[indent] Хоглан вызывает у молодой наёмницы улыбку. Благодаря ему, его вниманию она чувствует себя немногим лучше и увереннее в себе. Он говорит, что не уйдёт далеко, что будет рядом и проследит, чтобы девушка оставалась в порядке. И Лира, заглядывается в глаза, ищет толику лжи или обмана, но, не находя его, кивает, душа в себе паранойю. Да, мужчина вряд ли мог и хотел бы её оставить после всего, что было.
[indent] Кажется, словно комната становится меньше, стены медленно толкаются друг на друга, потолок опускается ниже, мебель двигается, теснится. Но Лира знает, что это всё игра воспалённого сознания, знает, что из-за усталости кажется всякое. И тревога знакомой птицей поёт в груди тоскливую песню, с каждой минутой которая становится всё громче и громче. Хочется потянуться, размять руки, ноги, но рамки приличий того не позволяют. Ручки приобнимают тело, пальцы чуть ведут вверх и вниз, а следом ложатся на белые локоны, чуть тянут. Какая бы опасность ни была, Лире кажется, она готова добровольно войти в пасть монстру, лишь бы миссия сложилась успешно. Или, что более подходяще всему этому, взлететь мотыльком тоскливым к огню поближе, чтобы истлеть, проложить другим путь. Или они всё же здесь все… бабочки?
[indent] Веки прикрываются сами по себе, сонные глаза смотрят на Аврору с пониманием. На губах слабая грустная улыбка. Лире знакомо это желание, это действие. Слова Макха Шесть обретают форму, но растворяются в комнате быстрее, чем беловолосая наёмница может отреагировать. Она чувствует, что у неё не осталось сил контактировать ни с кем, кто в том бы не нуждался сам. Так, если бы котик сам забрался к ней на колени, она бы постаралась выслушать. Сейчас же его слова, сквозящие милыми и добрыми интонациями, лишь утешают, растворяют часть сознания и исчезают после.
[indent] Нет, Аврора не проговорилась, она всего лишь сказала правду. Для Лиры это так. И взгляд вниз, на игровое поле, сквозит избеганием, тяжестью чужого выбора.
[indent] — Всё в порядке, — шепчет тихонько в надежде успокоить. Податься бы вперёд, приобнять, утешить, но нельзя, то лишнее, ненужное. Неправильное. Серые глаза робко изучают лицо Авроры, рассматривают веснушки, приятные черты, смущение, но вскоре девушка вновь выглядит подобно изначальному образу.
[indent] Теперь настаёт время краснеть Лире. Девушка поджимает губы, чувствуя, что из раскрыли. Не из-за неё ли? Не из-за того, что именно беловолосая так много спрашивала, пыталась вызнать, понять?
[indent] Сколько времени…? Впору поискать телефон, заглянуть в него, уточнить время, но тихая опустошённость, сковавшая голову, даёт понять, что едва ли Лира смогла бы сохранить в памяти такую важную информацию здесь и сейчас. Всё ещё внимание, кажется, сконцентрировано лишь на Авроре, на девушке, что сейчас обнажила душу. Едва ли что-то ещё могло бы иметь значение. Лире думается, что даже если сейчас её схватят, пригвоздят к полу, сломают руку, она всё равно не сможет воспротивиться или изменить своё состояние столь резко.
[indent] Она лишь слышит, как котик спрыгивает со стула и ступает к двери, тихонько останавливается около неё.
[indent] Аврора отклоняется на спинку стула, поза кажется более расслабленной. Лира кивает сама себе, отмечая, что, должно быть, девушке это нужно. Сама же беловолосая не может позволить себе утонуть в расслаблении. В усталости она всё равно чувствует глубокое, томительное напряжение, ощущает, что ходит по лезвию ножа и что, пожалуй, ей действительно стоит вскоре отдохнуть. Но прежде всего Аврора. Прежде всего миссия.
[indent] Так странно. Они не нападают друг на друга. Незачем драться. Лишь в воздухе повисает слабое предложение не рассказывать. Но если карты раскрыты, если игра затихла, то могут ли они все не рассказывать? Серые глаза в поисках помощи смотрят испуганно на Хоглана, но не находят того, что ищут. Помощи? Подбадривания?
[indent] Предложение остаться Лира принимает слишком поспешно. Оно неожиданно, пугает, но кивает прежде, чем осознаёт происходящее. В голове даже мелькает мысль странная, дикая, что, должно быть, ей суждено было бы умереть в добрых, тёплых руках Авроры. Да, пусть сейчас всё сказанное иное, но беловолосая не может не волноваться, не может не переживать о том, что, возможно, работница просто хочет избавиться от них по одиночке. Конечно, эмпатия Лиры не была плоха, а, напротив, сильна, однако девушка всё равно готовилась ко всему.
[indent] — Хорошо, — с тихим пониманием произносит тихо, принимая тот факт, что она останется одна. Должно быть, Хоглан и Макх Шесть уйдут, оставят её одну, бросят, не подумают о том, что Лира не справится. Девушка поправляет волосы, выпрямляет спинку, смотрит полусонным взглядом на Аврору, чувствуя, что готова ко всему. Лира понимает, что от неё сейчас не требуется никакого решения, что Хоглан не будет сдавать Аврору, ведь, должно быть, он уже что-то решил для себя, Хрупкая девушка кивает мужчине, вспоминая, что он обещал не бросать её. И потому отпускает в некой надежде, что так всё и будет в действительности. Даже вопреки усталости в теле сквозит готовность или сразиться, или просто поговорить. Понимая, что выказывает даже внешне беспокойство и волнение сквозь утомлённость, девушка виновато улыбается. Она знает, как выглядит. Но важнее прежде всего вот что – понять, стоит ли говорить нанимателю о том, что здесь происходит или же оставить как есть. То, на чём основывается рыжеволосая, отчасти понятно Лире, но нужно спросить, уточнить, разъяснить для себя лучше.
[indent] Хочется понять Аврору до конца.
[indent] Поэтому, как только в комнате повисает тишина, как только каждый звук гибнет, беловолосая раскрывает вопрос:
[indent] — Как ты определяешь тех, кто не выйдет отсюда? — взгляд в пол, вопрос звенит хрупкостью.
