[nick]Гейб[/nick][status]семейное безумие[/status][lzbb]<div class="lz"><a href="https://arhi.rusff.me/viewtopic.php?id=661#p82482" class="ank">Габриэль Савант</a><lz>эон-хуман, художник, творец, мертвец</lz></div>[/lzbb][icon]https://i.ibb.co/TtLY3sf/9-002.png[/icon]
С недавних пор каждое новое утро Габриэль воспринимал как подарок судьбы: бегство из-под крыши отчего дома далось нелегко. Старик-отец цеплялся за детей, словно коршун, не признавая, что взрослые отпрыски вправе сами искать свой путь. Каждый в его глазах был скорее дополнением к семейному особняку, украшением, запонкой в манжете, нежели человеком. И вдали от дома дышалось гораздо легче.
Небольшая квартирка на окраине Шатору не походила на знакомый антураж особняка Савантов. Против роскоши кроватей с балдахинами, резных колонн и картин на стенах, это место давало нечто совсем иное: уют и спокойствие. Габриэль научился просыпаться с рассветом, устраиваться на широком подоконнике, поджав ноги под себя и рисовать, спуская вдохновение с цепи. Он мог бы сказать, ни капли не кривя душой, что это место ему по вкусу.
Нынешнее утро не стало исключением. Габриэль встретил его, облокотившись об остов оконной рамы, сонно щуря глаза и кривя губы, отвечая улыбкой на первый свет, разливающийся над горизонтом. Окна его спальни выходили на подступающий к самым окраинам города лес — глухой и туманный, навевающий мысли о старых сказках. Кажется, именно в таком лесу вполне могли бы поселиться безумные и коварные эльфы, построить домишко ведьма — пожирательница детей… В таком лесу могли бы жить все сказочные твари.
Габриэля туда влекло.
В нем все еще жив был мечтатель, безумец, способный увлечься созданием из страны грез. Хотя мечтателя за последние годы и потрепало — он успел побывать и преследователем, и монстром, и кем-то… кто вполне способен был сам себя напугать. Но теперь монстры мертвы, и тишина, поселившаяся в душе, дарила тот покой, о каком мечтаешь на склоне жизни, а никак не в самом начале ее.
Габриэль подхватил планшет, собрал кисти и краски и выскользнул за дверь. Он давно научился ступать бесшумно — теперь этот талант помогал сорваться по крутой лестнице, не разбудив никого, кто спал за другими дверьми в собственных маленьких и дешевых квартирках. Рассвет уже проливался над лесом золотом и розоватой пеной — хотелось успеть зарисовать обрывки тумана в этом свете, играющем меж древесных ветвей.
Савант преодолел подъездное крыльцо и те дворы, что отделяли город от подступающей природы — в лицо дохнуло свежестью и прелыми листьями, влагой прошедшего не так уж давно дождя. Осень неторопливо и осторожно подбиралась все ближе, словно надеялась, что художник ее не заметит. Художник в привычной своей спешке ворвался в объятия засыпающего леса.
Он… любил это место. Любил запах, впитывающийся в одежду и волосы, любил то, как легко можно было ступать по пожухлой листве, ковром укрывшей землю. Иногда он сбрасывал ботинки, чтобы босиком пройти по сырой почве, а потом забывал вернуться за обувью. Сейчас же он забыл о том, что собирался рисовать — и вместо этого жался пальцами к древесной коре, приветствуя лес словно доброго знакомца. Мерещилось, что ветви шумели с ответным дружелюбием, опускались ниже, ласково путались сучьями в волосах. За каждым шелестом листьев мерещилось приглашение: словно его влекли куда-то.
В такие моменты Гейб чувствовал, что свободен, что по-настоящему жив. В конце концов он мог бы свернуться клубком в корнях старых деревьев, рисовать пальцами, ведя линии по шероховатой бумаге. Заснуть, позволив лесу впитаться под самую кожу, прорасти там, сделать Саванта кем-то… кем-то, кто не имел бы отношения к особняку, утопающему в аромате цветущих магнолий. Кем-то другим. Может, если бы он заснул и проснулся в этом лесу, то попал бы в страну фей и танцевал бы в их кругу, пока не иссякнут последние силы. Может, тогда бы он снова увидел то лицо, тот призрак, видение… и пусть бы это был всего лишь обман, иллюзия…
Но проснувшись, Габриэль оказался все в том же лесу, где не звучала музыка волшебства. Зато послышались шаги и шорох сбившегося дыхания. Юноша поднялся, торопливо пряча планшет и краски в сумку через плечо, а сам шагнул на звук.
Незнакомец был красив, словно фарфоровая статуя в саду среди магнолий. За всю свою жизнь Габриэль мало встречал людей, коих природа так щедро одарила совершенством — ни грязь на бледном лице, ни мука, это лицо исказившая, не портили незнакомого юношу.
Савант кинулся навстречу.
- Осторожнее, - выдохнул он, хотя сам об осторожности позабыл. Рука его торопливо сжала чужие плечи, поддерживая паренька в светлых, хоть и напоминающих больше лохмотья, одеждах. Вблизи становилось понятно, что парнишка моложе самого Габриэля и что пережил что-то страшное и мучительное. Савант мягче перехватил чужие руки вместе с палкой-посохом.
Он сам не знал толком, что можно сделать, но чувствовал в себе желание помочь и как-то оградить хрупкого незнакомца от новых страданий. Бездонные темные глаза напомнили ему о… о чем-то далеком и безвозвратно потерянном. И Савант мягко привлек незнакомца к себе, позволяя отыскать в своем теле опору надежнее, нежели какая-то палка. И следом мягко набросил на них обоих покрывало пространственной магии.
Вышло не идеально: вероятно, сказалось волнение, и сам Габриэль едва не споткнулся, шагнув вместо сырой земли на светлый чистый паркет своей же квартирки. Убранство ее не радовало изобилием — сгрузить свою драгоценную ношу Савант мог только в старое кресло с потертой обивкой, похожее больше на тушу убитого когда-то монстра, нежели на предмет мебели. Теперь художник лучше мог разглядеть свою неожиданную находку: юноша и вправду был красив, с бледным безупречным лицом, тонкими нежными чертами.
- Что с вами случилось? - выдохнул художник, заглядывая в прекрасное лицо. Сам он такой красотой похвастаться не мог: под безразмерным свитером скрывалось тщедушное тело, бледная, словно бесцветная кожа, тронутая россыпью серебристых веснушек. Бесцветные глаза, бесцветные же волосы, превращающие художника в иллюзорную моль. И само лицо, не отличающееся изяществом: слишком большой нос, кривящиеся в неровной, хоть и обеспокоенной, улыбке губы. Тонкие пальцы, испачканные краской, а теперь мягко сжимающие запястья незнакомца.
- Я могу вам как-то помочь?
- Подпись автора
→ don't worry, i'll be gentle ←