Юпитер слушает, как Лира теряется в словах, роняет фразы — опадающие осенние листья разных оттенков, нежные и беспокойные в своем падении, и беловолосая как будто вся боится опасть вместе с этими листьями-фразами, но хаари крепко и уверенно держит ее за плечи, чувствуя, что не обязательно сыпать словами в ответ — достаточно просто оставаться в эти минуты той значимой опорой, за которую можно ухватиться в любой момент своего падения.
Он не торопит ее, понимая, что скорее всего, ей потребуется время на то, чтобы убедиться, насколько все в порядке именно сейчас — когда они снова увиделись спустя какое-то время, и он сдерживается, чтобы не провести ненароком тонкими пальцами по белоснежным Лириным волосам, опасаясь, что это может лишь добавить смущения сейчас, когда их встреча только состоялась.
Несмотря на то, что до этого они провели вместе суммарно всего один день, этого дня — насыщенного и долгого, хватило для того, чтобы Юпитер на автомате начал замечать любые, даже самые незначительные изменения в беловолосой девушке, а сейчас, когда он отстранился и посмотрел на нее, то увидел, что этих изменений, маленьких — как первый снег после затяжной осени, было предостаточно, и вполне вероятно, что даже сама Лира не замечала, как они тоненьким слоем, но уже припорошили многолетнюю тоску в ее душе.
Ему было радостно видеть и привычное в Лире — румянец на щеках, выразительные серые глаза и маленькие девичьи ладошки, готовые, как ему кажется, ухватиться за его руки, чтобы следовать рядом — доверительно и как ни странно, уверенно.
И она следует — вместе с ним, а слова ее звучат даже громче осенних хрустящих листьев, и пока Лира делится своими переживаниями, он украдкой наблюдает за ней, и думает о том, как же красиво смотрится белое на золотом.
— Я понимаю, — отвечает осторожно, в тот момент когда они немного притормаживают, — Сила привычки задумана, в основе своей, чтобы облегчать жизнь, но зачастую все оказывается ровно наоборот, и привычка, пуская в твоей душе корни, медленно отравляет ее.
Говоря это, Юпитер нашаривает в кармане портсигар, вспоминая о привычках — уже своих, и вытаскивая сигарету, поджигает ее щелчком пальцев и закуривает на ходу:
— У меня, как видишь, тоже есть что-то, что никак меня не отпускает. Я извиняюсь за табак, но вишневый не должен сильно пахнуть, да и я постараюсь сильно не дымить, — добавляет немного виноватым тоном,стараясь выдыхать дым в другую сторону, — Возможно, это покажется странным, что я сравниваю нечто настолько несопоставимое друг с другом, но тут есть некоторая связь. Это может быть немного грустно признавать, особенно когда это прорастает в тебе самом, но не думала ли ты о том, что привычки, пусть даже и тяжелые, не приносящие долгосрочного облегчения и скорее разрушающие тебя…не казалось ли тебе, что они приносят тебе удовольствие?
Закуривая при Лире, он вспоминает, как не решался доставлять неудобства уже ей табачным дымом, но сейчас ему, почему-то, хватает всего пары секунд на то, чтобы решиться.
Если уж он готов принимать ее любой — со всеми мрачными тайнами и отчаянным мраком в душе, то неужели милая Лира не примет его самого — вот с таким недостатком?
Еще одна затяжка, и он задумчиво улыбается, бросая слегка обеспокоенный взгляд на свою спутницу:
— Надеюсь, мои вопросы не сильно тяжелые для тебя, — пытаясь скрыть волнение за спокойной улыбкой, тем не менее, он продолжает, — Видишь, как сильно на меня влияет моя работа. Желание исследовать и постигать суть вещей не оставляет меня даже в таких разговорах. Поэтому… — он едва сжимает ее ладошку в своей руке, как будто бы лишний раз убеждаясь, что даже после этих его странных вопросов она все еще рядом, — Я тоже очень рад, что мы увиделись. Для меня было важно знать, что ты в порядке, и более того — не просто узнавать об этом из сообщения в телефоне, а видеть вот так, вживую.
Снова замедляет шаг и внимательно смотрит на Лиру, словно ища какое-то подтверждение в ее полном смущения взгляде.
— Я тоже счастлив.
Слова о счастье девушки вторят падению листьев вокруг, и Юпитер почему-то думает о том, что зима на Дискордии — белая и сияющая, обязательно должна быть теплой.А он сам — уже не таким холодным, постепенно словно оттаивая в мире, который буквально несколько лет назад оказался для него таким непривычным и чужим.
Как можно считать чужим мир, в котором рядом с тобой, восторженно сжимая твою ладонь в искреннем сердечном жесте, по-детски радостно восторгаются осеннему теплу?
А зима…ну что зима, она наступит, как и всегда наступала — по привычке, но позже.
— Работа, чаще всего, приносит мне исключительно положительные эмоции, поэтому мне сложно от нее устать, — тихо усмехается, докуривая и ища взглядом урну, — Но не переживай. Когда я только начинал работать в Корпусе, то чувствовал себя некомфортно, если мне надо было куда-то отлучиться. Сейчас прошло уже достаточно времени, чтобы я не ощущал себя новичком, и позволял себе отдыхать именно тогда, когда мне это нужно, потому-что, признаюсь, какого-то строгого рабочего графика у нас нет. Те, кто хотят и могут — работают буквально каждый день, представляешь?
