— Туна, свет очей моих, – до боли знакомый голос ворвался в сонное сознание. Фортуна открыла глаза, однако не пошевелила ни одним прочим мускулом лица. Оно осталось серым на эмоции, лишь взгляд резко, даже несколько хищно дернулся в сторону говорившей фигуры. Демиург лежала на кровати, в то время как Эдгар стоял рядом. Это была их первая встреча с магистром за время её перерождения. — Если я свет очей, Эд, – сухо, почти безжизненно отвечала она, – то у тебя катаракта. Тело затекло, разум всё ещё был помутнен. Демиург слабо помнила, что происходило с ней последние часов двенадцать. Ей нравилось такое неведение, хотя для него приходилось ну очень много выпить. И на утро даже у божественного создания побаливала голова.

Тем не менее, Фортуна пересилила себя и медленно, почти со скрипом, села. Стеклянный взгляд метнулся в одну сторону, затем в другую. Темно. Почти ничего и не различишь. По крайней мере, так было, пока Эд не подошёл к окну и размашистым движением не раскрыл плотные шторы.

Солнечный свет резко ворвался в комнату, заставив Фортуну чуть ли не зашипеть. Но на то, чтобы издавать лишние звуки, попросту не было сил. Поэтому она лишь нахмурилась, кое-как прикрылась ладошкой и мучительно простонала.

— Где мы? – скрипуче спросила она, кое-как осматриваясь. Какой-то гадюшник, не меньше. Стены подраны, от кровати одно название, везде побросаны бутылки, шприцы и прочие греховные радости. В общем-то, обстановка отлично отражала внутреннее состояние Фортуны.

— Это я у тебя должен спросить, – Эдгар был скуп на эмоции и довольно строг в речи.

— Я ничего не помню. Могу попытаться, но не очень-то хочется, – Туна загребла руками пародие на одеяло.

Магистр хмыкнул, а после с пренебрежение оттолкнул кончиком начищенного сапога от себя какой-то крупный использованный шприц, что валялся на полу. Демиург внимательно проследила за этим действием, потому быстро ответила на немой вопрос:

— Только алкоголь. Никакой наркоты. Я ведь обещала, – затем размяла шею и добавила: – Как ты вообще меня нашёл?

Во взгляде Эдгара очень чётко отразилась эмоция: «Серьёзно? Спустя сотню лет ты хочешь спросить только об этом?», но он промолчал. Магистр лучше других умел мириться с вопиющей эмоциональной несостоятельностью своего демиурга.

— Видимо, ты была так весела, что вчера исчерпала магический ресурс, и твоя хваленая защита от обнаружения спала, – он хмуро выглянул в окно.

— Блять, что? – Туна даже ожила на секунду. – Да нет. На что я могла потратить все силы? Я хоть и не очень хорошо всё помню, но с хтонами вчера мы точно не встречались.

Эдгар шутку не оценил. Он лишь медленно перевел взгляд на демиурга и поправил белоснежную перчатку.

— Вставай, нам пора домой.

— Не-е-ет, – протянула она, тихо усмехнулась и потупила взгляд. – Я не хочу, Эд. Ты посадишь меня под магический замок и больше не отпустишь, чтобы я не натворила глупостей. Ну, или ещё что-нибудь выдумаешь. Мне этого не надо.

— А что же ты, планируешь ещё раз пойти отдаться на съедение кому-нибудь из собратьев?

— Не знаю, – глухо так ответила, не поднимая взгляда. – Но в орден я не хочу. Если честно… я вообще ничего не хочу, Эд, – в этой последней фразе было собрано столько усталости и проблесков мучительной боли, что становилось жутко.

Магистр промолчал. Он лишь материализовал в руках пачку с бумагами, на титульном листе которых красовалась надпись «Экзотек» с их фирменным лого. После чего бросил те на колени сидящему демиургу.

— У нас встреча. Я итак откладывал её дважды, пока искал тебя. Так что в орден ты пойдёшь.

Туну всю перекосило, точно сейчас стошнит. Причем не от вчерашнего веселого дня, а от возможных обязательств, которые её заставят выполнять. А потом Эд спрашивает, чего это она от него прячется…

Демиург нехотя, медленно взяла скипу бумаг в руки.

— Экзотек? – Фортуна положила ладонь на голову, загребая волосы, как если бы голова отдалась новой болью. – Что-то знакомое… но вспомнить не могу.

Это было вызвано уже не выпитым, а провалами в памяти, которые беспокоили Туну с момента перерождения. Благо пока они не были критичны. Хотя конкретно в этой ситуации – как посмотреть.

— Они могли быть среди того списка организаций, которые ты изучала кучу лет назад, чтобы быть в курсе технологического прогресса.

Туна не связала ниточки воедино, потому что таких организаций у неё тогда было сотни, не меньше. Демиург начала лениво перелистывать бумаги с информацией о компании. В общем-то, тут было лишь общедоступное, без всякой тайной чернухи. Но даже так Фортуна всё равно в какой-то момент скептично изогнула бровь вверх. 

— Праведная корпорация, – с её уст слетела издевательская ухмылка. – Идеальное общество, равенство, ослабление и частичное ограничение влияния и использования магии… – на этом моменте Фортуна откровенно, громко расхохоталась. Заливно так. Будто и не говорила минутой ранее о смерти. Как-то так вышло, что её взгляд ни разу не зацепился за фамилию и имя директора. Возможно, это просто на подсознании оказалось не так уж важно, ведь:

— Какая хумановская гадость, аж неловко, – Туна вытерла уголочек глаз, где от волны смеха появилась влага. – Хах, Эд, зачем нам с ними сотрудничать? Мне не очень-то принципиальны дела наших инвесторов или ещё кого, но это ведь… сейчас… недавно услышала где-то около интернет-кафе… ах, точно. Кринж.

Эдгар её эмоций не разделял и всё ещё выглядел более чем серьёзно. Он вздохнул, произнося:

— Последние страницы.

Туна хмыкнула и быстро перелистнула всю скучную часть. На паре последних страниц было описано нечто уже куда более интересное и запретное. Ещё совсем в общих чертах, однако…

— Проект по созданию искусственного демиурга? – в голосе Фортуны появилось куда больше заинтересованности, хотя и с ноткой скепсиса. – Это легально?

— Нет. Но тайно.

— Хм. И что, ты думаешь, какие-то хуманы смогут в своих лабораториях создать демиурга?

— Как знать, – Эд обернулся и выглянул в окно, возле которого вновь стоял. – Когда они только появились в Архейме, никто даже представить не мог, куда это нас заведет. И вот человеческие технологии помогают в борьбе с хтонами не хуже магии, а Циркон уже и не узнать.

— Не заводи снова эту шарманку, – Туна отмахнулась. – Если бы не тот факт, что хтоны имеют устойчивость к магии… впрочем, ладно, неважно, – она сделала паузу, на недолгое время комната погрузилась в полную тишину. – Ты, правда, думаешь, что эти разработки могут помочь когда-нибудь воскресить Нео?

На самом деле, Эд не верил в это. Однако он приложил немало усилий, чтобы выведать про этот проект, встретится с Иденмарком, несколько раз выпросить у этого пунктуального хумана отложить встречу, ведь нужный им демиург пропадает невесть где. И всё лишь потому, что под магический замок он Фортуну, увы, посадить не мог. Нужен был другой способ заставить её жить. Например, дать мотивацию двигаться дальше в главном деле её жизни.

— Да. По крайней мере, это весомая надежда и возможный первый шаг, – магистр отвечал железно, без сомнений в голосе.

Фортуна вновь смолкла.

— Да нет, Эд, – она откинула бумажки в сторону. – Я, блять, почти пять тысяч лет цеплялась за надежду. Херня это всё. Нет в Аркхейме способов вернуть кого-то к жизни. Тем более, когда этот кто-то умер тысячелетиями назад. Пора бы просто с этим смириться. Я не хочу опять гнаться за призрачными шансами. Надоело.

Эдгар обернулся, и его взгляд резко стал куда более жестким, а в голосе появился настоящий стеклянный холод:

— А ты не думала, Туна, что не всё в этом мире крутится вокруг тебя и твоих желаний? Учитывая, что ты поглотила когда-то демиурга, который стал бы куда более способным и состоятельным богом, нежели ты? С которой надо нянчится и кто легко может подвести миллионы последователей и весь Аркхейм, потому что, видите ли, устала. Не думаешь, что это накладывает некую ответственность? Может, перестанешь уже ныть, встанешь и попробуешь ещё раз?

Это было… жестоко. Фортуна замерла, смотря на Эда широко распахнутыми глазами. Он лучше, чем кто-либо знал, как её душат подобные вот озвученные мысли. И именно из-за них она откладывала попытку умереть до самого конца, когда уже стало невыносимо больно. На демиурга словно вылили ушат ледяной воды…

— Ого, – глухо отозвалась она, не моргая, – так ты настолько злишься на меня за то, что я решила бросить тебя?

— Не только меня, – Эд отвел холодный взгляд в сторону. Ему сложно было говорить Фортуне всё это, напротив, всю жизнь он максимально отстранял её от подобных токсичных мыслей. Но если сейчас нет другого выбора, кроме как выбить из неё дурь моральной пощечиной, так тому и быть.

Фортуна ещё с пару секунд посидела, молча смотря на листы. Тяжёленькая атмосфера воцарилась в комнате.

— Ну ладно, – она медленно поднялась, забирая с собой кипу бумаг. – Пойдём. Попробуем. Но если директор этого Экзотека окажется типичным высокомерным хумановским мудаком, я ничего не обещаю.

Эд покачал головой, едва нахмурился собственным мыслям, а после подошёл ближе и протянул демиургу руку.

— Он вряд ли тебе понравится. Но ты уж потерпи. Надо привести тебя в порядок. Выглядишь просто ужасно, а у него, кажется, пунктик на счёт этого.

— Да-а-а, я бы не отказалась от горячей ванной. И мороженого. Лучше клубничного, – Туна взяла магистра за руку, готовясь перемещаться, однако перед этим всё же улыбнулась ему. Мертвенько так, зато искренне. – Я скучала, Гром.

— Да, – он коротко вздохнул. – Я тоже…

Фортуна развалилась в просторном кресле Эдгара и сладко потянулась. Она успела привести себя в порядок и сейчас выглядела более чем подобающе для официальной встречи.

— Ну и когда придёт этот твой важный хуман? – она закинула ногу на ногу, крутясь в кресле с детским азартом.

— Уже скоро, – Эд глянул на часы. – Если, конечно, за те разы, когда я переносил встречу изо дня на день, он не решил, что из-за твоей пунктуальной несостоятельности от тебя будет больше проблем, чем пользы.

— Ой, будем честны, вот уж вряд ли у него очередь из желающих демиургов, – Туна ухмыльнулась и потянулась к большой тарелке с клубникой, которая тут явно оказалась не случайно. Как раз там же на столе рядом стоял весьма крупный террариум, напичканный всякой всячиной. Почти паучьи хоромы. Во многом из-за обилия содержимого Фортуна не сразу заметила белого монстра, но вот он выполз прямо к прозрачной стеночке, переводя на «старую подругу» взгляд кучи глаз.

Фортуна замерла. Что-то да отдалось в груди болью, как только она уловила этот отголосок  прошлого. В голове сразу начали всплывать урывки воспоминаний. Перед глазами встал перевернутый торт, что пролежал на полу неделю, золотой мешочек среди коробок, и как Рой хлопает дверью, уходя последний раз. Кстати, надо забрать у Эда шкатулку…

Туна сдержала эмоции, однако как-то грустно улыбнулась и постучала ноготком по стенке террариума.

— Ну, привет, страшненькая тварь. Ты ещё жив… даже неожиданно. Как видишь, я, к сожалению, тоже, – она склонила голову чуть вбок. – Вспомнить бы ещё, как тебя зовут.

— Мартин, - Эдгар взглянул на демиурга с настороженностью, складывая в голове пазл. - Давно провалы в памяти?

— Как проснулась. Немезида сказал, что такое бывает. Вроде должно пройти.

— Ты снова встречалась с Немезидой?

— Не волнуйся, он отказался убить меня во второй раз. Хотя я и не предлагала. Он итак сорвал мне попытку умереть своими принципами: «я не поглощаю сородичей».

Туна всё же взяла крупную ягоду, надкусила её, а затем приоткрыла крышку террариума, желая забросить вторую половинку пауку.

— Будешь? – наивно спросила она, но крышку тут же накрыла широкая ладонь, захлопывая щель.

— Нет, у него диета, – более чем строго отозвался Эд.

— Чего? – она не сдержала смеха. – Эд, это модифицированный, нахуй, паук. Какие диеты?

— Он уже сто лет тут. И до этого явно прожил не меньше. Не хочу, чтобы откинулся раньше времени. Так что убери руки. И так стекло заляпала.

Фортуна цыкнула языком и откинулась в кресле. В эту секунду в дверь спешно постучали, и на пороге показался невысокий кудрявый мальчишка, у которого на шее блестела серебряная монетка, а в руках подрагивали какие-то бумажки. Он взглянул на Туну, она ему лучезарно улыбнулась. Робкий взгляд забегал из стороны в сторону. Всё же это был первый раз за сто лет, когда демиург самолично прибыла в орден. Большое событие, мальчишка явно смущался.

— Д-добрый день…

— Здра-а-авствуй. Ты у нас помощник Эдгара? – голос Туны звучал приветливой песнью. – Как работается? – она резко перешла на псевдо-шепот: – правда он бывает скучной занозой?

Демиург подмигнула, окончательно вводя парнишку в краску, а магистр закатил глаза.

— Н-нет, что вы… я вообще-то очень доволен своим местом. С-спасибо, что спросили.

— Лило, ты что-то хотел сказать? – со вздохом перебил Эд

— Ах, да, простите. Господин Иденмарк прибыл. Ждёт внизу. Его куда… сюда?

Услышав, наконец, заветную фамилию, Фортуна замерла. Наконец, она вспомнила, где слышала злосчастное название Экзотека. К горлу моментально подошёл ком. Демиург просто молча хлопала глазами, пока на фоне Эдгар почти рыкнул:

— Лило, ну что ж ты… – он быстро справился с эмоциями, – а, неважно. Да. Я сейчас встречу его. Зараза. Не хватало выслушивать, что мы после нескольких сорванных встреч ещё и встретить его вовремя не можем.

— Простите, пожалуйста, – отозвался мальчишка-секретарь.

Эдгар уже направился широким шагом к двери, когда Фортуна, наконец, произнесла мертвецки холодным голосом:

— Стой, Эд. Если это Руперт… да и кто угодно из их семейки, гони его к хтону. Не будет никакой сделки. Я не хочу с ними связываться. Даже не проси. Просто нет.

Фортуна уже встала из-за стола, красноречиво показывая, что она уходит. Демиург не настолько верила в надежду воскресить Нео путём этого странного проекта, чтобы хоть на мгновение связываться с воспоминаниями о Рое. Это точно не то, что ей поможет заиметь хоть какое-то желание жить дальше.

Эд обернулся, готовый взорваться негодованием, но ситуацию спас неуверенный голос Лило:

— Н-нет, не Руперт, сейчас, – он быстро, хоть и неловко нашёл имя в бумагах. – Рой. Рой Иденмарк.

— Что? – Фортуна резко подняла взгляд, в котором и правда загорелся огонь неподдельных живых эмоций. Внутри всё рухнуло, но в этот раз… по-иному. Сначала она подумала, что просто ослышалась, ведь этого… не может быть.

Не может ведь, правда?

Он ведь мёртв.

Точно мёртв.

А может… нет?

— Как ещё раз?

— Рой Иденмарк, – неуверенно повторил парнишка.

— А сколько… сколько ему лет? – путаясь в мыслях и присаживаясь обратно в кресло, «чтобы не упасть», спросила Фортуна.

— Н-не знаю.

— Более ста, кажется, – раздраженно отозвался Эд. – Это имеет значение?

— Ого, а на вид и не скажешь, – удивился Лило. – Хуманы разве живут столько?

— Модифицированные хуманы…

— Зови, – резко прервала их Туна. – Давай же, зови скорее! – она прям-таки с животрепещущим напором взглянула на Эдгара. – Почему ты до сих пор здесь? Он ведь ждёт. Уйти может. Мы итак несколько раз встречу переносили, а вы языками чешете! Вперед!

Сказать, что во взгляде магистра отобразилось всё негодование мира – ничего не сказать. Он лишь широким жестом отмахнулся, и оба мужчины вышли за дверь. Уже на пороге Лило тихонько:

— Что это с ней?

— Удача очень переменчива, – почти сквозь зубы прохрипел Эд, уходя на первый этаж, где и ждал их сегодняшний  гость. Жаль правда, что он не оценит это оправдание столь же запойно, как верующий мальчишка.

Фортуна осталась одна в кабинете и поняла, что впервые за долгое время чувствует внутри… искренние эмоции, которые не сводятся к одному сплошному разочарованию в жизни. Столь животрепещущее волнение, что её даже немного потряхивает. Она всё ещё старалась смягчить повороты своего восторга, ведь едва ли это мог быть и правда Рой, тот самый, живой. Может, его семья сделала с его телом нечто жуткое, и запихнула в Иденмарка другое сознание, перед этим собрав его по кусочкам? Или его клонировали. Или вообще в их рядах есть ещё один Рой.

Проклятье.

Ухватившись за все эти мысли и сомнения, Фортуна поняла, что прежде чем предстать перед ним в своём истинном облике, ей нужно во всём разобраться. Хотя бы нащупать истину. А ещё не спугнуть его сразу и вообще…

— Вау, – только и произнесла она, а затем вдруг поняла, что глаза намокли. Бред какой. Туна быстро стерла влагу, которая ещё не успела пасть на щеки. Выдохнув, она приняла свой детский облик. Запихнула себя в белую блузочку, длинную строгую юбку, какие-никакие туфельки, даже длинные непослушные волосы в хвост завязала, однако это всё ещё был ребенок в офисном костюме и большом кресле, что ей не по размеру. Скорее внешний вид похода на школьную линейку. Но лучше так, чем… а неважно. Если это, правда, он… очень многое резко становится неважным. Стоило бы убрать клубнику и горе-террариум с тем самым пауком, но до этого Фортуна не успела додуматься. За дверью послышались голоса, и та, наконец, открылась…

Отредактировано Фортуна (2023-04-18 23:16:17)

Подпись автора

Вступай к нам в орден, ауф

Как же волнительно.

Ручка повернулась, а у Фортуны дыхание перехватило. Словно от мгновения, когда Рой сюда войдет, зависела её незавидная судьба, не меньше. Туна даже не ожидала от себя таких чувств, но… для неё всё произошедшее имело куда более свежий след на душе. Она ведь всего лишь спала. Это не то время, которое «лечит». В её перекошенной системе ощущений о смерти Роя она узнала только месяц, может два назад.

Вошёл.

Едва взгляд гетерохромных глаз уперся в знакомую фигуру, время будто бы замедлилось. С пару секунд демиург попросту не понимала, а что тут вообще происходит, и как такое вообще возможно. Внутри всё перевернулось, сердце принялось ускоряться в своих неровных звучаниях, и вся эта симфония нарастающего восторга запульсировала в висках.

Это ведь точно Рой. Тот самый. Конечно, изменился. Боги, как изменился! Как же хорош. Ни на секунду не вспоминается тот мальчишка, которым она его запомнила. Статный такой. Взрослый. Вау… сто лет пошли ему на пользу.

Легкие зажгло от затянувшегося вдоха без выдоха.

Едва на Фортуну устремился огонёк тех самых ультрамариновых глаз, она начала медленно оживать. Детское тело реагировало по-своему, а Туна не сдерживала эмоции. Хотя нет, ещё как сдерживала. Иначе бы она прямо сейчас оказалась рядом с ним и… обняла? Да, наверное. Хотя бы чтобы просто потрогать и убедиться, что он настоящий. Но это уже совсем неуместно. Потому демиург оставалась в кресле. Хотя она понимала, что ей надо хоть как-то выпустить тот шквал эмоций, что разрывал изнутри.

Сначала у неё покраснели щеки. Откровенно так, до очень заметного девичьего румянца. Сразу после губы расплылись в широченной, счастливо-глупой улыбке. А в больших гетерохромных глазах отразился чуть ли не щенячий восторг. Но и этого не хватило. В итоге Фортуна попросту закрыла лицо ладошками и приглушенно, нервно засмеялась. Точно школьница, которой только что первый раз признались в любви, и она не может справиться с эмоциями. И это хорошо, что она сидела за столом, потому никто не заметил, как быстро она болтает ножками от прилива ликования в этот момент.

Не удивительно, что секретарша Роя так отреагировала. Как раз её слова заставили Фортуну убрать ладони от лица и поднять взгляд, чтобы, наконец, заговорить. Однако резкий звонкий звук пощечины заставил девчушку буквально вздрогнуть.

Оуф.

В эту секунду всё желание по-детски пищать от восторга как рукой сняло. Словно эта пощечина хорошо так ободрила и саму Форти. Демиург прикрыла один глаз, следя за происходящим с неприязнью на лице. Какой бы сукой Фортуна не бывала, в её системе координат её люди – это нечто невероятно ценное. Потому на контрасте отношений к подчиненным сработало очень четкое осознание – Рой изменился не только внешне. Если это, и правда, он, а сомнений теперь стало поменьше.

Впрочем, разве ей его осуждать за такое?

Фортуна переглянулась с Эдгаром, который смотрел на своего демиурга с очень чётким непониманием, но которого случившаяся сцена с пощечиной также не оставила равнодушным. Впрочем, как раз он-то эмоций особо не продемонстрировал. Туна лишь пожала одним плечиком, будто бы говоря взглядом: «да ладно, это не наше дело».

— Прошу извинить мою секретаршу, она... не самая умная у нас… – фраза, которая заставила, наконец, окончательно включиться в разговор.

— Ничего, – голос звучал звонко, по-детски, и намека не было на тот, что Рой слышал более ста лет назад. Демиург кивнула Иденмарку, что сел напротив.

Вот ведь… он правда сидел рядом, прямо здесь!

Живой!

Осознание ситуации заставило Фортуну вновь заулыбаться. Но уже без того глуповатого восхищения, с каким фанатки смотрят на своих идолов.

— Всё нормально. Вообще-то у фортуны два лика. Но, к сожалению, второй вам бы не понравился, – она отвела задумчиво взгляд, поняла, что взболтнула лишнего и уклончиво добавила: – у меня вчера был очень веселый день. Я его почти не помню. Но моё взрослое тело не успело оправиться, поэтому пока так. Да и знаете, когда я предстаю перед людьми в этом облике, им, как правило, везет куда больше. Да. Под другой личиной я бываю редкостной дрянью, а в этом, – Фортуна приложила раскрытую ладошку к груди, – из минусов только то, что я очень много болтаю и несколько детские реакции, которые проявляются в силу неокрепшей психики. Ну и физический возраст несогласия, если подумать, – она весело хмыкнула. – И-и-и, да, Фортуна. Можно Туна, можно Форти. Хотя, на самом деле, мне больше нравится, когда в этом облике меня называют Форти, а в том – Туной. Но это не принципиально. Вы вообще можете меня звать, как вам хочется.

Она говорила очень быстро. Начинала с нормальной речи, а потом всё ускорялась и ускорялась. Пока не доходило до того, что нужно конкретно вслушиваться, чтобы уловить смысл этой писклявой быстрой песни. И всё на одном дыхании. В итоге Туна всё же выдохнула и замедлилась:

— Я постараюсь бороться с желанием так много говорить. И да, – демиург перевела взгляд на Элизи и в очередной раз улыбнулась. – Мне пять тысяч лет. Вообще-то даже миллионы, если мы берем в расчёт тот период, когда демиурги были монстрообразным или невоплотившимся нечто, но-о-о… оттуда я почти ничего не помню. Так что не считается. Хотя у меня глаза остались с того времени. Краси-и-ивые. Не эти, – демиург потрогала лицо под глазами. – Хотя эти тоже ничего. Но те-е-е, – она тихонько захихикала. Это выглядело даже странным, ведь пока что смысл этих слов понимала лишь сама Форти.

— Туна, – Эдгар кашлянул, заставляя демиурга опомниться. Сам он медленно обошёл стол и встал к панорамному окну за спиной демиурга. К слову, кудрявый мальчишка остался на первом этаже.

— Ой, простите, – девчушка с неловкостью почесала затылок. – Опять занесло.

Рой обратил внимание на паука. Эдгар – на то, что прозвучало одно и то же имя. В тот злополучный день Фортуна не особо рассказывала ему, откуда именно взяла Мартина, обронила разве что упоминание, что она сломала очередную игрушку, а это вроде как трофей, который жалко выбрасывать. Магистр вздохнул, складывая в голове паузл из происходящего и просто окончательно развернулся к окну, стоя теперь спиной к говорящим. Чем бы его демиург не тешилась, лишь бы снова в пасть к сородичу не лезла.

Про паука просто ничего не ответили. Туна лишь мысленно выругалась на себя за то, что забыла убрать Мартина подальше.

Иденмарк разложил документы, Фортуну немного перекосило в лице, словно на все эти бумажки смотреть тошно. Однако она всё же потянулась за одной из них, делая вид, что увлеченно изучает. Ей было на этот момент уже глубоко плевать, что там нужно, чтобы участвовать в проекте. Если есть маленький шанс воскресить Нео, да ещё и быть рядом с Роем при этом… просто скажите, где подписать.

— У вас тут можно курить?

— А-а-а, – задумчиво протянула Фортуна, отрываясь от бумажки. – Если честно, это не мой кабинет. Эд, ты же не против?

Магистр одобрительно махнул ладонью.

— Ну вот и славно. Сейчас, секунду… – демиург отложила документы и спрыгнула с кресла, поняв, что в положении, когда она с трудом выглядывает из-за стола, вести диалог не очень удобно. Потянула за рычажок, чтобы поднять стул повыше, но… увы.

— Серьёзно, Эд? – Туна взглянула на магистра. – Оно выше не поднимается?

Эдгар сухо глянул в сторону демиурга через плечо. 

— Ты же не сказала, что собираешься встречать гостей в этом облике, иначе я бы принес детский высокий стульчик.

Магистр отвернулся, а Фортуна надулась до состояния недовольной жабки. Но в итоге в её руках из ярко-рыжей энергии появилась большая подушка, демиург закинула её на стул и ловко оказалась сверху посредством быстрой телепортации. Вот теперь они с Роем были на одном уровне. Почти удобно…

— Я-я-я, да-а-а, – как-то очень неуверенно и уклончиво начала она отвечать на поставленный вопрос. – Ладно, если честно, все эти скучные бумажки мне не очень-то интересны. Да и я абсолютно не разбираюсь в технологических терминах и прочем. Мне всё ещё ближе магия, чем все эти ваши хумановские шту-у-уки, – с этими словами она отодвинула парочку бумажек, на котором было что-то на технарном. – В общем-то, Эд рассказал мне про ваш проект. Я определенно заинтересована, но у меня есть пара вопросов лично к вам.

Фортуна поставила локти на стол и подперла ладошками подбородок, осматривая Роя в данную секунду так, будто ничего кроме него в комнате и не существовало.

— Знаете, я довольно давно наблюдаю за организациями, которые могли бы рискнуть и позариться на воскрешение мертвых. Увы, мои тысячелетние изучения магии в этом вопросе ни к чему не привели. Потому ещё до того, как я умерла, – она махнула ладошкой типа «звучит хуже, чем кажется», а потом спешно соврала: – не поделила кое-что с одним своим собратом, и он отправил меня на столетнее перерождение. Так вот, ещё до этого я что-то читала про Экзотек. Но тогда в вашей семье шла грызня за бизнес. Сейчас всё устаканилось? – она быстро поняла, что надо бы обосновать свой интерес. – Нас не будет ждать неприятный сюрприз в виде попыток свергнуть вас с поста директора или ещё что-нибудь? В конце концов, проект очень… щепетильный, а мы дорожим репутацией. Так что такое сотрудничество можем себе позволить только с проверенной компанией, внутри которой нет разногласий.

Сейчас Фортуна говорила на редкость четко и никуда не спешила. Если честно, ей было плевать на риски. Пока что у неё была цель – удостовериться, точно ли это тот самый Рой, у которого всё получилось, а не подставная оболочка или ещё что… кто этих механизированных хуманов знает.

Отредактировано Фортуна (2023-05-11 22:03:23)

Подпись автора

Вступай к нам в орден, ауф

Фортуна тихо усмехнулась себе под нос. Забавная всё же ситуация. И куда забавнее будет, когда в будущем и Рой осознает, насколько двояко окажется всё то, что она сейчас говорит. Хотя Туна слабо представляла, как именно он отреагирует. И от этой непредсказуемости внутри пылал всё больший огонь интереса. А он, в свою очередь, всегда был определяющим стимулом в жизни данного демиурга.

— Да, конечно, даже не сомневайтесь, – она стрельнула взглядом в сторону, странновато улыбнулась и вновь посмотрела на Роя, не теряя озорного огонька из глаз. – Обязательно увидите. Даже больше. Думаю, конкретно в этом облике вы застаёте меня в первый и последний раз, – Форти развела руками в стороны, как бы демонстрируя свою маленькость. – Он не очень-то годится для того, чтобы вести серьёзные дела. А что до глаз… – демиург откинулась в кресле, её губы забавно скосились в сторону под тяжестью дум, – да, наверное, вы правы. По крайней мере, ваша теория о том, что гетерохрония связана с непостоянством удачи мне нравится. Я просто как-то не задумывалась об этом, тело-то я не выбирала. Да и я очнулась совсем недавно, месяца не прошло. Ну, то есть сначала было всё вот это вот столетнее небытие, а потом лет пятнадцать я просто спала, пока тело росло, – и вновь она говорила всё быстрее и быстрее, но вот протянула на выдохе: – впроче-е-ем, знаете. Если бы ваша теория была на все сто справедлива, я бы тогда на один глаз просто ослепла.

С губ девчушки слетел странновато-зловещий смешок.

Когда же речь зашла о глазах самого Роя, Фортуна буквально оперлась ладошками о стол и потянулась с интересом вперед, дабы сократить дистанцию и осмотреть собеседника повнимательнее. На кресле при этом она осталась стоять одними лишь коленками. Впрочем, личных границ она не нарушала. Форти чуть прищурилась, рассматривая, как мерцают до боли знакомые ей огоньки, и не скрывая поглощающего интереса. Смотрела с какое-то время, затем перевела взгляд на часы, что висели на одной из стен, усмехнулась себе под нос и в прыжке плюхнулась обратно в кресло.

— Разве это не мешает вам хоть иногда? – с задором и улыбкой продолжила она. – Например, когда мерцание ускоряется из-за быстрого сердцебиения, и собеседник понимает, что вы волнуетесь или испытываете другого рода чувства? Хотя-я-я, вероятно, обычные смертные этого не улавливают. Или ваш самоконтроль уже настолько идеален, что вы можете контролировать даже биение сердца?

За процессом курения Роя Туна наблюдала с отчётливым чувством приятной ностальгии внутри. Она немного подвисла на пару секунд, следя, как он извлекает сигарету, а затем прикуривает. Ей даже показалось, что выдыхаемый им табачный дым имеет какой-то свой особенный запах. Глупость, конечно. Но на губах довольно чётко появился привкус мгновения, когда она целовала его после выкуренной сигареты. Мило. Фортуна еле заметно облизнулась, как если бы у неё просто от всех этих быстрых речей губы пересохли. А затем постаралась вернуть себя в реальность.

Фортуна придвинула к себе планшет, в то время как Эд не включился в диалог после вопроса. Демиург же начала медленно пролистывать каталог, а сама внимательно слушала дальнейший рассказ Роя. Хорошо, что у неё в руках появилось что-то, на что можно переключить внимание. Поскольку её улыбка, что то и дело становилась шире после неоднозначных комментариев про гроб и могилу, могла показаться весьма странной. А так ребенок будто бы был занят чем-то своим.

Какой он всё-таки молодец. Внутри у Фортуны появился искренний проблеск гордости. Она без лицемерия и иронии была рада за Роя и его успех. Были бы они одни и при других обстоятельствах, она бы снова и снова просила бы рассказать поподробнее, а сама бы вновь с немым восхищением слушала, как и раньше. Только в этот раз эмоции были бы неподдельными.

Хотя когда зазвучали все эти сектантские речи от Элизи, Фортуна нахмурила бровки. Она оторвала взгляд от планшета, даже отодвинула его от себя обратно к хозяину. Поставила локоток на стол, подперла ладошкой щеку и с легким скепсисом во взгляде посмотрела на девушку.

«Наверное, он её трахает», – с этой мыслью на лице демиурга отразилось больше отвлеченной хмурой задумчивости, но благо никто в этом помещении даже предположить не мог, что сей прелестный с виду ребенок думает о чём-то подобном.

Колкая ревность заскреблась под ребрами. Не столько классическая, сколько… нездоровая. Как когда до жути эгоцентричный ребенок понимает, что кто-то другой играется с его игрушками. Любимыми игрушками.

Но что поделать. Пока что с этим придется смириться. Пока что.

В то время, когда Фортуна думала обо всём этом, она отвела взгляд в сторону и утеряла привычную улыбку. Словно вон в том углу появилось нечто, что очень сильно её заинтересовало. К слову, почти так оно и было. Она высмотрела, наконец, что на одной из полок Эдгара стоит та самая шкатулка, где лежал прошлый имплант сердца Иденмарка. Какая всё-таки забавная ситуация… не было бы всё так реально, Туна решила бы, что это сон.

— Архитектор, значит, – Форти медленно просмаковала это слово в речи, возвращаясь в диалог. – Интересно. Но давайте обойдемся без харакири шариковой ручкой. Не в моём ордене.

«Ещё и синдром бога в придачу. Как же ты изменился».

Если говорить честно, сиди на месте Роя любой другой хуман, который вёл бы себя подобным образом, Фортуна уже бы послала его к хтону. Зазнавшиеся хуманы – это точно не те ребята, с которыми она готова иметь дело. Но в данном случае… всё то новое, что открывалось в Иденмарке вызывало в ней исключительный интерес. Хотелось поскорее изучить, во что же он превратился за сто лет. Даже если там не осталось ничего положительного, о чём она помнит… ну что ж, она не та, кто может его за это осуждать.

— Ну, Форти, как вам стулья? Доставка в течении часа.

С этой фразой и на лицо Фортуны вернулась дружелюбная улыбка.

— Да ну что вы, я же просто кривляюсь, – милейше отозвалась она и постучала ладошкой по креслу. – С помощью протомагии я могу превратить этот стул хоть в трон в виде головы хтона. Да и знаете, если мне когда-нибудь понадобится своё офисное кресло, в пору будет удавиться, – она нервно усмехнулась. – Я, если честно, абсолютно далека от всего этого. Делами с самого основания ордена занимается Эд, а я предпочитаю, м-м-м… авантюристский образ жизни. Путешествую в мире смертных и вообще довольно редко признаюсь, что я демиург. После пары-тройки тысяч лет, как правило, устаёшь от всей это божественности. Да и... так интереснее, – улыбка дошла до новой крайности неоднозначности под давлением воспоминаний. С Роем ведь вышло также и по той же причине. Хотя ладно, их маленькая игра в наркотриповые иллюзии была куда более захватывающим форматом, чем просто притворяться мелкой девчушкой перед смертными. –Так что вы видите редкого зверя в нетипичной для него среде обитания.

Фортуна хихкнула и сладко потянулась, наглядно демонстрируя, что усидеть на одном месте ей сложновато.

— А на счёт вашего положения и рассказа про семью, могу вас только поздравить. Это всё звучит очень внушительно. Хотя, наверное, несколько странно, поздравлять вас с тем, что пришлось перебить кучу братьев и сестер, но-о-о… разве демиургу, который пережил дикую охоту, вас осуждать? Выживает сильнейший… – Фортуна вдруг заметно изменилась в лице. За одну секунду от нахлынувших воспоминаний взгляд стал стеклянным, почти что безжизненным. Она потупила его в стол. – Ну, или в моём случае… кому больше везет.

Это было лишь секундное помутнение. Через пару мгновений она вновь лучезарно улыбнулась, возвращая взгляд на Роя. Будто ничего и не было.

— Вы сказали, что умирали, – Фортуна не могла не зацепиться за этот момент. Он окончательно доказывал ей, что перед ней тот самый человек, а не клон или подделка. Однако прерывать его в моменте на полуслове с настойчивым: «а давайте с этого места поподробнее!» было бы слишком… странно. – Как так получилось, что вы ещё-ё-ё, – она указательным пальцем задумчиво обвела силуэт Иденмарка, у неё напрашивалось слово «целы», учитывая то, как его раскидало по кускам, но Туна быстро переменила мысль: – …живы? И как вообще умудрились умереть?

Отредактировано Фортуна (2023-05-11 22:10:49)

Подпись автора

Вступай к нам в орден, ауф

— Хм-м-м, – задумчиво протянула Туна, слушая рассуждения собеседника о сути удачи, – мои последователи часто судят о моей «второй стороне» скорее как о кармическом наказании. В те моменты, когда удача не улыбается им. Так что, если наше с вами сотрудничество обернется чередой печальных событий, а не наоборот… – она как-то совсем не по-детски усмехнулась и пожала плечами, – … может быть, миру просто есть за что вас наказать?

Фортуна продолжила с крайним интересом наблюдать за тем, как Рой заставляет погаснуть мерцание глаз. Это удивляло. Хотя было немного тоскливо, что даже после такого жеста она не смогла уловить родную серость глаз Иденмарка. Но эти эмоции Туна оставила при себе.

— В любом случае, я уже и не помню, когда в последний раз кто-то заставлял этого монстра в моей груди биться быстрее обычного.

— О-о-о, как грустно, – девчушка склонила голову чуть в бок, в то время как в её глазах и правда отразилось сочувствие. Вот только из-за облика эти эмоции могли показаться больно уж подротсково-сентиментальными. – Стабильность слишком часто приводит к скуке. А, тем более, когда эта стабильность отражается в сердце, которое стучит как по часам.

