Взгляд клиентки не соответствовал ожиданиям Сверра, так как принадлежал не милой авантюристки Эн, и не железной леди Эн, а кому-то другому. Могущественному и сильному, даже если этот «кто-то» скрывался под безупречной личиной хрупкой девицы. Возможно, другой и не распознал этого взгляда, едва уловимых ноток в голосе, но Сверр не другой, он привык полагаться на свои ощущения, привык без ошибок определять в собеседнике степень опасности. Длину клыков и остроту когтей. Потому что в том месте, где он прожил долгие годы, иначе просто не выжать. То была даже не стая. Свора, где каждый сам за себя. И обычные разговоры всегда становились прелюдией к боли, а потому жизненно необходимо за секунды прочитать соперника.
Сверру повезло, он отточил мастерство чуять в разумных подвох, слабые стороны и читать мотивы. Лишился чувства локтя, семьи, перестал видеть смысл в любви и ненависти, но выжил. И был тем, кто сам причиняет боль, не боясь ответа. Существо в его кресле было хищником, не менее опасным, а, возможно, и более. Возможно, даже в ранге таких же существ. Он склонил голову к плечу, усмехаясь собственным мыслям. Странным, неподходящим. Но правде плевать, соответствует она ожиданиям или нет.
Скромность и рассеянность? Мило, а на дне зрачков странный блеск, который, возможно, лишь чудится Шахрассару. Ему хочется заглянуть глубже, проникнуть под кожу, а лучше сразу в две эти черные щели по центру серых радужек. Но оставаться инкогнито — это право клиента. Законное право.
Мужчина откидывается в кресло, сцепляет руки в замок на животе.
— Вы беспокоитесь о моих переживаниях, миледи? Благодарю, тронут. Но не стоит, оплата — это то, что всегда идет перед началом работы в форме замороженного денежного перевода, который я смогу обналичить только после выполнения договора, — кривоватая улыбка на губах.
После сказанного его вовсе перестала интересовать платежеспособность клиента. Задумчиво провел пальцем по переносице, перекручивая слова Эн в голове, рассматривая каждое и так и этак. Накладывая сказанное на ее красивое какой-то запрещенной, фундаментальной красотой лицо.
— Конечно, — он подвинул к ней пепельницу, фильтрация воздуха уже работала.
— Кристаллы. Вы знали, что это одна из самых популярных находок искателей за иномирными артефактами? Впрочем, не суть.
Сверр не притронулся к шкатулке, она так и осталась стоять на столе, хотя его взгляд красноречиво говорил о заинтересованности. Скрывать свое отношение и стыдливо прятать глаза не свойственно Шахрассару, пожалуй, с самых пеленок. Разве что, если речь не идет о задании, где приходится играть роль.
— Интересно. Ваша речь изобилует узкоспециальными терминами, о которых в масштабах мира не известно. Предтечи — это кто? Демиурги? По крайней мере, вы говорите о них так, будто это, по меньшей мере, первое поколение. Но игрушка явно иномирная, видно по некоторым гм… признакам, [кубики на теомагию — хорошо] — секундная пауза, тоже закурил, и теперь в ароматном дыму прятались они оба.
— Древние? Это предтечи? Смею предположить, что вы говорите о какой-то очередной… — он подчеркнул это слово, как бы разбавляя возвышенную и важную речь девушки пренебрежением и к предтечам, и к древним, — расе пришельцев. Раз их игрушки оказались тут, да еще не в одном экземпляре, скорее всего сами хозяева… ваши предтечи, как вы их называете, не пережили нашей… гм атмосферы и озверели, — он чуть глумливо усмехнулся, намекая, что упомянутые стали хтонами.
Впрочем, сейчас Сверр размышлял о вещах, в которых ни он лично, ни его гостья не могли быть уверенными. Никто уже не докажет, попадали ли сами создатели артефактов, которые так нравились его потенциальной клиентки, в Аркхейм или артефакты попали с другой расой. Например, рабами.
— Секретная? Хорошо, — он пожал плечами, — то есть артефакт может нести массовую угрозу? Или знания о массовой угрозе? Не все иномирные знания применимы к нам, у имеется в хранилище пара артефактных чертежей, где ведутся престранные рассуждения о некой планете-пушке, которая стреляет, прости боже, скапливаемой энергией разумных, живущих на ней. Это тоже некая технология, завязанная на техномагии. Хотя я так и не понял, теория это или уже апробированный образец. Вполне может статься, что сей эпос — мыслеизлияние безумца. Один выстрел — массовое вымирание. И самой планеты-пушки, и планеты-жертвы. Да, с тех пор я отношусь к иномирным расам с долей иронии, так что заранее прошу простить. На некоторые такие игрушки смотреть без слез и нервного смеха попросту больно для рассудка. До сих пор гадаю, зачем же той расе, названной Пси-арго, подобная планета. Кстати, материал вашей шкатулки и моего маленького хранилища почти идентичны по составу, смею предположить… что расы чем-то похожи. Предтечи предтеч? Возможно. — он снова затянулся.
— Да, мне нравится. Но у меня есть встречное предложение. Я отправляюсь с вами, но мы не станем заключать договор. Оплату своих услуг я возьму правом скопировать все книги из библиотеки.