Юпитер думает о том, что когда они придут к нему на работу, он как раз может познакомить Лиру с теми своими коллегами, которые не разъехались по командировкам и отпускам:
— Но конечно, я не буду нагружать тебя сверх меры. Это не очень сложная, но важная работа, и мне радостно от того, что я наконец-то нашел хотя бы такой повод увидеться с тобой, — он выбрасывает докуренную сигарету в урну и вздыхает, снова чувствуя легкий укол запоздалой вины за то, что не написал раньше, — Хотя конечно, это следовало сделать раньше, а не тянуть так долго.
Небольшой порыв ветра подхватывает вишневый дым, смешивая его с сладковатыми ароматами кофе и выпечки, и Юпитер направляет Лиру в сторону одной из таких кофеен, раздумывая о том, насколько он может позволить себе немного покомандовать, испытывая непреодолимое желание накормить Лиру вкусными пирожными:
— Ну какая водичка, милая Лира? — не может сдержать добродушной усмешки, — Эта аллея на Дискордии просто создана для того, чтобы гурманы и любители сладостей выстраивались по утрам в очередь за очередным кулинарным шедевром. Так что тут, уж извини, но я никак не смогу провести тебя мимо, оставив голодной, поэтому мы идем вон в то кафе.
Настроение, еще с утра будучи не до конца оформленным во что-то определенное, сейчас находится чуть ли не на пике, когда он понимает, что сейчас они встретились вот так — не потому, что нужно кого-то спасать или решать проблемы, а просто потому-что захотели.
Возможность выдохнуть, побыть просто Юпитером и Лирой — затеряться среди толпы и блеска золота и меди, улыбаться не потому-что развеял в пыль очередного хтона, а потому-что сморозил нелепую шутку или ощутил неловкость,
почувствовал что угодно — простое и понятное.
Пока он ведет ее по аллее в сторону источников аромата, в словах Лиры снова звучат красной тревожной нитью все ее мрачные мысли, медленно съедающие ее изнутри, и Юпитер не может отделаться от ощущения, что сейчас эта ее тревога передается и ему — узнав девушку гораздо лучше он понимает, что сейчас беспокоится за нее даже больше, чем в день их первой встречи.
Задерживает дыхание, чтобы подавить в себе тяжелый вздох и перебирает в своее белой руке хрупкие Лирины пальчики:
— Почему ты думаешь, что ведешь себя некорректно? — склоняя голову набок, он всматривается внимательно в Лирины глаза, ища там ответы — снова ли она чувствует себя неуместной, боится ли она снова хоть как-то проявлять свои настоящие желания?
Слова про тренировки с князем и довольно насыщенную жизнь девушки немного успокаивают его, и он, все же не в силах сдержать обеспокоенный вздох, трогается с места и переводит Лиру через дорогу:
— Я понимаю тебя, Лира. И конечно, я знаю, что так просто и быстро облегчение от тяжкой ноши, которую мы несем в себе годами, никогда не наступает, и нужно потратить много времени на то, чтобы стало хотя бы немного легче. Но знаешь, я вижу в тебе изменения. Возможно, они могут показаться тебе совсем незначительными, и когда ты вспоминаешь о тьме в своем сердце, может подуматься, что их и вовсе нет, но… — он сопровождает свои слова полуулыбкой, и голос его звучит плавно и размеренно, успокаивая и утешая, — Казалось бы, всего какой-то месяц, но ты уже поменялась, милая Лира. И мне невероятно радостно видеть эти изменения.
Подойдя совсем близко к прозрачным дверям небольшой кофейни с узорчатой вывеской и несколькими стоящими под крытой верандой столиками, он удовлетворенно кивает собственному выбору, отмечая, что народу практически нет, а значит Лира не должно испытывать сильного дискомфорта, он пропускает девушку вперед — внутрь небольшого помещения, в котором разноцветными всполохами смешиваются самые разные ароматы — кофейные, ванильные и миндальные, а приветливая женщина-бариста оживляется нечастым гостям в этот день и кивает, произнося слова приветствия.
— Я очень хочу тебя угостить, — кивая бариста в ответ, он подводит ее к одной из витрин с выложенными сдобными булочками, пончиками и пирожными, и добавляет чуть тише, параллельно изучая на стене большую доску где расписан весь перечень напитков — от кофе, как классического так и с различными сиропами, и заканчивая ягодным чаем и лимонадами, — У меня это один из немногих способов разделить с кем-то свои эмоции, поэтому надеюсь, ты не откажешь мне в таком пустяке. И конечно, не торопись, выбирай все, что хочешь.
Прислушиваясь к негромкой спокойной джазовой музыке, он скользит взглядом по витринам и добавляет:
— Потом можем либо прогуляться дальше, в сторону пруда, либо посидеть здесь на веранде, заодно обменяемся впечатлениями. Ты мне расскажешь про свои новые знакомства — если, конечно, захочешь, а я поделюсь своими — про работу.
Солнце заглядывает в большие окна кофейни, играя на белоснежных волосах Лиры, и Юпитер не может скрыть спокойной улыбки при мысли о том, что эта маленькая стеснительная девушка выглядит как аккуратное украшение цветущей осенними красками Дискордии.
Отредактировано Юпитер Тома (2024-04-21 17:53:20)
- Подпись автора
Для возникшего в результате взрыва профиля не существует «завтра»