Тем временем мысли о том, что совсем скоро именно она может стать вестницей событий, что вновь всколыхнут Роя и, возможно, заставят его сердце биться быстрее, доставляло Фортуне крайнее удовольствие. Её уже начинало сжирать изнутри трепетное предвкушение. Даже зародились мысли рассказать ему правду здесь и сейчас. Но-о-о, нет, момент их настоящей встречи стоил того, чтобы подождать ещё немного и обсудить сначала правила новой игры… хм, странно, но даже приятно от осознания, что теперь не вся власть в её руках, и придется считаться с мнением самого Роя в этом вопросе. Едва ли она в этот раз может просто появиться в его жизни и одной протянутой рукой заставить Иденмарка вновь поверить ей. А потому весь этот проект Туна воспринимала как подарок судьбы, не меньше. И когда Рой обмолвился, что она единственная, кто согласился на участие – это лишь укрепило её радость. Если Иденмарк и правда заинтересован в этом проекте, как бы он не отнесся к ней лично, деваться ему будет некуда. А уж Фортуна не питала обманчивых надежд о том, что Рой будет безмерно рад видеть её вновь. И пусть. Так будет даже интереснее…

— Да, конечно, я бывала на Цирконе, – отозвалась Фортуна без горящего энтузиазма. – Последние годы жизни чаще, чем хотелось бы. У меня там даже есть какая-то недвижимость. Хм, интересно, что с ней стало за сто лет?.. Ну да ладно. Скажу вам честно, не очень-то люблю эту планету. Впрочем, возможно, ваш город станет исключением. По крайней мере, название у него довольно громкое. Я в предвкушении, буду рада, если как-нибудь проведете мне экскурсию, – в улыбке Фортуны проскользнула нотка скепсиса. Она не спешила скрывать, что все эти фанатско-божественные замашки её собеседника вызывают в ней смешанные чувства, хотя никакого однозначного негатива тут замешано не было.

Когда речь вновь зашла о периоде дикой охоты, Фортуна более не выражала каких-либо серых эмоций. Задумалась разве что. Скорее над тем, как много хочет рассказать Рою именно сейчас.

— Если бы я не теряла кого-то из близких демиургов в период дикой охоты, мы бы здесь с вами не сидели. Так что да, приятного было мало. Но зато у меня есть мотивация для сотрудничества. Думаю, для вас это главное. Хотя есть некоторая ирония в том, чтобы пытаться воскресить утерянного… родственника в тандеме с тем, кто хладнокровно отправил на тот свет, видимо, значительную часть своей семьи, – с её губ слетел смешок. – Впрочем, я искренне верю, что они это заслужили, раз вы так говорите.

За реакцией Роя после вопроса о смерти Туна наблюдала особенно тщательно. Даже чуть прищурилась. Слова о хтоне-аннигиляторе поставили точку, напрочь стирая все имеющиеся сомнения. И вновь верилось с трудом, но приятные новости всегда принимать легче. Перед ней, и правда, Рой Иденмарк. Уже наверняка. От этой мысли под ребрами стремительно растекалось тепло. На секунду Фортуна даже отвела взгляд, а на её щеках вновь появился румянец. Глупое подростковое тело. Потрогав горящую щечку, Туна хмыкнула, и вокруг неё задул легкий ветерок, точно кто-то включил вентилятор.

— Жарковато, – только и произнесла она, и ладошкой пару раз взмахнула в сторону покрасневшего лица. – Ох уж эти хтоны. Сочувствую вам. Ну а я… м-м-м, вывела из себя Немезиду, – произнеся это, она вдруг засмеялась. – Звучит как не та вещь, в которой стоит признаваться на встрече, где обсуждается тесное сотрудничество. Пожалуй, это не лучшая часть моего резюме, учитывая, насколько обычно хладнокровен Порядочный.

Когда же Рой вернулся к сути сегодняшней встречи, Фортуна постаралась продемонстрировать всяческую заинтересованность. Она задумчиво кивала, слушая его, хотя, если быть откровенной, готова была уже согласиться почти на что угодно. Поэтому и ответ не заставил себя ждать:

— Не переживайте, физическая боль меня не пугает. Ради такого дела я потерплю. Да и местоположение мне не очень принципиально, я искренне люблю Элизий, – она с теплой улыбкой выглянула в окно, но быстро вернула взгляд к собеседнику. – Но нет нужды отправлять сюда ваших людей. Циркон так Циркон. Это не такая уж проблема, когда ты можешь перемещаться между планетами посредством магии. Однако-о-о… – какое-то «но» должно было прозвучать, куда же без этого, – у меня есть одно условие. Важное для меня и, возможно, странноватое и сложное для вас, – она пожала плечами, как бы намекая, что со второй частью придется смириться. – Я хочу, чтобы вы лично сопровождали меня на всех этих, кхм, мероприятиях. Даже на начальном этапе, где не будет ничего сверхординарного. Да-а-а, знаю, – она почти отмахнулась от возможного ответа. – Вы, вероятно, человек занятой и нужда в вашем постоянно присутствии может замедлить течение дела, но-о-о, – Фортуна потянулась к тарелке с клубникой, которая всё ещё стояла на столе, и взяла за черенок одну из крупных ягод, – но и я весьма необычная и редкая подопытная мышка. Так что мне хочется, чтобы человек, который будет управлять этим проектом, всегда был рядом и отвечал лично на вопросы, которые могут появиться у меня в процессе. Да и вы занятный хуман, интересный даже, я бы сказала. А мне нравится всё интересное.

Она лучезарно улыбнулась и вновь откинулась на спинку стула, после чего с удовольствием надкусила клубнику и указала взглядом на тарелку недалеко от террариума.

— Угощайтесь, если хотите… я правда остальные ягоды уже успела съесть до вашего прихода.

Отредактировано Фортуна (2023-05-11 22:11:02)

Подпись автора

Вступай к нам в орден, ауф

— М-м-м, никогда не интересовалась вождением какого-либо транспорта. За ненадобностью, наверное, однако… – она оживленно и весело хлопнула обеими ладошками по столу, а дальше громко выдала с восторженным придыханием, чуть не подпрыгивая на месте: – Я обожаю азартные игры! Любого вида. Кости чуть больше, но и карты тоже, – на всплеске эмоций демиург опять начала ускоряться в речи. – Да вообще-то плевать, во что играть. Хоть в камушки. Лишь бы ставки были интересными и захватывающими, – в гетерохромных глазах разгорелся настоящий огонёк азарта и предвкушения, но она вдруг себя одернула, с улыбкой становясь чуть тише, будто нашкодивший ребенок вспомнил про свой просчёт. – Впрочем, иногда игры с Фортуной заканчиваются не очень хорошо.

Не то чтобы Туне было стыдно за последнюю фразу. Это и заметно. Она лишь чуть нервно хихикнула. Но вот уже успокоилась, ведь её собеседник заговорил о не самых приятных вещах.

После всплеска столь позитивных эмоций, смена настроения Форти оказалась более чем контрастирующей. Улыбка быстро перетекла в чуть поджатые губы, она отвела взгляд сначала в одну сторону, затем в другую. Нахмурилась. Руки сползли к краю стола, и пальцы довольно сильно обхватили тот. Хоть внешне и не скажешь, но Фортуна давила столь сильно, что дерево вдруг дерево начало вминаться. Она выглядела потерянной, пока слушала Роя. На последних его словах послышался хруст, потому что под её пальцами по столу прошла трещина.

— Ой, – Форти быстро одернула руки, но всё ещё не поднимала взгляда на Роя. Вместо этого она растерянно обернулась. – Прости, Эд. Сломала.

— Хорошо, что пока что это всего лишь стол, – отозвался молчаливый магистр с легким смешком.

Туна потерянно кивнула, а затем всё же посмотрела на Иденмарка. Она не готова была признаваться, что сама поглотила Нео. Когда-нибудь, видимо, придется, раз эксперимент того требует, но не сейчас.

— Ну-у-у, – протянула она и всё же вернула себе чуть тоскливую, но улыбку. – Что ж… – чуть ломано пожала плечиком, – тогда мы… – отвела ещё раз взгляд, задумалась, вернула его и продолжила: – …просто создадим демиурга, чтобы в будущем, возможно, Аркхейму и моим собратьям было лучше и легче. Сейчас-то мы довольно редкий ресурс, на котором держится многое в мире. Такая ответственность лишает простейшего права выбора, к сожалению. Права спокойно умереть, например, – последнее предложение так и осталось лишь в её мыслях.

Фортуна очень быстро переключилась и вновь стала весела. Такое чувство, что у этой малявки и правда где-то был переключатель настроения.

— ...что-ж, могу вас поздравить, видимо, вы очень настойчивы.

— Вообще-то, да, вы не представляете, насколько, – она оживленно кивнула. – Если я чего-то или кого-то хочу, обычно я это получаю, – Форти вдруг изобразила крайнюю степень задумчивости. – Звучит, наверное, так, словно я до ужаса эгоистична… ну какая есть.

Вновь её улыбка стала какой-то двоякой. Интересная фраза, которая несла в себе очень много смысла, о котором Рой вновь сейчас даже не догадывается. Ведь Туна обязательно снова захочет забрать его себе. Так что в этот момент она говорила о более чем конкретном «ком-то».

Фортуна была крайне рада, что Иденмарк так легко согласился на её условие. Она думала, что придется поуговаривать его чуть подольше. Всё же встретить его здесь в другом облике было хорошей идеей. Хм. Интересно, развернулся ли он ещё на входе, если бы его встретил взгляд знакомых желтых глаз? Впрочем, этого Фортуна уже не узнает…

— Наоборот, я очень надеюсь, что нас ждёт что-то куда более увлекательное, чем сплошные посиделки в лабораториях. А то знаете… когда мне скучно, я бываю невыносима.

Когда же Рой обошёл стол и вдруг протянул ей руку с внезапным предложением, Фортуна даже опешила. Она подняла на него изумленный взгляд. Протянутая ладонь манила. Очень хотелось снова дотронуться до него хоть на мгновение. Туна даже потянулась, но быстро одернула себя.

— Звучит заманчиво, я люблю вот это чувство, когда утром не знаешь, где ты окажешься к вечеру, но-о-о, – она обхватила одну ладошку другой, словно боялась, что иначе всё же подастся соблазну, – но я сегодня не могу, – взгляд устремился к окну и Фортуна с теплотой улыбнулась. – Я впервые за более чем сто лет прибыла в Элизий. Здесь сегодня по этому поводу будет шумный праздник. Хочу провести его дома. Да и по отношению к моим последователям вот так просто уйти было бы очень… некрасиво. А я бесконечно люблю их, хоть и бываю не самым положительным демиургом.

На самом деле всё обстояло несколько иначе. Она бросала дела много раз, и бросила бы сейчас, но ей хотелось растянуть момент удовольствия. Переспать с мыслью о секунде, когда она вновь предстанет перед Роем в своём настоящем облике. Подумать, что сказать в этот момент. Подготовиться…

Форти вновь взглянула на собеседника.   

— Однако ваше условие я тоже принимаю. На счёт путешествия на вашем крейсере. Признаться, я редко подобным образом бороздила по космосу. Меня утомляет долгое нахождение в одном большом, но замкнутом пространстве. Но-о-о… уверена, нам будет весело.

Вариант, когда Иденмарк окажется заперт с ней на одном корабле нравился Фортуне даже больше.

— Поэтому, может, вы дадите мне координаты корабля, и я просто присоединюсь к вам завтра утром? Можете даже время назначить. Только прибавьте к нему на всякий случай полчасика. Я обязательно опоздаю, – Форти усмехнулась без грамма стыда в голосе. – В общем, подождёте меня ещё денек? Пожалуйста?

Она лучезарно заулыбалась. Конечно, едва ли этого мерзавца с механическим сердцем подобное проймёт, но как отказать такой милой девчушке?

Отредактировано Фортуна (2023-05-11 22:11:17)

Подпись автора

Вступай к нам в орден, ауф

— Я тоже люблю своих подчинённых…

«Да-а-а, по тебе так заметно», – тягучая мысль так и осталась не озвученной Фортуной. Она лишь пару раз кивнула Рою в ответ на эти его слова и не удержалась от того, чтобы искоса взглянуть на Элизи.

— Я вас провожу! – больно громко произнесла, когда Иденмарк уже развернулся, чтобы уйти. Сразу же спрыгнула с кресла, сделала пару шагов, но оступилась, неловко хватаясь за край стола. – Ай, погодите…

Её официальный наряд сегодня обязывал наколдовать себе и туфли на каблучке. Хоть и небольшом, но Форти он явно был не по нраву. Потому демиург начала расстегивать обувь и быстренько снимать её.

— А что на счёт ставок, – второпях произнесла, будто бы пытаясь диалогом заставить собеседника остановиться и не уйти без неё, бедовой, – смертные вообще очень сильно переоценивают материальное, а уж тем более деньги.

Сняла, наконец. Отставила туфельки к столу и выдохнула, перекатываясь пару раз с носка на пятку. Теперь Фортуна едва дотягивала до полутора метров в росте. Вдруг о чём-то вспомнив из-за своих слов, она дернулась и обернулась к Эдгару.

— Ох, точно, я потеряла все данные своих личных счетов. Запиши мне их куда-нибудь, пожалуйста. А то я последние недели три нахлебничала, чтобы тебе на глаза не показываться…

Фортуна побежала к двери, будучи теперь босиком, но её это нисколько, кажется, не смущало. Тем временем Эдгар кивнул и глубоко вздохнул, подходя к своему столу, который без труда восстановил и без магического стишка.

— Если она потеряется, в орден можете не обращаться, всё равно бесполезно. Удачи, – Эд глухо усмехнулся, опускаясь в освободившееся кресло, подушечка в котором успела развоплотиться.

— Э-э-эй, – недовольно протянула Туна, выглядывая на магистра уже из-за фигуры Роя, потому что успела резво обогнать его, – ты делаешь мне антирекламу! – она подняла взгляд на Иденмарка и улыбнулась, невинно сцепив ручки за спиной. – На самом деле, если я в чём-то или в ком-то заинтересована, я бываю очень пунктуальной. Честно.

В конце концов, кому как не Рою это знать? Не сейчас, конечно же. Однако на их свидания за пять лет она и правда почти не опаздывала, и едва наркотик поступал в кровь парня, Искра появлялась практически сразу.

Что-то пошло не так и демиург подзависла. Глупо улыбаясь, смотря на Роя снизу вверх и откровенно преграждая ему дорогу к двери, Фортуна быстро осознала, что щеки её опять покраснели из-за нахлынувших воспоминаний… да и ещё с этого ракурса он был очень уж хорош. Хотя и с любого другого тоже. Хтонов механизированный хуман.

Эх, сейчас бы прикоснуться…

Интересно, его губы на вкус остались такими же?

А сердце забьётся быстрее?

Ох, эта манящая возможность снова прикоснуться напрямую к его сердцу… Фортуна, не лукавя, убила бы за неё.

Тц, и как дотерпеть до завтра?

Так, стоп.

Туна с трудом одернула себя.

— Ой, извините, идёмте, – Форти прокашлялась, понимая, что её поведение выглядит несколько странновато.

Наконец, они вышли в коридор. Фортуна двигалась весело и бодро, почти перепрыгивая с ножки на ножку. Очень быстро стало заметно, что она явно играет в какую-то свою игру, не наступая на швы между досочками напольного покрытия. Из-за этого взгляд гетерохромных глаз был прикован к полу, однако когда мимо проходили прочие сотрудники, Туна абсолютно всегда лучезарнейше улыбалась и здоровалась. Именно из-за этого в какой-то момент она не углядела и наступила всё же на тёмную линию.

— Блять, – выругалась на разочарованном выдохе так рьяно, будто не проиграла в выдуманной игре, а чуть ногу себе не сломала. Впрочем, быстро вздрогнула и подняла на Роя невинный взгляд. – Ой, простите. Вырвалось.

Дальше зашагала ровно, хотя всё ещё суетясь.

—  Вот скажите, Рой, – начала она, примерно, на полпути, когда коридоры стали побезлюднее, – как вы относитесь к одной из главных догм нашего ордена? М-м-м, той, которая гласит, что люди… ну… вообще существа, когда встречаются, оказываются связаны нитями судьбы? И вообще, вы верите в судьбу? – она взглянула на Иденмарка. Говорила без ужимок и смешков, вполне серьёзно. Хотя отчасти понимала, что едва ли Рою подобное интересно. Но двойные подтексты очень уж её веселили, поэтому Туна продолжила:

— Я это вот к чему… знаете, это ведь удивительно. Мы оба могли просто умереть сто лет назад. Или кто-то один из нас. Я ведь, если честно, надеялась, – она запнулась, оставляя последнее слово лишь в мыслях и подбирая нечто другое: – думала, что умру окончательно, без перерождения. Да и вы вряд ли знали, что сможете воскреснуть, когда полезли в… – она опять запнулась, вспоминая, что Рой не говорил ей сегодня ни про какую камеру с хтоном. Вот же, от всех тех чувств и восторга, что бурлили внутри, чуть не взболтнула лишнего, – … в злоключения с участием хтон-аннигилятора, – издала пару смешков, чтобы скрасить ситуацию. – А в итоге мы оба с вами здесь, в настоящем, да ещё и связала нас довольно странная штука. Кому скажешь – не поверят. Да-а-а, – она протянула это, мечтательно глядя вверх, в потолок, – невероятно просто. Что-то в этом есть особенное. Ну, знаете… да, банально прозвучит, но, возможно, это судьба.

Она весело рассмеялась, почти что лучась счастьем в этот момент.

— А, вот мы и пришли…

Они как раз спустились к главному входу. Фортуна остановилась, не доходя до дверей, возле стойки регистрации, за которой сидел тот самый кудрявый мальчишка.

— Ну, до завтра. Буду с нетерпением ждать встречи. Надеюсь, вы сможете добраться вниз без приключений на ковре. Ну а если что – обращайтесь. Телепортация, на самом деле, не так скучна, как кажется. По крайней мере, вы наверняка не пробовали метод пьяной телепортации фортунитов, когда вы напиваетесь в хлам, телепортируетесь, ничего почти не соображая, а затем без магии пытаетесь добраться до места старта быстрее напарника. Убийственно весело бывает. Кхм. Ладно, до свидания!

Она взмахнула пару раз ручкой, а затем обратилась к парнишке-секретарю:

— Лило, принеси нам с Эдгаром вина, лире… – запнулась. Решила вдруг, что итак дала Рою слишком много ненужных пазликов в виде глупого паука, клубники, да теперь ещё и этих рассуждений про судьбу. Так что задумчиво хмыкнула, улыбнулась и вместо марки любимого вина произнесла: – а, к хтону, давай лучше виски. Гулять, так гулять.

— Госпожа Фортуна, а вам в этом облике можно? – неуверенно, с робкой улыбкой пошутил мальчишка.

— О-о-о, Лило, такой ты милый, – Туна произнесла это как-то совсем иначе, без ребячества, почти что пленительно женственно. Поднялась чуть выше, словно по невидимым ступеням, и положила ладошку на щеку парнишке, с нежностью поглаживая ту. Одновременно взглянула столь не по-детски ласково, что тот окончательно покраснел. Было в этих движениях что-то очень ей свойственное. Было и во взгляде восхищенного, почти влюбленного мальчика нечто… напоминающее. Право дело, словно где-то возле этой нежно гладящей руки выжидают своего часа невидимые цепи, на которые можно посадить очередного преданного щеночка. Но сейчас Фортуне новые игрушки не нужны.

— Принеси, пожалуйста, – она вернула себе детские нотки в голос, убрала руку и весело побежала обратно в сторону кабинета.

Уже завтра… а пока нужно убедить Эда отдать ей паука… эх, ему это не понравится.

Отредактировано Фортуна (2023-05-11 22:11:32)

Подпись автора

Вступай к нам в орден, ауф

— Наверное, не часто доводилось слышать такое мнение, по крайней мере, высказанное вам лично? 

— На самом деле, всё несколько иначе, – как-то задумчиво отозвалась Форти ещё в тот момент, когда они шли по коридору и беседовали. – Этот постулат… его придумала не я. Потому и у меня он иногда вызывает сомнения. Но знаете, – странно усмехнулась, – за тысячелетия мир не раз доказывал мне, что всё не так просто, как кажется. И вот сегодня – один из таких моментов. А что до вашего «расчета», – задумчиво поджала губы, – интересно. Вероятность любого события можно просчитать, значит? Да, занятно. Но это столь обширная тема, что куда лучше будет обсудить её завтра.

Завтра, когда он окончательно поймёт, о чём она вообще говорит.

Завтра, когда случится встреча, вероятность которой в те роковые дни столетней давности не то что стремилась к нулю, а казалась отрицательной. Но вот они здесь.

Завтра… как бы до него дотерпеть.

Фортуна ушла в свои мысли, смотря куда-то в сторону и глуповато улыбаясь, когда Рой решил бросить ей забавный вызов. Она быстро переключилась и с большим интересом пронаблюдала за трюком Иденмарка.

— Конечно, – отозвалась с детским азартом и моментально оказалась на перилах. Впрочем, на секунду могло показаться, что она словно бы балансировала не на них, а чуть выше, в воздухе. Тем не менее, девчушка резво съехала следом за Роем и, спрыгивая на пол, успела сделать несколько поворотов вокруг своей оси. Приземлилась ровно на ножки и самоуверенно усмехнулась.

— Правда делать кувырок в юбке – непрактично, – произнесла и бодро рассмеялась. Эта выходка Иденмарка явно её повеселила. Занятно. Интересно, это лицемерный способ найти подход к странному деловому партнеру или в нём, и правда, остался огонёк непредсказуемого азарта? Хм. Завтра, вероятно, узнает.

Когда же поступила просьба сфотографироваться, Фортуна заметно удивилась. Однако переведя взгляд на огромного мужчину, который мило смущался, она лучезарно и тепло улыбнулась.

— Конечно, без проблем, – кивнула и тут же спешно с девичьи волнением поправила волосы.

— Это для мамы!

— О, тогда тем более!

Фортуна без стеснения подшагнула поближе к Полу, когда тот присел рядом, прислоняясь к нему плечиком, чтобы сделать снимок более контактным. Затем подняла взгляд и широко-широко заулыбалась, лучась радушием.

Попытка, вторая. Не вышло. Она не злилась и с пониманием кивнула. Когда же ей предложили взглянуть на изображение той самой матушки, проявила всяческий интерес. Ни на секунду нельзя было сказать, что он ложный. Словно эта малявка и не умела проявлять признаки раздражения.

— Тёмные боги, Пол! Не докучай госпоже Фортуне со своей мамочкой!

— Ничего страшного, – вклинилась, почти перебивая Роя. Улыбнулась ещё раз, замерла для фото. Кивнула после того, как поняла, что всё готово и обернулась к мужчине в чёрном, что ещё не успел подняться, стоя рядом с ней на колене.

— На самом деле, удача не в снимках. Она в существах, которые встречаются на жизненном пути, – Фортуна зачем-то полезла в маленький кармашек юбки, там ранее ничего точно не было, но вот она извлекла монетку, сжимая ту между указательным и средним пальцами. Монета явно была из материала, схожего с обычны твердым пластиком, но за секунду в руках демиурга покрылась легким слоем позолоты. – Вот, возьмите, – протянула Полу. – Нисколько не сомневаюсь в клиниках Экзотека, но если вдруг что – обратитесь с этой монетой в любой из филиалов нашего ордена, там без разъяснений помогут. Мы постоянно поддерживаем нашу гильдию приключенцев в любых уголках Аркхейма, поэтому в каждом филиале найдутся способные целители. Иногда магия… – она задумчиво отвела взгляд, явно стараясь подобрать слова, чтобы не выдать грубость на счёт технологий и прочего, – … не то чтобы эффективнее, но может сработать быстрее. А если уж в ордене не смогут помочь, к хтону, – задорно пожала плечами, – я, видимо, долго буду где-то рядом. Приводите маму прямо ко мне. В конце концов, это очень мило, что вы о ней так заботитесь. Демиурги вот были лишены родительской любви, а жаль, – она задумчиво поджала губы, а после заговорила на полтора тише: – может, это пошло бы нам на пользу… – перевела взгляд на Роя и виновато улыбнулась. – Простите, я опять заболталась. Да, я всё поняла, до свидания!

Фортуна не спала этой ночью. Благо, демиургам и не нужно. Иначе она бы просто не смогла уснуть, а на следующий день была бы слишком уставшей.

Столько эмоций бурлило внутри, что большую часть ночи Туна провела за блужданиями по комнате. Размышляла о чём-то… о ком-то. Странное такое чувство. Со встречи с Роем прошло уже немалое количество часов, а она периодически ловила себя на мысли, что обжигала сознание:

Он… жив.

В эту секунду она останавливалась, блаженно улыбалась и ощущала, как по телу расходятся колющие мурашки. Не верилось. Не могло всё складываться настолько хорошо. Рой не просто жив, он ещё и пришёл к ней с проектом, который в теории может воскресить Неона… как здесь не поверить в судьбу?

Впрочем, Фортуна в данный момент едва ли допускала, что хумановские технологии способны на такое. Может, в будущем, увидев результаты, что-то и поменяется, но пока… пока все её мысли были заняты Иденмарком, а проект ушёл на второй план.

Наконец, наступил долгожданный день, это пленительное «завтра». Когда она произносила его на встрече, оно казалось таким близким, но на деле от душащего ожидания в какой-то момент дышалось тяжелее. Вопреки словам, Туна отказалась от праздника, посетила его лишь ненадолго, а затем большую часть времени посвятила подготовке, будучи в своей комнате.

Чем ближе подступал час, когда нужно будет выдвигаться, тем больше Фортуну охватывало волнение. Оно казалось ей даже странным. Внутри нет-нет да появилось то самое осуждение, которое навязчиво нашептывало, что она придаёт этому «всего лишь хуману» слишком много значения. Но сегодня Туне было плевать. Пока она чувствует нечто подобное, нечто, что заставляет её ждать завтрашнего дня и вступать в новый день с таким трепетным воодушевлением, значит… пока что жизнь ещё не безнадежна, и в мире есть что-то, что способно её радовать.

Нельзя скрывать, что все эти чувства в Фортуне едва ли оставались исключительно светлыми. Она бы не была собой, если бы по губам то и дело не пробегал импульс кривой ухмылки. Как и нельзя умалчивать, что всё это на подкорке она воспринимала чем-то вроде… нового раунда невероятно интересной игры. Рой ведь уже не тот добрый влюбленный парнишка. Да и сто лет прошло. Забыл ли он её? Едва ли. Успел возненавидеть? Возможно. К тому же, эмоции уже не бурлят в нём, позволяя читать Иденмарка, как открытую книгу. Тогда он ломано улыбался, будучи не в силах выдать фальш перед ней в момент расставания, а сейчас… воспоминания о его выдержке и мастерски подобранных словах заставляли Туну прикусывать губу и почти возбужденно выдыхать, дабы успокоить фантазию.

Всё же чертовски хорош…

Во многом именно из-за этого будет куда тяжелее. Тц, очень много новых факторов, если подумать. Брошенного всеми, почти разбитого мальчика привязать к себе куда проще, чем состоятельного мужчину с комплексом бога, который, вероятно, вспоминает твой облик лишь с презрением...

Разумеется, будет сложно. Но именно это разжигало в Фортуне бурю азарта. Так что да, это новая игра. С любимой игрушкой, чувства к которой заставляют сердце биться быстрее, но которая едва ли приемлет этот статус вновь. И призом в этой игре для Туны станет сам Иденмарк. А она очень уж хотела его забрать обратно и сделать вновь только своим. Ещё ведь и не знала толком, во что он превратился, но… было почти что плевать. Это же Рой. Почему вообще он может принадлежать кому-то кроме неё? Даже самому себе… нет, так не пойдет.

В нужный час, когда поступило сообщение, что космолёт прибыл к резиденции Ордена, Фортуна вышла из своей комнаты, оставив за дверью тот ещё хаос из разбросанных вещей и нарядов. Она отдала немало сил материализующей магии, чтобы создать себе нужный образ. И право… сегодня Туна выглядела идеально. Ему ведь нравится всё «идеальное». Чтобы с иголочки и без малейшего просчёта. Хтонов перфекционист. Впрочем, раньше он прощал ей любые хаотичные выходки. Любил в любом облике. Будет ли так сейчас? Едва ли. Она не питала ложных надежд. Поэтому потратила так много времени на самые простейшие вещи. Выбор платья, прически и вымеренная высота каблука, чтобы выглядеть притягательно, но всё ещё быть чуть ниже. Она не собиралась играть в игру угождений на постоянной основе, даже напротив, собиралась в коем веке продемонстрировать Иденмарку свою худшую сторону – быть с ним искренней. Но именно сегодня... готова была сделать максимум, лишь бы он вспомнил, как она хороша. Давно так ни для кого не старалась.

На ней было белоснежное платье. Уходила ведь в чёрном. Почти символично. Наряд открытый, но не пошлый. Хотя почти на грани, но всё же не выходящий за черту и в итоге скорее изящный и непомерно женственный. Идеально подобранные неброские украшения, макияж, классические туфли. Все вещи в один тон – белоснежные. Длинные красные волосы были распущены, отлично уложены. Столько времени потратила, перекладывая прядки с одного бока на другой, чтобы понять, как лучше. Мда. Страшно представить, как женщины сохраняют прическу без магии. Тем более если учесть, что отправиться придется в гребаный космос. Из вещей взяла с собой совсем немного, только содержимое своей шкатулки, да и то спрятала в подпространственной сумке, чтобы не утяжелять образ. Ещё ведь нести хтонова паука. Туна долго думала этой ночью, стоит ли ей надевать украшение из сердечного импланта, но… решила, что это слишком. Слишком кричащее признание в неугасших чувствах, а ей хотелось прощупать почву, чтобы выбрать тактику игры. Нельзя вот так сразу выступать в уязвимой позиции. Пока и паука будет достаточно, чтобы показать, что ей было не плевать.

— Наконец-то, – произнес Эдгар, когда она вышла из здания ордена. Пришёл проводить. – Встреча назначена не утром, а ты всё равно умудряешься опаздывать, – он обернулся и усмехнулся, окидывая демиурга взглядом. – Выглядишь… куда лучше, чем когда я нашёл тебя вчера.

— Да, – с улыбкой протянула она, переводя взгляд на небольшой переносной террариум, который Эд держал в руках. – Спасибо, что согласился его отдать.

— Ты меня не очень-то спрашивала, – протянул, но сделал это без большого удовольствия.

— Перестань, – Фортуна взяла террариум и поднесла к лицу, чтобы рассмотреть ползающего там Мартина, ей показалось, или он тоже двигался как-то… нетерпеливо? – Тебе больше четырех тысяч лет, а ты за столетие так привязался к столь странному питомцу?

— Если я правильно понимаю нынешнюю ситуацию, тебе ли мне о таком говорить? – ухмыльнулся. Ядовито так.

По губам Фортуны пробежала кривая улыбка. Она взглянула на Эдгара с прищуром.

— Зачем так грубо?

Неожиданно Мартин весьма агрессивно кинулся на одну из стеклянных стенок, что была на пути к лицу Туны. Та даже слегка вздрогнула, отводя террариум подальше.

— Кажется, ты ему не очень нравишься.

— Во-первых, у нас это взаимно. Во-вторых, будем честны, есть за что. Иногда мне кажется, что эта тварь довольно умна для своих габаритов.

Повисла пауза, Фортуна взглянула в сторону космолёта, на который всё же собиралась подняться, а затем несколько тоскливо улыбнулась Эдгару.

— Ну… я пойду.

— Будь осторожна. С этими экспериментами… да и вообще.

— И вообще? – повторила, когда уже сделала шаг, но всё же обернулась.

— Ты пришла ко мне, сказала, что сломала игрушку, а на следующий день попыталась умереть.

Туна постояла с пару секунд, исступленно смотря на магистра и непонимающе хлопая ресницами, а затем вдруг оживленно расхохоталась.

— О, Эд, ты ведь не думаешь, что я пыталась это сделать из-за хумана, с которым поигралась пару-тройку лет?

Некая странная неловкость всё же кольнула под ребрами.

— Даже если это была одна из самых малых причин, – Эд не разделял её веселости, оставаясь непомерно серьёзным, – не доводи до ситуации, когда интерес перерастет во что-то негативное. Если поймёшь, что всё это приносит больше вреда – возвращайся домой. К хтону эксперименты, если они начнут слишком сказываться на твоём состоянии.

— А как же «не ной, вставай и пробуй снова»? – она перестала смеяться и лишь едва улыбнулась.

— Возможно, я перегнул палку…

— В любом случае, не переживай за меня, – Фортуна продолжила путь, добавляя уже не оборачиваясь и лишь взмахивая свободной рукой на прощание: – а вместо этого страшного паука как-нибудь подарю тебе кошку. Рыженькую и милую.

— Ага, – Эд удрученно вздохнул, смотря ей вслед, и вскоре закуривая, – словно одной приходящей и уходящей мне мало…

— Меню на ужин? – удивленно переспросила Туна уже на космолёте и приняла в руки планшет. – Ну, ладно, если подумать, я со вчера толком ничего не ела.

Как-то кусок в горло не лез. Да и сейчас мысли были заняты совсем не тем.

Фортуна поднялась ранее на борт, будучи даже в этом облике со всеми крайне любезна, можно сказать, кокетлива. Она задумчиво принялась выбирать блюда, если честно, отдавая предпочтение десертам. Дошла до уже проклятого трижды клубничного торта. Усмехнулась, добавила. Следом отправила пару-тройку бутылок любимого лирейского вина. Основное блюдо выбрала, почти не глядя.

— Сколько нам лететь? – спросила, передавая планшет обратно, а когда получила ответ, откровенно поморщилась. Даже эти жалкие пятнадцать-двадцать минут показались ей вечностью. Она итак ждала слишком долго. Мучительно долго. Можно красноречиво и поэтично говорить про столетия. Хотелось поскорее увидеть свет его глаз…

— Передайте, пожалуйста, на крейсер, что я перемещусь по координатам. Я подожду разрешения, – взяла вновь в руки террариум, который недавно отставила, поднесла к лицу. – Тряхнет немножечко, ты уж потерпи.

Едва было получено согласие, Фортуна за считанные секунды оказалась в нужном месте. Сердце замерло и пошло вновь, когда поняла, что пока его нет рядом. В приёмной каюте встретил суетливый парнишка. Из-за нарастающих эмоций, Фортуне пришлось приложить усилие, чтобы обратить на него внимание и приветливо улыбнуться, но всё же она это вымерено сделала.

— А… паук? – спросили у неё с некоторым непониманием.

— М-м-м? Подарок господину Иденмарку.

— Ну… ладно. Пройдемте, провожу вас в кабинет.

Кивнула. Шла до нужной двери, внимательно разглядывая коридоры и пленительно улыбаясь в ответ на любой прикованный взгляд. Хотя сейчас ей хотелось внимания только от одного мужчины.

— Подождите, пожалуйста, здесь. Архитектор скоро подойдёт. 

— Спасибо, – отвлеклась от разглядывания кабинета, в который её привели. Если провожатый не вышел сам, использовала крупицу ментальной магии, дабы её оставили здесь одну. После чего прошлась по кабинету, внимательно осматриваясь.

— Ну вот, Мартин, – поставила террариум на стол, – считай, что снова дома. Хотя занятно, что один этот кабинет больше той злополучной квартирки.

Миновав место для гостей, Фортуна прошла к креслу самого Роя и опустилась в него. Так она будет сразу напротив двери, хотя, возможно, это немного нагловато. Но да ладно.

Перевела взгляд желтых глаз к окну, за которым простирался космос. Да уж. Удивительная ситуация.

Вновь осмотрелась. Как же тут всё чисто и идеально, почти зубы сводит. Неуютно немного. Сюда бы кусочек хаоса… впрочем, она ведь уже здесь. Хотя сейчас очень хорошо смотрится в этом рае перфекциониста, подходит под место, словно недостающий пазлик в мозаику.

Туна подвинулась плотнее к столу и поставила поближе к себе террариум с Мартином. Уложила руки на ровную поверхность, а затем положила на них голову, словно вот-вот собиралась задремать. На самом деле, увлеченно разглядывала паука, совсем редко моргая.

Странно. Вновь маленький террариум, тот же паук, который когда-то тоже стоял где-то на компьютерном столе, и она иногда в этой же позе разглядывала его, пока бывала в квартире одна и дожидалась возвращения Роя из лабораторий или неожиданных важных встреч. Да… и он также придет. Не совсем «к ней», но придёт. Боги. От этой мысли внутри всё сжималось. Ведь в последний раз… не пришёл. А сейчас уже другой замок, но всё же щелкнет, и он войдёт сюда. Живой и невредимый. Спустя целых сто лет. Странно. Она прикрыла глаза, мирно улыбаясь и глубоко дыша, как если бы и правда уснула. Место не то, время не то, да и они вообще-то не те… но ждёт она его даже с большим трепетом.

Да… странно. Вообще-то, если подумать, что есть у этих двоих? Копоть сожженного прошлого, которая заставляет давиться смогом одного из них и ещё согревает второго. Но на деле ведь они даже не знают друг друга. Настоящих. Фортуна сняла маску лишь на то мгновение, когда они расставались, да и тогда многое из сказанного ею было ложью. А «нового» Роя она узнала лишь вчера, по одной наверняка весьма лживой встрече. В реальности они скорее незнакомы, однако… всё же совсем не чужие. Нить прошлого довольно крепка, хотя кому-то из них она может скорее сдавливать горло. Но Туна не собиралась её отпускать, словно сейчас только на ней и держится её желание жить дальше.

Щелчок дверной ручки оборвал дыхание. Она медленно открыла глаза, поднимая голову и подпирая щеку ладонью. Обратила к двери взгляд желтых глаз, свечение которых чуть усилилось. Когда он войдёт пленительно улыбнётся. Как раньше. Очень тепло и приветливо. Словно не было этих ста лет и смертей. Словно она просто дождалась его прихода в одинокой квартире, где кроме неё был лишь один этот глупый паук. Всё как раньше... и в то же время абсолютно иначе… — Здравствуй?..

