конь чуть не превратился общими усилиями в железную же лужу. Для них это был отличный повод выдумать небылицу одна отвратительней другой. Кто-то с радостным улюлюканьем, не меньше, раскопал и обнародовал информацию и о его матери, и о связанных странных экспериментах с созданием очень сомнительного корабля.
За несколько дней до подоспевшей подмоги, в итоге разобравшейся с последствиями конфликта и ложными обвинениями, от безысходности и в крайнем бешенстве Демиург методично перебил почти весь свой орден, что довольно сильно сказалось на его душевном состоянии. Июль в кои то веке прекрасно осознал все слова и проклятия, которые его мать шептала в бреду. В тот момент он и сам от нее мало чем отличался.
Но была в этом и светла сторона, которая помогла Июлю наконец найти себя в иной среде, более соответствующей его взглядам на жизнь и желаниям. Эгида пала, ибо не всем щитам суждено служить вечно и на ее обломках демиург выстроил свой новый Дом.

6. Образ
За все прожитые года демиург практически не изменился как внутренне, так и внешне сохраняя верность своему сложившемуся под натиском обстоятельств образу.
Июль условно высокий мужчина с янтарными в красноту глазами и темными волосами. Взгляд у него лукавый, надменный, по-змеиному внимательный и цепкий. Улыбается искренне не то чтобы очень часто, просто потому что выглядит это зловеще, непривычно и пугающе, ограничивается лишь сдержанными ухмылками. В покое унылое выражение на его лице более частый гость и нет, Демиургу не грустно, не скучно, он не считает окружающих клиническими кретинами, хроническими идиотами и «создатель, за что я сюда вообще попал?», просто по жизни лицо у него такое, безрадостное.

Июль хорошо сложен, в нем легко угадывается аристократическая «порода», но совершенно не читается типичная воинская выправка и стать. Заподозрить за ним бывалого бойца задачка на внимательность. Мужчина часто сутулится, складывает руки на груди, закидывает ногу на ногу. Излишне шебутной в своих безуспешных попытках всеми возможными способами отгородиться от окружающего пространства и найти, наконец, безопасный угол.
Ходит он на гнутых лошадиных ногах, оттого походка хоть и красивая, очень запоминающаяся, но специфическая. Демиург будто бы показательно и чинно вышагивает, при быстрой ходьбе и вовсе складывается стойкое впечатление, что он подскакивает. Ноги у Июля тонкие и длинные, приобретающие свой насыщенно черный цвет только к середине голени, потому он и кажется довольно высоким. На копытах носит подковы, цокает звонко и мелодично, но имеет плохую привычку ими постукивать, когда слишком много думает. Испытывает крайнюю неприязнь ко всем скользким поверхностям – все же падать на таких ходулях, наверное, не самая приятная в мире вещь.

Женского воплощения не имеет.

Из всех зооморфных ближе и милее всех ему оказался статный и холеный вороной жеребец с огненно-красными глазами, широкими мощными копытами и хищной звероподобной пастью. Отлично подходящий глубинной сути олицетворений демиурга, порой он кажется будто бы целиком отлитым из металла. Не имея ни по-настоящему ужасающих размеров, ни монструозных форм при этом, доводящих фантазию простых смертных до истеричных припадков и обмороков, он все равно оставляет какое-то гнетущее впечатление. Словно смотришь на средневековое орудие для пыток, где за внешней кропотливой работой именитого мастера-кузнеца в самых недрах скрывается лишь первобытный ужас жертвы и вечно голодные сальтуи. Впрочем, порой и прекрасный конь может обернуться совсем не тем, что порадует глаз, но основательно прочистит желудок.

По первости вполне можно сказать, что Июль прост как дохтоническая монета о двух сторонах. С добрыми он добр, с наглыми – язвителен и груб. Это не будет ошибкой, но есть, что называется, нюансы.
Июль олицетворяет власть мягкую, родительскую, принимающую со всеми несовершенствами, а не ломающую до основания и вбивающую свою волю силой. Его покровительство строится на доверии, понимании и честности, и они для демиурга Власти сокровеннее даже собственной жизни. Но при этом он самый настоящий заложник всех пяти своих олицетворений. Что бы он ни делал, как бы сильно не хотел быть другим и даже лучше, а истинная природа порой все равно показывает его омерзительное нутро. Оттого он и пытается его прятать за семью замками, представая таким, каков он есть на самом деле, с очень ограниченным числом лиц.