Отредактировано Фортуна (2023-04-30 11:46:30)

Подпись автора

Вступай к нам в орден, ауф

Почему ты на меня не смотришь?

Фортуна не улыбалась, пока следила за Роем. Молчала, не спеша отвечать на его вопросы. Они были явно риторические. Она сразу же приметила бутылку вина, что он захватил с собой.

Догадался-таки? Интересно.

Его взгляд медленно пополз по столу. Она ощутила подступающее чувство предвкушения, но… он остановился на пауке. Уголок губ дрогнул вниз, в глазах отразилось раздражение. Блять. Ну ладно. Она подождёт.

Сейчас как никогда хотелось его внимания. Даже простого взгляда. Чтобы задержался на ней хотя бы на пару мгновений. Одной такой задержкой показал, что она ему всё также нравится. Именно сейчас это было до одури важно. Фортуна знала, что она хороша. Но ей необходимо понимать, что он тоже это видит. Хотелось его внимания. Она ведь старалась…

Так почему ты, блять, не смотришь?

Совладала с собой. И без того почти не демонстрировала эмоций, но смогла унять и ту искру раздражения, что мелькнула в глазах. Продолжила наблюдать. Молча и испытующе. Почти не шевелилась, следила одним лишь взглядом. Как в первую их встречу, когда он метался по комнате. Однако сейчас было в этом нечто большее. Она выжидала подобно хищнице, что ждёт ошибки своей жертвы. Знала, что та обязательно ошибется. Обязательно посмотрит.

— А, извини. Вино, верно? Лирейское. Дома Хоннори. Красное-полусладкое…

Да, хороший мальчик. Уколола этой грязной мыслью саму себя. Уголок губ дрогнул вновь, но на этот раз вверх. Он ведь давно стал для неё чем-то больше, чем покорным псом на привязи. Так почему разум всё равно выдаёт нечто подобное? Тц, дрянная натура.

Конечно же, оставила этот ответ только в своих мыслях. Сделала всё, чтобы секундная улыбка показалась лишь одобрительным молчаливым ответом. Кивнула. Хотя какая разница. Он ведь всё ещё не смотрит.

Когда Рой обошёл стол, дабы извлечь бутылку и стопки из мини-бара, не шелохнулась. Лишь продолжила наблюдать. Хотя ситуация с разлитым алкоголем заставила её усмехнуться вслух. Только этим и нарушила застывшую тишину со своей стороны. Стопку к себе придвинула, но пока не взяла.

Взгляд желтых глаз продолжил следить только за ним. Фраза о здоровье и нервный смешок странно умилили. Ещё раз осмотрела его снизу вверх, пока Рой выпивал, морщился. На самом деле, ей нравился его официальный стиль. Особенно сейчас он был ему чертовски к лицу, когда в дополнение шла вся эта уверенность и небывалая харизма, которые приобрёл за последнюю сотню лет. Форти, быть может, и правда не оценила, но взгляд Туны замер на пуговицах чёрной рубашки. На самом деле, медленно и с предвкушением расстегивать подобные пуговицы куда сексуальнее, чем стягивать с мужского тела футболку…

Отвела взгляд. Лишь на мгновение, но всё же. Сдержала шумный выдох, проглатывая его.   

… да, как всё же хорош.

Туна вновь посмотрела на Роя как раз вовремя. Словно ощутила, как его взгляд всё же коснулся её тела. Вот оно. Наконец-то. Потому, когда он всё-таки «добрался» до лица, демиург вновь смотрела только на него. Смотрела так, словно никого другого в этом мире не существовало. Словно он единственный. Такой нужный и важный. Знакомый взгляд. Она любила обманывать им. Лгала одними глазами. Врёт ли сейчас? Кто знает… не факт, что она сама это понимает.

Почти не моргала. Следила за ним очень внимательно, дабы не упустить ни малейшую деталь. Ждала, когда же он наградит её за старания запретными эмоциями. Когда, наконец, эта вымеренная мимика даст сбой. Она не сомневалась, что он что-то чувствует. Не позволяла себе сомневаться в этом.

Губы Роя дрогнули, а вместе с этим дрогнул и взгляд Фортуны. Глаза на мгновение распахнулись шире, улавливая долгожданный момент. До этого пленительная, нежная улыбка исказилась отблеском ядовитости. На лице отразилось жадное желание. Ей хотелось ещё. Пусть ещё покажет, как она ему нравится.

Моментально совладала с собой. Лишь моргнула и вновь вернула во взгляд призрачное отражение влюбленного обожания.

Красиво. Продолжай…

Ей не пришлось ждать долго. Она уловила то восхищение, что отразилось в светящихся глазах. Если честно, не ожидала такого. Думала, придется смиренно наслаждаться меньшим. Проклятье. Когда он так смотрит… ещё более хорош. Дыхание перехватывает до приятного проблеска боли в груди.

Даже возбуждает.

От одного этого взгляда по телу пробежала волна мурашек, предательски выдавая волну наслаждения, что разливалась внутри. Туна невзначай потерла ладонью вторую руку ниже запястья. Словно бы просто замерзла, и всё это лишь от холода. Но они в хтоновом космосе. Едва ли где-то здесь, на корабле, может быть сквозняк.

Ладно, неважно. Он ведь порадовал её этой трещиной на своей маске с вечной дипломатичной улыбкой. Даже если увидит, что ей не всё равно… не страшно. Ей слишком приятно. За такое можно похвалить в ответ, наградить. Тем не менее, очень быстро уняла этот физический эмоциональный рудимент.

Она была удовлетворена. Пока что. Мысленно выдохнула. С начала и до конца верила, что он не забыл её, что всё ещё помнит, как именно это тело доставляло небывалое удовольствие. И всё же ей было до необъяснимого важно почувствовать это вновь… это его немое восхищение. Хочется ещё. До безумия хочется. Оголодалась. Но пока хватит.

Даже по её телу стало заметно, что Туна словно бы… расслабилась и стала увереннее себя чувствовать. Повела плечами, откинулась в кресле. И правда вела себя так, словно имеет на это полное право. Хотел бы выгнать, сделал бы это в момент, когда вошёл.

Наконец, взяла стопку. Как глупо всё же. Покрутила её перед лицом, словно бы оценивая. В этот момент Рой уже договорил. А она не спешила отвечать. Почти мучила. Желала, чтобы подождал. Видела, как дрожит сигарета в его руках. Ей нравилось… хотя стоп.

Что это за омерзение к себе на подкорке? Откуда это? Зачем? Опять?

Блять, ну как же так получается? Наверное, всё потому, что она искренне хотела быть с ним в этот момент другой... более открытой? Пожалуй. Без всей этой нарочитой сучности. Но ничего не могла с собой поделать. Словно думала, что если проявит более нежные, искренние эмоции – проиграет. Если честно, ей невероятно сильно хотелось просто обнять его. Без пошлости и грязных мыслей. Без попыток тем самым дать дотронуться до своего тела, чтобы он вспомнил вновь, как это приятно. Не дразняще. Просто обнять также судорожно и надрывно, как бы сделала это, если бы он вошёл в злополучную квартиру сто лет назад, уже когда она узнала о его смерти. Потому что в тот момент ей не хватало этого самого обычного тепла больше всего. В момент, когда она искренне плакала, хотя обычно не разрешает себе этого делать.

Да… хотелось быть другой. Но не получалось. Покажет слабину – наверняка её оттолкнёт. Не оценит. Не сейчас, когда его лицо с каждой секундой искажается всё большей гримасой злобы. Блять, как же грустно. До скребущейся под ребрами горькой обиды. Но она не собиралась проигрывать в этой игре, потому все эти эмоции не нашли выход даже на одно мгновение.

Фортуна, наконец, взялась за стопку и выпила вино. Быстрым, но всё равно элегантным движением. Странно, но с уголка губ прокатилась красная капля. Вот-вот готова была упасть на белоснежное платье, нарушив идеальность этого непорочного образа. Однако Туна медленно, женственно утерла уголок губ подушечкой большого пальца. Затем поднесла тот к губам и на секунду обхватила его ими, собирая влагу. Когда-то делала также с капелькой крови, что выступила у Роя после её первой отрезвляющей пощечины. Вполне обыденное действие. Выдержанное, без перегибов. Она даже не смотрела в этот момент на Роя, а отвела взгляд в сторону, словно задумалась и не придавала значения тому, что делает. Однако… всё же каждый раз было в этом жесте что-то пленительно сексуальное.

Опустила стопку на стол. Пару раз ударила ноготками с идеальным красным маникюром по стеклу. Да, хороша сегодня до кончиков пальцев. Раздался характерный глухой звон. В следующую секунду предложенная непрактичная ёмкость превратилась в полноценный винный бокал. Вымеренным движением толкнула его к Рою. Тот остановился ровно у нужного края стола. Одним лишь взглядом указала сначала на бутылку с вином, затем на бокал и вновь посмотрела на Иденмарка. Молча практически приказывала налить ещё. Впрочем… в этом ведь нет ничего такого? Он откупорил, он и разливает. И всё же даже в таком немом жесте чувствовалась вопиющая, почти провоцирующая наглость.

Закинула ногу на ногу. Удобнее села в кресле. Платье задралось чуть выше. Всё ещё без кричащей пошлости, но пикантно. С момента, как он закончил говорить, Туна выдержала уже приличную паузу. Почти мучительную. Наконец, произнесла:

— Мне нравился наш «цирк». Я сразу шла к тебе, зная, что никогда не назову своего настоящего имени. Даже удивительно, что судьба всё же заставила. Занятное переплетение нитей, – говорила, однако, всё также: местами слишком тихо, заставляла прислушиваться к себе.

Взяла пачку с сигаретами. Выудила одну. Завела прядь волос за ухо, прихватила губами фильтр. Однако зажигалкой не воспользовалась. Вместо этого вызвала маленький магический огонёк у указательного пальца. Дескать, смотри, как на самом деле всё было просто. А ты в тот злополучный день опалил себе волосы, чтобы дать мне прикурить.

Сука… опять мысль о том, что она ведет себя неправильно, кольнула под ребрами. Но Туна не показала этого. Затянулась и выдохнула небольшое облако табачного дыма. Курила всё также очень красиво и женственно, как и сто лет назад.

— Да, я тоже люблю Форти больше, – произнесла и усмехнулась с какой-то… горечью? – Хотела бы я, чтобы именно она была настоящей.

Говорила словно бы о другом человеке. Впрочем, она и была во второй ипостаси другим человеком. Абсолютно. Под той маской маленькой леди удачи невозможно было разглядеть сидящую где-то внутри до жути дрянную и эгоистичную Фортуну. И в Туне нельзя было теперь уловить ничего от вчерашнего образа. В ней его просто не было. Вообще.

Потянулась одной рукой к бутылке с виски. Повернула этикеткой к себе. Оценивающе взглянула. Убрала сигарету от губ. На фильтре остался знакомый след от помады. Кажется, тот же оттенок, что когда-то отпечатался на бинтах.

— Виски я тоже пью, – задумчиво хмыкнула. – Но в моменты, когда хочу напиться до беспамятства. Поэтому ты этого и не знаешь…

Она бы могла договорить. Могла сказать, что когда приходила к нему, точно также жаждала насладиться его обществом. Особенно в последние годы. И именно поэтому никогда не пила рядом крепкий алкоголь. Ей ведь было пугающе хорошо с ним. Поэтому и алкогольного забытья не требовалось. Напивалась в основном, когда уходила и чувствовала непомерную вину за то, что отравляет ему жизнь. Однако… она не стала озвучивать всего этого. Это тоже был бы слабый ход. И так дала своей фразой слишком много. Пусть додумывает сам, если пожелает.

Сделала ещё одну затяжку. Свободной рукой постучала по террариуму, где сидел Мартин. Тому не понравилось. Она вся ему не нравилась. Это всё ещё было взаимно, потому в желтых глазах отразилось нечто неприятное.

— Я принесла его, чтобы вернуть, но… если вдруг я переоценила твои ностальгирующие чувства, и он тебе больше не нужен – ты скажи. Эдгар привязался к нему за сто лет, отдавал со скрипом на сердце, – тихо усмехнулась, убрала руку от стекла. – Не знаю, что вы оба нашли в этой страшной твари.

Вот оно. Хоть где-то показала себя настоящей. Правда, совсем не там, где стоило бы. Сто лет назад лишь улыбалась с легкой ноткой страха, словно бы просто боится пауков. Пару раз даже говорила об этом. Дескать, милый, конечно, но немного не по себе от его вида. На самом же деле, всегда считала Мартина весьма мерзким.

— Ладно, – выдохнула, будто бы утомленно. Докурила, но не до фильтра. Не нашла глазами пепельницы, и бычок просто исчез из её рук, словно его там никогда и не было. – Я начала не с того, верно? – усмехнулась. С едва уловимой ноткой болезненности. Даже странно, что решила не скрывать её.

Откинулась в кресле. Помедлила. Обвела кабинет глазами ещё раз. Остановила, наконец, взгляд на Рое. Сначала улыбнулась, но быстро растеряла неокрепшую эмоцию. Вместо этого задумчиво поджала губы, скрывая за этой неторопливостью чувство всепоглощающей вины и… горечь? Куда же без неё. Не нравилось. Она не хотела тонуть в этом омуте вновь. Почему нельзя просто наслаждаться тем, что он жив? Зачем вот это всё? Совесть опять портит ей веселье. Туна, наконец, заговорила: 

— Едва ли хватит только этого, однако… прости меня?..

Как жаль, что двумя словами ничего не исправить. Впрочем, если бы она не пришла, если бы не сломала его, если бы сама не окунулась в пучину отчаяния… разве сидели бы они здесь? Стоит ли это конкретное мгновение всей той боли? Для Фортуны – однозначно. Очень интересно, непредсказуемо, захватывающе. Она давно не чувствовала себя такой живой.

… а вот для Роя… ох, как знать.

Подпись автора

Вступай к нам в орден, ауф

Туна легко поймала бокал, почти не глядя, старалась не отрывать от Роя взгляда без надобности. Поднесла к губам, сделала полноценный глоток, смакуя вкус. Улыбнулась с ноткой ностальгии. Из-за того, что большую часть последних месяцев проводила в облике Форти, почти не пила это вино вновь… впрочем, сегодняшняя компания в лице Иденмарка играла куда более символическую роль. Все эти мелочи от паука до вина лишь дополняли красочную картину, в центре которых было свечение его глаз.

— Хотел бы я, чтобы ты хоть когда-нибудь была настоящей…

Делала в этот момент ещё один глоток, но из-за резко вырвавшегося смешка рука дрогнула, и Туна чуть не пролила содержимое. Отставила бокал, кончиком языка облизнула губы. Заулыбалась куда шире, почти осклабилась. Ещё парочка смешков, каждый из которых граничил между издевательством и отголоском горечи.

— О, это те желания, которых в пору бояться, – посмотрела на Роя взглядом, в котором определенно появилась нотка отравляющего азарта. – Впрочем, когда я думала обо всём этом ночью, перед приходом сюда, я решила, что постараюсь в этот раз быть с тобой честной. Хотя бы на словах. Насколько смогу. В реакциях – не обещаю. Но да оно тебе и не надо, – задумчиво повертела бокал, что стоял рядом. – То лишь мои личные правила игры. Не всегда получается им следовать.

А иногда не получается вовсе.

Эти слова о честности не были уловкой, хотя Туна и не собиралась рьяно убеждать в этом Роя, который едва ли поверит ей лишь после одной этой фразы. Она и правда выбрала определенную модель поведения. Подобно вчерашней игре со швами на полу. Впрочем, если ей придется оступиться и какой-то промежуток пути пройти ровным шагом – ладно. Есть вещи, в которых она ему не готова признаться. И тут никакие выдуманные ею правила не помогут.

Рой взял террариум, достал паука. Когда Мартин взобрался на него, и на лице Иденмарка появилась мягкая улыбка, Фортуна вдруг ощутила внутри неожиданное, но на редкость приятное тепло. Вот это всё: метания, ядовитые усмешки, псевдо спокойные фразы и маски – это такое… нетипичное для их обычных бесед, что остались в прошлом. И весь Рой был уже совсем другим. Однако картина с Мартином, настоящей улыбкой, честными извинениями перед мохнатым – всё это вызывало трепетное чувство ностальгии.

Туна и сама улыбнулась куда мягче. Как если бы снова видела перед собой картинку из прошлого. Когда Рой также доставал Мартина, сидя за компьютерным столом. Правда тогда она вздыхала и просила сделать всё возможное, чтобы паук не сбежал куда-нибудь, а сейчас вот… наслаждается этим странным действием. На секунду она даже подумала, что, быть может, за этой маской где-то внутри ещё жив её добрый, тепло чувствующий Рой, который всегда был таким искренним? Но Иденмарк очень быстро ответил на этот немой вопрос…

Улыбка сползла с губ Фортуны, когда паук был почти грубо брошен обратно в террариум. Слова Роя о том, как ему плевать, обожгли слух. Словно ей даже было обидно. За кого? Паука, который непонимающе задвигал лапками, вновь прилипая к прозрачной стенке, что была ближе всего к Рою? Нет. Едва ли. Грустно было за самого Иденмарка. Дурак. Впрочем, она всё же уловила ту тонкую дрожь, что проскакивала в его голосе. Если ему не всё равно, так зачем отталкивает? Это ведь просто паук. Он тебе больно не сделает…

— Похуй.

— Не заметно, – отозвалась холодно, осуждающе.

Больше ничего не сказала. Придвинула террариум обратно к себе, почти ревностным жестом. Дескать, раз так обращаешься, то и не стоишь ты того, чтобы он к тебе тянулся. Будто ей было жаль эту мохнатую тварь. Будто даже злилась на Роя за то, как он с ним вздумал обращаться.

Поймала пепельницу. Стряхнула пепел, а сигарету после всё же развоплотила. Когда, наконец, извинилась, откинулась на спинку стула, взяв с собой бокал вина. Словно ждала чего-то и собиралась наблюдать в позе поудобнее. Рой взорвался хохотом, она сделала глоток. Больше не улыбалась, наблюдала спокойно, сдержанно. Собиралась выслушать Роя до самого конца, не перебивая. Ему, наверное, нужно выговориться, вот только…

— Мне больше не за что тебя прощать.

Внутри что-то неожиданно надломилось. Больно. Фортуна натурально испугалась своим собственным чувствам. Блять. А почему же так больно? Она ведь ждала этой фразы. Когда долго обдумывала варианты его реакций, понимала, что это самая… логичная. Сто лет прошло. Скорее всего, он просто скажет, что уже ничего не чувствует, что ему плевать, и всё в прошлом. Она кристально чисто понимала это, не обманывала себя. Принимала, выстраивала план действий, исходя из такой отправной точки. Была спокойна в тот момент, думала, что так будет даже интереснее – пытаться заполучить его себе обратно с нуля, но сейчас, когда он это сказал вслух…

Что, блять, происходит? Почему чувство такое, что одно из ребер с хрустом переломалось, втыкаясь куда-то под сердце? Почему внутри всё рухнуло? Почему она всё это ощущает? Из-за слов какого-то, блять, хумана? Бред. Так быть не должно. Не с ней. Не в момент, когда её прошлая игрушка скалится и рычит, до конца осознав, что с ней просто игрались.

Так, стоп. Нужно выдохнуть. Не физически, ментально. Все эти мысли проскакивали одна за другой за считанные секунды. Он всё ещё говорил, а ей нужно… нужно было не показать, что её так покоробили эти слова. Нет. Такого просчёта допустить нельзя.

— Так что, это больше не имеет значения, – словно ещё один выстрел.

Фортуна смотрела точно в глаза Рою всё то время, пока он говорил. Со спокойствием, даже вызовом. Дескать: это и так понятно, зачем же это озвучивать? Но вот она всё же… отвела взгляд. Показала самый минимум из того, что рвалось наружу. На секунду посмотрела в сторону. Нахмурилась. Поджала губы. Сделала всё возможное, чтобы это казалось лишь хмурой задумчивостью. Чтобы он даже не заподозрил, как эти слова могут её ранить.

Какого ж хтона?

Он заговорил о проекте. Она вернула взгляд к его глазам. Успокоилась. Сделала ещё один вымеренный глоток. Принялась дослушивать всё с тем же холодом. А сама была в глубоком шоке от самой себя. Фортуна перепробовала в этом мире уже практически все виды эмоциональной привязанности. Её игрушки не раз умирали. Она не раз ничего не чувствовала после этого, даже стыдно бывало за себя, но довольно быстро отходила и забывала. Если честно, давая прикоснуться кому-то новому к её телу, заводя очередной разговор, руша новую жизнь, она давно… знала и понимала, что будет чувствовать в итоге. Эмоциональный наркотик исчерпал своё "неожиданное" действие за пять тысяч лет, стал обыденностью. Были вещи, которые её всё ещё задевали или радовали, хотя могли быть незначительными. Суть не в этом. Просто она всегда знала, как прогнившее нутро будет реагировать. Знала, как получить дозу удовольствия. Знала, когда проснется отголосок совести. Знала, когда ей будет больно. И вот Рой говорит слова, которые она тоже предвидела, как и свою внутреннюю реакцию: грустно, конечно, но так даже интереснее. Должен был разгореться огонёк азарта, может быть приправленный сверху чем-то ревностным. Могло проявиться немного злобы от того, что этот хуман выбился из её цепей и теперь мечется здесь, как сорвавшаяся собака, что добралась до свободы.

Да, должно было быть нечто подобное, а в итоге… что это, блять, такое? Откуда? Почему? Всего лишь пять лет. Для демиурга они подобны пары дням в рамках смертной жизни. Так какого хтона? Это из-за того, что он умирал? Из-за той боли, которую она ощутила в момент, когда узнала, что сломала его окончательно? И теперь, когда он вновь перед ней… быть может, пять тысяч лет гнавшись за тем, чтобы победить смерть тех, кто ей дорог, в коем-то веке ей повезло выиграть, и теперь этот счастливый билет не хотелось отпускать? Но бред же.

Впрочем… вау. Презрение к себе сменилось резким пониманием, что ей это даже нравится. Вновь чувствовать не по вымеренному сценарию, а потому что так велит нечто внутри. Неожиданно. Непредсказуемо. Хотя немного страшновато. Туна была растеряна. В мыслях у неё творилось чёрти что, но она слушала Роя, не показывая лишних эмоций. В этот раз даже было сложно, но справилась.

— Эйфория, которую ты испытала, глядя как меня ломало в те последние дни…

А тут она, наконец, ожила. Отодвинула в сторону свои мысли о внутренних переживаниях. Потом к ним вернется. Как-нибудь наедине. Отставила уже пустой бокал на стол. Склонила голову чуть в бок, будто прислушиваясь внимательнее. А в глазах, наконец, отразилось нечто большее, чем нарочитое спокойствие, прерванное тем единственным моментом. Это было… непонимание? Даже замешательство.

— Эйфория? – повторила она тягуче, на лице начала появляться кривая улыбка. Смешок. Затем ещё один. Вот уже она рассмеялась. Глухо так, смотря куда-то в сторону. Скрыла болезненность от воспоминаний. Глупый смертный. Хотя да, хотела бы она, чтобы то душащее чувство вины, а затем горечь от известия о его смерти были заменены «эйфорией». Было бы стыдно за себя, но прошло. Можно было бы тогда поставить галочку и идти дальше. Сломался и ладно. Что, нового не найдет? Но, увы… что-то ей начинало казаться, что этот хуман может быть не подарком судьбы, а ебучим наказанием. Впрочем, неважно. Интересно же.

— Думаешь, всё настолько плохо? – оставила лишь кривую улыбку, перестав смеяться. – Что ж, ладно. Ты имеешь на это право.

Настоящие чувства Фортуны в те роковые дни пятого года – это как раз черта на полу, на которую она скорее наступит, чем попытается переубедить Роя.

— Та-а-ак, – протянула она задумчиво, но в то же время почти играючи. Снова толкнула пустой бокал к Иденмарку, а сама откинулась в кресле, складывая руки в замок, – ну ладно. Давай попробуем честно, хотя кое-где это будет означать «мерзко», но то ведь дела минувших дней, так что какая разница, да? – что-то в последней фразе да покалывалось, Туна даже выругалась на себя мысленно за то, что вложила лишние эмоции. – День, когда тебя разорвал хтон, нет, я… не видела. На самом деле, сняла с Роджера магию, что позволяла следить за тобой день этак… на третий. Кстати, о случаях, когда что-то могло пойти не так из-за моих магических фокусов или их отсуствия – это определенно один из них, – ядовито усмехнулась. – Я была очень рада, что не сломала что-нибудь у тебя в голове, а то ведь не разбираюсь совсем. Но да я отвлеклась. Слежка после расставания, да. У меня… – запнулась, – ...были дела, – почти не ложь. – Да и когда ты вернулся к работе в лаборатории и вроде как начал откровенничать с Койлом, я решила, что дальше всё будет нормально. Не думала, что ты сотворишь такую вопиющую глупость.

Потянулась за ещё одной сигаретой. Вытащила, покрутила в руках, продолжила говорить, смотря на неё:

— И дело не в том, простил бы ты меня тогда или нет. И даже в твоём прощении сейчас… не то чтобы нет смысла, просто это не главное, – всё же отложила сигарету в сторону, передумала, посмотрела вновь на Роя. – Дело лишь в том, что ты меня не знаешь и не знал. И даже тот влюбленный до безумия мальчик, если бы понял, с кем имеет дело, – задумчиво скривила губы, договорила тише: – едва ли мог продолжать меня любить.

Последняя фраза показалась слишком откровенной. Приторной. Больно глубоко можно капнуть, если не уточнить. Будто ей хотелось бы этого, но ушла, потому что знала, что не получила бы. Надо бы приправить чем-то честным, но гадким:

— Да и я тогда засиделась, – положила ладонь на шею, как бы разминая ту. – Обычно я не заигрываюсь так надолго. Надоедает через год. У всех подобных развлечений всегда есть срок годности. Стоило уйти пораньше. Думаю, тогда миновали бы лишних последствий. Но уже неважно, – последнюю фразу выдала на этаком легком эмоциональном подъеме. – Стоит говорить о настоящем, так ведь? У меня всё ещё есть собственная заинтересованность в этом проекте. Твоя личность… – она обвела Роя взглядом снизу вверх, улыбнулась краешком губ, – хотела бы я сказать, что не играет роли, но это не так. Приди ко мне любой другой столь зазнавшийся, высокомерный хуман, который замахнулся на воскрешение богов, я бы послала его к хтону после пары фраз. Ведь, скажем честно, я не верю в то, что подобный тебе на такое способен, – о, в эту секунду она не скрывала божественной высокомерности. – Будем ещё честнее, я хуманов-то не очень жалую. Мне даже горьковато от мысли, что если что-то и получится, это будет достижение вашей иномирной расы, – «иномирная» прозвучало почти со скрежетом презрения. – Но вот так уж завернула судьба, что в мой кабинет вошёл не кто-то другой, а оживший Рой Иденмарк. Всё ещё до одури забавно. Так что да, моё участие крепко держится на твоём присутствии. Очень уж мне интересно, кем ты стал за эти злосчастные сто лет. Однако это не главное… ну… или перестанет быть таковым, когда или если появятся хоть какие-то результаты.

Отредактировано Фортуна (2023-05-02 16:15:00)

Подпись автора

Вступай к нам в орден, ауф

— Почти во всём есть толика игры, – пожала плечами в ответ на замечание Роя. Ощущала, как градус отвращения в его голосе нарастает, но не реагировала на это. – Иначе будет скучно. А это почти что безжизненно.

На его слова про ставки не ответила. Но поняла, что сидевший перед ней хуман вполне может её удивить всем этим. Не факт, что положительно. Сарказм на последней фразе уколол. Ну да ладно, будет разбираться на деле. 

Иденмарк начал закипать. Туна не могла не заметить этого. Видела, как менялось лицо, как его начинало потряхивать, как сжимались и разжимались руки. В отличие от Роя, она продолжала следить очень внимательно. Понимала, что он может взорваться. Понимала, что сама же подводит к этому своими ядовитыми речами. Но также понимала… что ей этого хочется? Пагубное, отвратительное желание. Ничем хорошим не закончится. Но в голове всё ещё звучали слова о том, как ему плевать.

Потому она продолжала говорить, несмотря на все тревожные звоночки в его поведении. Если честно, останься он спокоен, подлила бы ещё масла в огонь. Лучше пускай уйдёт отсюда с криками и разъебав что-нибудь, лучше пусть даже попробует её саму ударить. Всё это будет гораздо лучше, чем если он выдохнет, спокойно встанет, опрокинет ещё стопку виски и спокойно с ней простится до завтра, пожав руку, как ни в чём не бывало. Такое бы окончание встречи выбило бы её из колеи. Ещё раз доказало бы, насколько ему уже всё равно: на прошлое, на её слова, на неё саму.

Нет.

Так не пойдет.

Ей же больно от его слов.

Так пусть, блять, тоже страдает. Пусть взорвется. Пусть сполна продемонстрирует, что её речи ещё могут его задеть.

Его глаза, наконец, вспыхнули. Раздался грохот из-за сломанного стула. Рой надрывно закричал. Сорвался. Тягучее удовольствие в этот момент очень быстро сменились неприятным предчувствием. Её не ранили его оскорбления. Он имеет полное право злиться и бросаться столь грязными словами. Это не страшно. Но когда Иденмарк ударил по столу так, что террариум с Мартином отлетел к стене, разбиваясь там, а хуман даже глазом не повёл… это напрягло.

Тем не менее, Туна оставалась спокойна. Сидела всё ещё в той же удобной позе. Поставила локоток на ручку кресла, подперла щеку. Не улыбалась, но и никаких негативных эмоций не проявляла. Словно смотрит затянувшийся, неинтересный фильм. Уже потратила на него больно много своего времени, потому всё же досматривает, хотя особых эмоций ей это не приносит. Ни разу не вздрогнула, даже когда осколки бокала пролетели где-то рядом. Однако в секунду, когда в её сторону начала выплескиваться жидкость из бутылок, без слов и жестов активизировала самую банальную защиту. Всплеск столкнулся с невидимым полем. Стёк вниз. Фортуна чуть сместилась, садясь поудобнее и меняя положение ног. Дескать, кричи, не кричи, ломай, не ломай – это меня даже не замарает.

— Я хуман, что намеревается встать в один ряд с богами! Хотя нет, скорее занять их место, послав этих богов к хтону в задницу!

Не сдержала ядовитого смешка. При этом смотрела Рою точно в глаза в этот момент, поэтому он прекрасно мог заметить огонёк откровенного издевательства. В ту секунду ворвались боевики. Так что она всё же отвела взгляд, дожидаясь, когда посторонние уйдут. За это время совладала и со своей ухмылкой. А то как-то… некрасиво.

— Удачи, – ответила коротко, не скрывая колкого сарказма. – Хотя что-то я очень сомневаюсь. Впрочем, – показательно обвела взглядом кабинет и самого Роя, – ты ведь вон, умеешь достигать своих целей.

Рой развернулся, уходя к двери. Фортуну кольнула тоска от того, что он уходит, но она этого не продемонстрировала. Осталась всё такой же спокойной. И вдруг... последние его слова всё же задели. Взгляд всё-таки дрогнул. Ей было плевать на угрозы о столетнем сне. Ей, в общем-то, не было дела, что будет конкретно с ней. Будь она честна до конца, ядовито попросила бы Роя найти демиурга, чтобы он вовремя её поглотил, дабы наверняка всё закончилось, а то ведь последний раз у неё не получилось. Но вот слова про орден всё же торкнули. Заставили внутри зашевелиться зачаток гнева. Туна выстрелила в след Иденмарку недобрым, холодным взглядом, но ничего не ответила.

Впрочем было здесь что-то ещё. Не только волнение за своих людей, которых Фортуна и правда любила. Им итак не очень-то повезло с богиней, а тут ещё скалящийся полоумный хуман, за плечами которого куча денег, власти и ебанутые амбиции. Но да сейчас не об этом. Всё же… Туну уколола эта его первородная, разрушающая ярость к ней. Раньше он бы никогда себе такого не позволил. Раньше трепетно любил её. Раньше даже когда сделала больно, встряхивал её в тот день почти что нежно, считая, что не имеет права ей навредить. А сейчас… кричит о том, как горячо желает превратить её жизнь в ад, если это потребуется.

Неприятно.

Колется.

Мешается где-то внутри.

Ай…

Дверь хлопнула. Туна осталась одна в кабинете. Выдохнула, пытаясь осознать происходящее. Заметила, как от стены Мартин начинает как-то медленно, но старательно бежать в сторону выхода, куда недавно ушёл Рой. Встала и ногой преградила ему путь. Хмыкнула.

— Да похуй ему на тебя, неужели ещё не понял? – произнесла это и странно вздрогнула. Будто сама себе задала этот вопрос. Опять неприятное чувство растеклось по телу. Как всё хуёво начинается. Впрочем, могло быть и хуже…

Только подумала об этом, как свет замерцал, а в уши ударил гул. Он испугал Мартина, заставляя ретироваться и спрятаться где-то за шкафом у стены. Туна же быстро поняла, что это не предвещает ничего хорошего и вдруг… глаза распахнулись от осознания. Она с дрожью оглянулась, после чего опустила взгляд на раскрытую ладонь и попыталась сконцентрировать в ней сгусток магии.

Ничего.

Совсем.

Вау.

Даже не так… нихрена себе.

— Настолько мощно? – в голосе удивление смешалось с едва слышимой ноткой ужаса. Фортуна и предположить не могла, что этот хваленный корабль оснащен волновым излучателем, который сможет справиться с её магическим источником. Охренеть. Почти что забралась в ловушку по собственной воле.

Однако эти эмоции быстро сменило нечто иное. Восхищение? Этакое непонятное, но будоражащее воображение. Этот хуман… уже не игрушка. Он в этой игре и правда полноценный игрок со своими пугающими козырями в рукаве. Вытянутая рука дрогнула не от ужаса, а предвкушения, граничащего с возбуждением. По коже вновь прокатилась волна мурашек.

— Как же интересно…

Подавила в себе эти странные эмоции. Размяла руку, сжимая и разжимая пальцы. Однако не могла унять хищной улыбки. Сейчас не только она диктовала правила. Теперь придется считаться и с ним. Рой только что шипел ей о презрении граничащей с желанием омрачить её жизнь вечными страданиями, а она… испытывала очень странное удовольствие от того, что этот поехавший хуман и правда в состоянии ей навредить.

Уже всё. Уже не щенок. Уже бешенная псина, что норовит укусить. И она собиралась сунуть руку в пасть, готовая к тому, что тот сомкнет челюсти с ненавистью и голодом. Пускай. Лишь бы потом, скуля, всё равно прижался к её ноге. Как же ей пагубно это нравилось. Даже жутко от себя.

Выдохнула. Взгляд зацепился за разбитый террариум. Надо выловить этого мохнатого засранца, пока не сбежал куда-нибудь.

— Эй, Мартин, – подошла к шкафу, за который забежал паук. Присела. – Давай вылезай. Твой поехавший бывший хозяин лишил меня магии, так что аккуратно я тебя оттуда уже не достану. Поэтому давай по-хорошему…

В этом положении её и застал вошедший Кора. Она ему лучезарно улыбнулась, всё ещё сидя у шкафа. Словно всего того пиздеца, что творился вокруг и не существовало вовсе. Парнишка объяснил ей вводные, протянул медальон. Она всё это время продолжала караулить мохнатого придурка. Хотя… сейчас ей было немного жаль Мартина. Этот жест Роя её очень уж расстраивал. Смотреть за тем, как многолапый всё равно тянется к нему было больновато. Может, опять из-за аллюзии на себя же? Хотя нет, бред.

— Да, я поняла, – ответила в какой-то момент, а после взглянула на шкаф и цыкнула языком. – С удовольствием поужинаю, но сначала надо достать тварь, что уползла за шкаф.

— Мне позвать кого-нибудь?

— Нет, – отмахнулась. – Я сама. Может на еду клюнет? Что вообще жрут пауки? – подняла взгляд к потолку, выругалась, вспоминая, что магии совсем нет, никакой, протянула ладошку к Коре. – Одолжи телефон, пожалуйста. А то мой… да его просто нет вообще-то, я обычно использую для такого магию.

Когда получила в руки средство связи, провозилась ещё какое-то время, пытаясь вспомнить номер Эдгара. Набрала пару раз куда-то не туда. Но вот, наконец, дозвонилась.

— Эд! – голос прозвучал столь радушно, словно они снова расстались аж сто лет назад. – Люблю твой больной консерватизм. Сто лет прошло, а ты даже номер не сменил.

— Туна? – слух обожгла обеспокоенность. – Что-то произошло?

Обвела взглядом кабинет, разрушенный стол, осколки от террариума, глянула на свою ладонь, в которой не были ни искорки магии. Нервно усмехнулась.

— Да ничего такого, – не сдержала ещё парочку почти истеричных смешков. – Эм… странный вопрос, даже два вопроса. Во-первых, на что можно выманить эту твою мохнатую тварь? Что он вообще… предпочитает из еды?

— Туна, что происходит? Что с Мартином? Всё в порядке?

— Ну-у-у, такое. Но знаешь, могло быть и хуже, – в эту секунду Фортуна внимательно осматривала шкаф и его содержимое, примеряясь. Кажется, что-то для себя решила. – Впрочем, знаешь, нахуй приманку. Сразу второй вопрос, ты не мог бы выслать мне… вещи? Я там в своей комнате много всего оставила из одежды. Вот собери понемногу, пожалуйста. Корабль вроде как уже движется, так что не знаю, что там с координатами и перемещением, но я звоню по телефону милого парнишки, который ко мне представлен. Разберетесь с ним с этой проблемой как-нибудь, ладно?

— Что? Я не понимаю, зачем тебе такие материальные мелочи?

— А у этого… – хотела эмоционально выругаться и назвать Роя фанатичным уёбком, но обернулась к стоящему недалеко и наблюдающему парнишке, решила лишний раз не портить о себе впечатление. Справилась с эмоциями: – … у Иденмарка тут антимагический излучатель. И, видимо, он пиздец мощный. Я осталась без магии.

— Блять, – глубокий, разочарованный вздох на другом конце "провода". – Ты можешь оттуда выбраться?

— Не беспокойся, всё нормально. Да, если что, я всегда могу телепортироваться. Ну, так мне сказали. В любом случае, тут весьма интересно, мне нравится. Ты только вещи отправь, – заговорила быстрее, потянулась к кнопке сброса вызова. – На этом всё, пока, свяжусь, когда у меня появится магия. Надеюсь... скоро.

Отключилась до того, как Эд успел ответить. Не хотела слушать о том, как всё плохо звучит. Потому что с этим излучателем и правда попахивало жутью. Почти что поймал в ловушку бога. Может, блять, собой гордится.

Отдала телефон Коре. Мило улыбнулась.

— Принеси, пожалуйста, что-нибудь, что сойдет за террариум. Хотя бы временный. Я тут подожду. 

Как только парнишка вышел, Туна призвала монету. Благо артефакт у неё остался. Подкинула её, поймала нужной стороной, активировала защитное поле.

— В пизду тебя, Мартин. И твоего хозяина туда же…

Ухватилась за самую значительную часть шкафа, приподняла немного, чтобы не раздавить мохнатого, а после благодаря расовой силе, что осталась при ней, кинула атрибут мебели в противоположную часть кабинета. Даже не озаботилась сделать это аккуратно. Обязательно что-нибудь с грохотом сломала. Ну да плевать, Рой сам виноват.

Дальше дело обстояло за малым. До того, как мохнатый мудак успел удрать, словила его благодаря повышенным природным рефлексам. Получилось даже больно просто, будто мелкий замедлился. Едва тот оказался у неё в руках, сразу же попытался укусить. Занятно, без магии это могло даже стать проблемой. Но паук лишь уткнулся в ровный слой защитной магии. Хотя чуть ли не паникуя, с явной агрессией пытался снова и снова.

— Ой, такой ты неблагодарный, блять, – повертела паука. Поняла, что у того одна из лап вывернута явно не под естественным углом. Неудачно приземлился, когда террариум влетел в стену. Пиздец. А ведь даже так пытался угнаться за Роем.

Если на шум опять сбежались боевики, то Фортуна весьма дружелюбно объяснила ситуацию. Сказала, что если у Архитектора будут претензии из-за испорченной мебели – вот тогда и стоит волноваться. А раз его сейчас нет, то с неё взятки гладки. Пока она никуда не уходит, дескать, потом разберемся. Там уже подоспел Кора с террариумом. Фортуна закинула туда Мартина и попросила отнести его к ней в комнату. Сама согласилась, наконец, пойти на ужин.

Масштаб приготовлений приятно удивил, хотя как раз когда она одиноко села за стол, накрытый для двоих, вот тогда-то все бурлившие эмоции улеглись, и на смену им пришла скука, тоска и… горечь. Будто адреналинчик произошедшего отпустил, и теперь настоящие эмоции полезли отравлять разум.

К еде почти не притронулась. Кусок в горло не лез. Оркестр быстро распустила. Хуйня какая-то. Давит что-то. Неприятно от того, что его нет рядом, раз уж она-то здесь. Поинтересовалась, собирается ли Рой присоединиться к ужину, но когда получила ответ, окончательно отказалась от еды. Тем не менее, на экскурсию по кораблю согласилась. Потому что понимала, что когда останется одна в комнате, станет хуже.

В процессе немало говорила с сопровождающим парнишкой. Не столько об окружении, сколько интересовалась им самим. Как пришёл к этой работе, почему так упорно верит в дело Экзотека, да и просто личные мелочи жизни. Старалась как-то отвлечь себя. Старалась быть дружелюбной. Старалась спрятаться за маской. Возможно, будь у неё магия, приняла бы даже другой облик, но играем с тем, что имеем на руках.

Корабль производил впечатление. Фортуне было глубоко плевать на все эти «вау» издержки строения транспорта, да и на сам фактор его существования. Ей нравилась именно мысль, что это всё… принадлежит Иденмарку. Что он смог добиться, чего хотел. Что вылез за пределы той жуткой квартирки. Даже после случившегося, даже когда он лишил её магии, она всё же искренне была рада за него. Хотя и понимала, что всё здесь только снаружи такое красивое, а внутри… да, там, наверное, тот ещё пиздец.

С особым удовольствием задержалась в теплице. С теплотой и улыбкой вспомнила, как он говорил ей про эту маленькую мечту, когда подарил цветок. Всё же воспоминания о любящем Рое пока что пересиливали в ней тот образ, что недавно продемонстрировал Иденмарк. Особенно в минуты вот этой нежной ностальгии.

— Кора, принеси мне, пожалуйста, экземпляр с информацией об Экзотеке, – попросила, когда, наконец, прибыла в свою каюту. – И разберись как-нибудь с моим магистром на счёт вещей.

— Что-то ещё?

Задумалась. Обвела парнишку заинтересованным взглядом. С печалью поняла, что не возбуждает. Хочется большего. Хочется его.

— Клубничного мороженого бы. Побольше.

Вечер обещал быть безрадостным. Так что надо хоть тонуть в этой пучине с любимым вкусом на губах…

Она только вышла из ванной, когда взгляд желтых глаз дернулся в сторону двери. Та открылась, и в спальню вошёл Рой. Наконец-то. Туна ждала. Настолько мучительно ждала, что уже успела заставить себя поверить, что… не ждёт. Что плевать ей, где он и что с ним. Как и плевать, собирается ли он обратить на неё внимание вновь.

Собиралась лечь спать.

Иденмарк застал её в момент, когда Фортуна вытирала длинные красные волосы белоснежным полотенцем. Весь лоск идеальности, который был на ней ранее, спал. Сейчас она выглядела повседневно, без всей той вычурности, где каждая деталь граничила между женственностью и сексуальностью. Обычная чёрная футболка, хлопковые зауженные к икрам штаны, была даже без обуви, в одних носках. Ни макияжа, ни прически. Только румянец на щеках после горячей ванной, где вода граничила с кипятком.

В комнате уже царил хаос. Белоснежное платье было брошено на кресло. Все украшения валялись на тумбе у кровати. Где-то там же стоял террариум, вернее его пародия, которую достал Кора. А рядом с ним пустое небольшое ведерко от клубничного мороженого. Сама кровать была не заправлена, смята, на ней валялось куча бумаг об Экзотеке, которые Туна успела изучить. Сумка с вещами, которую ей всё же доставили, небрежно была брошена где-то в углу. В общем-то… обычная Фортуна в её привычной разрухе, которая была знакома Рою лишь отчасти, когда демиург задерживалась в его квартирке чуть дольше обычного.

— Стучать нужно, – сухо отозвалась, ещё раз проходясь полотенцем по волосам. При этом одарила Иденмарка стеклянным взглядом на грани с презрением.

Проследила за его молчаливыми действиями. Уловила, как поменялись его эмоции. Абсолютно противоположно той волне гнева, что горела раньше. Заинтересовалась, но не показала этого. Небрежно кинула полотенце на то же кресло, где было платье. Сама пошла к кровати и опустилась на её край. Решила не смотреть на Роя. Как-то… всё произошедшее её выжало. Все те эмоции, ожидания, всплески неожиданных чувств, угрозы. Всё это сменилось после горьким привкусом пепла во рту, когда она осталась наедине с собой и с этими ебанутыми бумагами.

Чем дольше читала, тем лучше понимала, что ошибается. Не тот это Рой. Вернее… она это итак понимала, но будто бы цеплялась за что-то. Надеялась, что даже так возможность быть рядом  с ним принесет больше положительного. Но вот опять какая-то хуйня. Опять остаётся одна и опять больно и стыдно. Теперь не только за себя, но ещё и за него.

Он курил, она молча ждала. В какой-то момент рухнула на кровать, потянулась, улеглась на спину, устремила взгляд в потолок.

— Я не буду жить в антимагической клетке, – произнесла всё также сухо, почти безжизненно. – Хочешь со мной сотрудничать – выруби эту дрянь. Покрасовался и хватит. Я поняла, что ты большой молодец и совсем не «просто хуман».

Ожидала, что на эти её слова он ухмыльнется, скажет что-нибудь противное. Но когда не дождалась, всё же повернула голову, чтобы посмотреть на Роя. Что-то не так. Что-то в нём не то. Очень знакомо, но пока не могла понять, что.

Чего он хочет?

Что от него ждать?

Ощущать нотку непредсказуемости было интересно, но недостаточно, чтобы перебороть флегматичное настроение Туны. Впрочем, она поймала себя на мысли, что на фоне космоса за окном этот хуман выглядит куда привлекательнее, чем когда мальчишкой стоял у окна на Цирконе.

Наконец Рой обернулся и заговорил. Фортуна не выказала удивления, хотя внутри у неё что-то да шевельнулось. Он ведь повел себя так… открыто. Прям как раньше. Сам потянулся на встречу. Протяни руку и возьми.

Что-то было не так.

Ответила не сразу. Сначала нахмурилась, легким усилием поднялась и села. Проследила за Роем ещё немного. И вот когда заметила комочки пены у рта, наконец, поняла. Во взгляде появилось нечто необычное. Будто бы разочаровалась. В самом Рое, который так и сидел на наркоте? Или том, что это его предложение нельзя считать до конца искренним, когда он в таком состоянии?

Впрочем, ладно.

Если бы всё было так просто, стало бы совсем неинтересно.

Фортуна поднялась с постели. Молча подошла ближе. Остановилась в метре, может чуть меньше. Осмотрела его с занятной внимательностью.

— Значит, – заговорила без улыбок, всё ещё весьма сухо, – из всех вредных привычек, ты за эти сто лет смог избавиться только от любви ко мне? – всё же усмехнулась, отвела взгляд в сторону, сцепила руки за спиной, вздохнула. – Хороший выбор.

Последнее сказала даже без сарказма. Словно бы честно.

Какое-то время не смотрела на Роя. Взгляд блуждал где-то в стороне. Туна о чём-то напряженно думала. Уже не искрилась той жизнью и уверенностью. Была какой-то… потерянной и тусклой. Не знала, куда себя деть.

На самом деле, просто раздумывала, что же ей теперь делать? Она понимала, насколько огромной должна быть доза, чтобы довести «новое тело» Роя до такого состояния. Она даже понимала, что ей страшно от мысли, что от обилия вещества в крови у него может остановиться сердце. Да. Рано ему ещё останавливаться. Она ещё не прикоснулась к нему вновь. Не забрала себе.

Однако даже так, она не собиралась отчитывать Иденмарка или в чём-то убеждать. Дело в том, что ей было плевать. Вообще на всё с ним связанное. Нет, не в плане равнодушия. Ей было плевать, что там написано в тех бумагах с постулатами Экзотека. Ей было плевать, что он употребляет как не в себя. Ей было плевать, что на деле-то перед ней тот ещё конченный мудак с комплексом бога, который может её презирать до глубины души. Плевать на вот эти все вопиющие факторы, пока они касаются Роя Иденмарка. Он ей всё равно, кажется, нужен. Любым. Всё равно хочет себе. Каким бы ужасным он там ни был. Всё равно до одури рада, что он жив и стоит перед ней.

Как-то странно выдохнула. Шумно. Устало. Потупила взгляд в пол. Пауза затянулась. Она ведь так и не ответила на его предложение. Тишина начала давить. Слишком тихо. А ещё почти что темно. На самом деле… так умиротворенно, если сравнивать с тем, что творилось в его кабинете не так давно.

Сложно.

На секунду ей даже искренне захотелось испытывать к нему только отвращение. Чтобы снова играть в интересную игру, пытаясь сломать, но при этом не чувствовать ничего, кроме радости побед. Однако так не получается. Этот хуман определенно утянет её в какую-то страшную бездну. И сейчас она всё же сделала первый шаг навстречу к ней.

Буквально.

Неожиданно шагнула к нему и, наконец, обняла. Руки сомкнулись за его спиной, прижалась к груди, уткнулась лицом в плечо. Теперь была очень близко. Слишком близко. Рой мог ощутить, как рвано она вдыхает. Не от похоти, от волнения. Через ткань рубашки всё равно мог почувствовать, как играют эмоции на её лице. Губы подрагивают. Скулы напряжены. Жмурит глаза, будто надеется, что всего этого не существует, как в кошмаре.

Но в то же время цепляется за него объятиями судорожно, крепко, будто упадет, если не сможет удержаться рядом. Пальцы сжали ткань рубашки на его спине. Руки дрогнули. Фортуна всё же сделала это. Обняла его именно так, как если бы он вошёл в ту злополучную квартиру, когда она только узнала, что он мёртв. Как если бы всё-таки вернулся… да и он ведь вернулся. Хотя да. Уже не тем, кем был раньше. Но плевать. Это всё равно её Рой. Даже если он будет другим, она это примет... наверное.

Страшно.

Всё ещё страшно, что даже в этом состоянии он её оттолкнёт.

Наверное, никогда ещё не была в своих действиях столь искренней. До демонстрации слабости. Этим действием почти что душу перед ним открыла. Хотя знала, что может плюнуть. Но всё же сделала это. Возможно, через пару секунд будет ругать себя, но… пока так. Пока он рядом.

Заговорила, наконец. Тихо. Шепотом. Не отрываясь от его плеча, отчего слова разобрать было ещё сложнее:

— Знаешь, – горло покалывал ком, – можешь верить мне, можешь нет, – голос дрогнул на мгновение, – но то, что ты жив – это самое лучшее и важное, что произошло со мной с момента, как я снова проснулась в этом ёбаном мире…

Туна понимала, что эти её слова мало что изменят. Понимала, что завтра, когда его наркотрип пройдет, скорее всего, они снова вернутся на волну жгучей ненависти. Понимала, что делает тот самый ход слабости, когда ни один из вариантов развития событий не подведёт её ближе к мнимой победе, а может даже наоборот.

Однако… она всё равно это сделала.

Не могла не сделать.

— Я скучала.

Отредактировано Фортуна (2023-05-03 21:56:37)

Подпись автора

Вступай к нам в орден, ауф

Конечно, ей было мало этих слабых объятий. Хотелось большего. Хотелось, чтобы прижал к себе с жадностью и ненасытностью… с любовью. Как раньше. Но то были слишком наивные мечты. И даже это его состояние обманчивой искренности всё равно не подарит ей того любящего Роя, каким она всё ещё его помнила.

Однако это было… хоть что-то. Пока что Фортуна была согласна довольствоваться малым. Довольствоваться просто тем, что он жив.

Она без сопротивления сама отшагнула, едва ощутила, что Иденмарк пытается отстраниться. Улыбнулась кончиком губ. Не показала ни единой эмоцией, что ей всё равно больно. Что ей его мало.

Когда Рой прошёл к кровати, Фортуна отвернулась. Взглянула на просторы космоса. Выдохнула, стараясь избавиться от кома, подошедшего к горлу. Скучала по тому, кого больше нет… да, пожалуй, именно этим она и занималась. Но ничего. Она справится с этой мыслью. Ведь они в равных условиях.

— На самом деле, это… неважно, – обернулась и тоскливо улыбнулась. – Ты ведь тоже меня не знаешь. Настоящую меня. А не Искру, которой и не существовало вовсе. Тот Рой… он хотя бы был реальным. 

Вот только разница между ними в том, что Фортуна искренне хотела узнать этого самого нового Иденмарка. Хотя его новый «облик» местами пугал. А вот он сам едва ли согласился бы терпеть демиурга рядом, если бы не проект. Но ничего. И это она переживёт. Стартовать в проигрышной позиции даже интереснее.

Рой подошёл ближе. Спросил про лицо. Она склонила голову чуть в бок, рассматривая. Красивое. Однако вслух не ответила. Когда же Иденмарк буквально содрал кусочек кожи, из-за чего на щеку Фортуны брызнула кровь, она на секунду зажмурилась. От неожиданности. Но быстро открыла глаза и не без интереса заглянула за мясную прослойку. Всё это… вызывало внутри легкое покалывание, как если бы Фортуне было неуютно, как если бы смотрела на что-то неприятное. И дело было совсем не в ранении, их она повидала на своём веку немало. Просто он… блять, да он просто отражение всего того, что она должна тихо презирать. От и до. Его расу, характер, замашки, корпорацию, смертность и вот это его строение тела. Механизированный хуман. Даже звучит ведь мерзко. Но она смотрела в его физическую, техническую суть и понимала… что ей всё ещё плевать. Что это не отталкивает. Что это совсем неважно.

Фортуна протянула раскрытую ладонь в сторону кресла. Хотела телекинезом подтянуть к себе полотенце. Но вспомнила, что магия не работает, и недовольно цыкнула языком. Рой направился к стулу, она молча дошла, взяла полотенце и стерла кровь с лица. Задержалась, смотря на красный след, что впитывался в белоснежную хлопковую ткань. Одновременно слушала рассуждения Роя.

— Почему тебя так заботит, чем стало твоё тело? – сухо спросила в какой-то момент, не смотря в его сторону. – Это лишь материальная оболочка. Она ведь неважна. Демиурги могут изменять себя на клеточном уровне. Если просто захотеть, можно превратиться во что угодно. Нет, стать чем угодно. Не просто обмазаться лживой магией, а изменить физическую суть. И что? От этого ведь ничего не меняется. Абсолютно. Единственное, что важно – это… личность. Но что значит «становится искусственной»? Её ведь ты имплантами не напичкаешь. Только ложью. Перестань верить в эту ложь и вернешь себе… натуральность. Разве нет?

Обернулась. Слова Роя к тому моменту всё больше начали походить на несвязную речь. Туна вздохнула. Поняла, что игра не стоит свеч. Решила для себя, что всё-таки не хочет сейчас даже продолжать говорить с Иденмарком. Всё происходящее – не более чем наркотическая подачка. Её это не устраивало. Не будет она тешиться его обманчивой слабостью, чтобы завтра он рыкнул ей в лицо, что всего этого разговора не произошло, не будь он обдолбан. Нет. Не поведется. Не обманется…

— Прошлое не имеет значения, – фраза, что отдалась скрежетом внутри Фортуны. Она посмотрела на Роя со смятением в кольчатых глазах. Посмотрела так, как если бы он сказал сущую глупость. Таковыми эти слова ей и казались. Ведь Туна… она просто апофеоз той личности, что живет своим прошлым. Её нутро чуть ли не соткано из сомнений, страданий и пережитков прошлого. Даже если заглянуть в проклятую шкатулку, которая так и не появилась в этой комнате, там будет одно сплошное прошлое, закованное в материальные реликвии демиурга. Там же будут и воспоминания о Рое.

Тихо хмыкнула. Задумчиво. Без особых эмоций. Она ведь сама является для этого хумана именно «прошлым». В самом ярком его проявлении. Занятно. Если он позволит ей снова ворваться в его жизнь, значит, этот его постулат окажется ложным? Что ж… она готова была сделать для этого всё возможное. Просто не сегодня. Обязательно перевернёт с ног на голову жизнь Иденмарка… но не этого. Этого смятенного наркомана ей хотелось обнять, вновь уложить к себе на колени, нежно запустить руку в его волосы и смотреть, как он заснет рядом. Сейчас он был слишком похож на того Роя, которого она помнила. Поэтому о важности прошлого она лучше заявит ему завтра, когда снова сможет ядовито ухмыльнуться в идеальное лицо с вновь горящими глазами.

Рой очнулся. Объяснил своё поведение. Выдвинулся к выходу. Остановился возле Мартина. Извинился перед ним. Фортуна всё это время наблюдала. Прямо как в тот день, когда они впервые встретились, когда он также переборщил со стимуляторами. При этом она не спешила проявлять хоть какие-то эмоции. Всё ещё надеялась, что Иденмарк просто договорит и уйдёт. Всё ещё не хотелось себя обманывать. Она знала, что это его поведение – просто наркотический бред. Она понимала, что завтра он уколет её взглядом, в котором снова воспылает ненависть. И если это так, зачем бередить себе душу? Зачем обманываться? Завтра от этого будет только хуже.

Нет.

Лучше пусть уходит.

Ей даже не хотелось сейчас спорить о том, что снятие антимагического поля лишь в одном секторе – это полумера, которая её не устраивает. Скажет об этом завтра. А сейчас…

Уходи уже.

Но он вдруг заговорил вновь. Разоткровенничался. Фортуна стойко убеждала себя, что ей нет до этого дела. Тем более что он сам же подтвердил её предположения. Да. Завтра он всё забудет. А она не моральная мазохистка, чтобы распыляться искренними эмоциями перед тем, кто всё равно проснётся другим человеком.

— Двадцать две дозы…

Вздрогнула. Маска равнодушия надкололась. Фортуна посмотрела в сторону Роя широко распахнутыми глазами.

— Сколько? – всё же заговорила, хотя ранее заставляла себя молчать. Произнесла это слишком эмоционально, почти испуганно. Знала, что всё плохо, но не понимала, что настолько. 

Моментально выругала себя. Сразу же отвернулась. Лишь нервно мотнула головой, одним жестом говоря: «какой же ты придурок». Внутри что-то предательски зашевелилось. А Иденмарк одновременно всё продолжал говорить.

— Так что давай побудем немного счастливыми?

Поняла, что полотенце, которое было ещё в руках, дрогнуло. Блять. Как же её раздражал тот факт, что самые обычные слова, которые он произносит, могут причинять ей боль. Отложила, наконец, полотенце. Уняла дрожь. Сохранила спокойствие на лице. Знала, что нужно ответить. Знала, что нельзя соглашаться. Он-то забудет, а ей жить с воспоминаниями об этой ночи. Нет, так нельзя. После будет тошно от себя самой. Не сможет смотреть на него, как на морального урода, каким он теперь и является. Будет вспоминать вот этот его образ.

— Рой, я не думаю… – едва она собиралась отказаться, как он вдруг подбежал и схватил её за руку. Подняла на него удивленный взгляд. Чуть было испуганно не отшатнулась в сторону. Не ожидала подобного. Руку обожгло тепло его ладони.

— Пошли... пошли со мной... я хочу кое-что показать тебе...

— Я… не…

Пиздец, Фортуна, соберись. Ты же ебаный демиург. Что ты мямлишь? Пошли его уже к хтону.

Однако этот жест, эта его искренность, эти вспыхнувшие глаза. Как же он сейчас… был похож на того Роя, каким она его запомнила. Даже оторванный кусок кожи не мешал ей рассмотреть в нём призрак прошлого.

И что, получается, у неё есть всего одна ночь, чтобы насладиться этим призрачным счастьем? Что если… что если это и правда последний раз, когда она видит его таким? Таким родным и искренним. Забавно. До горечи забавно. Сейчас, на эту ночь, Рой стал обманчивым видением, что манило за собой, не суля в будущем абсолютно ничего хорошего и являясь на самом деле жуткой личностью. Прям как она раньше.

Что ж… ладно. Хорошо. Она заслужила это. Во всех смыслах. Заслужила быть обманутой в эту ночь, ведь сама обманывала его на протяжении пяти лет. Заслужила и этот маленький кусочек счастья, ведь испытала обжигающую горечь в ту секунду, когда узнала о его смерти.

— Хорошо, – заулыбалась, обхватила его ладонь в ответ. Крепко. Настолько, словно ни на секунду не хочет отпускать вплоть до того самого момента, когда призрак Роя испариться вместе с наркотическим послевкусием и на смену ему придет… Архитектор.

— Идём, – уверенно кивнула. Ненавидела себя за это, ещё больше будет ненавидеть утром, но… согласилась.

Уже когда они вышли в коридор, хотя Туна даже не обулась по дороге, заговорила о произошедшем. Тогда не хотела спрашивать, ведь надеялась, что он просто уйдёт. Но теперь уже прыгнула в эту бездну ночи, так что к хтону...

— Скажи, Рой, – голос звучал мягко, как раньше, – почему ты так обходишься с Мартином? Он ведь просто паук, он тебе больно не сделает. Почему не хочешь снова забрать себе? Разве этот мохнатый дурень не будет радовать тебя, если просто… просто будет стоять на письменном столе в кабинете? Ему ведь от тебя больше и не надо. Разве он не является памятью о твоём роде? Его ведь ещё твой дед вырастил. Или это теперь тоже прошлое, которое не имеет значения?

Отредактировано Фортуна (2023-05-12 21:36:44)

Подпись автора

Вступай к нам в орден, ауф

Туна вдруг по-доброму расхохоталась после слов о Мартине. Хотела сдержать себя, но вспомнила, что Рой завтра всё забудет. Да и ей казалось, что в этом состоянии он едва ли может разозлиться на такую её реакцию. Будем уж честны, в очерствевшей «душе» этого хумана, которая на сегодняшнюю ночь стала чуть более податливой, есть куда более веские причины, чтобы ненавидеть демиурга. И какие-то слова, сказанные сейчас, едва ли уже сделают хуже… 

— Ну, вот видишь, – она улыбнулась, даже осклабилась, впрочем, без ехидства и яда, будто ей и правда показалось всё это очень смешным, только и всего, – ты только что сам смог сформулировать причину, по которой я ушла сто лет назад. Даже иронично немного.

Рой обернулся, заглянул в глаза. Она уняла эмоции, и улыбка стала более нежной. Ответила про Мартина, лишь когда они вновь начали движение где-то после лифта. Шла за Роем в том же темпе, в котором он тянул за собой. Ни разу не дернулась поддержать его, когда тот оступался. Как когда-то в таком же состоянии отказалась помогать ему собрать таблетки.

— Нет, – голос стал заметно спокойнее, Туна отвела взгляд куда-то в сторону, заговорила тише. – Это настоящий Мартин. Я даже ментально не заставляла его проявлять к тебе больше эмпатии, чем следовало бы. Он, и правда, не забыл тебя за сто лет. Умный мерзкий паучок. И да… – сделала невольную паузу, – я приходила ещё раз. Ты тогда был уже мёртв, – просто сказала это, а горло обожгла горечь, хотя вот ведь он, рядом, живой. Рой мог ощутить в этот момент, как её рука сильнее сжимает его ладонь. Хотя голос Фортуны ни разу не дрогнул. Продолжала говорить спокойно, даже умиротворенно, словно выключила ненужные эмоции, дабы не показать лишнего:

— Тогда-то я и взяла себе Мартина. Его хотели оставить и сжечь, а я решила, что… – пожала плечом, хотя Рой всё равно шёл впереди и не видел, – … что он ведь был тебе дорог. Хотя эта тварь знатно тогда меня укусила. Наверное, я ему тоже никогда не нравилась. Хм, – вновь посмотрела в спину Иденмарка, задумалась. – Я тогда забрала не только… – в её слова вплелись звуки музыки, которые сделали обстановку менее интимной, потому Туна осмотрелась и тихо добавила: – …впрочем, неважно. 

Они дошли до клуба. Туна поморщилась то ли от света неоновых ламп, то ли от собственных мыслей. Вообще-то ей нравились подобные места. Она чувствовала себя в подобной атмосфере своей. Любила громко веселиться, пить до рассвета, поддаваться ритму танца. Однако конкретно сейчас ей хотелось другого. Минутами ранее она раздумывала, что именно собирается показать ей Рой, и словно бы разочаровалась. Да и… сейчас она хотела бы побыть только с ним. Веселой суетой можно насладиться в любой момент, а столь откровенным Иденмарком – только сегодня. Но да ладно. Играем с тем, что имеем на руках.

Когда Рой посмотрел на неё, она вновь улыбалась… ровно до того момента, пока взгляд не зацепился за одну знакомую монету, потом за другую. Нахмурилась. Посмотрела в спину Роя обжигающим взглядом ядовитой ненависти, но… смягчилась. Едва ли что-то случится этой ночью. А тратить драгоценное время наркотического действия на ссоры Туна не хотела. Об этом можно поговорить завтра с Архитектором, а не её Роем, которого она едва ли ещё застанет в будущем. Так что даже слова по этому поводу не обронила.

— Будешь пить?

— Да, – ответила и тут же обратилась к подошедшей девушке: – Виски. Принесите сразу бутылку, пожалуйста.

Ну а дальше Туну увлекла приятная нить ностальгии. Она слушала Роя, не сводя с него столь знакомого Иденмарку влюблено-увлеченного взгляда. Не могла с собой ничего поделать. Уже и не знала, искреннее ли это, или она вновь просто играется. Однако одновременно задорно пила. Не просила в этот раз Роя наливать, справлялась сама. Делала глоток чуть ли не после каждого его неровного предложения. Ошибки в речи начинали всё больше покалывать. Чем больше заплетается его язык – тем быстрее он вырубится…

В какой-то момент вновь взяла Роя за руку, переплела пальцы и больше не отпускала. Пожалела, что пошла сюда. Не потому что проявила слабость, нет… просто стоило остаться вместе с ним в каюте. Чтобы он не налегал на алкоголь, который ещё больше приближал окончание этой мимолетной встречи. Чтобы иметь возможность быть ещё более тактильной. Чтобы лучше слышать его голос… даже его наркоманский бред ласкал слух. Он казался таким знакомым, уютным. И Рой в этот момент был вновь всё тем же, будто бы был вновь её. 

Когда он предложил потанцевать, она понимала, что он едва ли на это способен. Впрочем, это её не расстраивало. Туна улыбнулась и мотнула головой. 

— Нет, хочу ещё послушать тебя, – в желтых кольчатых глазах сверкнул отблеск обожания. – Расскажи мне ещё что-нибудь…

Она говорила мало. Зато много смеялась и улыбалась. Была не против послушать даже про этот его хумановский город с громким названием. Хотя всё это было столь… не то чтобы глупо, просто хотелось другого. Фортуна вдруг ощутила, что вновь неискренняя в своих реакциях. Вновь играет перед Роем эту его добрую, любящую Искру. От этого стало тошно. Сделала глоток алкоголя, дабы запить навязчивое чувство. Но по-другому рядом со столь откровенным, открытым и мягким Иденмарком она не могла. Даже спустя столетие.

Хм, интересно…

Туна отвела взгляд в сторону, вдруг ловя себя на мысли, что ей сейчас даже не так уж мерзко от осознания, каким он будет завтра… каким является на самом деле. Будто бы она даже ждёт этой встречи теперь чуть больше, чем ранее, до того, как Рой к ней пришёл. И словно бы не жалеет, что этот милый наркотрип не вечен. Ведь прятаться под маской Искры ей… надоело? А с тем дипломатично улыбающимся мерзавцем, который её ненавидит, она вольна быть настоящей и больше не бояться, что сломает его. Такого попробуй, задень. 

Тело Роя обмякло, и он завалился вперед. Туна без труда поймала его, так что лицо Иденмарка уперлась ей в плечо. Она слегка повернула голову и спокойно шепнула ему на ухо, при этом тепло приобнимая, чтобы хуман не упал:

— Фортуна, Ро. Не Искра, – губ коснулась многозначительная улыбка. – И нет, я не уйду. Теперь уж точно. По крайней мере, если ты не натворишь глупостей, – объятия стали крепче, голос тише, перешла на едва уловимый шепот: – Ты ещё будешь вновь только моим.

Усмехнулась. Понимала, что Рой едва ли уже слышит, так что говорила это явно не для того, чтобы у Иденмарка был хоть какой-то шанс запомнить. После медленно уложила Роя на диван, так чтобы его голова опустилась к ней на колени. Какое-то время медленно гладила его, запустив ладонь в блондинистые волосы. Нисколько не смущалась своего положения и взглядов. Спокойно себе продолжала держать бокал свободной рукой, иногда делая очередной глоток.

Взгляд какое-то время бродил по лицу Роя. Воспоминания о том, как он уснул у неё на коленях впервые, закономерно заласкали мысли. Она вновь заботливо погладила его по волосам. Окончательно поняла в эту секунду, что не сильно-то и жалеет, что он уже совсем другой. Кажется, с тем, настоящим Роем будет куда интереснее. Хотя она и скучала по этому доброму, влюбленному парнишке…

Обладай Туна сейчас магией, телепортировала бы Иденмарка к себе в каюту. Оставила бы спать у себя. У неё уголки губ нервно подрагивали в улыбке, когда она представляла, как бы он отреагировал на утро. Но увы. Вскоре демиург беспрепятственно позволила подошедшим мужчинам забрать безвольное тело их горе-Архитектора.

— Нет, – отрицательно мотнула головой в ответ на предложение Коры. Поднялась с дивана, размяла шею и подхватила свой бокал и бутылку виски. – Я ведь совсем недавно пришла, – ухмыльнулась. – Да и ночь только начинается. Зачем мне уходить?

Заулыбалась, явно демонстрируя, что отсутствие Роя рядом нисколько не помешает ей провести весело время. В общем-то, так оно и было на самом деле. Фортуна, несмотря на свой внешний вид, в котором даже отсутствовала обувь, залпом осушила бокал и пританцовывающей походкой, идеально двигаясь сквозь хаотичную толпу, очень скоро пробралась к знакомому орку, которого видела за одним из столиков ранее. Ей нужна как информация, так и просто хорошая компания.

— Дрейк, – весело и приветливо произнесла, садясь на стул напротив, – давно не виделись.

У Туны, стоит отметить,  была превосходная память на имена, истории и личности её последователей. Этот орк явно как-то магически продлил срок своей жизни, раз с демиургом они были знакомы лично ещё до её смерти. Кажется, они не раз путешествовали вместе в былые времена. Туна любила отправляться под ложной и реже собственной личиной в различные авантюрные приключения со своими последователями. Хоть она и бегала от управленческих дел, но с фортунитами всегда была на короткой ноге.

— Госпожа Фортуна, – зеленое лицо просияло, – да, более ста лет. Поговаривают, вы умирали?

Она отмахнулась.

— Что для одних смерть, то для демиурга – отпуск, – рассмеялась. – За это время у тебя прибавилось боевых шрамов. Тебе идёт, – налила себе ещё виски, – расскажи-ка мне, что ты и прочие фортуниты тут делают?

— А-а-а… эти… – орк поднял увесистый бокал, обводя жестом здешний контингент и подбирая слова поприличнее, – … в общем, предложили веселое путешествие по космосу до Циркона, да ещё и на том же крейсере, где будет сама Госпожа Удача, – ухмыльнулся. – Ну, хоть в одном не наебали, вы и правда тут. А вот прилетим ли мы на Циркон, и насколько будет весело – я уже не уверен.

Фортуна, в общем-то, выдохнула. До встречи здесь Рой едва ли думал о том, чтобы убить кого-то из её людей во имя мести, значит… всё не так плохо? Просто совпадение? Хотелось бы в это верить.

— Ну да, должно быть,  предложение звучало увлекательно…

— Пока не вырубили к хтону всю магию – очень даже, – орк не казался озадаченным или напуганным, напротив, заулыбался клыкастым ртом.

— Ты не выглядишь так, словно тебя это смущает.

— Ну-у-у… на мне нет цепей, а вместо клетки – клуб с хорошей выпивкой. Так что пока нет причин беспокоиться. Проблемы стоит решать по мере их поступления, верно?

— Очень правильный подход, – Туна улыбчиво кивнула и чокнулась своим бокалом о большую кружку орка. – Будем надеяться, что нашей главной проблемой окажется неожиданный дождь на Цирконе по прибытии…

А дальше… ночь текла так, словно ненужные переменные отпали сами собой. Будто Туна не на крейсере Роя, а в обычном клубе. Будто пришла сюда просто хорошо провести время. И даже отсутствие магии, пижама и растрепанные волосы, не мешали ей очень органично влиться в веселую атмосферу ночи.

Скоро у стола, где они сидели с Дрейком собрались и прочие фортуниты. Туна с удовольствием рассказала выдуманную историю о том, как умерла из-за конфликта с законником. Красивая, вдохновляющая сказка для тех, кто не очень-то стремился подчиняться букве закона. Впрочем, обязательно отметила, что не держит зла на Немезиду.

Затем долго слушала оживленные рассказы о приключениях своих последователей, о последних новостях, много пила, смеялась и чувствовала себя очень даже уютно. После вдоволь натанцевалась. В какой-то момент была вынуждена притормозить с выпивкой и перейти на вино, ведь не могла простым заклинанием заставить действие алкогольного яда ослабнуть.

И вот только под утро, когда народу стало меньше, а Туна ощутила усталость в теле, лишенном магии, подозвала Кору и изъявила о желании отправиться спать.

— Доброй ночи, госпожа Фортуна, – орк всё ещё был здесь, провёл подле богини всю ночь.

— Да, – она ему радушно, пьяненько улыбнулась, очень искренне, в такие моменты не особо нуждалась в фальше.

Вдруг, вставая, пошатнулась. Непривычно было столько пить без действия магии в теле. Сбила бокал с вином, тот тут же разбился, а Фортуна невольно рассекла ладонь крупным осколком. 

— Сука, – крайне недовольно выругалась, поднимая руку и понимая, что не может просто взять и залечить её. Боль отрезвила. Заставила вспомнить, где она. Напомнила и о яростном крике Роя, в котором он разломал стол, и бокалы вот также лопнули. Вспомнила о его угрозах, которые, пожалуй, были куда более искренними, чем весь тот милый бред, который он нёс ночью. Её мало что искренне пугало в новом образе хумана, но те слова об ордене всё же скреблись под ребрами.

Вздохнула.

— Всё хорошо? – Кора протянул полотенце, чтобы вытереть кровь.

— Да, – кивнула и ещё раз посмотрела на орка более осознанным взглядом. – Дрейк, ты будь тут поаккуратнее, ладно?..

---

---

Туна проснулась от чувства, как её тело наполняет магия. Ох, как же приятно и вовремя, потому что голова просто раскалывалась. Так что первое, что сделала Фортуна – избавила себя от похмелья.

Сонно осмотрелась вокруг. Нейтрализация этого ебучего излучателя значила, что Рой тоже проснулся и был в состоянии отдавать приказы. Подтверждением тому стал и голос Коры:

— Доброе утро, господин Архитектор будет ждать вас за завтраком.