Он ценит равное общение, любит приземленный, в чем-то даже пошлый и странный «мирской» юморок. Самоироничен, но чрезмерные шутки над собой со стороны окружающих редко может оставить без зубастой остроты в ответ.
Ему не претит безвозмездно протягивать руку помощи всем, кто попросит, будь то детеныш этнарха, ворчливый человек в летах или недоверчивый хтоник. Июль не боится извиняться за свои излишне резкие слова, неправоту, признавать ее как данность или спрашивать то, чего он может не знать, ибо за свой статус и опыт мужчина остервенело не цепляется. Божественная корона редко сжимает его головущку настолько, чтобы здравый смысл покидал пределы черепа, заменяясь на раздутое эго. Быть умудренным, шаблонным демиургом для всех желающих подобного, он не умеет и учиться этому не хочет. Все его намеки на свою природу носят скорее шутливый и саркастичный характер. «Я вообще-то демиург, а вы тут на мне пахать хотите, причем буквально…»

Он толерантен и терпим ко всем и каждому, но продолжается это ровно до тех пор, пока перед ним не начинают открыто показывать свое неуважение, спесь и гонор, залезают на шею. Июль не добр совершенно, в том понимании типичной доброты, которая может быть знакома многим еще с пеленок. Он никогда не будет улыбаться смиренно на пренебрежение или стоически терпеть чужие истерики, но всегда в красках распишет, предупреждая, что может последовать дальше, если человек вдруг не одумается.
Его доброта взвешенное решение не быть ублюдком и мразью с теми кто этого совершенно не заслуживает, там где и без того полно злобы и жестокости. Во всех остальных случаях его руки развязаны, совесть чиста, а действия непоколебимы, как у несущегося во весь опор железного коня.

7. УМИ, умения и артефакты
Уровень магического источника [УМИ] — VI
Начинающий:
-
Опытный:
Защитная магия
Безоружный бой
Атакующая магия
Ментальная магия
Усиливающая магия
Пространственная магия
Материализующая магия
Мастер:
Холодное оружие
Ослабляющая магия

Гефест [редкий]
Артефакт, выполненный в форме боевого молота. Боёк, основная ударная часть, пятьдесят сантиметров в высоту и тридцать в ширину, выглядит как оскаленная пасть огнедышащего зверя. Задок, он же задняя часть, пятьдесят сантиметров в длину, оканчивается треугольным острием. Полутораметровая рукоятка слегка изогнута для большего удобства хвата, имеет насечки.
Свойства:
1. Приложи усилия [пространственная магия] — заметно изменяет вес молота, делая его тяжелым и неподъемным для всех кроме хозяина. Так же используется как дополнительное усиление удара в бою за счет инерции.
2. Стой и не дергайся [удерживавшая магия] — фиксирует живой/неживой объект в радиусе двух-двух с половиной метров под ударной частью, не давая ему двигаться или меняться. Может использоваться и в мирных обстоятельствах/защитных целях, просто находясь в непосредственной близости от объекта.

Используется только и исключительно для личных эпизодов по согласованию с соигроками. Во всех остальных случаях имеет функции "красивой бижутерии".
Буцефал.
Бронированный космический корабль класса линкор. Единственная известная действующая модель «живого корабля» построенная орденом Эгида.
Имеет свойства к самовосстановлению и регенерации за счет магической энергии заключенного в нем демиурга. Частично управляется корабельным ИИ Мотра, она же Мать.
Своей стратегией в бою избирает внезапное «появление» и «вскрытие» тараном жизненно важных отсеков корабля противника.
Линкор способен без вреда для себя дрейфовать в море, совершать неглубокие погружения и подниматься с поверхности воды.
8. Связь с игроком
Лс: пользуйтесь, не кусаюсь.
9. Галерея
Ссылка

Отредактировано Июль (2023-09-07 15:51:32)