Фортуна потянулась кошкой, сонно кивнула, а после завалилась на бок, плотно кутаясь в одеяло и всем видом показывая, что вставать не очень-то собирается.

— Эм… госпожа Фортуна?

Ответом стал полупрозрачный купол энергии, который накрыл кровать и через который Кора уже едва ли мог достучаться до богини. Она собиралась поспать ещё немного. Не потому что не хотелось видеться с Роем… ох, даже очень хотелось. Интересно посмотреть на его лицо, если он помнит хотя бы тот факт, что приходил к ней. В конце концов, в клубе было множество свидетелей. Кто-нибудь обязательно должен рассказать, как он вырубился у неё на руках.

Туна широко заулыбалась от всех этих мыслей. Но вставать не спешила. Считала, что Рой может чуток подождать после всего того, что случилось вчера. Демиургам не надо было спать, были и альтернативные варианты восстановления сил, но Туна любила нежиться в кровати и видеть сны. Если бы не обстановка, наверняка бы провалялась сегодня до вечера.

Однако совсем скоро всё же поднялась с постели. Осмотрелась. Кора, видимо, ушёл докладывать, что демиург изъявила немое желание отдыхать и дальше. Что ж… надо было поторопиться? Да нет, бред какой-то. Так что Фортуна потратила с полминуты на приятные потягивания.

Перевела взгляд на иллюминатор, за которым виднелся космос. Улыбнулась. Поняла, что ей нравится просыпаться с таким игривым чувством предвкушения в груди. Прям по телу то и дело бегает заряд бодрости. А учитывая, что ей очень давно не хотелось просыпаться вовсе… день обещал быть веселым.

Поднялась с кровати. Дальше разве что умылась самостоятельно, а остальные утренние заботы оставила на магию. Уже через пару минут была полностью готова. Решила выбрать сегодня наряд, который был весьма знаком Рою – чёрные зауженные брюки, деловые туфли под цвет, белая рубашка… правда без галстука, даже небрежно расстегнула две верхние пуговицы. Ну а волосы собрала в косу.

Неожиданно вспомнила о том, что порезала ладонь, когда заляпала в крови белоснежный воротник. Исправила это с помощью всё той же магии, залечила руку, вспомнила о ещё одном «пациенте», что нуждался в помощи. Чтобы Мартин точно её не укусил, заставила мохнатого мерзавца слушаться с помощью ментальной магии. Ох, создатель, как же хорошо, когда магическая энергия снова с ней. Излечила пауку лапу, создала божеский террариум, бросила его туда почти что небрежно. Собиралась уже уйти, но вспомнила про шкатулку, которую всё это время не могла призвать из подпространственного кармана. Наконец, сделала это.

Туна почти с трепетным придыханием достала имплант прошлого сердца Роя. Всего за день он как будто бы стал ещё более ценным. Аж подушечки пальцев покалывало от прикосновений. Покрутила его немного у лица, заворожено улыбаясь и… а это что?

Фортуна положила обратно имплант и извлекла сложенную бумагу, что была прислонена к одной из стенок шкатулки, отчего ранее демиург её не заметила. Развернула, взглянула на собственный портрет, который когда-то нарисовал Рой.

Рой… нарисовал? А почему… почему она не помнит этого?

Туна нахмурилась, растерянно глядя на портрет. Попыталась напрячь память, чтобы визуализировать эти воспоминания, но ничего не вышло. Перед глазами всплыли лишь очень смутные образы: словно в темноте видела лишь его руки, что двигались по бумаге, но не более.

Взгляд Фортуны вдруг дрогнул. Рой ведь ещё говорил вчера про тот день, когда он вскрывал стену, чтобы замкнуть проводку и закурить? Дыру в стене помнила. Сам момент – нет. А главное… вчера как будто это ещё было в голове, а сегодня куда-то делось. На секунду в груди заскреблось какое-то нехорошее осознание, граничащее с испугом. Воспоминания ведь должны возвращаться после перерождения, но никак не наоборот.

Выдохнула. Поморщилась. Плевать. Не надо давать лишним мыслям портить такой день. Наверняка просто перепила…

Убрала всё обратно. Шкатулку поместила вновь в магическое подпространство, чтобы быть уверенной в её сохранности. Ну а после, наконец, выдвинулась в сторону того помещения, где ещё вчера ужинала в одиночестве.

Как оказалось, Рой и сам прибыл значительно позже срока. Вероятно, как раз в тот момент, когда Кора сообщал ему, что демиург изволила дальше спать, в коридоре недалеко послышался стук каблуков. Туна шла очень бодрым шагом и чувствовала себя сейчас как нельзя лучше. Даже мурлыкала себе что-то мелодичное под нос.

— Доброе утро, господин Архитектор, – зашла и тут же широко улыбнулась ему. Почти без ехидства… почти. – Как спалось? – ай, нет, уже и это «почти» растаяло, улыбка стала слишком неоднозначной.

Своим обращением Туна словно бы обозначила, что она понимает – вчера был не он. Что она не очень-то обманывается и не особо грустит по этому поводу. Ну... а ещё «господин» звучало весьма сексуально, а у неё было игривое настроение, которое Фортуна не скрывала. Чуть ли не светилась заразительной энергией и оптимизмом. 

Взгляд желтых глаз быстро пробежал по столу, Туна поняла, что Рой ещё не приступал к еде и усмехнулась.

— Ты так не хотел завтракать без меня или просто и сам опоздал?

Не то чтобы собиралась уколоть его в этом глупом пунктике «никогда не опаздывать», просто к слову пришлось. Она, вероятно, даже и не знала, насколько в нём развился нерв больной пунктуальности.

Если Рой уже сидел за столом – присоединилась и села напротив. Если же нет, подождёт, когда он это сделает первым… он же тут босс.

Отредактировано Фортуна (2023-05-19 03:12:34)

Подпись автора

Вступай к нам в орден, ауф

Фортуна одобрительно кивнула, когда Рой решил выдвинуть для неё стул. Ни на секунду при этом не теряла приветливой и дружелюбной улыбки. Даже всю ядовитость смогла убрать из взгляда. Её радовало, что он так лёгок и мил. Наконец, начал грамотно играть без лишних срывов.

Она придвинула к себе бокал, налила вина, а после, когда Рой уже опустился на своё место, ответила по поводу опоздания:

— Не волнуйся, я зачту всё это как один : один. И твой срыв вчера, и сегодняшнее опоздание, и ночные, кхм, приключения, – сделала глоток, скрывая за бокалом излишнюю ухмылку. –  У меня был фальш-старт, было бы некрасиво заходить в игру, сразу имея три : один. Тебе бал за антимагическое поле, разумеется. Это абсолютно ебануто иметь на корабле столь мощный излучатель, чтобы подавить даже мою магическую энергию. Впечатляет, – говорила так, словно делает самый искренний комплимент в своей жизни. Врала, конечно. Больной, блять, хуман. Кстати об этом, не могла не добавить: – Очень неплохо для хумана.

Также принялась за еду. Куда спокойнее, чем Рой. Не доела первое и довольно быстро потянулась к десерту. Отрезала себе большой кусок злосчастного клубничного торта. Впрочем, тоже ничего необычного. В те времена, когда эти двое могли ужинать вместе, Фортуна почти всегда переходила сразу к сладкому. Тогда заботливый Рой даже пытался её одергивать и убеждать, что стоит сначала нормально поесть. Как хорошо, что все маски теперь были сняты.

— Я почти не спала. Пила и танцевала до утра. Но магия быстро убирает ненужные физические последствия и даёт необходимый заряд бодрости.

Придвинула к себе тарелку с тортом. Набрала крем сверху прямо на указательный палец и поднесла к губам, пробуя. Кивнула сама себе, будто бы одобряя вкус. Про общение «со старым знакомым» ничего не ответила. Не хотела деребить эго Иденмарка? Едва ли. Может, оставила «на потом», чтобы побольнее уколоть? Более вероятно. Впрочем, кто ж её разберет.

Поела куда быстрее Роя. Но не отказала себе в удовольствие после попробовать всего по чуть-чуть. К слову, не сильно налегала на вино. Сознание немного беспокоил тот факт, что парочки воспоминаний не доставало. Хотя на лице Туны ни разу не появилась даже нотка настороженности или чего-то подобного. Она почти всё это время смотрела на Роя всё также тепло и дружелюбно. 

— Да-а-а, Туна, я в ахуе.

Удовлетворенно кивнула, почти перебивая с улыбкой:

— Я умею удивлять.

Но вот, наконец, лицо, искрящее сплошным добродушием, вдруг изменилось. Одна из бровей скептически изогнула вверх. Во взгляде появилось непонимание.

— Стереть воспоминания о болезненном прошлом? Какие слабохарактерные мысли. Не расстраивай меня, пожалуйста, – усмехнулась. Причем речь тут явно шла не о том, как ей досадно, ведь, о боже, он мог подумать удалить из воспоминаний её. Нет. Туна явно произносила это с посылом: «не будь слабаком, пожалуйста, а то мне быстро станет с тобой скучно».

Она проследила за приближением Роя одними лишь глазами, ни на секунду не сдвинулась с места. А также не скрывала явного интереса. Когда он прикоснулся к ней, закрыла глаза. И не думала пытаться убрать его руку. Наоборот, почти что податливо потянулась за ней, как строптивая кошка, которая пришла к единственному хозяину за лаской. Ведь только ему и позволено её гладить.

Приподняла подбородок, чуть запрокинула голову, чтобы его пальцам было удобнее скользить по коже. На губах застыла игривая, одобрительная улыбка. Ей определенно нравится, и она даже не собирается этого скрывать.

Да даже больше…

В ту секунду, когда Рой коснулся губ, Туна разомкнула их и на одно маленькое мгновение успела просяще обхватить край его указательного пальца зубами. Но тут же отпустила, позволяя руке продолжить путь ниже, оставив на подушечке лишь мимолетную влажность от соприкосновения с кончиком языка.

Как раз тогда и открыла глаза. Взглянула на Роя снизу вверх, поскольку всё ещё сидела на стуле. Неожиданно показалась очень смущенной, словно бы только что сделала нечто, за что ей крайне стыдно. Даже нервно сглотнула, когда его рука опустилась ниже. Он отчетливо мог ощутить это, ведь как раз касался шеи.

Подобная робость иногда проскальзывала «в старые времена». Нужна была, чтобы лишний раз показать Рою, что ей бывает стыдно за свою чрезмерно требовательную и пошлую натуру. Однако сейчас после этой вымеренной, красочной эмоции смущения, когда у неё даже румянец легкий появился, Туна неожиданно игриво, чуть ли не хищно осклабилась. Будто прям таки заигрывающе демонстрировала, насколько хорошо может сыграть любую мелодию чувств под его руками.

Рой убрал ладонь, и Фортуна моментально отключила повисшую рядом с ней ауру, что так и кричала секундой ранее: «я буду неплохо смотреться лежа на этом столе, особенно если ты решишь нависнуть сверху». Вернула светскую повседневную улыбку, словно ничего и не было. Переключилась по щелчку. Пожала плечами, поставила локти на стол и скрестила пальчики.

— Ну, учитывая, сколько часов ты провёл за изучением этого тела, приму твои слова за знающую оценку. Впрочем, оно не менялось пять тысячелетий. Что уж говорить о какой-то сотне лет. Хотя-я-я ладно, смерть у меня была первая. Что-то да могло пойти не так.

Усмехнулась... и вдруг неожиданно стала куда серьёзнее. Во взгляде проявилась строгость и требовательность, а в голосе зазвенела отчетливая холодная сталь:

— И да, кстати, о вчерашних беседах со знакомыми. Я встретила ночью на борту довольно много фортунитов. Не хотелось бы говорить столь очевидные вещи, но придётся из-за твоего вчерашнего скандала, – показательно вздохнула, – уж его-то я надеюсь, ты помнишь, – откинулась на спинку стула, скрестила руки на груди. – Табу в игре мало. Но если навредишь моему ордену, а уж тем более моим людям, пойдёшь нахуй со своим проектом сразу же. Это как минимум, – отмахнулась ладошкой. – Можешь в ответ тоже придумать что-то запретное, и я постараюсь это соблюдать с особой тщательностью.

За минуту из игривой, почти похотливой девицы превратилась в более чем строгую богиню. Хотя, да, для неё всё это продолжало быть одной большой игрой. Как и многое вокруг. Но это не значило, что Туна несерьёзна. Даже наоборот. С её-то азартной натурой что может быть важнее, чем победить в таком-то противостоянии?..

Отредактировано Фортуна (2023-05-20 07:01:54)

Подпись автора

Вступай к нам в орден, ауф

— Тысячелетия практики только и всего, – Фортуна уже привычно усмехнулась. – Хотя в детском теле в нашу первую встречу мои эмоции неплохо так штормило. Местами даже стыдно за себя было, – коротко посмеялась.

Вновь почти недвижимо проследила за Роем, когда он прошёл на своё место. На секунду скривила губы с ноткой недовольства. То ли от того, что хуман вновь отдалился, то ли от его нарочитого равнодушия. Её могла порадовать почти любая эмоция Иденмарка, хоть сейчас те и были в большинстве своём фальшивые. Подобно энергетическому вампиру ей хотелось, чтобы он давал ей больше и больше, но… но вот равнодушие, серость эмоций, скука в его голосе – всё это покалывало. Впрочем, демиург мысленно убеждала себя, что и это всего лишь маска.

— Прям-таки чудище? – и вновь по губам пробежал разряд азартной ухмылки. – За пять лет произошло ведь и много хорошего. Я старалась быть с тобой достаточно нежной, – о прошлом говорила почти с упоением.

Дальнейшие слова Роя Фортуна слушала молча. В момент рассуждений об ордене и его вопиюще-глупом предложении по смене цвета пешек просто отвела взгляд в сторону. От доброжелательности и улыбок не осталось и следа. Сплошная сухость и строгость. В какой-то момент даже застыла в статичной позе, точно окаменела.

— Да-а-а, – протянула, наконец, не скрывая налета раздражения. – Когда ты просто делал то, что тебя просишь, было гораздо проще.

Туна вдруг зацепилась за взгляд Роя, что метнулся к пятнышку на столе. Она усмехнулась, вернула живость эмоций своему лицу и указала в сторону пятна. В желтых кольчатых глазах промелькнула подозрительно-игривая искорка.

— Давай помогу…

Звучно щелкнула пальцами. Казалось, что собиралась просто убрать пятно, но… но вдруг скатерть со стороны Иденмарка подхватил резкий поток невидимой энергии. Та моментально взвилась вверх, как если бы кто-то просто схватил за её край и дернул со всей яростью. За секунду накрытый стол превратился в сплошной хаос, всё полетело в бездну. Как она любит. Так он, кажется, сказал?

Что-то перевернулось, что-то тут же свалилось на пол. Посуда билась, звенела, вилки скрежетали, неровно приземляясь на твердую поверхность полов. Впрочем, это был не конец. Хаос ради хаоса – это не в духе Фортуны. Не успели последние тарелки свалиться на пол, как она уже оказалась подле Роя. Демиург материализовалась, сидя на краю стола, где ей теперь ничего не мешало. Даже саму скатерть откинуло куда-то ближе к противоположному краю. Забавно, кажется, какие-то блюда с той стороны даже остались нетронутые. Клубничный торт точно не задело…

Кстати, о «нетронутом». Туна позаботилась, чтобы ни одна капля не упала на костюм Иденмарка. Лишь его галстук поддался этой же волне энергии, поднимаясь вверх, как если бы неожиданно подул ветер, но… ненадолго. Едва демиург появилась рядом, она тут же схватила край галстука, ловко наматывая его на руку и резко дергая на себя, дабы Рой приблизился. Заговорила, лишь когда его лицо оказалось рядом. Так чтобы взгляда отвести не мог.

— Ла-а-адно, – протянула с кривой задорной улыбкой, пока в кольчатых глазах полыхал огонь азартного возбуждения. – Давай ещё раз, последний, – нагло хмыкнула. – Есть правила, которые можно нарушать, а есть условия, без которых игра не состоится, пока ты их, блять, не выучишь. Ты можешь сколько угодно блефовать и наебывать в картах, но когда, скажем, начнёшь называть масти не своими именами – всё полетит в ебеня и закончится. А я очень… очень, слышишь, Ро? Оче-е-ень, – протянула почти с мучительным выражением на лице, – не хочу, чтобы происходящее заканчивалось. Я давно не просыпалась по утрам с таким прекраснейшим чувством предвкушения и интереса. И я боюсь, что ты, став таким вот аморальным ублюдком, можешь всё испортить, перейдя одну, сука, одну (!) черту, после которой мне будет хотеться лишь вырвать твоё механическое сердце более чем неметафорическим способом. А меня такой расклад совсем не устраивает. Хотя два – это уже почти коллекция, – расхохоталась на пару мгновений, но быстро потухла. – Так что… – выдохнула, наконец, унимая пожар эмоций, которые выдавала ему в лицо с каждым новым словом, ослабила хватку на галстуке, – … не то чтобы я кристально поверю твоим словам, но буду очень признательна, если ты просто скажешь, что понял меня и постара-а-аешься не вредить моим людям, насколько бы сильно не хотелось в будущем сделать мне больно. А хотеться наверняка будет. Потому что ты зря откинул вариант с БДСМ-пати. Она самая и есть. Ну не пати, а наш личный междусобойчик, – издала парочку смешков. – Только больно, вероятно, будет не физически, а морально. Но да знаешь, – смешливо хмыкнула в сторону, – пора признаться, мне нравится, когда грубо. Просто ты был слишком милым мальчиком, чтобы играть с тобой в подобные игры. Но сейчас-то ты вырос, – вернула взгляд на Роя, в том азарт уже отчетливо граничил с похотью. Неожиданно сама поддалась вперед, приблизилась и перешла на томный шепот:

— Так что перестань отнекиваться и согласись уже поиграть со мной. Партия лицемерия, ненависти и лжи, где победит тот, кто вызовет у второго больше искренности чувств от боли до обожания. Проект проектом, но ты ведь сам обещал веселить меня в перерыве. Наверное, немного не тот формат, который ты ожидал, но-о-о… должно быть интересно, – наконец, полноценно отпустила галстук, сопровождая это легким толчком в грудь хумана, как бы отталкивая его от себя. Поднесла к губам большой палец освободившейся руки и прикусила кончик, словно пытаясь этим жестом успокоить саму себя. На губах застыла двоякая дьявольская улыбка.

Мда.

Что ж…

Отчасти она не соврала.

Злосчастного пятнышка Иденмарк теперь точно не видел.

А хаос, который устраивает Туна, ведь не считается?..

Отредактировано Фортуна (2023-06-17 17:44:49)

Подпись автора

Вступай к нам в орден, ауф

Раздражает.

То, насколько он остаётся спокоен после очередной её выходки.

Раздражает.

То, что не даёт прямого ответа на её заигрывания.

Раздражает.

Даже то, что именно он в который раз решает, когда ему уйти, в то время как пять лет всё было наоборот…

Раздражает.

Однако, Туна, конечно же, не демонстрирует этих эмоций. Улыбается не без ехидства, давит в себе весь тот негатив, что копится из-за его сухих реакций. Хотя, если честно, она бы и сама не дала ответа на вопрос: а чего именно хочет?.. Реагируй Рой на неё огненно и предсказуемо – быстро наскучит. Продолжи он сохранять такое вот бесцветное выражение лица – будет слишком постно. Где-то здесь вообще была золотая середина? Едва ли.

— К слову об игрушках и их количестве, – она отвечала на его первые замечания уже сидя на столе, ещё до того, как послышался виброотклик, – ты был слишком энергозатратным. Поэтому, нет, я сейчас не обременена подобными узами с кем-то из смертных. Впрочем, найти нечто такое и правда несложно, но… – в глазах сверкнул издевательский проблеск, – … зачем, если у меня снова есть ты? И-и-и, нет, – якобы задумчиво мотнула головой, – мои последователи – это другое. Они, пожалуй, похожи на милых щенят – любят свою богиню, не зная, что где-то она далека от идеала. И всё же я не держу их на цепях. Свобода – одно из наших кредо. Я люблю их и уважаю как свою семью. Хотя какая разница? Тебе же плевать. Попытался укусить своим сравнением? Увы, – пожала плечами, – не получилось. А ведь тем временем из всех верных псин, которых приходилось держать на цепи… – посмотрела на него с тем самым знакомым влюбленным обожанием, которое в такой-то ситуации уж точно было фальшивым, – … ты был моим любимцем.

Рой направился к выходу, а Туна осталась сидеть на том же самом месте. Лишь обернулась, глядя на Иденмарка через плечо в момент, когда он заговорил про «условия сотрудничества». Опять сухо. Опять не дал прямого согласия на её маленькую игру. Фортуна даже тяжко вздохнула, всем видом показывая: «какой же ты, блять, скучный». На этот раз и бровью не повела, когда зашла речь о возможной гибели последователей  у неё на глазах. В её планы не входили ни убийств, ни разрушений… ах, ну да. Она задумчиво осмотрелась вокруг и сама для себя решила, что уж подобное и за «разрушения» посчитать нельзя.

Как раз в момент, когда Туна осматривалась, Рой заговорил про того парня… Пол, кажется? Да. И его мать. Взгляд демиурга дрогнул. Не то чтобы ей было не плевать на жизнь тех, кого она почти не знает. Её задел намёк на то, что женщина умерла по прихоти Иденмарка. Что-то в груди да заскреблось. Не от печали из-за чужой смерти, а от осознания, что этот хуман вновь и вновь доказывает, что он куда мертвее внутри, чем ей казалось.

Блять. Ну ты и… животное.

Однако в момент секундного осознания Туна уже отвернулась от Роя, поэтому он едва ли мог заметить изменения на лице демиурга, в то время как по телодвижениям это скребущееся удивление прочесть было нельзя. Более того, Фортуна очень быстро взяла себя в руки. Издала сначала один смешок, затем второй, а после и вовсе весело, чуть нервно расхохоталась и обернулась в полповорота.

— А ты своих на строгачах держишь, как я погляжу, – бросила в дополнение всех этих метафор о собаках. – Видимо, не самый счастливый и способный хозяин, получается...

Хотела сказать ещё что-то, но лишь продолжила заливно смеяться. Дверь всё равно вот-вот должна была закрыться. Когда Туна осталась одна, она очень быстро выдохнула и успокоилась. На самом-то деле внутри чувствовала себя до ужаса мерзко. Какое-то отвратительное ощущение разливалось по телу подобно вязкой жиже. Она только успевала смириться с одной ужасной стороной изменившегося Иденмарка, как он уже подсовывал ей что-то новенькое, ещё куда более тошнотворное. Интересно, сколько подобных грязных грехов у него за спиной? Это ведь, скорее всего, только начало. 

Блять. Он и правда убил мать того милого здоровяка, который ему же и служит? В мировоззрении Туны, что искренне любила своих последователей, это казалось тем ещё пиздецом. Впрочем, опять имя «Рой Иденмарк» как-то снижало градус омерзения в её душе. Смутные эмоции. Ей абсолютно плевать, кто там и как умер, и будут ли её винить за это. Фатум жесток, фортуна часто слепа. Это нормально. Однако… как же грустно от того, в кого превратился тот парнишка, слезы которого ей когда-то приходилось утирать после убийства наркобарыги.

Виновата ли она в подобных его изменениях?..

Ох, нет, лучше не лезть в эту яму рассуждений.

Утонет.

Фортуна просидела в столовой, пока не пришли лакеи, что должны будут убирать весь тот бардак, который она устроила. Лишь при их виде демиург встала на ноги, обернулась, обвела взглядом весь бедлам и виновато улыбнулась. Очень мило и очень вежливо.

— Простите, пожалуйста, за это, – голос звучал мягко, искренне, её же попросили быть паинькой с окружающими. Впрочем, Туна редко демонстрировала на людях своё самомнение. Она знала, как вести себя так, чтобы её любили окружающие. – Мне право неловко за то, что вам теперь убирать этот бедлам. Ещё раз извините. И-и-и я, пожалуй, заберу торт...

Лишь после этих слов Фортуна отправилась в свою комнату. Ей нужно было… отдышаться. Переварить новый кусок выданной мозаики под названием «новый Рой Иденмарк». Сложно, сложно. Она буквально закрывала глаза и видела лицо того милого парнишки, которым он был. А в то время где-то возле уха опять звучали слова: «Не то чтобы это удачное совпадение».

Да уж.

Если подумать, Рою повезло гораздо больше.

У него было целых сто лет, чтобы пережить и забыть злосчастный кусок прошлого. А вот Туна, в свойственной ей манере, никак не могла отпустить то, что осталось уже за плечами, но всё же было ей дорого, сколько бы она это не отрицала. Для неё всё ещё прошло не более пары месяцев. Даже завидно. Проживи она эти сто лет, было бы попроще. Наверняка было бы плевать на него. Но сейчас… всё это продолжало не укладываться в голове. Жуть просто. Есть ли за той механической  оболочкой хоть что-то от её Роя? Если бы не вчерашняя ночь, наверное, она бы однозначно решила, что нет. Ну а так… остаётся только надеяться, что он не совсем прогнил изнутри. Хотя так ли ей это важно?..

Когда Фортуну, наконец, позвали выйти из комнаты, где она провела злополучные два часа за различными мыслями, она, конечно же, согласилась. Не для того она взошла на этот ебучий крейсер, чтобы строить из себя обиженную, шокированную девочку, что избегает встреч. Однако демиург решила для себя, что стоит быть посдержаннее рядом с Иденмарком. А то чего это только он играется с масками нарочитого хладнокровия?..

— Видела когда-нибудь Архей?

Туна обернулась к вошедшему Рою и пожала плечами. Стояла, скрестив руки на груди в закрытом жесте.

— Мне пять тысяч лет, в этом мире, увы, всё меньше вещей, которые я никогда не видела, – равнодушно ответила и вновь отвернулась. Впрочем, когда одна из стенок зала раздвинулась, и помещение озарил свет, Фортуна не сдержала очарованной улыбки. Хоть демиург давно прогнила изнутри, а всё же столь прекрасные вещи ещё вызывали отклик внутри. Да и приятно осознавать, что сколько бы столетий не прошло, и как многие из её собратьев не умерли… Архей всё равно останется также прекрасен. При виде звезды даже жизнь демиурга казалась не такой уж ценностью. И находилось куда больше оправданий тому факту, что буквально недавно Туна собиралась оставить этот мир навсегда. Какая разница? Покуда эта мощь всё ещё существует…

Фортуна взглянула на Роя лишь краем глаза в тот момент, когда его голос зазвенел песней восхищения. На секунду она задалась вопросом: чем вызван подобный трепет? Может ли этот хуман всё ещё искренне восхищаться чем-то подобным?..

Но вот Иденмарк заговорил о чужеродной природе этой звезды. О хуманах, иноземцах. Фортуна показательно тяжко вздохнула, всем видом демонстрируя, что эти рассуждения не вызывают в ней ничего, кроме сухого раздражения. И даже когда он подошёл, когда грубо схватил её, она одарила его лишь равнодушным взглядом. Её глаза, которые иногда столь напоминали цветом и свечением звезду, что сейчас горела за спиной демиурга, оказались противоположно холодными. 

Туна повела плечами. Не сбрасывая с себя руки Роя, но коротким жестом показывая, что ей это не нравится. Он отошёл, она пока что так и не отвечала. Только когда Иденмарк закончил, также подошла ближе к стеклу и произнесла, наконец:

— Ой, да брось. Хватит уже о вашей тяжелой ноше, – раздраженно цыкнула языком. – Да, я не люблю иномирцев. Думаю, многие не любят, раз ты так распыляешься. Но а чего ты хотел? – встала в полоборота, прислонившись плечом к стеклу, а взгляд устремила на Роя. – Это мой мир. Я была одной из тех, кто создавал его и строил. Я более чем вправе считать, что Аркхейм стал грязнее после появления здесь иномирцев. Но даже так я лишь тихо презираю вас. Не пускаюсь в геноцид, зачастую и вовсе молчу о имеющемся мнении на этот счёт. А уж в моём ордене, поверь, есть как хуманы, так и прочие заблудшие. Жаль, конечно, что вас вместе с технологической грязью нельзя отправить обратно к «вашей звезде», – она опять обратила взгляд на Архей, – но уж и любить вас здесь никто не обязывался, – Туна сделала паузу, но вдруг заговорила чуть оживленнее: – и, ах да, кстати, – вновь посмотрела на Роя с загорающейся искоркой. – Это очень удобно. Пытаться перекладывать ответственность. Пытаться убеждать себя и окружающих, что ты такой ублюдок, потому что того требуют обстоятельства. Я знаю, о чём говорю, – ухмыльнулась. – И в моей жизни был тот, на кого можно переложить всю ответственность, на кого можно указать пальцем и сказать, что это он меня испортил. Что уж говорить о дикой охоте. «Нужно было выживать», – отличное оправдание, не правда ли? Для тебя оно тоже подходит, можешь записать в блокнотик с причинами: «почему я такой конченный мудак». В то время, когда я наблюдала за детишками, которых плодили твои родители ещё до тебя, мне даже казалось, что ваша семейка что-то да напоминает. В итоге тоже пришлось убивать других своих братьев и сестер, чтобы выжить, да? Чем не чудесная аллюзия на пожирающих друг друга демиургов, – коротко посмеялась, всё также более сухо, чем недавно на завтраке. – Ох, а уж это пожира-а-ание, – и вот опять она смотрит на «свою прародительницу» и криво улыбается, – можно ведь сказать, что изначально Архей создал меня только с единым олицетворением удачи. Добрая, милая богиня авантюризма. И уже по-о-осле в олицетворения, что отражают суть демиурга, в процессе охоты добавились такие разрушительные вещи как, например, хаос и стремление к удовольствию. И вроде как я не виновата. Вроде как пришлось. Тебе ведь тоже? – она спросила это почти что по-матерински нежно и понимающе. – Таким чудесным, добрым мальчиком был когда-то. Просто пришлось марать руки в крови, пришлось выживать, пришлось восстанавливать имя семьи, а вот теперь приходится создавать новый дом для хуманов. И за всем этим как-то так вышло, что ты уже не тот, кто есть. Вроде как даже не по своей воле, да? Ох уж эти ебучие обстоятельства. И мир не тот, и семья подвела, и демиурги эти, блять, ни на что не способны, одна вообще чуть всё не испортила, да вот только…

Туна смолкла, сделала несколько уверенных шагов в направлении Роя и продолжила с этакой тоскливой улыбкой на губах, лишь когда оказалась совсем близко, чтобы заглянуть ему прямо в глаза.

— … вот только херня это всё, Ро. Мне понадобилось пару тысячелетий, чтобы это понять, но у тебя-то их нету, – нахмурила нос, но очень скоро вновь тускловато заулыбалась. – Так что перенимай чужой схожий опыт, раз уже разложил вокруг себя весь псевдо-божественный конструктор, – усмехнулась с ноткой ядовитости. – Во всём виноват только ты сам. В том, каким ублюдком стал, как испортил себя, как прогнил – всё только ты, – Туна говорила это ему и себе одновременно, потому в её тоне не было какого-либо обвинения. Говорила честно, как думает и про себя саму в том числе: – В этом мире есть существа, которые способны сохранять искренний свет, подобный этой ебучей звезде, до самого конца, – она почему-то пальцами загребла ткань своей рубашки на груди, как если бы сердце закололо. Просто Нео же где-то внутри, а она говорила с оглядкой на него. Впрочем, для Роя этот жест едва ли что-то да значил. – Да, такие существа зачастую живут меньше, а может даже хуже. Но это их выбор. Не быть конченными тварями, чтобы потом и не приходилось оправдываться. И ты тоже свой выбор сделал. Сам. Мог ведь в любой момент развернуться. Альтернативные пути есть всегда вплоть до решения выстрелить себе в голову, – вдруг не удержалась и двояко, чуть нервно хохотнула опять же с оглядкой на себя. – Но ведь тебе хотелось вернуть всё то, что у тебя забрали? Отомстить. Восстановить корпорацию. А сейчас хочется более теплого места под светом моей звезды. Для себя и прочих иномирцев. И это ведь всё только твои желания. Так что не надо, пожалуйста, – прищурилась. – Это стремление цепляться за нечто «важное и прекрасное», как ты сам сказал, почти наверняка тоже существует лишь для того, чтобы тешить твоё эго.

Отредактировано Фортуна (2023-06-01 05:29:19)

Подпись автора

Вступай к нам в орден, ауф

Как странно. Всё, что он говорит... так мерзко. То, как он ведет себя... так самодовольно. Рой Иденмарк – и правда, сплошное олицетворение всего того, что Фортуна должна презирать. Высокомерный, глупый смертный, который не понимает, о чём рассуждает. Который смеет подобным образом дерзить ей – той, что участвовала в создании этого мира. Мира, который Иденмарк так жаждал изменить. Говорит обо всём так, словно знает лучше неё. Словно за каких-то сто лет успел осознать всё то, что осталось ей недоступно даже спустя тысячелетия. Смеет помыкать и тыкать носом.

Как же раздражает. Его тон, его самоуверенность, его упоение всеми этими идеями. И эта реакция Туны логична. Это та реакция, которая должна быть. Все эти изменения от физических до моральных – от всего этого она должна испытывать лишь омерзение.

Так почему тогда на задворках сознания появляется что-то ещё? Почему за беспросветной пеленой отвращения у неё в груди одновременно теплится нечто совсем противоположное? Почему, блять, почему то, с какой уверенностью и пламенностью он говорит о столь бредовом, грязном, абсурдном… почему у неё это, пусть всего на секунду, но вызывает непонятное чувство восхищения? Даже возбуждения.

Какой же бред. Не более чем личное. Всё опять потому, что это Рой Иденмарк. Туна не проникается смыслом его слов ни на мгновение и всё же не может не отметить, что в те секунды, когда хуман говорит о своей цели, в нём появляется нечто особенно привлекательное.

Однако Фортуна ни разу не позволила себе как-либо показать нечто подобное. Она молча слушала, иногда ухмылялась, чаще всего просто смотрела на Архей. Почти сдерживала себя, чтобы не прервать его. А ведь было столь уместно попросту издевательски расхохотаться на очередной ноте этой пламенной речи. Сделать это хотя бы для того, чтобы задеть его. Чтобы попытаться вывести на эмоции. Чтобы не говорил с ней столь собранно и уверенно. Но нет. Она сдерживала себя и молчала. Даже в тот момент, когда её ладонь оказалась прижата к его груди. Лишь смотрела на него с нарочитым спокойствием, колким холодом. Смотрела с вызовом в столь знакомых глазах. Но вот сердце под ладонью раздалось ещё одним стуком, в то время как Рой спросил:

— И ты хочешь, да? Хочешь ощутить это снова.

Блять.

Какой грязный приём.

… конечно, хотела. Считала, что до сих пор, даже спустя сотню лет, только она имеет на это право. И это его механизированное, но столь привлекательное тело… он был прав, оно совсем не воспринималось ею холодной роботизированной оболочкой. Даже после того, как Иденмарк вчера буквально продемонстрировал, оторвав кусок кожи, что внутри у него одни сплошные механизмы, даже после того как прямо заявил, что из человеческого у него остался лишь мозг… всё равно это кусачее осознание никак не перекрывало одно сплошное желание.

Фортуна бесконечно осуждала себя за это. Считала такую свою реакцию просто омерзительной. Её тошнило от того, что она ощущает столь иррациональное, но всепоглощающее влечение к кому-то вроде него. К тому, который олицетворял всё то грязное и иномирное, что она презирает. Но похоть была сильнее, и тут уж ничего не поделать…

Поэтому Туна всё же не выдержала. Впрочем, нет, она сдержала весь тот вспыхнувший ураган эмоций. Показала лишь самый минимум. Маска её хладнокровия надкололась. Фортуна ухмыльнулась, постаралась сделать это максимально кусаче и ядовито. Даже получилось. Но вот её рука всё же предательски дрогнула в желании впиться сильнее пальцами в мешающую ткань, смять её, почти что оторвать кусок, лишь бы снова увидеть грудную клетку, которую всё также можно открыть, чтобы дотронуться до сердца. Но-о-о и здесь Туна не позволила себе излишек. Её пальцы лишь поочередно оторвались от груди Роя, а затем она несколько раз постучала по ней подушечками. Словно перебирала клавиши рояля в одной и той же мелодии. Казалось бы, ничего такого, впрочем, от визоров вполне могла не ускользнуть покалывающая нервозность всех этих мимолетных действий.

Рой отошёл, и Туна ничего более не продемонстрировала. Отвернулась к стеклу. Дослушала до конца. Так и не перебила его. Казалось, заворожено смотрела всё это время на Архейм. Ей нравилось думать, что этими переливами бушующей плазмы светило смеется над его наивностью вместе с ней.

— Мощно, – ответила играючи, смешливо, криво улыбаясь ему. – Не была бы вся твоя речь пропитана столь мерзким высокомерно-хумановским духом, я бы даже возбудилась, – откровенно хохотнула. – Сравнение с тараканами прекрасное. Мне нравится. Но, кстати, знаешь, ты не прав, – взглянула на него и мотнула головой. – Я ведь всё же сделала ставку на тебя. Буквально. Я люблю играть сама с собой. Люблю находить азарт даже там, где его, казалось бы, нет. Думаю, ты уже это понял. Так вот… с самого-самого начала я очень хорошо понимала чувства Руперта. Мне хотелось, чтобы в этой грызне победил он. Победило природное, естественное, а не искусственно-пробирочное. Но потом, после смерти Джерарда и, – резко остановилась, поморщилась. Странно, у неё отличная память на имена, но… – забыла, как звали твою мать… ой, прости, создательницу, – последнее слово заиграло ядовитостью. – Неважно. В тот момент всё поменялось и стало очевидным. А очевидность – это скучно. Руперт стал самой сильной лошадкой близкой  к финишной прямой. Ставить на него стало неинтересно. Так что да, ты не прав, я тогда сделала ставку на тебя. Лишь потому и появилась в твоей жизни, когда ты начал тонуть в своей маленькой зависимости и слабости. Потому что я не люблю проигрывать… даже сама себе, – вдруг пару раз перекатилась с пятки на носок, заведя руки за спину. – Забавно, да, во что всё это вылилось?

Зачем она говорила всё это? Зачем снова плевалась ядом? Ей ведь наверняка хотелось совсем другого. Однако… Туна ничего не могла с собой поделать. Её так злило, что этот хуман порождает в ней неконтролируемые эмоции и чувства, за которые впору придушить себя, что ей вновь и вновь требовалось хотя бы пытаться расшевелить в нём нечто злобное, нервное, скрытое.

Что, значит, блять, прошлое не имеет смысла?

Как он смеет опять говорить это ей?

Той, что является олицетворением его прошлого.

Нет, так не пойдет. От этого хотелось снова и снова доводить его словами до белого колени. Чтобы он злился и доказывал этим, что его слова – пустой звук. Что она всё ещё может вызвать в нём эмоции, насколько бы не казалась лишь устаревшим куском памяти.

— А что до твоего сердца, – Фортуна колким взглядом пронзила грудную клетку Иденмарка и заговорила очень холодно, почти равнодушно, – ты неправильно интерпретировал мой интерес только и всего. То, что эта штука внутри твоей груди механическая – это всегда было мерзко и отвратительно. Тут ты прав. Однако… – она вновь отвела взгляд на Архей и продолжила, уже не смотря на Роя: – … ты заставил меня в то время поверить, что этот кусок железа умеет чувствовать куда более нежно и разгорячено, чем даже моё собственное, настоящее сердце. Я жаждала прикоснуться к нему не потому, что оно механическое, не-е-ет, вся ваша технологическая грязь не может возбуждать меня, – какая ложь… впрочем, скорее самообман, – просто тогда оно рокотало столь оживленно и искренне, что вопреки имплантации казалось мне почти что настоящим.

Фортуна, к слову, последние годы никогда не употребляла в отношении сердца Роя слово «стучит». Она всегда говорила именно нечто в духе «рокочет». С нежностью говорила, мурлыкала почти это слово. Потому что признавала, что оно механическое, потому что её тогда это будто бы не смущало. Но вот сейчас она вынуждает себя оправдываться, вместо того, чтобы смиренно согласиться, что плевать ей было, касается ли она плоти или искусственных волокон. Главное, что оно отзывалось на это прикосновение. Да уж… тогда всё было сильно проще.

— А сейчас, – она разочарованно вздохнула, вновь глядя на Роя всё тем же равнодушным взглядом, – сейчас всё вымерено? По часам? Шестьдесят ударов в минуту. Так стабильно. Так отточено. Так технологично. Так… скучно.

Она не стала добавлять, как сильно желает заставить это сердце вновь колотиться быстрее. Остановилась лишь на колком «скучно» и хмыкнула. Будто ей уже совсем не хочется ворваться без спроса в его грудную клетку. Но если так… что же это за нервозность была в ту секунду, когда он прижал её ладонь к своей груди?

Туна выдохнула, сделала шаг ещё ближе к стеклу. Осмотрела архей ещё внимательнее. Словно высматривала в нём ответы. Её лицо стало более хмурым.

— Хочешь этот мир? Хочешь стать его будущим? Стать богом? – усмехнулась. Эта ухмылка застыла, а затем растеклась по губам вплоть до демонстрации оскала. Вдруг Туна отшагнула назад. Затем ещё. Отошла от стекла, а после вытянула руку, указывая на отдалившееся светило, будто играючи предлагает его Иденмарку. – Да забирай! Глупый ты наивный хуман. Такой горящий. Такой самоуверенный. Да только чего ты стоишь? С таким апломбом говоришь о будущем. М-м-м. Да вот только твоё сравнение с тараканам куда более красноречиво. Это правда. Вы, не только пробирочные хуманы, все иномирцы – почти что вредители. Аркхейм был лучше до того, как грань между мирами не начала становиться тоньше. Ты только кричишь о том, как хочешь всё изменить, но что ты можешь? Не на уровне этих твоих приземленных мелочей. Я про другое. Как ты собираешься заменить меня? – она склонила голову в бок, осматривая Роя с наигранным интересом. – Путём нашего проекта? Ну, посмотрим. Я даже не против рискнуть. Ведь знаешь, по большому счёту мне, – Туна вдруг не сдержала очень нервного смешка, уже куда более искреннего, – мне плевать. На Аркхейм. Абсолютно. На всё, кроме моего ордена. Я так заебалась быть мировой батарейкой, без которой эта блядская завеса может не выдержать. Думаешь, меня пугает участь рудимента, который будет отправлен в утиль? Да брось. Пусть это произойдёт уже поскорее. Ах, да, вот только, – она сделала псевдо-печальную паузу и пожала плечами. – Этого не случится, потому что такие как ты только красноречиво лгут себе и окружающим, а на деле смертный никогда, ни-ког-да не заменит божественную сущность, что подпитывает Аркхейм. Вы всегда будете нуждаться в нас. Как нуждаетесь в мощи и свете Архея. И меня это бесит не меньше твоего, уж поверь.

И вот Туна стерла ядовитую ухмылку с лица, подошла снова к стеклу, опять прислонилась к нему плечом, встав полубоком. Делала это всё так, будто у неё нет выбора, будто светило всегда будет держать её подле себя, и это тяготит.

— И ведь знаешь, если бы я могла, я бы отдала всю эту… божественную ношу вместе с силами. Отдала бы даже такому как ты, насколько бы омерзителен сейчас ты ни был. Всё потому что … хуман… эон… хтоник… бог – неважно, никто не сможет изменить мир. Никто. Ни твоя фанатичная секта, ни мой расчудесный орден. Мои люди стараются делать его лучше, но это капля в море. И твои действия будут измеряться также. Ты никогда не сделаешь Архейм таким, как тебе хочется. Никогда не изменишь. Никогда не систематизируешь его. Никогда не подчинишь. Мир хаотичен и этим прекрасен. Никто над ним не властен. Ты не станешь достаточно весомой частью будущего, чтобы поменять его по-настоящему. Да и вообще… – она посмотрела на Роя как-то даже измученно, – сколько ты проживешь? Вы же, хуманы, вечно дохнете, как хомячки. Надеешься, что после тебя появится некто столь же горячо верующий в этот возвышенный бред? Или планируешь сделать себе сердце, что будет биться вечно? – тускло усмехнулась. – Второй вариант более логичен, вот только… сколько бы ты не кричал: «не сравнивай меня с собой», да ведь и тут всё довольно прозаично. Что, думаешь, я не горела? Думаешь, я не старалась? Перегоришь через тысячелетие-другое. Смиришься. Может, судьбу хуманов и поправишь, может, отношение к вам несколько изменишь, но этот мир всё равно останется таким же. Ты повлияешь лишь на мелочи, исправишь мелкие детальки. Поэтому мне плевать, – опять пожала плечами, – можешь менять, можешь пытаться. Будет мерзко, если технологическая грязь ещё больше расползется по Аркхейму, но… мой интерес уже давно свёлся лишь к моему ордену. Мой дом – это важно. Что там творится с миром за его пределами – покуда меня это не затрагивает, то и ладно. Ну а всё что я думаю про таких как ты, тех, кто отрицает прошлое – это лишь то, что вы неблагодарные ублюдки. Тараканы, коль тебе угодно. Тешите себя идеями, что станете чем-то большим, но всегда будете зависимы от более сильных мира сего. Однако я не из тех, кто с пеной у рта будет тебе доказывать это. Что толку? Что я могу предоставить этому миру заместо предложенного тобой? – усмехнулась. – А что ты сам-то уже сделал? Даже в отношении себя самого. Взять тебя и какого-нибудь эона. Ты просто достиг уровня типичного жителя Аркхейма. Не то чтобы его переплюнул. Подогнал хумановское тело под наши реалии. Заменил природную данную нам магией технологическими «костылями». И что?.. Что в этом сверхординарного?

Туна едва взмахнула рукой, заставляя пачку сигарет Роя переместиться к ней в руку. Словно показательно демонстрировала свои слова этим легким жестом. Извлекла сигарету. Также играючи повторила жест вновь, отправляя пачку на место. А сама закурила, вызвав огонек на кончике указательного пальца.

— Значит, – заговорила более повседневно, прислонилась к стеклу спиной и выдохнула облако табачного дыма, – когда я говорила о своей смерти, ты сказал, что не знаешь Немезиду, потому что он представился тебе своим мирским именем Волхайма? Забавное переплетение нитей. Спорил с ним о том же самом? – усмехнулась. – Интересно, что ты тогда ему наговорил? Ведь это именно он сказал, что мы с тобой похожи, – подняла взгляд куда-то вверх, к потолку, словно вспоминала. – Я тогда подумала, что он просто пытается меня укусить неуместным напоминанием о сломанной игрушке. Я много дерьма натворила до того, как он отправил меня на столетнее перерождение, ему есть за что пытаться меня уязвить. Но, видимо, всё прозаичнее, – очередная затяжка. – Он сказал тогда, что мы оба осознаём, как ужасны, но смирились с этим и живем дальше. Словно всей той грязи, которую творим, не существует. Но он, на самом деле, ошибается… отчасти, конечно. Потому что… – она перевела странный взгляд на Роя, в котором появилось куда больше заигрывающего, издевательского огонька, – … мы оба периодически страдаем от этого. Ты ведь тоже, да? Совесть ещё живая и иногда мучает. Потому что ты и сам сомневаешься, что весь, видимо, очень жуткий пиздец, который ты творишь, оправдан, – прищурилась, следя за каждой реакцией Иденмарка почти что хищно и начала постепенно переходить на всё более тихий шепот, заставляя прислушиваться: – Потому что иначе не говорил бы обо всём этом вчера ночью у меня в каюте, когда сознание стало более податливым под действием стимуляторов. Так восторженно и рьяно рассуждаешь сейчас. А на деле иногда ведь всё равно сомневаешься и ужасаешься от того, что творишь и кем стал… не правда ли? Да и вообще, этот твой глупый постулат о том, что прошлое неважно... если это и правда так... – широко шагнула ближе, взглянула точно в глаза с упоительной улыбкой, – почему же ты вчера столь ебано сорвался, когда я вернулась?..

Отредактировано Фортуна (2023-06-05 07:16:41)

Подпись автора

Вступай к нам в орден, ауф

Туна, наконец, поняла, что её слова и правда лишь одни из многих, которые Рой должен был слышать много-много раз. Она с задумчивостью докурила, в этот раз и правда смахивая пепел прямо на пол, однако фильтр всё же развоплотила. Делать нечто подобное с пеплом ей также не составило бы труда, но демиург даже не задумалась об этом, когда в очередной раз постукивала пальцем по сигарете.

Отчасти её кольнули слова Роя о том, что она такая же, как и все, а оттого скучная. Не потому что она яро стремилась к индивидуальности, а просто… хм, наверное, он тот, для кого она должна оставаться особенной? В её больном представлении – да. На деле же, Туна поняла, что сейчас подобный разговор просто не имеет смысла. Опять это абсолютно нечестное неравенство в их отношениях. Для неё он ещё два месяца назад был тем, кому хватит одного лишь её слова, чтобы поверить почти во что угодно. Тем, кто ценил и слушал. А сейчас она для него лишь очередной несогласный слушатель, что пытается надсмехаться над ним. Совсем не особенная. Такое простое осознание, появившееся в голове давно, а всё равно периодически ментально кусается…

Фортуна не ответила на обвинения в глупости и однотипности. Не показала она и своих искренних эмоций на этот счёт. Лишь в очередной раз отметила, как ей не нравится, когда он вот так серо и безжизненно говорит с ней. Почему-то даже на столь яркую аллюзию на общение с тараканом предпочла промолчать. Скорее откладывая эту тему и просто раздумывая, насколько откровенной хочет быть, говоря об этом.

Однако Туна не сдержала реакции в виде очередного колкого смешка, когда услышала слова о том, что защитный купол – это лишь клетка, а мир выстоит и без демиургов.

— Какая интересная теория, – заливно протянула она, всецело смотря в этот момент на звезду за окном. Смолкла на какое-то время, будто смакуя в голове сказанное Иденмарком. Занятно. А ей хватит самой сил, чтобы поверить в это и перестать мучиться совестью из-за своего желания умереть? Желания, на которое она не имеет права, потому что так многое может рухнуть. М-м-м… нет, не получалось. Всё потому что:

— …правда больно глупая, наивная и фанатичная, – очередное оценочное суждение слов второго. Они буквально вновь и вновь тонули в этом болоте, которое и правда ни к чему не приведет. Туна почти что показательно зевнула. – Синод Чернобога? – повторила без удивления, но с колкой ухмылкой. – Помотала же тебя жизнь за эти сто лет. Правду вчера мне сказал… успел понахвататься всякого мерзкого, – её последняя фраза, пожалуй, была тут неуместна. Но Туне просто захотелось ещё раз наступить на эту мозоль. Хотелось зацепить. Ткнуть ещё разочек в произошедшее. Цеплялась за возможность хоть как-то его задеть. Хоть как-то вытащить наружу кусочек его болезненных эмоций, которые можно считать настоящими. Хотела живого Роя Иденмарка, а не тот образ механической куклы, который он продемонстрировал недавно. 

И когда Рой вдруг начал говорить несколько иначе, с легким отголоском дрожи, а затем быстрее, еле сдержала улыбку. Впрочем, испытывала нечто приятное недолго. Его слова о том, как он ненавидит себя прошлого, а после шепот и обвинительный вопрос… почему-то очень задели. Вызвали нечто совестное, горькое, непонятное. Стало мерзко. Не от себя и своих желания сделать ему мимолетно больно, лишь бы вызвать эмоции. Не от самого Роя, который наговорил вновь кучу всего ужасного. Мерзко от них обоих. В совокупности. От этого грязного разговора. От этой псевдо-наплевательской атмосферы. От ядовитых усмешек, от оскорблений. От того, во что в итоге всё превратилось. От того, насколько же проёбано то светлое, что было сто лет назад. Во всех смыслах. Будто и нет больше ничего. Будто неважно, имеет прошлое смысл или нет, потому что сейчас-то всё отравлено, всё выжжено, всё совсем иное. Будто и нет здесь больше абсолютно ничего особенного, за что стоило бы цепляться, чтобы ей просто остаться в той самой металлической клетке, о которой он говорил. Будто она себя просто обманывала, когда так радовалась, что он жив...

Горло зацарапал ком. Туна нахмурилась, отвела взгляд. С трудом сглотнула, пытаясь унять поток иррациональных эмоций горечи. Такое чувство, что конкретно в эту секунду она даже была готова… готова послать всё к хтону. Согласиться с ним, что то прошлое, которое было, начисто растворилось и уже не имеет значения. Поставить точку, переместиться прямо отсюда, чтобы больше не отравляться столь ядовитыми диалогами, которые не имеют смысла. Забыть о проекте, забыть о Рое Иденмарке. Потому что его уже нет. Есть только зазнавшийся хуман, который должен быть ей до ужаса омерзителен. Есть только Архитектор.

Нечто подобное и правда появилось у неё внутри на предательски растянувшееся мгновение. Она коротко хмыкнула, собираясь уже произнести что-то соответствующее, однако когда подняла взгляд, вдруг заметила, как лицо Роя дернулось, а рука потянулась в карман пиджака. В эту секунду на лице Фортуны вдруг отразилось небывалое удивление. Он проглотил пилюли, затем пояснил про импланты, продолжил свою пламенную речь и говорил ещё долго. А она смотрела как-то иступлено, всё с той же ноткой странного непонимания в кольчатых глазах. Не шелохнулась и не ответила даже на его провокацию с предложением убить его. Хлопала ресницами, будто было где-то не здесь, хотя смотрела точно на Иденмарка. Как если бы Фортуна и сама вдруг зависла, подобно и впрямь устаревшему механизму.

И всё же…

Вдруг ожила.

Ближе к концу его речи.

Улыбнулась как-то странно. Почти по-ребячески. Как будто бы искренне, а главное – совсем неуместно. Улыбнулась, когда он заговорил о том, что убить её не так уж и сложно. Улыбнулась без яда, без иронии, не потому что это была эмоция в ответ на очередную мерзость, которую он решил бросить ей в лицо…

Да, нечто странное.

Просто эти его судороги, этот его приём лекарств, эти хтоновы пилюли. Будто бы в момент, когда Фортуна решила практически согласиться с тем, что прошлого нет, а этот Рой совсем не тот, кто был ей хоть немного дорог… нечто сыграло этаким неожиданным напоминанием, триггером. Казалось, ну бывают у него всё ещё судороги, ну принимает он всё ещё таблетки. Что в этом такого? Но в ту конкретную секунду горечи и разочарования эта материальная мелочь вернула Фортуне осознание, что как бы не были черны его слова и поступки, как бы их взаимодействие в этом разговоре не казалось натянутым и отвратительным…  это ведь всё ещё Рой. Почему она вообще задумалась о том, чтобы дать ему убедить себя в такой глупости, как неважность прошлого? Как могла даже на секунду решиться уйти, пробыв здесь так мало и ещё толком ничего не узнав?

Странная улыбка за секунду переросла в смешок. Затем в ещё один. А после Туна расхохоталась. И это оказался всё также абсолютно неуместный светлый смех. Без иронии, истеричности, издевательства. Хотя и проскочила легкая нотка нервозности. Демиург и сама от себя такого не ожидала. Поток чистого смеха пришёл на смену той кровоточащей горечи, которая чуть её не сожрала совсем недавно.

— Прости, пожалуйста, – сквозь смех вдруг произнесла она и прикрыла лицо ладонью. Постаралась сдержаться, но снова засмеялась. – Хтоново гадство, – выругалась, но всё ещё до жути позитивно. Оторвала руку от лица, звучно выдохнула в сторону, нервно хохотнула ещё разочек, и вот всё же успокоилась. Только улыбка осталась. Всё та же. Какая-то слишком уж светлая для этого грязного диалога.

— Я… просто… – вновь тихонько посмеялась, – это так странно, что столько всего изменилось, ты всё тело себе успел поменять, умереть, воскреснуть, исполнить мечту, но-о-о при этом ты всё ещё не справился с приступами. А ведь это было первое, что ты решил сделать, когда мы только встретились, – Туна быстро поняла, что Рой может принять это за издевательство, потому выставила ладонь, как бы останавливая его реакцию, и добавила: – я это говорю не с целью уязвить, а… – сомкнула губы в задумчивом мычании, даже не зная, как вообще сформулировать свои эмоции странной ностальгии, которую вызвал этот его жест, – … а, впрочем. Неважно, забей.

Отмахнулась, ещё раз выдохнула, уняла остаток странного смеха и неуместной улыбки. Не без всё того же необычного позитива вдруг вспомнила о его вопросе: что же она тут вообще забыла?

— И да, на счёт найденного на помойке таракана, – прервалась, но смешок сдержала, – боги, ты не думал выбирать для самого себя менее уничижительные метафоры? Впрочем, ладно, – мотнула головой, всё ещё излишне светло улыбаясь, – многое тобой сказанное, пожалуй, правда. Я-то точно пиздатая, да и ты вообще-то не лошара… или как там было? Хотя и вариант с моим мазохизмом очень здравый, – она покивала, продолжала говорить очень живо, даже радушно. – Но, на самом-то деле, всё попроще. Так уж вышло, что один из тараканов мне приглянулся. Ничего с этим уже не поделаешь, как и с тем, что он оказался самым мерзким из всех. Теперь-то он как бы особенный. Не в рамках мира, а для меня конкретно. Из-за чего смотришь на него по-другому, и будто бы иногда думаешь, что всё не так уж и плохо. В общем, – она пару раз отмахнулась, как бы говоря, что ей надоели эти кривые аналогии. – Так вышло, что мне не плевать на тебя, как на прочий миллион-другой хуманов. И к тебе у меня есть что-то большее, чем одно сплошное отвращение. Я ведь вроде уже о чём-то таком говорила, – сделала крайне задумчивое лицо, – приди ко мне кто угодно, а не Рой Иденмарк, я бы никогда тут не стояла. Хуманы меня раздражают, технологии иногда выводят из себя, а уж соединение этих двух переменных в нездоровые амбиции – и подавно. Просто-о-о… в тебе-то ведь есть нечто ещё. Для меня важное. Для меня интересное, – сказала с таким видом, словно «это же итак понятно, а ты вроде не глупый».  – Оттого-то и есть возможность назвать всё это игрой, которая приносит удовольствие, хотя за противоположной частью стола сидит тот ещё ублюдок. Оттого-то и можно потерпеть прочие переменные. Я могу назвать это нездоровой привязанностью к игрушке, которая вдруг перестала мне принадлежать, но это мерзко звучит, не правда ли? Впрочем, показательно. Но не будем зацикливаться на столь кричащей формулировке… просто, – она вдруг задумчиво отвела взгляд, прищурилась. – Наверное, это забавная шутка фатума. Этакое наказание. За мои желания играть со смертными и почти что расистскую неприязнь к иномирцам. Мои нити переплелись с тем, кто олицетворяет всё то, что я презираю, а мне при этом… – вернула взгляд обратно к Рою, – сложно теперь презирать конкретно тебя, – скривилась вдруг. – А ещё меня так бесит, что ты говоришь о себе как о части большого механизма. Как о главной, действующей шестеренке, которая хоть и приводит в действие вообще всё, но, тем не менее, заменима. И прочее, прочее, прочее.

Задумчиво хмыкнула и протянула тише, куда-то в сторону:

— Так бесит, что ты сейчас больше Архитектор, чем Рой, и тебя это как будто бы полностью устраивает. И всех вокруг это устраивает, – вдруг усмехнулась с горькой ноткой истерии. – Очень, блять, удобно. Наверное, для такого дела, вождь, у которого стерта личность, а на её месте сплошные амбиции корпорации – это, и правда, лучшее, что можно придумать, чтобы поставить во главу подобного дела. И уж когда сюда прилагается «ну я же был для этого создан», так вообще благодать. А на деле мерзко так… ограничено и искусственно, – хмыкнула, – … и меня вот, пожалуй, не устраивает. Хочу внести во всё это твоё вымеренное механизированное царство обезличивания себя хоть какого-то хаоса из прошлого. О-о-о, – протянула так, как будто поняла нечто важное, – да. Вот он, ответ – я здесь, слушаю твои мерзости, продолжаю прибывать в металлической клетке… потому что вижу в тебе не Архитектора, а Роя. В общем-то, вот и всё.

Смолкла, но затем вдруг резко оживилась с задорной игривостью:

— Но да неважно. Наговорила глупостей. Всё ещё исключительно из-за своих эгоцентричных вымыслов, которые могут едва ли что-то значить. Да и вообще, – решительно шагнула прочь от стекла, – душно от всех этих разговоров. А окно, увы, не откроешь, – приблизилась на ходу к Иденмарку и нагло так схватила его за руку. – Ты говорил про обед? Вот пойдём лучше поедим. А то даже для демиурга, которому дышать не нужно, это уже перебор, – хохотнула, утягивая Роя за собой ближе к выходу. Сама же повернулась к нему лицом, не останавливаясь и двигаясь спиной вперед. Заставила поднять ладонь, за которую его держала, чтобы осмотреть ту, и вдруг со всевозможным интересом произнесла:

— Правда заменил всё кроме мозга?

Спросила так, словно её от этого не тошнило, а искренне удивляло. Спросила так, как если бы он сказал всё это малышке Форти, и у той бы загорелись глаза, ведь это «вау, как необычно, а потрогать можно?». Спросила так, как если бы секундой ранее он не говорил о том, что может её скормить кому-то там в культе и очень этому радоваться.

— А чувствительность от этого не страдает? – надавила ноготком большого пальца в центр ладони, как бы проверяя. 

Фортуна своеобразно переключилась. Кажется, окончательно провалила свою задумку быть с ним сегодня хладнокровной. До жути легко отпустила и новость о том, что Рой поучаствовал в убийстве матери Пола, и вот всю грязь, что тут была сказана. Заговорила с ним как близкая подруга, которая удивляется от рассказанных новостей при их обычной встрече.

И что из этого всего было маской?

Её раздражение до скрипа зубов от всех его фанатичных слов?

Или вот это дружелюбие?

А может… ничего?

Отредактировано Фортуна (2023-06-12 22:44:21)

Подпись автора

Вступай к нам в орден, ауф

Наверное, если бы Рой не ответил на её неожиданное дружелюбие, если бы продолжил и дальше зацикливаться на грубой ноте, даже после того, как она сделала «шаг на встречу», Фортуна бы ушла. Не окончательно, конечно. Просто заявила бы, что пообедает у себя в каюте. Но к её радости в этом теперь не было нужды.

Когда в голосе Иденмарка зазвучало радушие, а его улыбка заиграла оживленностью, Туна с подозрением прищурилась. Осматривала его, пока он говорил, и не скрывала своего странного интереса. Почти напрямую одним лишь взглядом спрашивала: лжет ли он сейчас? Искусственно ли всё то, что он демонстрирует? Приходится ли ему подавлять в себе какие-то неприятные чувства, не пропуская их через эту маску? Да и маску ли?..

Туна не могла получить ответы на эти вопросы, насколько бы внимательно не следила. Оттого её улыбка в какой-то момент неуместно стала шире, почти до демонстрации белоснежных зубов. Ей нравилось. Нравилось, что она не может его разгадать. Если Иденмарку приносил удовольствие тот факт, что почти все слова и реакции его собеседницы в разговоре ранее он мог предугадать, то Фортуну, напротив, до жути радовало то, что этот хуман может удивлять её. Истинно разность стремлений к расчету и хаосу.

Если тот, молодой Рой был всегда правдив и честен в эмоциях, если его она могла читать как открытую книгу, то новый Иденмарк казался полной противоположностью. И даже плевать, что скрывать эмоции ему во многом позволяли все те технологии, которыми он напичкал себя. Да, плевать. Ей нравилось. Нравилось, его лицо, которое могло искусственно застыть, если так будет нужно. Нравились движения, которые останутся технологически вымеренными, если того потребует ситуация. В моменте это раздражало до скрежета зубов, особенно когда он использовал всё это, чтобы продемонстрировать колючее равнодушие, но на деле… Рой теперь казался куда интереснее. Непредсказуемее. Непонятнее. И это здорово, хотя наверняка ещё не раз заставит Фортуну обжечься.

— Сам сделаешь? – удивленно спросила Туна, выныривая из омута внутреннего восхищения. Словно всего остального она и не услышала вовсе. Зато сейчас глаза сверкнули ярче, а ладони сильнее сжали руку Роя. Она оживленно кивнула, почти что восторженно-радостно.

Неожиданно. Нравилось.

Как этот хуман умудряется заставлять её испытывать в один и тот же день эмоции от отвращения до вот такого нездорового интереса? Ужас...

— Звучит отлично. А что до твоей модифицированной клубники, лучше один раз попробовать, чем продолжать о ней слушать. Какой смысл в том, насколько она огромна и красива, если в итоге окажется мерзкой внутри? – усмехнулась, словно бы говорила с намеком...

---

Ела Туна с аппетитом и в процессе почти не смотрела на Роя. Ощущала его взгляд и даже наслаждалась им, но сама с задумчивостью глядела на еду. Не хотела спугнуть Иденмарка. Отвлеклась лишь в момент, когда испачкалась. Всё также стерла большим пальцем джем, а затем неспешно слизала его одними губами. Повторила ещё раз, чтобы точно убрать след. Вновь ничего необычного, повседневно но всё равно весьма пленительно. 

Ей не понравилась, что Рой всё же отвлекся на свой глупый смартфон… ультрафон… она не особо-то разбиралась. Однако, конечно же, ничего подобного Туна не показала и продолжила трапезу. Демиург съела бутерброды, так и не притронувшись к чаю. На вопрос Иденмарка поспешила улыбнуться, подняла на него взгляд полный нежной благодарности, будто он её спас от голодной смерти, не меньше.

— Не ела ничего вкуснее с того момента, как ожила, – соврала, конечно, но зато с какой теплотой в голосе. Не скрывала даже своей игривой лести. Заулыбалась в этот момент ещё шире и обаятельнее.

Лишь после Туна взяла кружку, с помощью магии подогрела, как ей казалось, остывший чай и сделала глоток. Тут же тихо, недовольно мыкнула, отодвинула чашку и облизнула верхнюю губу. Нахмурилась. Видимо, обожглась. Сразу вспомнила рассуждения Роя про боль, на которые так и не ответила:

— М-м-м, к слову о физической боли… демиурги чувствуют её по-разному. Я знаю, что есть те, кто попросту выжег себе болевые окончания или типа того. Однако я, – сделала задумчивую паузу, – … во-первых, считаю, что иногда она может быть приятной, ну, а во-вторых, обычно придерживаюсь мнения, что боль является следствием каких-то поступков, за которые нужно платить. Поэтому редко подавляю её в физическом плане. Наверное, это тоже покажется тебе иррациональным, как и попытки цепляться за болезненное прошлое. Однако мне думается, что если глушить подобное одно за другим, то жизнь будет становиться всё более искусственной и менее наполненной, – почти незаметно охладила чай, сделала ещё один глоток. – Впрочем, за тысячелетия, когда происходила всякого рода дрянь, особенно во времена дикой охоты, болевые ощущения всё равно притупились. За столь долгое время, в принципе, всё становится более невзрачным и серым. От боли до удовольствия, – отвела взгляд, усмехнулась с ноткой горечи и процитировала самого Роя на полтона тише: – исключением, наверное, является лишь «боль, от которой не спасает ни один обезбол», – быстро переключилась, вновь обращая взгляд на Иденмарка. – На самом деле, я бы и сегодняшнее похмелье полноценно пережила, если бы не думала, что день обещает быть интересным. Но да это тоже своеобразная самодрочка. Наверное, у тебя на подобное просто нет времени. Корпорация, организационные вопросы и всё такое, – она указала взглядом на карман, в который он ранее убрал телефон, кинув перед этим в воздух неоднозначную фразу. – Что-то случилось? Кого жаль?..

Отредактировано Фортуна (2023-07-01 01:09:35)

Подпись автора

Вступай к нам в орден, ауф

О, это его умиротворенное спокойствие. В очередной раз Туна не понимала, что не нравится ей больше, когда Рой оставался столь безмятежен в её присутствие, или когда срывался на жгучий негатив. Да, конечно, глупо было думать, что у неё получится раскачивать эти эмоциональные качели постоянно, но хотелось бы. Определенно хотелось.

Впрочем, ладно, это игра, в которую могут играть двое. Потому, когда Рой весьма нагло взял её руку, подтягивая к себе, Фортуна сделала максимум, чтобы он не ощутил ничего. Ох, нет, ей нравилось. Вот это его тактильное нахальство. Очень нравилось. Как минимум, потому что Иденмарк сам вновь и вновь выдавал зеленый свет. Пока он столь прямолинеен в действиях, ей тоже не нужно лишний раз сдерживаться при случае. А она в вопросе физического контакта пока что вела себя очень покладисто, прям таки сдерживалась. Не переходила ровно ту черту, которую он сам же и задавал, как бы сильно ей не хотелось.

Но это уже пошлая лирика. Его прикосновения нравились ей ещё и потому, что она ведь буквально недавно думала, что Ро мёртв. Буквально недавно ей было до жути больно от осознания, что он к ней больше не прикоснется. Но вот они здесь. И пусть его прикосновения грубее и холоднее, а всё же внутри предательски ёкает… но не сейчас. Сейчас демиург лишь подняла на него вопросительный спокойный взгляд. Проконтролировала, чтобы сердце не выдало ни единого лишнего стука, чтобы ни один из пальцев не дрогнул, чтобы дыхание осталось таким же ровным.

Продолжила его слушать. Довольно сухо отреагировала на волнение корабля, будто и не допускала мысли об опасности. У Роя ведь наверняка должно быть всё под контролем, всё идеально, всё по плану. На слова про тюрьму ранее, к слову, отреагировала лишь пожатием плеч. Её подобный факт не очень-то удивил. А вот за дальнейшие рассуждения зацепилась куда оживленнее:

— Всё бы в твоих словах хорошо и логично, да только даже спустя всё пережитое у меня нет проблем с тем, чтобы, скажем, любить, – ай, какая ложь. Рой ведь весьма чётко обозначил, что речь идёт про чистую любовь. Испытывала ли она подобное вообще хоть когда-либо после смерти Неона? Огромный вопрос. Тем не менее, Туна продолжила:

— Даже если касаться этой татуировки… – улыбнулась, концентрируя взгляд на своём запястье, что всё ещё было в руках Иденмарка. И вот тут отключила внутреннее барьеры, что сдерживали эмоции. Показательно дала прощупать все тонкости реакций. Сердце забилось быстрее, заиграл пульс, а в кольчатых желтых глазах появился очень знакомый Иденмарку теплый отблеск любви. Только в этот раз без фальши.  Ей даже не надо было что-то доигрывать. Несколько тёплых воспоминаний о Дэниэле, вина перед которым всё ещё душила до болезненного хрипа, и тело само взволновалось. А Туна лишь это не прятала.

— Она связывает меня с моим любимым магистром. Цифра означает, сколько лет своей жизни он должен мне. Но даже и без этих азартных глупостей, я знаю, что он останется со мной до конца. И я искренне люблю его за это. И за многое другое. Как и многих остальных моих щенят. Умирали уже сотни, тысячи, – Туна сжала и медленно разжала ладонь. Напряжение от слов о смерти также не стала скрывать. – И каждый раз было до ужаса больно. Это чувство никогда не притупляется. Но каждый раз терпишь, переживаешь и подбираешь новых. Потому что без привязанностей к людям во всём этом просто нет смысла…

Лишь после этих слов Фортуна вызвала огонёк и дала Рою прикурить. Через секунду последовала его примеру. В эти моменты выглядела отчасти задумчиво-хмуро и смотрела куда-то в сторону.

Зачем она всё это рассказала? Зачем продемонстрировала даже физически, насколько привязана к тому же Корту? Зачем вообще взялась в такой ситуации рассуждать о любви? Хм. Потому что как раз Иденмарку она в последний день сказала, что не любит, потому и уходит? Попыталась вызвать тем самым проблеск ревности? Тц. Едва ли Туна была столь наивна, но, тем не менее, рассказала про этот аспект своей жизни весьма откровенно. Выдала одну из своих главных слабостей. Слишком легко, почти бездумно. Вот это как раз наивно и глупо… но дело в том, что даже после всего произошедшего, едва буря гнева между ними стихала. Фортуна продолжала думать, что Рой не сможет причинить ей той боли, которая по-настоящему будет разрывать изнутри. Она всё ещё обманывалась, думая, что при всей жестокости ко всему вокруг, с ней он и дальше будет осторожен хотя бы в крайностях. Может, потому и выговорилась про свою привязанность к магистрам? Не выдала слабость больному ублюдку, каким стал хтонов Архитектор, а откровенничала о том, что ей важно, всё с тем же Роем Иденмарком. С её Роем.

Блять.

Как же глупо.

Сама себя загоняет в клетку.

Обязательно будет больно.

Надо прекращать вести себя столь иррационально и готовиться к худшему, иначе она обязательно проиграет в этой её развеселенькой партии.

— Ты сказала, что у тебя моё сердце, – слова, которые вывели из пучины раздумий и самоосуждения. Фортуна подняла на Роя удивленный взгляд. Прищурилась с ноткой непонимания, а затем медленно кивнула.

Туна довольно быстро докурила, не доставляя больше хлопот и не разбрасывая пепел. И сразу после призвала на стол перед собой крупную абсолютно чёрную шкатулку. Сделала так, потому что по-другому и не смогла бы. Этот короб был артефактом, который не позволял выкрасть вещи изнутри с помощью магии. Но и сама хозяйка не могла сразу достать нужное. Только вручную.

С невозмутимым выражением лица демиург открыла шкатулку. Всё внутреннее содержимое заволокла тьма, не давая возможности даже при желании понять, что может быть скрыто в этом своеобразном ящичке, да и есть ли у него даже чисто теоретическое дно, или это лишь вещица с порталом в какое-нибудь магическое измерение, где Туна хранит всё, что попадется под руку. Тьма была не частью артефакта, её Фортуна незаметно создала сама. Посмотреть на реакцию Роя, когда его первое сердце окажется у него в руках – это занятно и интересно. Демонстрировать, что она забрала и цветок с рисунком, да ещё и поместила всё это рядом с важнейшими кусочками своего прошлого – унизительно и недопустимо.

Через пару секунд демиург почти что заботливо извлекла имплант и протянула его бывшему владельцу на вытянутой ладони. До чего же иронично. Могла ли она даже в теории предположить, что нечто подобное может произойти, в те моменты, когда уже мысленно похоронила Роя? Да-а-а, до чего же удивительно переплелись эти нити.

— Только верни. Оно же моё, – усмехнулась. Постаралась скрыть колкость, но та всё же прорезалась. Одновременно с этим закрыла шкатулку, оставив её пока на столе. Поднялась со стула, подошла ближе к Рою и встала рядом, сбоку, прикасаясь своим плечом к его и фиксируя взгляд на импланте. Чуть склонила голову, как бы задумчиво. Почти положила её ему на плечо. Но нет. Не стала. Так и замерла.

Что тут сказать?

Это что-то из прошлого. 

Что-то общее.

Что-то согревающее.

… потому захотелось побыть рядом.

Улыбнулась. Искренне и с нежностью. А может, опять играет. Кто ж её знает?

— Едва ли уже важно, но… – вздохнула и добавила тише, сокровеннее: – это было… очень... трогательно. Правда, – произнесла с нескрываемым отголоском горечи. Потупила взгляд. Наверное, попыталась этими эмоциями показать, что она не издевается, а говорит искренне. Хотя слова «очень трогательно» такие до отвратного неподходящие. Но не скажет ведь она, что разрыдалась, когда взяла хтонов имплант в руки. Нет, нет. Даже несмотря на подошедший к горлу ком, такого уж точно не скажет. 

---

Честный кубичек на маленький, но шанс выдать лишние эмоции - тык.

Отредактировано Фортуна (2023-07-20 04:51:16)

Подпись автора

Вступай к нам в орден, ауф

— Да. Твоё, – произнес Рой и стоявшая рядом Туна приложила излишне много сил, чтобы Иденмарк не ощутил, как она почти вздрогнула. Внутри кольнуло. Приятно так. Даже страшно. А главное – абсолютно неожиданно. В эту секунду, пока он говорил, Туне пришлось задержать дыхание.

В очередной раз простой фразой этот хуман заставляет её ощущать что-то непонятное и неожиданное. Знала бы, что так торкнет, не подошла бы столь близко, дабы он точно не почувствовал её секундной слабости. Но Туна молодец. Справилась. Очень быстро вернула взгляд к импланту и вновь сдержанно улыбнулась. Не показала ничего лишнего.

А что же пошло не так? Почему мурашки чуть не пробежали по телу? Ах, ну да. Наверное, она ожидала, что Рой… нет, что Архитектор лишь посмеется над гравировкой. Может быть, отпустит несколько ироничных комментариев о том, каким же глупцом он был. А он так неожиданно, приглушенно, с улыбкой, которую забыл скрыть, выдал вот это «твоё». Да что б его. Прокрутила в голове ещё раз, и опять кольнуло. Нравится и до одури раздражает одновременно.

Ну конечно её. И сердце её. И сам Рой всё ещё её… должен быть. Но сейчас это ничерта не так. Злит до ужаса. Именно потому внутри и колется, когда он произносит подобные слова. Вдохнула, выдохнула. Не показательно, нарочито спокойно. Вновь обратила взгляд к импланту. Как раз в этот момент Рой решил открыть его. Туна с интересом пронаблюдала, как буквально из его пальца выступает кость, а после как щелкает механизм. И вот тут-то демиурга тряхнуло во второй раз. Она никогда не вскрывала подаренного ей «Зверя», а Рой в прошлом всегда говорил о своём сердце как о чём-то механическом. Да и ей казалось, что ему полностью заменили слабый орган ещё совсем в детстве. Потому открывшийся вид на естественные мышечные волокна заставил взгляд Туны дрогнуть. Она только сейчас, спустя, блять, сотню лет осознала, что он не просто подарил ей один из имплантов, которого так часто касались её пальцы.

Это буквально…

… его настоящее...

…сердце.

Навсегда её.

Фортуна замерла. Ничего не сказала. Потому что могла потерять свой идеальный контроль над эмоциями, если бы сейчас произнесла хоть что-то. В голове невольно начали вихрем проноситься мысли о прошлом. В этом они с Ро в данную секунду были похожи. Вот только Туна вспоминала совсем не те приятные сцены, что могли стоять перед глазами у Иденмарка, ох, нет, их она и не забывала, их никогда не отталкивала. Фортуна ощущала нечто иное – вокруг её горла ментальной удавкой снова закрутилось чувство горечи, стыда и вины. Блять. Почему ей так совестно и больно от того, что она тогда взяла и просто ушла? В день, когда он буквально собирался подарить ей своё настоящее сердце. Если бы Фортуна не сдерживалась, она бы истерически рассмеялась. Почему… почему ей не плевать на то, что она сломала тогда очередную игрушку? Это ведь такая обыденность её ебучей божественной жизни.

Раздался резкий громкий щелчок из-за закрытия импланта. Рой протянул его обратно, и Туна с секунду исступленно смотрела на сердце, прежде чем приняла его. На мгновение, но всё же показала, что что-то не так.

— Больше не моё.

О, вот оно как, блять. Какая чёткая черта. Как не по себе. Что же… он верно сказал сегодня за завтраком. Она ведь сама всё проебала. Да и стоп. С чего бы вдруг вообще такой, как она, жалеть о потери какого-то хумана? Надо почаще себе напоминать, кто есть кто. Именно это Фортуна и сделала, с задумчивым, колким равнодушием произнося:

— Ну да, – поднесла имплант к лицу, покрутила, словно осматривала, не повредили ли её собственность. – Оно ведь принадлежало Рою, а не Архитектору. Всё логично.

Фортуна подошла к шкатулке и всё также аккуратно убрала имплант обратно. Та исчезла, едва демиург закрыла её. После воцарилась тишина. Рой стоял лицом к столу, Туна сделала пару шагов прочь от него и теперь была где-то за спиной. Такое чувство, что вообще собиралась уйти, однако остановилась. Обернулась, глядя в спину напряженному хуману.

Как же раздражает этот его новый образ.

Как же бесит тот факт, что он не может просто вновь послушно принять её.

Как же… как же при этом притягивает.

Демиург уловила изменение в настроении. Предположила, что Иденмарк снова может находиться если не на грани, то определенно чувствует больше, чем хотелось бы. Ей бы и правда сейчас уйти. Не доламывать. Не провоцировать. Но, увы, Туна никогда не умела бороться со своими эгоистичными желаниями. И сейчас, когда Рой был вновь накален и отчасти эмоционально обнажен, он притягивал ещё больше обычного.

Туна выдохнула уже более чем слышно и тяжко. Помедлила ещё немного, а затем всё же подошла ближе, о чём Роя мог оповестить размеренный, знакомый стук каблуков. Ну а после… после не стала больше медлить. Прижалась сзади. Очень тепло и трепетно. Ладонь легла на его плечо и медленно начала спускаться ниже по руке, надавливая сильнее обычного, будто пытаясь прорваться через ткань рубашки. Не похотливо. Нет, это другое чувство. Самое банальное желание быть ближе и ощущать его тепло. Ах, ну да, оно ведь всё ещё механическое, оно должно не нравится, должно её отталкивать… но как же похуй.

Миновав локоть, запястье, рука Туны добралась до его ладони, накрывая ту, переплетая пальцы, сжимая всё также излишне сильно, когда ногти ощутимо впиваются в кожу. В то же мгновение Фортуна уткнулась кончиком носа в его шею, с которой он сам же недавно стянул галстук, отчего ворот почти не стал ей преградой.

Это даже странно. Ещё недавно она не могла обнять его и сказать, что скучала, а сейчас ластится преданной кошкой. Но то было другое. Нет, и тогда и сейчас Туна была искренней. Вот только в тот вечер эмоции слабости были вызваны абсолютно чистым чувством счастья от осознания, что он жив. Там не было места чему-то грязному, каким-то эгоистичным подтекстам. Потому и было страшно, если оттолкнёт. А сейчас… сейчас вот это стремление быть ближе обуславливалось очень больным, эгоцентричным, грязным желанием снова присвоить его себе. Снова ощутить, что он в ней нуждается. Теплые прикосновения, которые на деле являются цепями, за которые она вновь готова дергать, лишь бы приковать его к себе. И если бы не грань логики, её ладонь легла бы ему на шею, дабы с ностальгией сдавить ту. Но нет…

Сейчас Фортуна лишь шумно вдохнула его запах, очерчивая кончиком носа линию по искусственной, но такой теплой и притягательной коже. Добралась до уха, тихонько беззлобно усмехнулась и заговорила совсем глухим шепотом:

— Вот знаешь… – ещё один глубокий вдох, – … сто лет прошло, верно? Наверное, я сейчас прикасаюсь совсем к другому человеку. К Архитектору, а не Рою, если угодно. Ведь каждый сантиметр твоего тела был изменен, каждый сантиметр вот этой самой кожи теперь другой. А ты всё равно… – совсем глухо: – пахнешь… – ещё тише: – также.

Прижалась ещё сильнее.

— Теми же сигаретами. Приходится вычленять их запах из кучи других, чужих, незнакомых, где-то даже неприятных, но он есть. Такой родной и знакомый. Такой мой. Люблю его. Наверное, именно нечто подобное всё ещё делает тебя Роем Иденмарком в этой навязчивой метафоре двух образов...

Моим Ро...

---

Снова честные ментальные кубики - тут

Отредактировано Фортуна (2023-07-21 21:13:07)

Подпись автора

Вступай к нам в орден, ауф

Туна молчала. Не проронила ни слова, пока говорил Рой. Хотя, что уж таить, ей было сложно сконцентрироваться на словах. Демиург собиралась расставить ловушки, подергать за цепи, а в итоге сама же угодила в капкан. До дрожи приятный, хоть и убийственный. Теперь главное было выйти из этой западни, не потеряв лицо…

Обернулся, прижал к себе.

Нельзя. Не смей дать телу предательски вздрогнуть. Соберись, Туна.

Вдохнула. Выдохнула. Сдержалась.

Оказался в сантиметре от её лица.

Нельзя. Не смей заворожено опускать взгляд на его губы. Не смей смотреть так, словно тебе плевать, что он там говорит, и в голове одно лишь желание – нагло попробовать их на вкус.

Вдохнула. Выдохнула. Сдержалась.

Сказал про глаза, про родной сероватый цвет, который она больше никогда не увидит.

Нельзя. Не смей показывать, как внутри кольнуло, ведь тебе так нравилось с завороженной улыбкой разглядывать их в прошлом. Ведь казалось, что в этот момент видишь его живого и настоящего за всеми этими глупыми механизмами. Ведь они нравились.

Вдохнула. Выдохнула. Сдержалась.

Высвободил ладонь.

Нельзя. Не смей дать ему хотя бы малейшую возможность уловить, как пальцы просяще дрогнули, потому что отпускать не хотелось. Потому что вот такое простое соприкосновение ладоней, когда пальцы переплетены, кажутся тебе чем-то особенным и интимным. Потому что в такой момент он словно бы снова твой.

Вдохнула. Выдохнула. Сдержалась.

Скула, а затем и нежное прикосновение к волосам.

Нельзя. Не смей улыбаться. Как бы не хотел уголок губ с теплотой дрогнуть вверх. Пусть даже от подобной нежности накрывало воспоминаниями о том злополучном дне, когда ты поняла, что он больше никогда к тебе вот так не прикоснется. Не смей. 

Вдохнула. Выдохнула. Сдержалась.

Зашептал на ухо. Обнял. Прижался щекой.

Ох, блять. Нет. Всё ещё нельзя. Рука почти что дрогнула, чтобы требовательно вцепиться в ткань рубашки на груди. У сердца. Какого хтона оно такое спокойное? Почему стучит так размеренно? А главное… почему, ну почему нельзя снова просто прикоснуться к нему?

Но даже этот порыв Туна сдержала. Вот только не полностью. Не получилось, не рассчитала… а может быть и не хотела? Как знать. О, нет, рука так и не дрогнула. К сердцу она потянуться не посмела. Но вот лицо…

Что Рой ожидал увидеть на её лице, когда отстранился в конце, чтобы заглянуть в глаза?

Она вот изначально думала, что он просто рыкнет на неё, пошлёт к хтону, нервно уйдёт. О, или, напротив, останется до колкости сух и холоден. Туна готовилась к этому, да. Но просчиталась. Не думала, что он сыграет её же картами.

А на что надеялся сейчас Рой?

Возможно, ей в пору бы натянуть маску хладнокровия. Показать, что вот эта попытка смутить его – просто неудавшаяся профанация. Да, те самые «уловки», как он только что сказал. И совсем его слова, действия, прикосновения не торкают её. И вообще наивно думать, что какой-то хуман может смутить демиурга.

Да-а-а, что-то подобное и следовало показать. Может, поехидничать, посмеяться. Злобно и ядовито. Чтобы ни на секунду не возникло мысли, как сильно хочется… да всего. Всего хочется. Его. Всего.

Нельзя было показывать, как нравится. Нельзя? Сдерживаться? Пф. Да похуй.

Когда Рой заглянул в глаза Фортуне вновь, то смог моментально разглядеть там восторг, граничащий с нездоровым обожанием. Ох, нет, это не тот влюбленный, нежный взгляд, каким она смотрела на него раньше. И это даже была не похоть. Нечто почти безумное, азартное, болезненное. Взгляд кольчатых глаз рвано и резко оглядывал его лицо, словно силясь уловить каждую деталь. Губы скривила колкая хищная улыбка, которая моментально расширилась до оскала. Рука демиурга нагло схватила Иденмарка за рубашку, чуть ниже ворота. Дернула. Всё для того, чтобы оказаться ещё ближе. Ещё. Ей мало. Прижалась губами к уху и тут же зашептала до боли восторженно, словно от всего этого наплыва эмоций в горле пересохло:

— Какой же, – дыхание почти опаляло ухо, – ты, – шепот почти перешел в полурык, – охуенный, – рука сильнее сжала рубашку, а Туна ломано, безумно, но тихо захихикала, упиваясь собственными словами. – Новый ты. Такой мерзкий. Механически рациональный. Ублюдский. Но-о-о, – ладонь отпустила рубашку, поднимаясь выше, хватая за подбородок. Нагло, грубо, больно, – … но такой охуенный. Старого Роя я больше и не хочу. Наверное. Не знаю. М-м-м, – задумчивое мычание почти граничило со странным стоном, – неважно. Пытаться приручить бешеную псину гораздо-гораздо интереснее, чем одинокого щеночка, – сделала паузу, опустила взгляд, сглотнула. – Охуеть, оно ни разу не дрогнуло. Ты молодец, Ро. Молоде-е-ец.

И вот Фортуна попросту исчезла, оказываясь в нескольких метрах, ближе к двери. Выпрямилась, выдохнула, чуть расслабила галстук.

— Жарковато, однако, – тон стал повседневным, словно ничего и не было, а она жалуется на знойную погоду. Вот это всё только что тоже было игрой? Да ведь вряд ли. А может… хм.

Через секунду в руке Туны оказался стакан с водой. Глоток, и он пропал столь же быстро, как и появился.

— Пойду, пожалуй, вздремну. Приду к обеду. А, может, нет. Если не приду, значит, не успела проголодаться до твоих попыток в очередной раз напомнить мне, какой ты гадкий в своих угрозах.

Туна показательно развернулась, практически дошла до выхода, но всё же вдруг остановилась. Перекатилась с носка на пятку и обратно, сомкнула руки за спиной и обернулась.

— Ах, да, – ядовитая улыбка не сулила ничего хорошего, – с нашими-то ролями, думать, что ты в теории способен вспомнить абсолютно всё из прошлого – это очень, очень, очень наивно, Ро.

Рассмеялась. Не скрывала издевательских ноток. Отвернулась и снова зашагала к двери, но всё же добавила очень бодро и весело, поднимая ладошку и демонстрируя два пальца.

— Два : один. Теперь ты ведешь. Поздравляю...

Не стала больше ничего объяснять и просто исчезла, так и не дойдя до выхода.

Подпись автора

Вступай к нам в орден, ауф

Конечно, Туна пришла на обед. А куда бы она делась, если Иденмарк этого хотел? Они всё ещё на его территории, так что либо сваливать отсюда, пока активна магия, либо ждать, что тебе её снова отрубят при плохом поведении. Пожалуй, подобный расклад сил мог показаться унизительным. Да вообще-то так оно и было, если бы власть над здешним излучателем оказалась в руках любого другого хумана. Но пока это Рой… отчего-то Фортуну даже веселило этакое покалывающее чувство, что её сила не абсолютна. Ужасное, ужасное чувство. Она о нём ещё обязательно пожалеет, ну а пока… 

— О тёмные Боги, Госпожа Удача, ну где же ваш этикет демиурга, ну как так… вы опять опоздали… естественно.

Туна широко улыбалась на все те едкие ироничные колкости, которые говорил Иденмарк. Её искренне веселил разыгрываемый им маленький цирк. Тем не менее, она с абсолютной покорностью приняла ухаживания в виде отодвинутого стула и рассуждения о подкаб… кхм, джентльменстве, но в конце не удержалась от вполне закономерного замечания:

— Я опоздала на 15 лет в свой орден после перерождения, – усмехнулась, – с чего бы вдруг мне не опаздывать к тебе на обед? Привыкай. Я почти никогда не прихожу вовремя. Если удача закономерна и пунктуальна, какой тогда смысл?

Пожала плечом и принялась за еду. С огромным удовольствием постаралась попробовать всего и сразу. Впрочем, обязательно обронила комментарий о том, что приготовленные лично Иденмарком бутерброды куда ценнее, чем обед, на который ушло столько денег. Ведь материальное всё ещё не имеет смысла и бла-бла-бла~

Впрочем, ела Туна скорее с нетерпением ребенка, которому пообещали вкусный десерт. Когда же очередь дошла до клубники, какое-то время осматривала её со всех сторон, подойдя прямо к центру стола. Осматривала с нескрываемым интересом, где-то даже переигрывала. Раз уж Рой столько раз упомянул эту проклятую огромную ягоду, стоило выдать побольше воодушевления и увлеченности. Вновь выдавала реакции как по заказу, впрочем… всё же приукрашивать подобные эмоции для него было довольно приятно.

Фортуна обязательно заставила самого Иденмарка торжественно разрезать клубнику на небольшие кусочки. Отпустила пару классических шуток в духе: «просто на всякий случай заявляю, что я активировала иммунитет к ядам», ну а после, когда дошла до дегустации, с крайне задумчивым видом оценивала ягоду на вкус первое время.

— Хм. Очень даже хорошо, – с большим знанием дела протянула Фортуна, нанизывая на вилку ещё один кусок и пробуя вновь. – Да, очень даже. Отличный вкус. Правда абсолютно непрактично из-за размеров. Впрочем, если не собираешься ни с кем делиться – в самый раз. А я точно не из тех, кто любит делиться, так что… да, нравится. Спасибо, Ро.

Обязательно лучезарно улыбнулась в конце, ну а после… да, после покорно отправилась вместе с Иденмарком реализовывать ту скучную часть проекта, ради которого они здесь собрались. В общем-то, Туна почти даже не ворчала в процессе, хотя за несколько дней нахождение в хоть и просторном, но ограниченном пространстве начало её утомлять.

— Можешь, если хочешь, вспомнить былые времена, и посидеть рядом, пока я буду объяснять, а ты делать вид, что тебе интересно.

После этих слов Фортуна с интересом осмотрела дисплей, подойдя к Рою сзади и выглядывая на всё это дело из-за его плеча.

— Сам будешь изучать то, что у меня внутри? – рядом с Иденмарком раздался отчётливый неоднозначный смешок. – Почти сексуально, – сделала вид, что вот-вот собирается коснуться губами уха, но в секунду отстранилась и зашагала куда-то прочь, продолжая буднично и скучающе:

— Нет, если честно, это всегда было мило, но утомительно. Хотя, наверное, и вызвало бы у меня ряд ностальгических эмоций. Однако я лучше найду занятие поинтереснее. Бывай, – взмахнула рукой и исчезла, даже не обернувшись.

Уже совсем скоро Фортуна была в сокровищнице ордена в Элизиуме. Вообще она честно планировала найти здесь нужный артефакт, а после вернуться на корабль, дабы успеть к ужину. Но уже на выходе её перехватил Эдгар, которому доложили, что демиург изволила вернуться. У того, разумеется, возникла масса вопросов, ну а Туна была в весьма приподнятом настроении, так что очень быстро предложила обсудить всё за бутылочкой виски. И вот тут всё пошло наперекосяк. Туна увлеклась, в то время как Эдгар не особо горел желанием напоминать демиургу о скоротечности времени. Да и за сто лет нашлось слишком много тем, которые следовало бы обсудить. В общем, на часы Фортуна взглянула, лишь когда стрелки начали сдвигаться к трём-четырем часам ночи.

— Ох, блять, – в тот момент хорошо подвыпившая Фортуна быстро нейтрализовала действие опьяняющего яда, решив оставить совсем небольшую вымеренную часть для настроения. Поднялась из удобного кресла. – Что-то я вообще не заметила, как время пролетело. Надо, наверное, вернуться на этот хтонов корабль.

Эдгар лишь угрюмо оглядел её, прекрасно понимая, что останавливать и переубеждать его демиурга в чём-либо бессмысленно, и разве что задержал взгляд на массивном футляре из черного дерева, который Туна держала в одной из рук.   

— Верни его.  Много людей пострадало в своё время, пока доставали эту штуку.

— О, я помню, – демиург усмехнулась. – Тогда я ещё была жива и в добром здравии… – с этими словами футляр с зеркалом был спрятан в пространственный карман.

В общем-то, перемещалась Фортуна обратно, особо не придавая значения различным переменным. Во многом просто надеялась, что пока корабль статичен, то и проблем с координатами и прочими сложностями у неё не возникнет.  Выбрала точкой появления свою каюту и… оказалась в открытом космосе. Благо за секунду до перемещения Госпожа Удача подумала, что стоит сразу обеспечить себя хоть какой-то защитой на случай эксцесса, иначе бы жар Архея отправил бы её в считанные секунды на ещё сто лет тепленького сна. Впрочем, даже так находиться в относительной близости к столь мощному космическому телу было, мягко говоря, неуютно. Выжженную роговицу пришлось сразу же восстанавливать, а после накладывать ещё парочку уровней защиты, чтобы просто иметь возможность сосуществовать хоть какое-то время рядом с «прародительницей». 

Уже в момент, когда Фортуна могла лицезреть станцию с кораблём «воочию», она вспомнила слова Роя о защитных механизмах, которые, кажется, всё равно не дадут ей телепортироваться, если не поставить никого в известность о своих намерениях. Конечно, куда проще и быстрее было бы связаться с тем же Корой, но Фортуна решила попытаться достучаться ментально до самого Иденмарка. Готовая к тому, что придется повозиться с телепатической связью, дабы та миновала различные преграды (хотя здесь было не самое уютное местечко, чтобы подобным заниматься, но Туна в таких делах крайне целеустремленная), так или иначе, демиург нащупала, как ей казалось, нужного адресата, и будничным, довольно веселым голосом передавала мысленно сообщение:

— Надеюсь, ты не спал. Мне бы получить доступ на твой хтонов корабль. И лучше побыстрее, а то здесь… жарковато, – нервно посмеялась, что также нашло отражение в «отправленном сообщении».

Сразу после Туна заметила, что несмотря на вереницу наложенных защит, рукав её рубашки начал немного тлеть… так что демиург призвала сигарету, дабы прикурить от хтоновой звезды, раз уж она всё равно здесь, а чтобы попасть на борт нужно дождаться приглашения...

Подпись автора

Вступай к нам в орден, ауф

Когда Туна оказалась на борту шаттла, она выглядела весьма расслаблено и даже улыбнулась Иденмарку в ответ на первые же его слова. Правда за то время, пока она находилась подле Архея, правая рука, от рукава которой Фортуна не так давно прикуривала, успела обгореть до локтя. Но демиурга это не очень волновало. Кажется, она попросту решила, что исцелить конечность будет куда менее затратно по силам, чем восстановить на ней всю плотность защитной магии.

— Если честно, я особо никогда не пользовалась столь продвинутыми технологиями связи, – отвлеченно проговорила, водя светящейся ладонью, под которой восстанавливалась кожа и ткань привычной белоснежной рубашки. – Мне не нравится знать, что меня могут найти в любой момент. И если я могу полностью заблокировать возможность отследить меня магически, то с технологиями всё неоднозначно, – за столь короткое время ответа Туна полностью восстановила повреждения и пожала плечами, Смотря вновь на Роя и чуть крутя перед лицом исцеленной рукой. – А после спрашивают, почему люди во взрослом возрасте избегают родительского внимания…

С шаттла Фортуна спустилась бодрой походкой, явно находилась в весьма приподнятом настроении. Когда же Рой заговорил о пропущенном ужине и желании пойти спать, как-то по-лисьи хитро усмехнулась. Факт своей «пропажи» никак комментировать не стала. Оправдываться перед ним она не собиралась.   

— Перевозбудился? Я думала, у тебя тут всё работает как по часам. Впрочем, не особо важно, успеется. И нет, спать ты не идёшь… – словно бы поняла, что приказной тон уже сто лет как неуместен, и поспешила с улыбкой добавить: – … надеюсь.

Сразу после Фортуна материализовала в руках то самое зеркало и продемонстрировала его Иденмарку. Поскольку она держала его перед собой, то мимолетное помутнение в отражении ускользнуло от демиурга, однако реакция хумана её заметно повеселила.

— Если рассуждать метафорически – возможно, – с широкой улыбкой заговорила Фортуна, поворачивая зеркало к себе. – Но подробнее расскажу где-нибудь, где можно посидеть и выпить в одиночестве, – артефакт вновь исчез. – Твой кабинет, кажется, в той стороне? Идём, буду тебя развлекать, чтобы тебе со мной не стало скучно… или как ты там говорил? – рассмеялась.

— О, забрал Мартина? – Фортуна постучала коготком указательного пальца по террариуму. – Я думала, будешь выебываться своим «прошлое ничего не значит» подольше. Ну да ладно…

В следующую секунду демиург призвала зеркало вновь и поставила его сбоку, на противоположную от паука часть стола. Затем Туна провела рукой по спинке хозяйского кресла, словно вновь намеревалась опуститься в него как при первом посещении корабля, однако в итоге исчезла и оказалась в кресле «для гостей». Закинула ногу на ногу, в руках появился небольшой чёрный мешочек.

— Зеркало – это артефакт, который показывает правду. Что делает твоё предположение ещё более интересным, – усмехнулась. – Видимо, оно успело с тобой поздороваться?

Туна развязала мешочек, достала оттуда два куба с шестью гранями, и положила их на стол перед собой. Кубы были выполнены под тон зеркала – чёрные с золотыми отметинами.

— Сыграй со мной, – откинулась на спинку стула, следя за Иденмарком. – Правила донельзя просты. Поочереди кидаем кубы. Тот, кто выиграл, может задать любой вопрос, а проигравший обязан на него ответить. Есть возможность трижды, – она показательно подняла три пальца, – отклонить вопрос. Тогда будет задан другой. Однако если наберешь все три «балла отказа» – будешь должен ответить на что угодно по выбору противника без возможности табу. Естественно, всё это бессмысленно без этого чудесного артефакта, – Туна улыбнулась своему отражению в зеркале. – В нём будут транслироваться показательные образы, которые являются ответом на вопрос. Кусочки памяти и прочее. Но главное – оно будет реагировать на ответ в зависимости от того, правда это или ложь. Если солгать – зеркало треснет. Если попытаться его намеренно обмануть – треснет ещё сильнее.

Фортуна с вызовом посмотрела на Иденмарка, а её кольчатые глаза сверкнули чуть ярче.

— Соглашайся, обещаю, я не буду жульничать при бросках…

Туна не успела договорить, потому что раздался коротенький противный хруст, и на зеркале появилась первая небольшая трещинка. Демиург поморщилась, а после тихонько посмеялась.

— Тц, зараза, ну да, оно уже успело начать меня читать. Ну ладно, – Туна материализовала в руках артефакт-монету и показательно отодвинула её на край стола, поближе к террариуму. Убрала руку и повторила вновь: – Я не буду жульничать во время бросков.

Трещинка на зеркале начала одобрительно затягиваться, и Фортуна широко заулыбалась Рою.

— Видишь, работает. Можешь тоже попробовать, но перед этим коснись артефакта. Я даже отдам тебе право первого броска, – придвинула кубы ближе к Иденмарку, не сводя с него внимательного взгляда.

Отредактировано Фортуна (2023-08-20 21:26:33)

Подпись автора

Вступай к нам в орден, ауф

Туна лишь отрицательно мотнула головой в ответ на вопрос про монетку, который казался скорее риторическим. Тем не менее, демиург произнесла чуть скучающе:

— Это мой расовый артефакт, который воплотился вместе со мной. И он является скорее… способом направлять удачу? На что-то конкретное или кого-то. Однако я склонна считать, что само моё естество также пропитано этой своеобразной хаотичной силой, и я могу ею делиться. Например, создавая такие милые вещицы, как кулон в виде искры, который когда-то оставила у тебя.

Без показушничества украла из пачки одну из сигарет посредством магии. Закурила. Демиургу даже в голову не пришло спрашивать, оставил ли Иденмарк ту побрякушку себе. Очевидно ведь, что нет.

— Но да в перечне моих целей нет пунктика: заставить тебя уверовать в удачу, фатум или даже меня как нечто божественное.

Фортуна обратила взгляд к зеркалу, будто сама же проверяла свои слова на искренность. То осталось чистым, отчего демиург улыбнулась, указывая на артефакт ладонью:

— Правду говорю, – добавила с усмешкой. Рой, действительно, никогда не интересовал Туну как «верующий последователь». В конце концов, с ними она мила, заботлива и старается никогда не переходить грань похоти. Что тогда, что, уж тем более, сейчас, подобное никак не умещалось в образ отношений этих двоих.

Туна с улыбкой выслушала слова Иденмарка про его секреты. Она вообще довольно много улыбалась ему сейчас. Фортуна очень давно не испытывала чего-то столь… захватывающего? Да. С трудом получалось сдерживать мурашки, которые могли пробежать по телу от нетерпения. Интересное и в какой-то мере опасное для неё развлечение. Сразу и не вспомнишь, кого она обманывала столь же изощренно, как этого хумана. И сейчас демиург сама же дала ему карт-бланш на разгадку всех секретов прошлого. Впрочем, не с проста оставила несколько отходных путей в виде возможности табуировать вопросы. Отчасти её рвение сыграть с ним в подобную игру было даже странноватым, но на второй чаше весов лежали тайны личности, которой Иденмарк стал за последнюю сотню лет. Она бы никогда не предложила подобное развлечение, если бы ей самой не было до ужаса интересно узнать его нового. За эти несколько дней Фортуна почти смирилась (или наивно думает, что смирилась) с тем, что это уже совсем другой человек, а не тот Рой, которого она знала. В моменте это могло отталкивать, но на деле увлекало всё больше. Поэтому… пора было кидать кубы. Рисковать своими секретами в обмен на возможность заполучить новые козыри в их маленьком, но захватывающем противостоянии.

Фортуна одобрительно кивнула, когда на её кубах выпало значение больше. Кивнула так, словно это само собой разумеющееся и по-другому, в общем-то, быть не могло. Услышав очевидный каламбур, Туна подняла взгляд кольчатых глаз, в которых поблескивал огонёк хитрого азарта. Смотрела с легким прищуром, иногда поглядывая то на отражение Роя, то на него самого. К этому моменту как раз докурила. Сегодня не мусорила: весь пепел, а затем и испачканный в помаде фильтр отправились в пепельницу.

— Что ж… – откинулась на спинку кресла, забирая стакан с виски. Принялась внимательно разглядывать тёмную жидкость, раздумывая. На самом деле, Туна уже придумала ряд вопросов. Не могла не придумать, ведь ещё днём решила, что предложит Рою сыграть. Впрочем, она долго выбирала, что именно спросить первым. Нужно расставить приоритеты, учитывая, что Иденмарк в любой момент может и отказаться продолжать игру. Хотя сейчас, кажется, он был увлечен не меньше. И всё же…

— Что бы выбрать… – подперла щеку свободной ладонью.

В характере Фортуны было бы спросить нечто… эгоистичное. Нечто про неё саму, про его отношение к ней. Что-нибудь, что, возможно, подкормило бы её строптивое женское эго. Однако Туна вдруг постучала ноготками по стакану, из-за чего там появился шарик льда, а сразу после подняла на Иденмарка весьма мягкий, проникновенный взгляд, в котором не читалось какой-либо усмешки или иронии.

— Счастлив ли ты… – сделала глоток, – …и почему?

Теплый голос, нежная, даже аккуратная заинтересованность во взгляде, словно она спрашивает нечто очень важное и даже душевно интимное. Могло показаться, что Фортуна, от которой стило ожидать какого угодно острого выпада, искренне заботилась сейчас именно о Рое. Словно его ментальное состояние жизни было куда важнее её собственных интересов и эгоистичных хотелок спросить про себя любимую.

… если бы зеркало умело реагировать на выражаемые эмоции, оно бы треснуло?

Уловило бы, насколько сильно Фортуна жаждет услышать отрицательный ответ?

Ведь разве может он быть счастлив… без неё?

Подпись автора

Вступай к нам в орден, ауф

Фортуна не сдержала улыбки в момент, когда после ответа Иденмарка по зеркалу поползла вереница трещин. Она даже не скрывала своего колкого удовольствия. Потому вся та мягкость, с которой был задан вопрос, очень быстро исчезла, давая понять, что демиург получила именно то, чего хотела.

— Если я сейчас начну рассказывать про все, мы тут до утра просидим…

— Мы итак, вероятно, просидим до утра, – словно в подтверждение своих намерений продолжать игру ещё достаточно долго, Туна потянулась, сняла туфли и села в кресле поудобнее, более домашне, поджав под себя одну из ног. После чего расслабила галстук и расплела косу, запуская пальцы в волосы и едва массируя голову. – Но надеюсь, что твоё улучшенное тело позволяет тебе просуществовать без сна сутки-другие, – скучающе добавила, смотря в сторону.

Уже после демиург откинулась на спинку, слушая ответ Роя. Его занятные метания и раздумья ей нравились. Фортуна внимательно наблюдала, чуть прищурившись и изредка делая глоток виски. Когда же Иденмарк рассмеялся после комментария о психологе, демиург и сама издала парочку смешков. Интересная всё же ситуация. И хуман тоже… интересный.

Окончательный ответ, конечно же, не устроил Туну. Она хотела выцепить нечто большее. Знала, что это «нечто» определенно есть.

— Продажи просели? – одна из бровей вопросительно изогнулась вверх. – Как… приземлено.

Посмотрела на зеркало. То не выдало трещин, получается, Рой не соврал. Но и ответ был явно далек от полноценного. Раздосадовано цыкнула языком и хмыкнула. 

— Это только первый вопрос, а ты уже манипулируешь формулировками, выдавая в ответ мелкий кусок безвредной правды. Нехорошо-о-о, – с налетом недовольства протянула последнее слово, смотря Иденмарку прямо в глаза. – Ну ладно, допустим…

Отчасти Фортуна итак задала два вопроса, поэтому решила, что если и будет расспрашивать подробнее, то позже, когда снова наступит её очередь. Так что демиург кивнула и приняла протянутые ей кубы, подавляя в себе колкое желание задержаться на мгновение и с заигрывающей нежностью погладить мужскую ладонь пальцами.

На этот раз «удача» была на стороне Роя. Когда кубы Фортуны выдали чуть ли не минимальный результат, в то время как бросок Иденмарка обозначил пятерку и шестерку, Туна лишь едва улыбнулась, произнося:

— Баланс, – откинулась в кресле, чуть наклонила голову в бок. Старалась казаться максимально расслабленной и непринужденной, при этом мастерски скрывала легкое волнение, что всё-таки противненько скреблось внутри. Не то чтобы её секреты были вопиюще опасными, просто Фортуна ненавидела рассказывать кому-либо больше, чем сама того пожелает. А когда напротив неё сидел никто иной как Рой… всё становилось ещё сложнее. Но за любое удовольствие приходится платить. Да и ей было даже интересно, что именно он решит узнать в первую очередь. 

— Спрашивай. 

Отредактировано Фортуна (2023-08-23 17:34:25)

Подпись автора

Вступай к нам в орден, ауф

Слушая, как Рой называет дату, Фортуна прищурилась, отнюдь не сразу понимая, о каком дне пойдёт речь. Когда же прозвучал год, всё начало вставать на свои места. Она успела предположить, что именно появится на экране ещё до того, как зазвучали знакомые слова…

Туна подалась вперед, ближе к экрану. Отставила стакан с виски в сторону, поставила локти на стол и уложила подбородок на сцепленные в замок пальцы. Демиург отлично помнила эту сцену прошлого. В конце концов, по её ощущениям она произошла не так уж и давно. Хотя… чувства от следующего визита в пустую квартиру несколько перебили воспоминания о дне прощания. Поэтому Фортуна и правда внимательно смотрела и слушала, однако не давала себе выказать во взгляде лишних эмоций. Сухая заинтересованность. Не более.

Тем временем, внутри что-то да дрогнуло. В тот день она говорила грубо, не подбирала мягких слов, старалась максимально болезненно и окончательно разорвать эту связь. И для чего? Чтобы сейчас вновь сидеть перед ним? Какова же ирония фатума.

Пожалуй, Туне было жаль. Она смотрела на свой собственный холодный взгляд, слушала пустой на эмоции голос, который озвучивал все те жестокие слова, и… от мысли, что всё это было адресовано тому любящему, чудесному парнишке, каким был Рой, становилось паршивенько. В какой-то момент, дойдя до этой мысли, она подняла взгляд от экрана в темноту напротив. Уцепилась за свечение глаз, с некой задумчивостью посмотрела на Иденмарка с пару секунд, затем тоскливо, еле заметно улыбнулась и почти стыдливо отвела взгляд обратно. Но это была столь мимолетная эмоция, что при подобных обстоятельствах уловить её слишком сложно.

Тяжелый, тяжелый день. Пожалуй, сейчас, когда Фортуна вновь была жива, когда знала, что её попытка суицида не обвенчается успехом, когда ощущала некий прилив интереса к жизни от общения с Роем, она невольно всё же окрестила этот день решающим. Если бы демиург вот именно тогда передумала и сделала бы всё иначе, рассказала бы правду, попыталась ещё раз… чем бы это закончилось? Хм. Неважно. Туна была практически уверена – ничем хорошим.

— За торт обидно… его я и правда люблю. Жаль, что тебя – нет, – услышав свою последнюю фразу этого фрагмента, Фортуна вдруг рассмеялась. Словно в плохом фильме кто-то, наконец, смешно пошутил.

— Экая я сука, однако, – сквозь смех произнесла Туна, постепенно утихая, однако широкая улыбка так и застыла на губах. Внутри горело осуждение. Очень знакомое. Это пожирающее чувство стыда перед ним. В последний год демиург отлично успела прочувствовать всю степень омерзения к себе. Впрочем, вот сейчас, когда Рой завершил трансляцию, вновь загорелся свет, и она смогла взглянуть на него ещё раз… вдруг стало заметно легче. Потому что он сейчас ужасен? Потому что это давно не тот добрый мальчик, и быть дрянью рядом с ним совсем не стыдно, даже комфортно? Да. Именно этим он по-особенному хорош…

— Что из сказанного тобой на протяжении этого фрагмента — правда?

— О-о-о, – протянула почти восхищенно, не теряя улыбки. Забрала стакан и откинулась обратно на спинку кресла, не сводя взгляда с Роя, – вот что значит «правильно поставить вопрос», да? Выглядит как-то нечестно, впрочем, всё по правилам. Хм. На самом деле, лучше бы спросил: что из этого было ложью? Пришлось бы меньше разглагольствовать. Ну да ладно. 

Сделала глоток виски, отвела взгляд в сторону, нахмурилась на секунду, будто раздумывая. Кусачая последняя фраза про любовь. На кой хтон она её вообще произнесла? А, ну да, тогда хотелось, чтобы всё ощущалось побольнее. Тц. Идиотка. Хотя чего ей сейчас волноваться? Что зеркало откопает то, в чём демиург сама себе никак не признается? Нет, нет, это бред. Она не могла любить мальчишку.

Ещё один опасный момент – это озвученная причина, почему она уходит. Та была истинно ложной. И в планы Фортуны не входило как-либо давать Рою понять, что её смерть – это попытка суицида. Слишком многое в её образе сломается об этот глупый факт.   

Но да к хтону. Сделав ещё один излишне продолжительный глоток, Фортуна отказалась от мысли накладывать табу на вопрос и вернула игривую улыбку. Заговорила оживленно и играючи, возвращая хитро-прищуренный взгляд к Рою:

— Мне приятно, что со всей твоей позицией на счёт прошлого, первый же вопрос ты посвящаешь нашим отношениям столетней давности, а не чему-то рационально-скучному из настоящего. Хотя это, казалось бы, должно быть неважно, разве нет? – улыбнулась шире. – Впрочем, давай по порядку.

---

Сегодня, да? Блять. Да, я и забыла. Не повезло...
Ты только не перебивай меня, ладно?  Ты всё равно не сможешь сказать что-то, что меня остановит. А когда уйду, всё равно никогда не сможешь найти. Поэтому просто выслушай.
Видишь ли, проблема не в тебе…

---

— Я и правда забыла о том, что в тот день была годовщина. Проблема была не в тебе, ты бы не смог меня остановить в любом случае, и да, тогда я, действительно, не собиралась возвращаться.

Забавно, что в итоге всё же вернулась через неделю. Не забавно, что Рой об этом знает, ведь подарок и Мартин оказались у неё. Тц. Нехорошо. Но ладно, Туна не показала никаких эмоций на этот счёт. Зеркало также «молчало». В ту конкретную секунду Фортуна искренне хотела исчезнуть навсегда, а уже после просто не смогла сдержать эгоистичного порыва.

---

Помнишь, ты спросил настоящая ли я? Так вот, нет. Ненастоящая. То есть да… это всё настоящее. Каждое прикосновение. Поцелуй. Дыхание рядом. Каждый оргазм. Настоящие...
Просто Искры никогда не существовало. Той, которую ты знал. Той, которой не плевать. Той, которая верила в тебя с самого начала. Её никогда не было. Я не Искра, Рой. Я просто эгоистичная сука, которой было очень скучно. Настолько, чтобы решиться поиграть с чужой жизнью. И если честно, мне неважно было, достигнешь ли ты успеха или нет.
Мне просто хотелось развлечься. Мне было скучно, когда я пришла к тебе в первый раз. Было скучно, когда я попросила тебя убить Барта. Да и когда я той ночью вынуждала снова и снова говорить, что ты веришь мне и любишь… всё это было просто от скуки.

---

— Что там дальше? Кажется, что-то про настоящие оргазмы. Их я тоже не имитировала, – коротко рассмеялась. Неуместно шутила, потому что они дошли до самой сложной части… или одной из них. Внутри появилось ощущение, словно идёшь по минному полю, только вместо взрывов – скрежет зеркала. Но да Фортуна сильно благодарила себя прошлую за все те формулировки: «мне было неважно», «мне было скучно», «всё это было от скуки». Тогда она рассуждала о себе в прошлом. Не говорила о том, что чувствует в настоящем. Потому Туна с улыбкой доложила:

— Вся та часть о том, что я эгоистичная сука и мне просто было скучно – тоже правда, – по зеркалу прошла рябь. Не врёт, но недоговаривает. – Впрочем, ладно, за пять лет я успела к тебе привязаться. Поэтому совсем плевать мне было только в первый год, – эту расплывчатую формулировку артефакт принял и успокоился.

Ну а дальше… дальше шла та самая донельзя лживая фраза...

---

А теперь ты стал мне не нужен. Меня всё это больше не радует и не развлекает.

---

Туна просто промолчала. Ей же сказали обозначить лишь правду. Она не собиралась доставлять Иденмарку удовольствие и прямо заявлять, где солгала. Однако причина её ухода была совсем не в том, что Рой ей надоел и стал ненужен. Последний год перед смертью она чувствовала себя лучше, чувствовала себя живой как раз рядом с ним. И ушла исключительно потому, что собиралась умереть окончательно. Как тут не формулируй, зеркало всё равно скрежетом пошлёт тебя к хтону. Поэтому Туна даже не стала пытаться. Сразу перепрыгнула дальше, лишь улыбка стала чуть менее выраженной.

---

Поэтому я уйду и больше не вернусь. А ты слезь уже с этой дряни. Не стоило тебя на неё подсаживать… просто так было интереснее, понимаешь?
Ничего не исправить. Да и исправлять попросту нечего…
Ты только не твори глупостей, ладно? Я знаю, ты сильный мальчик. Пять лет лишь сейчас кажутся огромным сроком. Какое-то время будет больно, но потом обязательно заживет. Не так уж тебе и нужна Искра.
Не то чтобы я во всё это сильно верила. В праведную месть, возвращение доброго имени семьи... Но ты стараешься и не сдаёшься. Это похвально.

---

— Я и правда несколько жалела, что более плотно подсадила тебя на стимуляторы, но так всё, действительно, было интереснее, – совсем перестала улыбаться, задумалась. – Исправить ничего было нельзя. И когда я говорила всё это, я правда надеялась, что ты сможешь в итоге спокойно жить дальше, отчасти возненавидев меня. И мне, правда, было плевать на месть и возвращение доброго имени семьи. Цель была не важна. Важно было вдохновлять тебя на её свершение, важно было иметь что-то, на что я могла давать тебе моральные силы. Ведь это с самого начала было главным рычагом давления во всей этой… – Туна вдруг смолкла. Окончанием фразы должно было стать «во всей этой игре манипуляций». Но демиург вдруг задумалась: не выдаст ли зеркало скрежет, дабы показать, что в последние годы для неё отношения с Роем стали чем-то большим. Вряд ли, конечно, но лучше всё же промолчать.

– … но да я заговорилась. Что там дальше?..

---

За торт обидно… его я и правда люблю. Жаль, что тебя – нет...

---

Дальше шло самое сложное. Хотя нет, Фортуна всё ещё активно убеждала себя, что в вопросе любви всё легко и понятно. Однако даже маленький процент того, что зеркало треснет вот сейчас, будет означать провал всего.

Запустила ладонь в волосы, пригладила затылок, посмотрела в сторону. Делала всё так, словно бы вспоминала, о чём ещё могла забыть.

— А, ну да. Сучная фраза про торт, – широко заулыбалась, глянув на Роя. – Знаю, ты этого не ожидаешь, но я и правда люблю клубничный торт, – рассмеялась, приложила довольно много усилий, чтобы в этом смехе ни на секунду не проскочила и нотка нервозности. Затем сделала легкий взмах рукой, украла у Иденмарка ещё одну сигарету. Закурила. Делала это излишне медленно, словно тянула время. 

Сделала затяжку.

Выдохнула.

Легкие закололо, но совсем не из-за табака. Однако Фортуна легко улыбнулась.

— Ну и конечно, я не любила тебя…

И вдруг… да. Противный хруст, словно треснуло совсем не зеркало, а что-то внутри. Вот же сука. Вопиюще идиотская ситуация. Если быть честной, Туна даже перепугалась и занервничала. Однако, несмотря на то, что внутри всё сжалось до боли, она ни на секунду не потеряла улыбки. Даже не так. Заулыбалась ещё шире, словно раздавшийся хруст стекла – часть плана, её маленькая секундная подачка наивной надежды. Моментально мастерски взяла себя в руки.

— Я не договорила, – вытянула в сторону артефакта указательный палец, как если бы дискутировала с ним, вернула спокойный взгляд к Рою. – Я не любила тебя в том понимании, в каком преподносила это тогда. Как мужчину – нет. Да и согласись, это было бы очень глупо для демиурга искренне любить мальчишку. Однако это глупое зеркало, вероятно, считает, что любовь бывает разной, – «это глупое зеркало» всё ещё лишь реагировало на ту информацию, которую преподносили ему играющие, но да неважно. – Мои чувства скорее… – Фортуна наигранно изобразила задумчивость, подбирала сравнение, которое исправит положение. Впрочем, тут всё было на поверхности, – ... скорее можно сравнить с любовью к верному, хорошему псу? Да. Пожалуй.

Устремила взгляд на зеркало.

Искренне не знала, что будет делать, если трещина продолжит разрастаться.

Буквально ненавидела себя в этот момент за то, что допускает малейшую возможность, что сказанное – также является ложью.

Трещины замерли… и начали медленно зарастать.

Фортуна поднесла к губам сигарету, затянулась, облегченно выдохнула. Но делала это так, чтобы всё казалось не более чем нуждой выпустить табачный дым. Эта игра уже не казалась такой веселой, как прежде. Но Туна в очередной раз улыбнулась и пожала плечами.

— Как-то так…

Подпись автора

Вступай к нам в орден, ауф

— Ясно, – протянула Фортуна с отблеском ухмылки после очередной затяжки. Сделала это до того, как Рой перекинул кресло, в момент, когда он ещё сидел напротив и только закончил рассуждать про нужду соответствовать навязанным «этикеткам». – Интересно, у каждого психопата есть грустная история об убийстве любимого питомца? – откровенно ухмыльнулась и развоплотила дотлевающую сигарету. Казалось, весь этот душещипательный рассказ о мести за Джадди нисколько не тронула демиурга. Она разве что улыбнулась, когда слушала подробности об убийстве. Но сочувствия в кольчатых глазах не наблюдалось. Вероятно, в других обстоятельствах Туна сыграла бы подобные эмоции, но… зачем, раз они всё равно перед зеркалом, которое выдаст, что ей всё равно? За пять тысяч лет она была свидетельницей стольких бед и несчастий, что горевать об одной несчастно убитой собаке – это сущее лицемерие… хоть она и любила пёсиков.

— Ох, нет, не подумай, я тебе очень сочувствую, – зеркало едва треснуло, Туна склонила голову чуть вбок, как бы задумавшись, а после оживленно продолжила: – ну ладно, не «очень». В твоей жизни столько дерьма произошло, что сочувствовать из-за смерти собаки на всём этом фоне как-то странно. Да и ты рассказал мне эту историю явно не потому, что искал сострадания. Не очень понимаю, зачем… наверное, хотел уколоть? – откинулась в кресле, посмотрела куда-то в потолок, протягивая задумчивое «м-м-м». – Не вышло. Очень горько и больно, когда умирает одна единственная собака, но гораздо легче пережить потерю, если у тебя таких ещё много. Впрочем, все эти метафоры поднадоели. Я любящий демиург и «хороший хозяин» для своих последователей. А к тебе я с самого начала явилась без цели брать хоть какую-то ответственность за то, что я с тобой сделаю. Просто потом привязалась больше, чем стоило. Как и говорила, надо было уходить после первого года, а не оставаться ещё на четыре.

Фортуна перевела взгляд на Роя и пожала плечами. Говорила всё это без улыбок и прочих ненужных эмоций, с заметным спокойствием, впрочем, это нельзя было назвать безразличием. Нотка непонятной тоски иногда проскакивала в голосе, но выражение лица демиурга оставалось серым на эмоции. Таким же оно было и в отражении. Сейчас Туна говорила правду. Потому она и использовала формулировку «явилась с самого начала», ведь после совесть начала знатно тяготить её за всё совершенное в отношении Иденмарка… но об этом ему всё ещё не стоит знать. Легче говорить о периоде, когда они только «встретились». Там, и правда, было плевать…

— А что до всей этой серости, – с оживленным вздохом произнесла, осматриваясь, – и до нужды соответствовать запросам общества… ну… да. Атмосфера здесь искусственная, пластмассовая, хоть и стильная, – вдруг усмехнулась. – Прям как твоя оболочка теперь, да? Кхм. Но ты не прав. Между той квартиркой и этим кабинетом огромная разница. В первой было больше… искренности и жизни? Да, пожалуй. Место было мерзкое. О-о-о, – рассмеялась, – тот ебучий серый город на Цирконе. Вид из окна на те вычурные неоновые вывески и чувство вечной сырости после дождя… всё это до сих пор стоит перед глазами и ощущается кожей, если захотеть вспомнить. Да-а-а, место было злосчастное. Если сравнивать с здешним шиком дизайнерского минимализма, даже глупо думать, что у той квартиры были хоть какие-то плюсы. Но… у тебя ведь, вероятно, теперь все кабинеты в подобном стиле? – ещё разок осмотрелась. – И во всех них также серо и безжизненно, зато солидно и всегда на месте бутылка хорошего виски. Идеально, так сказать. До стерильности и одобрения перфекциониста. Вот только всё это в итоге начинает вызывать скорее омерзение. Потому что в несовершенстве есть свой шарм, оно всегда особенное. Потому что табачный дым… – Туна указала на тлеющую сигарету в руках Роя, от которой, как он сам сказал, не исходило запаха, ведь работали фильтры, – … даже если это самые дешманские папиросы, становится родным и желанным, когда ты связываешь его с правильным человеком. Потому что скольких бы женщин ты не трахнул в этом кабинете, какая вообще разница, если ни одну из них ты не любил? Потому что эмоции и чувства всегда важнее оболочки и идеальной функциональности. А в такой серой коробке, даже несмотря на то, что мы в ебучем космосе, словно бы и нет места для этих эмоций. Как будто тот, кто проектирует все эти дизайнерские решения, просто не оставляет места для чего-то яркого, что не впишется в этот рай перфекциониста. Потому в несовершенной квартирке с обшарпанными обоями куда легче быть счастливым, чем когда у тебя есть вся эта дорогая идеальность. В том числе, потому что не нужно прогибаться под чужими запросами… даже своими собственными. И да, иронично, но всё мною сказанное столь же хорошо описывает тебя самого. Твою, – обвела указательным пальцем силуэт Роя, – теперь такую идеальную оболочку, в которой едва ли найдутся все те чувства и эмоции, которые были в прошлом, менее совершенном теле. Ты ведь пытаешься быть таким же идеально функциональным, я полагаю, как это место. Вычеркиваешь из себя всё ненужное и иррациональное. Память корректируешь, ведь зачем сохранять то, что приносит боль, – усмехнулась. – И вот у тебя есть всё, что тебе якобы нужно, что полезно и правильно, а зеркало бьётся, когда ты лжёшь о том, что счастлив, – с театральной вычурностью пожала плечами, разводя руки в стороны. – Что-то здесь не так, не правда ли?

Туна потянулась к бутылке, чтобы налить себе ещё выпить. Пока она это делала, Рой сел рядом, поставив зеркало прямо напротив. Богиня вопросительно изогнула бровь, смотря с явно претензией, но в итоге отпила из наполненного стакана и ядовито улыбнулась.

— Это, между прочим, не совсем честно, учитывая, как ты сбежал к окну и погасил свет, слушая мой ответ недавно, – она вновь откинулась в кресле, глядя на себя точно в зеркало. Пока что то выдавало те же эмоции, что были на лице самой Туны. – Ну да ладно…

Бросок кубов, ещё одна победа Роя. Фортуна отреагировала спокойно, без улыбок, понимая, что теперь врать перед зеркалом ещё более чревато. Но вот Иденмарк задал вопрос… очень ожидаемый, и всё же… Туна вдруг лукаво улыбнулась, пытаясь заставить артефакт не демонстрировать её настоящие чувства, но по тому с краю пошла трещина (куб). Вместо фальшивой улыбки в отражении была видна тоскливая задумчивость, словно демиург поникла, услышав вопрос. Туна цыкнула языком, стерла улыбку и перестала пока лицо оставалось безрадостным. В кольчатых глазах отразилась смертельная усталость.

Какое-то время Фортуна молчала, подбирая в своей голове формулировки и размышляя, сможет ли соврать так, чтобы Рой этого не понял. Она всё также не хотела признаваться в том, что собиралась окончательно умереть. В том, что её стычка с Немезидой была спланированной попыткой суицида. А ведь причина её ухода была как раз в этом.

Казалось бы, почему так важно не раскрывать этих карт? Чтобы не показаться слабой? На самом деле, нет. Просто тот факт, что Фортуна самовольно собиралась умереть, перечеркивает все её рассуждения о любимых последователях. Ломает саму её суть, как демиурга, которому так важен её орден. Втаптывает в грязь все те светлые чувства, о которых она готова говорить, когда вспоминает о тех, кто ей дорог. Потому что всё это вдруг оказывается сплошным лицемерием, если знать, что в какой-то момент она решила эгоистично умереть и всех бросить.

После продолжительной тишины Фортуна излишне уставше вздохнула, пожала плечами и спокойно произнесла:

— Табу, – сразу же взялась за кубы. – Пусть у тебя останется надежда, что там скрыта какая-то тайна, – усмехнулась. В зеркале отразилась такая же кривоватая ухмылка, вот только куда менее оживленная, контрастирующая со стеклянным взглядом. – Играем дальше?

Подпись автора

Вступай к нам в орден, ауф

По губам Фортуны растеклась ядовитая улыбка. Это не те эмоции, которые она «симулировала», поэтому зеркало не отреагировало новыми трещинами. Уж чего, а самолюбия, эгоцентризма и яда в этом демиурге хватало сполна. Однако она не стала отвечать сразу. Дождалась, пока Иденмарк усядется, изменит интерьер. Тот ей, кстати, не особо понравился. Чувство влажности после дождя очень раздражало ещё со времен тех пяти лет на Цирконе. Но да демиург ничего не сказала. Вместо этого она вернулась к вопросу об искренности и любви:

— Ой, ну перестань, – откинулась на спинку стула, важно закинула ногу на ногу, подперла подбородок ладошкой и продолжила следить за Иденмарком. – То, что я не испытывала к тебе светлых чувств…

Прервалась. Зеркало треснуло. Однако Туна лишь отмахнулась, ни на секунду не меняясь в лице. Кажется, она и не собиралась пытаться обманывать в этот раз. Ну да, она ценила юного, влюбленного Роя. И совсем ей было на него не плевать. Зачем теперь это скрывать? Даже наоборот. Пусть видит. Пусть хоть немного сомневается в её сучности… если это вообще возможно.

— Глупое зеркало, – усмехнулась Фортуна и продолжила: – ладно, перефразирую. То, что я не любила тебя так сильно, как пела тебе об этом по ночам, не значит, что я не умею испытывать подобные чувства. Тут уж согласись, тысячелетнему божеству сложно найти причины искренне привязаться к хуману-юнцу. Хотя и получилось это сделать чуть больше, чем мне хотелось бы. Однако, конечно, я прекрасно знаю, что такое искренность и прочее. В конце концов, я была замужем целое тысячелетие, – Туна развела руками, пожала плечами и начала говорить более скучающе: – просто это всё… смертное. Либо люди умирают, либо чувства. Поэтому в какой-то момент всё надоедает, и ты ищешь подобного жестокого развлечения, просто меняя фигурки, стремясь хоть за каким-то разнообразием, выдирая себе хоть немного эндорфинов. Но да, я, действительно, делаю это ради своего эгоцентризма. А ты, и правда, можешь ещё прикрываться какими-то там целями. Но тут у тебя два пути, – резко задумчиво остановилась. – Ах, нет, три. Первый – умереть до того, как настанет пора вязкой, мерзкой скуки. Второй – сойти от неё с ума и довести себя до состояния, когда ты уже не сможешь управлять корпорацией и прочим. Ну и третий – найти себе развлечения под стать моим. Так что, поверь мне, – отмахнулась, – все эти твои моральные рассуждения о том, что я редкостная дрянь, ведь играюсь с людьми от скуки – пустые. Ведь когда ты поживешь с моё, ты и сам придешь к подобному. Хотя даже тогда сможешь прикрывать всё «благой целью», конечно. Но это лишь иллюзия, в которую тебе хочется верить. Вот как с тем первым убитым тобой наркодилером. Можешь сколько угодно говорить, что сделал это, потому что не мог работать без наркотиков и меня, а на деле… ну… ты же просто наркоман, которому нужна была тогда доза, – заулыбалась ещё шире, а в кольчатых глазах сверкнула издевательская искорка. – Так чем ты лучше? Я тоже могу говорить: «Ну, мне это нужно, чтобы жить. А от моей жизни зависят состояние Аркхейма и мои люди, которые делают очень много хорошего». Благую цель для прикрытия найти всегда можно. Но да мы сейчас опять вернемся к этим твоим душным разговорам о том, насколько миру нужны демиурги. А я здесь не для этого…

Потянулась, чуть выгибаясь в спине в области поясницы, как бы разминаясь и всем видом показывая, что к очередной порции техно-морали она не готова. Слишком давит. Туне хотелось верить, что этот вечер всё же принесет что-то да интересное, зря она что ли затеяла эту игру? Правда пока что демиург скорее «проигрывала». Но да ничего.

— У любой женщины должны быть секреты, – безвкусно и спокойно ответила Фортуна. – А я ещё и богиня...

Затем придвинула по столу к сидящему сбоку Иденмарку свой пустой бокал. Как обычно ничего не сказала, но по требовательному жесту всё итак было ясно.

Дальше пришёл черед кубов. Благо, удача в этот раз оказалась на стороне Фортуны. Да, сколько раз ещё будет звучать этот каламбур и его подобия – даже считать не будем.

— Моя очередь, – кивнула Туна и театрально задумалась, смотря в потолок, который теперь таковым и не казался из-за голограммы. Вдруг вздохнула. Поморщилась. – Может, хоть на космос сменишь? Мы же буквально в нём. Сейчас бы находиться недалеко от Архея, но при этом опять смотреть на безвкусные улицы Циркона или его подобия. Аж тошно.

Поворчала. Прокашлялась. Наконец, перешла к делу:

— Так, вопрос. Ну, пора узнать главную загадку моих последних дней. Как ты всё-таки выжил?

Подпись автора

Вступай к нам в орден, ауф

Услышав про Энтропия, Фортуна вдруг весело расхохоталась, причем смех был не наигранным, зеркало отражало те же эмоции, что разгорались и на лице демиурга. Она даже отставила бокал в сторону, чтобы случайно не расплескать алкоголь.

— Забавно, забавно, – произнесла богиня сквозь смех и шумно выдохнула, чтобы успокоиться. – Ты говоришь, что не веришь в судьбу, а в итоге вон как получается. Отчасти я тебя сломала, а после Энтропий починил. В то же время именно он когда-то учил меня, что жизни смертных мало что стоят и с ними можно играться, ведь мы боги.   

Туна ещё разок усмехнулась, покачала головой с видом: «Ох уж этот Энтро», после чего взглянула на зеркало с лисьим прищуром. Хоть то и трескалось вновь и вновь, однако когда звучала подобного рода откровенная, но ранее скрываемая правда, трещины срастались вновь. Только благодаря свойству «регенерировать» этот артефакт всё ещё был пригоден. Возможно, на своём долгом веку он ещё не встречал двух столь противоречивых фигур, которые настолько погрязли во лжи...

— Но да обо всём по порядку, ведь это часть ответа на твой вопрос… – заговорила демиург, продолжая внимательно смотреть на себя и Иденмарка через зеркало. С её лица пропал яркий отблеск веселья. Сейчас Туна выглядела скорее умиротворенно спокойно и не пыталась лишний раз изображать неискренние эмоции. Всё равно проиграет этому злосчастному куску магии.

— В общем-то, какой-то жутко трагичной истории ты от меня не услышишь. По крайней мере, я не буду сидеть и рассказывать, как с годами убедилась в гнилой сущности смертных и поняла, что этот мир ужасен и жесток, поэтому решила, что без толку его оберегать. Нет-нет. Я прекрасно понимаю, что в Аркхейме есть как хорошие, так и плохие существа. В моей жизни не было момента, когда всё вдруг поделилось на чёрное и белое. Впрочем, я не врала. В первые столетия я и правда старалась быть лучше, чем есть на самом деле. Я горела желанием помогать всему живому, спасать, оберегать и прочее, прочее. Во многом потому, что рядом со мной был брат, который прививал мне все эти мысли…

Лицо Туны в отражении дрогнуло эмоциями излишней печали. Демиург оставалась абсолютно спокойной, а в зеркале её глаза вдруг намокли. Однако она не расплакалась, то было бы уже слишком.  Лишь быстро проморгалась и мотнула головой, затем откинулась на спинку стула, скрестила руки на груди и продолжила рассказ, лишний раз не смотря на артефакт:

— Нео был искренне хорошим демиургом. Возможно, он отражал олицетворение жизни даже лучше, чем какая-нибудь Альвария. При этом он был сильным и мог позволить себе выбирать, как жить и кого защищать. Я думаю, что если бы он до сих пор был жив, Аркхейм, и правда, был бы лучше. И пока Неон был рядом, я смотрела на него и тоже старалась… соответствовать. Он проповедовал не пожирать слабых, а лишь тех, кто на тебя нападает. Помогать смертным развиваться, ведь именно в этом наша природная обязанность. Думать в первую очередь о других, а потом уже о себе. Нео считал демиургов своего рода… – Туна задумалась, – … механизмами фатума? Чем-то, что должно быть лишено эгоизма и, может, даже своей воли. Он считал, что раз мы наделены такой силой, то не имеем права эгоцентрично выбирать себя. Мы должны исключительно стараться делать мир лучше, даже если где-то страдаем от этого сами. Потому что боги созданы для мира, а не мир для богов. Несмотря на свою силу, он думал, что мы всего лишь слуги и защитники всего живого. В общем-то, пока он был жив, всё это казалось мне чистой монетой…

Туна смолкла, вновь потянулась к своему бокалу, сделала медленный глоток, затем ещё один. Звучно выдохнула. Следующее предложение даже спустя тысячи лет далось ей с трудом, и зеркало отразило, как дрогнули на секунду губы:

— А потом он умер. Можно сказать, что эта излишняя доброта его и сгубила. Я была слишком слабой, чтобы выживать самостоятельно, и попала под покровительство Энтропия. Думаю, Энтро – полная противоположность Нео. Он научил меня всему плохому. Впрочем, я никогда не берусь говорить, мол Хаос меня испортил, и это он во всём виноват. Да, он поломал многие моральные скрепы, которые выстроил в моей головке Неон, однако же я, пожалуй, всегда природно тянулась именно к чему-то эгоистичному и даже разрушительному, нежели созидательному. Так что Энтро просто вытащил всё это наружу, сломав барьеры псевдо-доброты.

Очередной вздох, очередной глоток. Рассуждая, Туна смотрела в бокал. Иногда качала рукой, чтобы тёмная жидкость переливалась из стороны в сторону. Зеркало во время разговора ни разу не треснуло, напротив, активно восстанавливалось и сейчас выглядело практически целым. Всё сказанное было правдой.

— Порой мне до сих пор стыдно перед Нео за то, кем я стала. Поэтому существует орден, названный в его честь. Обычно орден олицетворяет волю и характер демиурга, но в моём же случае это не совсем так. Я та ещё мерзкая сука, а вот фортуниты в большинстве своём искренне хорошие люди. Потому что орден построен на постулатах Неона. В морально-этическом смысле, это скорее его орден, нежели мой. Но да я не очень представляю, как вообще выглядела бы организация, которая могла олицетворять именно меня…

Фортуна, наконец, подняла взгляд на Роя и едва улыбнулась. Получилось несколько вымученно и устало. Её рассказ был окончен, так что она хотела поскорее сменить тему.

— Я заметила, что ты как-то неестественно отреагировал на мой рассказ о браке. Полагаю, у тебя за сто лет тоже появился неудачный опыт семейной жизни или типа того? Впрочем… – демиург взяла за кубы и легкой рукой бросила на стол, – … наверное, это должен быть официальный вопрос…

На кубах выпало 3 и 5. Лишь закончив с ответом, Туна потянулась к переданному ей пульту управления окружающей голограммой и сменила "тему" на космическую, как и хотела ранее.

Отредактировано Фортуна (2024-02-04 21:29:06)

Подпись автора

Вступай к нам в орден, ауф

Фортуна сочувствовала.

Правда.

Искренне…

… вернее, она очень старалась вызвать в себе это блядское сочувствие.

Туна не настолько прогнила, чтобы история Роя оставила её равнодушной. Она знала, что такое терять близких. Она всё ещё плакала над смертью каждого своего магистра. Потеря – это то немногое, что вызывало в ней человеческое, искреннее чувство горечи.

И она, правда, была способна сопереживать Рою. Что ни говорите, но она ведь… ценила его? Нет, не так. Она определенно точно была сильно привязана к тому Рою, которого знала. Своеобразно любила? Как пса. Мы уже это выяснили. И даже осознание, что перед ней совсем другой человек, не колебало этой привязанности. Поэтому от мысли, что когда-то он пережил подобную боль, ей становилось правда тоскливо.

… должно было становиться.

Но блять!

Было в Фортуне чувство, которое всегда перебарывало абсолютно всё. Светлое, тёмное – неважно. Всё. Это её отвратительнейшая, до мерзости эгоцентричная ревность.

Только послушайте его.

«Она была удивительна. Она была совершенством, настоящим, подлинным идеалом».

Каждое слово вгрызалось в эгоистичное нутро Фортуны с какой-то кровавой болью. Она и сама от себя такого не ожидала. Однако чем больше Рой рассказывал о своей жене, тем отчётливее Фортуна понимала, что… за эти сто лет успела потерять его?

Ей было плевать, насколько мерзким он стал.

Было плевать, что сейчас он её скорее презирает, нежели питает какие-то светлые чувства.

Но осознание, что она не главное, что занимало его механическое сердце? Нет. Вот это было слишком.

Казалось бы, чего демиург ждала? Она целую сотню лет была мертва. Она бросила его весьма скотским способом. Однако когда в уравнении появлялась вот эта жгучая ревность, никаких объективных ответов было уже не получить.

То, что Туна назвала своим, навсегда должно остаться только её. В этом не может быть исключений. Иначе Фортуна начинала испытывать абсолютно иррациональную ненависть. Как в тот самый момент, когда умер магистр, защищавший свою семью. Ей плевать, насколько светлым было всё то, что приобрел её любимый человек. Она готова была отнять у него это счастье, чтобы просто быть уверенной, что нет существа, которое он ценит и любит больше, чем богиню.

Рой рассказывал, а Фортуна молчала. Она уткнула локоть в подлокотник кресла, скрыла губы за ладонью, словно прикрыла их, чтобы не выдавать эмоций сожаления и шока. Но на деле в зеркале было видно, как кольчатые глаза почти потухли. В них появился лишь отблеск настоящей ядовитой злобы.

Туна понимала, что показать вот эти свои эмоции Иденмарку не имеет права. Поэтому она старалась сдерживать себя настолько, насколько могла. В какой-то момент прикусила до крови щеку изнутри, чтобы столь открыто не напрягать скулы.

Если бы червоточина мерзких эмоций, что зародилась у неё внутри, вылилась сейчас в поток магии, вероятно, вокруг всё просто бы воспламенилось. А Фортуна так и осталась бы сидеть на этом самом стуле, сжираемая своими демонами.

Право дело, в это мгновение она ненавидела как себя вот за эти чувства, так и Иденмарка. Ненавидела не за выходку с фортунитами, не за момент, когда он ограничил ей магию и даже не за ситуацию с матерью того бедолаги, в которой Рой показал своё истинное лицо. Нет. Ненавидела за то, что он посмел найти женщину, которая стала для него важнее. И ей было плевать, насколько иррациональны эти чувства.

Весь рассказ Туна казалась скорее… крайне сосредоточенной, серьёзной, строгой до отблеска злобы в глазах. Она даже не пыталась обманывать зеркало. Тот пиздец, что творился у неё внутри скрыть было бы очень сложно. Это та эмоция, с которой она хладнокровно убивала любую женщину, которая не так смотрела в сторону её уже бывшего мужа тысячелетия назад, когда они ещё были в браке. Просто потому что контролировать эту жгучую ревность Туна не в силах.

Рой показал статью. Фортуна лишь перевела на неё взгляд. Тот двигался столь медленно и нехотя, словно со скрипом. Почти не читала, что там было написано. Внимание привлекла фотография, которая резанула по сердцу ещё больше.

Это ведь тот самый Рой. Из прошлого. Её Рой. Её, блять.

Вдох, выдох. Грудная клетка двигалась с большим напряжением. Иденмарк закончил рассказ и ждал какой-то реакции. Надо было хоть как-то объяснить своё поведение сейчас.

— Прости, я… – она мотнула головой, потянулась к бутылке, быстро налила целый бокал и моментально выпила всё до капли. Взгляд перетек на зеркало. Фортуна попыталась нагло манипулировать им, чтобы скрыть правду (на кубах выпало 12, что позволяет частично контролировать артефакт).

— Я невероятно сочувствую тебе, – говорила напряженно, смотря в сторону, пыталась выдать реакцию за шок. Зеркало не трескалось. У Туны получалось контролировать его в этом моменте. – Я, возможно, та ещё сука, но понимаю, что такое горечь потери. И то, что случилось с тобой – это… просто пиздец. Я сочувствую, Рой, правда.

Зеркало не билось, однако лицо демиурга в нём отражалось правдивое. Артефакт передавал всю эту злобу, горящую в глазах. Показывал, насколько же Туна дерганная сейчас. То состояние, когда если хоть что-то пойдёт не так, всё взорвётся. И это всё же стоило объяснить.

— Я злюсь, потому что… блять. Я просто не знаю. Твоя семья, Иденмарки, – животные. Радует, что ты смог отомстить и убить виновных после такого.

И вот тут-то управлять зеркалом уже не получилось. Треск за треском. Длинные расколы. Конечно, Фортуне было абсолютно плевать на семейство Иденмарков и их жестокость. Даже больше! В её голове, пока она всё это говорила, сидела вполне закономерная для неё мысль: «Хорошо, что она уже умерла».

Фортуна смолкла, кидая нервный взгляд на трескающее зеркало. Оно словно издевалось над ней, крича снова и снова: «ложь». И как раз это и стало той самой последней каплей. В ответ на новую трещину демиуг просто резко взмахнула ладонью, и стекло артефакта взорвалось, разлетаясь в клочья. Вместе с этим силовая волна задела и прочие стеклянные атрибуты. Бутылка, стаканы. Осколки полетели во все стороны. Очень напоминало ту сцену, которую устроил ранее сам Рой. Цикличность, получается.

— Нахуй, – демиург резко встала, отчего её кресло отлетело на пару метров назад. – Я спать. Спокойной ночи.

Объяснять она, кажется, ничего не собиралась. Просто пошла к двери, игнорируя всё и вся. Лишь на ходу взмахнула рукой и быстро, гневно добавила:

— Не выбрасывай осколки этого ебучего зеркала. Завтра я починю его. А сейчас пусть идёт нахуй.

«…и ты со своей ебучей азари вместе с ним», – Туне хватило рассудка оставить эту фразу при себе.

В её каюте прошло время.

Она приняла душ.

Успокоилась.

Пожалела о случившемся.

Даже протрезвела.

Хотя внутри всё равно сгреблось мерзкое негодование.

Когда демиург собиралась ложиться спать, в каюту вошёл Кора, дабы в очередной раз поинтересоваться, не нужно ли ей чего. Туна хотела отмахнуться, отправить его восвояси, когда вдруг… осмотрела парнишку с головы до ног. В алкоголе утопить весь тот яд, что скопился в ней, она бы не смогла. Наркотики ей всё ещё запрещены. Поэтому…

— Кора?

— Да?

— Как ты там говорил? Тебя можно звать в абсолютно любое время суток для абсолютно любой нужды без исключений?

— Если это не идёт вразрез с замыслом Архитектора. Верно.

Фортуна ухмыльнулась. В голове промелькнула ядовитая мысль о том, что Архитекторудолжно быть плевать, раз уж она, как оказалось, перестала быть главной женщиной его жизни.

В своих желаниях Туна была весьма бескомпромиссна. Уже через мгновение она впилась в мальчишку требовательным, чувственным поцелуем. Ещё через минуту он уже был в её постели. Даже в этом сексе, который был лишь заплаткой на ране вылившейся злобы, демиург играючи смогла сделать так, чтобы Кора не задумывался об искренности её желания.

В какой-то момент, когда Фортуна лежала на кровати, а Кора стоял перед постелью на коленях, в очередной раз проводя языком по внутренней стороне женского бедра, демиург нащупала в груде сброшенных вещей телефон.

Туна уже ранее звонила с него Эдгару, поэтому без спроса разблокировала экзофон по памяти. Руки сами двигались в ненужном жесте. Фортуна не могла назвать то, что происходит «местью». Ей просто до ужаса хотелось хоть отчасти уязвить Иденмарка так же, как он невольно сделал с ней.

Беззвучное фото.

Быстрый поиск в контактах Великого, блять, Архитектора.

Затем короткое сообщение, а следом за ним злосчастный снимок.

Туна сделала всё это с абсолютно спокойным лицом, затем откинула телефон в сторону, притянула Кору ближе к себе и продолжила наслаждаться его телом. Телом, на которое ещё недавно она не смотрела, ведь после всего случившегося хотела лишь одного мужчину на этом корабле.

Но раз всё сложилось так… плевать. Пусть идёт к чёрту.

Неаккуратный ход в этой шахматной партии чувств и эмоций. Если Иденмарк сделает вид, что ему всё равно, она ощутит себя ещё более мерзко. И всё же… Фортуна сделала то, что сделала. Хотя, право дело, она думала, что сегодня этот вечер закончится совершенно иначе…

Отредактировано Фортуна (2024-04-06 09:04:48)

Подпись автора

Вступай к нам в орден, ауф